Через четверть часа он добрался до табора цыган. Их было человек пятнадцать - мужчин, женщин я детей, толпившихся около двух убогих кибиток.
На костре из сушняка с шипением жарился, распространяя вокруг залах падали, кусок мяса, над которым колдовала скрюченная старуха.
Предводитель племени учтиво ответил на вопросы Сигмы Триггса.
Им было запрещено находиться на территории Суррея, но в одной миле отсюда проходила граница Миддлсекса, и они остановились здесь из-за наличия воды и тени.
Он не станет чинить им неприятностей? Они надеялись, что нет; ибо были бедны! Их, словно прокаженных, гнали отовсюду, хотя они никому не причиняли зла и не трогали чужого добра.
Они дрессировали прусаков, насекомых противных и не столь послушных, как блохи, и зарабатывали жалкие гроши, показывая их успехи прохожим. Если их превосходительство пожелают, посмотреть, ему все покажут бесплатно.
Какой-то мальчуган выпустил на широкую картонку семь или восемь этих глянцевых насекомых, и те начали бегать по кругу, делать кульбиты на соломинках и вертеться.
Триггс заметил, что дрессировщик пользовался длинной стальной иглой, нагретой в пламени свечи, чем и подчинял насекомых своей воле. Он не стал протестовать против подобной жестокости, ибо питал отвращение к прусакам, в то время как нищета цыган его равнодушным не оставляла.
- Вы могли бы пройти через Ингершам, - сказал Триггс, - и собрать там немного денег. Я поговорю с мэром, надеюсь, он разрешит вам краткое пребывание в городе.
Цыган смущенно почесал подбородок.
- Я… Мы предпочитаем перебраться в Миддлсекс.
- До ближайшего городка этого графства миль десять, а Ингершам в двух шагах, - возразил Триггс.
Остальные цыгане подошли поближе и с беспокойством прислушивались к беседе; наконец, одна из женщин осмелилась вмешаться в беседу:
- Мы не хотим идти в Ингершам.
Предводитель подтвердил ее слова:
- Сэр, мы действительно не хотим туда заходить.
- Правда? - искренне удивился детектив. - А почему?
- Ингершам - проклятый город, - с неохотой сказал предводитель. - В нем поселился дьявол.
- Ну-ну, - Сигма вытащил из кармана горсть монет, объяснитесь.
- Э! - ответил ему собеседник. - Я все сказал: дьявол есть дьявол.
- Мы бедны, как церковные крысы, - выкрикнула одна из женщин резким голосом, - но это не мешает нам любить наших детей, и мы не хотим видеть, как они умирают от страха!
- Мы застряли на этой проклятой Пелли, - проворчал предводитель, - но ночью нас уже здесь не будет.
Триггс опустил пару шиллингов в пустую ладонь цыгана и жестом показал, что ждет продолжения.
- Сэр, даже вам не следует здесь оставаться, после захода солнца надо опасаться встречи с Быком.
- Быком?
- Вы не из местных? И ничего не знаете?
Триггс подтвердил, что он приезжий.
- Вы знаете мэра, сурового Чедберна? Не говорите ему о нашем разговоре, - умоляюще произнес цыган. - Он рассвирепеет и постарается наделать нам кучу неприятностей. Мэр не любит, когда говорят о Великом Страхе Ингершама.
- Бык… Великий Страх… - недоуменно повторил Триггс.
- Страх есть страх, и его не объяснить, - продолжил цыган. - Мне кажется, каждый чувствует приближение дьявола; Бык - кошмарный зверь, призрак, у него бычья голова, он изрыгает огонь, рога у него с молодое дерево, а глаза… глаза…
Молодая цыганка собрала детишек вокруг себя, словно наседка, и Триггс заметил, что, несмотря на грязь, они были прелестны, как амурчики.
- Они могут умереть от голода, такова их судьба, но я не хочу, чтобы им, как кроликам, пускали кровь всякие чудовища! Никогда! - Она с ненавистью погрозила далеким башням ратуши, чьи золотые конусы горели в лучах жаркого солнца.
Раздав множество мелких монет, Триггс направился к «Красным Букам», спрашивая себя, что же он, собственно говоря, узнал.
После чая с сандвичами и кексами, которые примирили Триггса с его желудком, мисс Лавиния Чемсен предложила гостю послушать музыку в ее «святилище».
Триггс с трудом подавил в себе желание взбунтоваться - он любил только военные марши и с тревогой подумал, что дым его трубки не очень-то подходит к атмосфере «святилища» мисс Лавинии.
Однако нашел в себе силы улыбнуться и сказать, что восхищен.
- Как вы находите мой маленький музей? - жеманно спросила мисс Лавиния, когда они прошли в «святилище».
Слово «музей» поразило Триггса, ибо в памяти его тут же возникла унылая галерея Кобвела. Он ответил:
- Вы мне кажетесь поклонницей искусств и античности. Вот и бедняга Кобвел…
В глазах девушки показались слезы.
- Вы верно сказали «бедняга», мистер Триггс, - печально молвила она. - Мы его очень любили, мистер Кобвел всегда делал нам скидку.
- Он умер престраннейшим образом.
Мисс Лавиния вздрогнула.
- О да! Я спрашиваю себя…
Она умолкла и отвернулась, но гость проявил настойчивость:
- Вы что-то хотели сказать, мисс Чемсен?
- Говорят, он умер от страха. Что же могло ужаснуть его до такой степени? Человек он был мирный и спокойный, ему нельзя было отказать в некоторой практической сметке, несмотря на неумеренную страсть к старым вещам; по правде говоря, я разделяла с ним его тяготения к античности. Но… умоляю вас, мистер Триггс, не повторяйте моих слов мистеру Чедберну.
- Вы мне ничего не сказали, мисс Чемсен, - мягко возразил Сигма.
- А что я могу сказать, коли, ничего не знаю. Но господин мэр сердится, когда об этом говорят.
«Чедберн, - подумал Триггс, - любит, чтобы люди держали рот на замке, когда речь идет о спокойствии городка».
- Я вам сыграю…
Пианино издавало меланхолические звуки, которые едва не усыпили гостя. Наконец, мисс Лавиния звучным аккордом завершила игру.
- Наступает вечер, - сказала она. - С вашего места видна Венера - прямо над вершиной итальянского тополя. Я называю веранду «святилищем» не из-за прелестных вещичек и нескольких музыкальных инструментов, а за вечерние красоты, которыми любуюсь отсюда. Я вижу, как на пустошь опускаются первые тени, как из-за песчаных дюн Миддлсекса восходит луна, как становятся синими, а потом черными золотые кустарники, как падает ночь. Может, приказать Тилли принести лампу, мистер Триггс?
Он сообразил, что утвердительный ответ огорчит хозяйку, и заявил, что с большей радостью будет наслаждаться сумерками.
- Ах, какое счастье вы мне доставляете! - воскликнула девушка. - Скоро, когда запад окрасится в акварельно-розовый цвет, над домом пролетит козодой. Тилли говорит, что он приносит несчастье, но я не верю этому. Вы слышали песню про козодоя? Я перевела ее с немецкого, послушайте.
Феи ночные ему подарили
Мягкие крылья, бесшумные крылья.
Но за какие грехи и разбои
Вором зовут его и козодоем?
Что же украл он? Лунные блики,
Юрких лягушек звонкие клики;
Звезд серебро, золотые рассветы
Чтоб в зобу звенели, как монеты!
Ах, мистер Триггс…
Ночь пала на землю; детектив даже удивился, как быстро растворилась в полной темноте пустошь, и пришел в замешательство, почувствовав на своей руке ладонь мисс Чемсен.
Она была влажной, и Триггс ощутил сладковатый запах ее пота.
- Не проговоритесь, - шепнула девушка, совершенно невидимая в темноте, - никогда не проговоритесь мистеру Чедберну, что я пишу стихи. Он не любит и не понимает подобных вещей. Увы, это заурядный человек.
По стенам скользнул желтый отсвет, и появилась Тилли Бансби с керосиновой лампой в руке.
- Не сидите в темноте, - проворчала она, - темнота притягивает нечистую силу. Скажите, мисс Лавиния, а куда подевалась мисс Дороги?
Мисс Чемсен вскрикнула от ужаса.
- Как, Дороги нет дома? Она опять ушла на пустошь. Боже, когда-нибудь с ней обязательно приключится несчастье!
- Какая опасность может подстерегать ее на Пелли - вмешался в разговор мистер Триггс. - Ну, заблудится или свалится в канаву.
- Нет опасности! - вскричала старая Тилли. - Хотелось бы посмотреть на вас, уважаемый сэр! Уже не в первый раз мисс Дороти…
- Замолчите, Тилли!
- Хорошо, хорошо, молчу, тем более что меня здесь никто не слушает. Поступайте как хотите, мои красавицы, но завтра же я покину этот дом и, клянусь своей доброй репутацией, ногой не ступлю больше на эту чертову пустошь.
Вдруг Лавиния протянула дрожащую руку к стеклам.
- Что это?.. По пустоши словно бегут огоньки?
Тилли заорала от ужаса.
- Люди, лошади… Они там… Существа!
Триггс выскочил на крыльцо и с удивлением воззрился на странный спектакль.
Три смолистых факела горели рыжим пламенем и бросали зловещие отсветы на группу людей в лохмотьях с корзинами и посохами в руках. Они тащились за двумя скрипучими кибитками, Которые с трудом влекли тощие клячи.
- Не бойтесь, - воскликнул детектив, - это цыгане! Они стояли в долине и направляются в Миддлсекс! Я им скажу пару слов.
Предводитель, шедший во главе процессии, узнал его.
- Мы уходим, - прокричал он, - здесь плохо!.. Уходите с нами!
- Что случилось? - спросил детектив.
- Дети видели Быка! - крикнула одна из женщин. - Он хотел унести мою крошку Типпи!
- И «существа» идут! - поддержала ее другая. - Мы их чувствуем… Там «существа»! Надо уходить!
- Сэр, - сказал на прощание человек с головой хищника. Я вас предупредил, поскольку вы щедры и добры. Ничего больше я добавить не могу. Мы уходим!
Они двинулись дальше. Триггс, ошеломленный больше, чем сам признавался себе, смотрел, как тает во тьме пламя их факелов. Вскоре они скрылись из глаз.
- Дороги! О, Дороги! - рыдала мисс Лавиния. - Я боюсь за нее!
И туг тишину разорвал пронзительный вопль.
- Это Дороти! - закричала Лавиния, падая на колени. Боже! Защити ее!
Триггс с тревогой огляделся. Он жалел, что не захватил оружия. К счастью, среди смешных безделушек он углядел тяжеленную трость из чашкового дерева, обвязанную розовым бантом, схватил ее, сдернул шелковую ленту и потребовал фонарь.
Тилли дала ему небольшой кучерской фонарь с огарком свечи.
- Не двигайтесь с места, - приказал детектив испуганным женщинам. - Крик раздался в направлении, противоположном тому, куда ушли цыгане. Я пошел.
Он не сделал и двадцати шагов по пустоши, как ему показалось, что он очутился в пустоте; лампа почти не помогала, ибо ее бледный свет рисовал только желтый кружочек света у ног.
Но боги услышали его безмолвную молитву: далекие дюны Миддлсекса зазолотились. Всходила луна.
Мрак немного рассеялся, и Триггс стал различать треугольники карликовых хвойных деревьев и темные массивы черной калины, но тут раздался новый истерический вопль, за которым последовало ужасающее рычание.
- Бык! - пробормотал Триггс, и у него в висках заломило, словно от ледяного компресса.
Рог полумесяца выглянул из-за вершины дюны, и Сигма увидел чудовище, застывшее шагах в двадцати от него.
Оно вырисовывалось на фоне луны неправдоподобно взъерошенной тенью.
Триггс различил громадную бычью морду с рогами, вонзающимися в небо, толстая кожа мощными складками спадала вниз, две толстенных человеческих руки сжимали стонущее тело.
Окажись у Триггса револьвер, он всадил бы в чудовищную тень всю обойму, ибо был плохим стрелком; но у него в руках было оружие, которым он владел виртуозно, - палка.
Мистер Триггс навострился в упражнениях с палкой на обязательных курсах оборонительной гимнастики и даже был отмечен наградой.
Быстро примерившись, он бросился вперед.
Когда чудовище заметило его, у него уже не было времени на нападение. Оно заняло оборонительную позицию, опустило рога, уронило в траву свою добычу и вытянуло вперед громадные черные кулаки.
Сокрушительный удар в бедро, резкий тычок острием в живот и сильнейший удар по морде тут же сломили сопротивление ужасного чудовища.
Испуская жалобные крики, оно попыталось убежать, но Триггс не желал упускай. Его.
- Сдавайся! - закричал он.
Существо неловкой трусцой ковыляло к рощице, надеясь скрыться от преследователя.
Триггс настиг его, когда бычья морда с рогами сползла на мощное плечо.
Трость описала широкую дугу, и чудовище рухнуло на землю. Луна взошла над дюной, словно желая разделить с детективом сладость победы.
- Ну, бандюга! - закричал Триггс. - Покажи-ка мне свою грязную рожу; а то получишь еще!
Он яростно потрясал палкой, а его жертва жалобно стонала.
Ногой Сигма откинул в сторону осклизлую коровью шкуру.
- Боже мой, я где-то видел это лицо, - проворчал он, склоняясь над толстяком, по лбу которого текла кровь.
- Не притворяйтесь мертвецом, дружок. У вас такой же крепкий череп, как и у быка, с чьей помощью вы пугали людей! Встать!
- Не бейте меня больше. Я сдаюсь, - простонал голос.
- И правильно делаете! Встать! Идите вперед… и не вздумайте ничего выкидывать, а то получите пулю.
- Ради бога, не стреляйте! Я иду… Ох, как вы меня избили!
Триггс сложил руки рупором и позвал:
- Сюда, мисс Чемсен! Сюда, Тилли Бансби!
Вскоре на пороге «Красных Буков» появилось два огонька.
- Мисс Дороти здесь!
Мисс Дороги уже встала на ноги, но говорить не могла и показывала на свое распухшее горло.
- О! Он хотел вас задушить? - вскричал Триггс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15