- взмолилась старушка. - Не заставляйте нас открывать! Клянусь, за дверью никого нет. Никого… Кроме ужасных «существ», которые бродят в ночи под дождем. Нет, не ходите туда!
- Не ходите! - присоединился к ее мольбам муж.
- Оставайтесь здесь! - зарычал Триггс. - Я иду!
Он взял одну из ламп и, подняв ее над головой, как факел, ринулся в темноту коридора.
- Боже, храни его! - заплакала служанка.
- Кто там? - закричал Триггс, решив, что успеет запустить лампой в возможного врага.
Он открыл сотрясавшуюся под градом ударов дверь, и его лицо враз стало мокрым от дождя.
На пороге высился громадный силуэт, с которого ручьями стекала вода.
- Инспектор Триггс! Наконец-то!
- Господин мэр! - воскликнул Триггс, радуясь, что видит человека во плоти там, где ожидал узреть туманное и мрачное видение.
- Инспектор Триггс, - сурово сказал мистер Чедберн, приказываю оказать мне помощь. Следуйте за мной в ратушу, где совершено ужасное преступление. Только что убит Эбенезер Дув.

VIII
ВНУТРИ ПЕНТАГРАММЫ
Ратушу и дом Триггса разделяли всего шестьдесят ярдов, но детективу они показались долгим, мучительным путем сквозь мрак и холод.
«Эбенезер Дув убит».
Эти слова звучали в ушах похоронным звоном, словно доносившимся с высоких башен, утонувших в, ночи и дожде.
Чедберн держал Триггса под руку и тянул за собой; на крыльце ратуши он проворчал:
- Да не дрожите вы так, черт вас подери!
Но Триггс продолжал дрожать, как осиновый лист в бурю. Он немного успокоился, нащупав во внутреннем кармане кастет, подарок любимого Гемфри Баккета.
В глубине коридора, где зловеще выл ветер, на черном бархате тьмы желтел квадрат света.
- Там, - сказал Чедберн, увлекая его за собой. - Там кабинетик Дува. Я разрешал ему работать допоздна.
- Как… как он? - заикаясь, спросил Триггс.
- Ему раскроили череп кочергой. Он умер мгновенно.
Достигнув конца коридора, они оказались в большой круглой зале с витражами в высоких узких окнах; с огромной картины, изображавшей баталию, глядели окровавленные лица агонизирующих и страдающих людей.
- Там! - указал Чедберн.
Триггс очутился перед застекленным закутком, где горела белая фарфоровая лампа с плоским фитилем, освещавшая тело бедняги Дува. На листе веленевой бумаги лежала, словно защищая его, красивая, цвета слоновой кости, рука мертвеца.
Триггс отвел глаза от ужасной глубокой раны и непроизвольно залюбовался каллиграфическими строчками, последними, которые начертала в жизни длань Эбенезера Дува, его единственного друга в Ингершаме. Он машинально прочел их и покраснел.
- Лихо… не правда ли? - ухмыльнулся мэр. - Кто бы мог думать, что наш бедный лукавец тайно переводит сонеты Аретино? Но оставим это, инспектор. Что вы думаете о столь ужасном деле?
- Что? - переспросил Триггс, вздрогнув, будто его пробудили от глубокого сна. - Я думаю… Что я должен думать? Кто мог совершить столь подлый поступок? Бедняга Дув! Следует предупредить полицию!
- Мне кажется, вы ее и представляете! - рявкнул Чедберн.
Триггс запротестовал:
- Нет, я не полицейский, вернее, уже не полицейский. Более того, я не в состоянии вести следствие по этому делу. Следует предупредить Скотленд-Ярд. Это единственное, что я могу посоветовать.
- Стоп! - Чедберн взял Триггса за плечо. - Стоп, Триггс! Представим себе, что мы на острове и помощи нам ждать неоткуда. Из-за глупого презрения к прогрессу, о котором я сейчас искренне сожалею, у нас нет ни телеграфа, ни быстрых средств передвижения. Курьер, посланный в дождливую ночь, прибудет в Лондон на заре, но курьера еще следует отыскать. А я, запомните это, хочу изловить сие гнусное создание, совершившее подлое преступление, до наступления дня!
- А как вам это удастся? - воскликнул Триггс.
- Странный вопрос для полицейского, - ухмыльнулся мэр, Но это не имеет значения - нас будет двое, ибо я прошу вашей помощи. Как вы объясните это?
Мэр указал пальцем на белые линии, начертанные на полу и выделявшиеся в свете лампы.
- Уф… - пробормотал Триггс. - Мне кажется, да, я уверен, это пентаграмма.
- Великое оружие магов. Вы смыслите в оккультных науках, мистер Триггс?
- Нет, но эта фигура и ее смысл мне знакомы. Она служит, чтобы отгонять… привидения.
- Либо пленять их. Убежден, Триггс, наш друг Дув решил сыграть злую шутку с привидением ратуши и заманить его в ловушку.
- Привидение ратуши, - повторил Триггс. - Он мне о нем однажды говорил.
- Выть может, он вам сказал также, что сей настырный призрак весьма реален; у меня есть собственные мысли на его счет. Смейтесь, если хотите, Триггс, но подождите зари. Этой ночью я буду действовать и заявляю вам без обиняков, что призрак отомстил за расставленную ловушку.
- И убил мистера Дува?
- Почему бы и нет?
- Что вы собираетесь делать? - спросил Триггс, растеряв последние силы и мысли.
- Покончить с привидением! Если завтра ваши друзья из Скотленд-Ярда решат работать по-своему. Бог им в помощь, но сегодня ночью я беру дело в свои руки. Следуйте за мной в мой кабинет.
Триггс был сломлен. Он бросил на труп мистера Дува последний взгляд, в котором смешались ужас и отчаяние, и покорно последовал за мэром.
Просторный кабинет, куда он вошел, напоминал своей строгой обстановкой исповедальню. Единственный семисвечник с горящими свечами безуспешно боролся с окружающим мраком.
И мрак происходил не только от ночной тьмы, но и от общей атмосферы и самих вещей, стоявших в кабинете, - бледно-серых обоев, плотных штор на оконных витражах, панелей из красного дуба. Мрак таился между двумя громадными кожаными креслами, плотным туманом накрывал стол, беззвучно изливался из огромного зеркала, в котором дрожал отблеск семи свечей.
- Триггс, - заявил Чедберн, - заприте двери на тройной оборот ключа и задвиньте засов. Потом тщательно осмотрите комнату. Убедитесь, что здесь нет тайных ходов - даю вам слово; их нет. Затем проверьте, не прячется ли кто за шторами, осмотрите запоры окон.
Сигма подчинился, даже не спросив, чем вызвано данное распоряжение. Осмотр занял некоторое время, и Триггс успокоился, собравшись с мыслями и избавившись от лихорадочного состояния.
Несмотря на ледяной взгляд Чедберна, восседавшего в своем кресле, он даже заглянул под стол и передвинул тяжелое пресс-папье из нейзильбера; прижимавшее пачку чистых листов.
- Камин перекрывается железной заслонкой во избежание сквозняков, - разъяснил мэр. - Там тоже нет выхода. Вы понимаете, к чему я клоню?
- Хм, да… то есть более или менее, - проворчал Триггс.
- Сюда никто не может проникнуть, если только этот кто-то не пройдет сквозь дверь из крепкого дуба, или окна, закрытые тяжелыми ставнями, или стены немалой толщины.
- Конечно!
- И, однако, - продолжал мэр, понизив голос, - я кое-кого жду, и этот кто-то, которому наплевать на подобные преграды, есть убийца Дува.
- Призрак! - с ужасом вскрикнул Триггс.
- Он самый, Триггс, - рявкнул Чедберн, - и я его схвачу! Гляньте себе под ноги!
Детектив увидел белые линии, разбегающиеся по паркету и исчезающие в темноте.
- Магическая пентаграмма!
- Она самая… Думаю, окажусь счастливее покойного бедняги Дува и поймаю в нее преступное привидение.
- Если оно не прикончит нас, - машинально возразил Триггс.
- Если оно не прикончит нас, - эхом отозвался Чедберн.
С тяжелым вздохом Триггс рухнул в другое кресло; некоторое время он думал, что его втянули в какой-то шарлатанский спектакль и вскоре бывшие коллеги будут до упаду смеяться над ним, но постепенно атмосфера начала действовать на него, и он принялся ждать привидение.
- Почему мы должны ожидать молча, Триггс, - тихо произнес Чедберн. - Жалко, у меня здесь нет ни портвейна, ни виски; можете курить свою трубку, если она с вами. И поболтаем, если вы не против.
В голове у Триггса не было никаких мыслей, он произнес несколько слов и умолк; тогда заговорил Чедберн.
Говорил он складно, но Триггса его повествование интересовало не больше, чем рассуждения о романском стиле; он остался равнодушен и сожалел, что больше никогда не услышит занимательных таинственных историй из уст своего друга.
- Дув рассказывал прелюбопытнейшие истории, - сказал Триггс, - и всегда попадал в самую точку. Но более всего я ценил в нем его чудесную руку… Какой почерк, какая каллиграфия, мистер Чедберн! Редко в одном веке живут два подобных художника. Но он был скромным человеком… Думаю, возьмись он за гравюру, он добился бы и славы, и богатства. Он утверждал, что не занимается гравюрой, но я однажды заметил у него на руке пятна от кислоты. «Э, святоша Дув, сказал я ему, - бьюсь об заклад, вы тайком занимаетесь чудесным искусством гравюры!»
Триггс не мог остановиться:
- А в другой раз я буквально оскорбил его. Я заявил: «Дув, будь в ваших чудесных руках тигриные, а не цыплячьи мышцы, годные разве на то, чтобы поднести ложку ко рту, я бы отправил вас к моему бывшему шефу Гэмфри Баккету».
Он удивленно глянул на меня и попросил объясниться.
«Я в свое время познакомился с одним проходимцем вернее, с его рукой, которая чуть не свернула мне шею, как цыпленку. И этот проходимец - самый умелый гравер на всем острове, он с бесподобной ловкостью имитирует филигранный рисунок банкнот, хотя Английский Банк не просит его об этом». Ах! Дув страшно оскорбился, и мне пришлось извиниться.
Свечи быстро догорали; одна из них, таявшая быстрее других, погасла.
- Мистер Триггс, - предложил мэр, - если мы не хотим остаться в темноте, следует экономить свет. Я не запасся другими свечами.
Они оставили гореть лишь два огарка, и Триггс решил, что нет особой разницы между полной темнотой, о которой с опасением говорил мэр, и оставшимся светом. Он еле различал приземистую громаду кресла Чедберна и густую шевелюру мэра, на которую падал отблеск света.
- Предположим, призрак явится и не сможет выйти за пределы магической пентаграммы, а дальше… Нельзя же схватить привидение, - сказал Триггс, к которому постепенно стал возвращаться здравый смысл. - Нас поднимут на смех.
- Если людям из Скотленд-Ярда придет в голову разыскивать виновных, они найдут, кого схватить, - усмехнулся мэр. - А я пока придерживаюсь своих планов.
Сквозь вой ветра Триггс расслышал далекий перезвон башенных курантов.
- Мистер Чедберн?
- Просто Чедберн, Триггс.
- Я не признаю такое обращение, - возразил Сигма. - Мне оно кажется грубым и невежливым, а потому, нравится вам или нет, я буду вас величать по-прежнему - сэр.
Вы сказали, что несчастный Дув переводил сонет Аретино. Я не знаю, что это значит. До сегодняшнего дня я такого имени не слыхал, но вы говорили о переводе. Меня удивило отсутствие текста, которым он должен был пользоваться…
- Неужели? - спросил мэр. - Разве его не было?
- Нет, не было, - твердо заявил детектив. - На каком языке писал этот ваш Аретино?
- Конечно, на итальянском!
- Значит, речь действительно идет о переводе, но текст оригинала отсутствовал. Это во-первых…
- Продолжайте, Триггс.
- Дув являлся прекрасным каллиграфом. Я видел перо, выпавшее из его руки… - С каких пор, мистер Чедберн, такой каллиграф, каким был покойный мистер Дув, пользуется для письма на веленевой бумаге не Вудстоком, а иным пером?
- Что? - вскричал мистер Чедберн. - Я вас не понимаю.
- Господин мэр, строчки были написаны пером Вудсток. Я разбираюсь в этом. А чернила! Медленно сохнущие чернила, которые становятся блестяще-черными, когда высыхают.
- Знай я, куда вы клоните, мистер Триггс…
- А вот куда, мистер Чедберн. Мистер Дув писал нечто другое, когда его убили, писал другим пером, другими чернилами и не на веленевой бумаге.
- И что?
- Убийцу заинтересовало написанное, поэтому он забрал текст и заменил его другим, написанным дней пять-шесть тому назад! Привидения так не поступают, хотя я мало осведомлен о нравах и обычаях этих существ.
- Мистер Триггс, - медленно произнес мэр Ингершама, - вы слишком скромны, утверждая, что вы не детектив.
Триггс молчал, прислушиваясь к бою курантов. Вдруг он ощутил чье-то присутствие и во мраке увидел фигуру, двигавшуюся по направлению к нему.
- Мистер Чедберн, сюда кто-то вошел!
Мэр не двигался и не - отвечал. Одна из свечей вспыхнула ярким высоким пламенем.
Триггс увидел белый силуэт, висящий футах в шести над ним, а из мрака выплывало лицо, искаженное ужасной гримасой.
Он закричал… Призрачная рука схватила его за затылок.
В глазах Сигмы запрыгали искры; он хотел было позвать Чедберна на помощь, но крик ужаса застрял у него в горле.
Он приподнялся, поскользнулся и упал, но ему удалось вырваться из лап невидимки.
Триггс с воплем вскочил на ноги, махая руками, бросился к камину и схватил подсвечник.
Пять огоньков вспыхнули ярким светом и залили всю комнату…
Констебль Ричард Лэммл с предосторожностями переступил белую линию пентаграммы и с видимым отвращением склонился над трупом.
- Раскроен череп, как у мистера Дува… Боже, какое несчастье, это же наш мэр, мистер Чедберн!
По щекам его потекли слезы.
Триггс, застывший словно статуя, бессмысленно уставился на останки мэра, распростертого в центре магической фигуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15