– Вот поэтому я так долго и выбирал тебе невесту.
– А разве не разумнее было бы предоставить этот выбор мне? Ведь ваше решение может сделать меня навеки несчастным.
– Хорошо. Я позволяю тебе высказать свое мнение.
– Тогда я скажу вам «нет»! – ответил Генри.
– Если ты воспротивишься мне, то потеряешь мое покровительство. Лучше подумай о том, что я сказал. Забудь о своем упрямстве и ступай за мной.
– Я не могу.
– Не можешь?
– Да, отец! Я не стану поступать по-вашему. Это мое окончательное решение.
– Учти, мальчишка! Либо ты делаешь то, что я говорю, либо уходишь из дома и живешь по-своему, но уже как нищий человек.
– Пусть я лучше буду нищим, – ответил Генри, – чем женюсь на девушке, которую не люблю и не буду любить.
– А любви от тебя никто и не требует.
– Отец! Я изумлен! Разве не следует любить ту девушку, на которой женишься?
– Да в общем-то необязательно. Если ты ведешь себя с ней по справедливости, то она будет благодарна тебе – а это все, что нужно для брака. Благодарность порождает в женщине любовь, а та в свою очередь вызывает симпатию супруга.
– Я не согласен с вами, отец. Конечно, вам лучше знать об этом. У вас больше опыта…
– Верно.
– Похоже, мне бесполезно выражать свое мнение. Но я все равно не женюсь на дочери соседа. Это мое непреклонное решение.
Сын не послушал уговоров отца, и у него была на то причина. Как уже упоминалось выше, он был влюблен, любим в ответ и потому не мог разорвать отношений со своим объектом обожания. Если бы Генри попытался объяснить это отцу, то вызвал бы новый приступ гнева. Он нарушил сыновнее послушание, поскольку иначе ему велели бы выбросить из сердца образ любимой девушки.
– Значит, ты не женишься на той леди, которую я выбрал тебе в невесты?
– Нет, отец. Я не могу.
– Не говори мне о том, что ты можешь или не можешь! Если я сказал тебе «надо», то пойди и сделай это! А сейчас еще раз подумай и дай мне ответ. Либо «да», либо «нет». Я не приму другого варианта.
– Тогда я отвечаю – «нет»!
– Прекрасно, сэр. С этой минуты мы чужие люди.
С такими словами мистер Бредли отвернулся от сына и отослал его от себя. Они впервые так крепко поссорились друг с другом, и всё произошло непоправимо быстро. Генри был возмущен тиранией отца. Он не мог поверить, что с ним поступили подобным образом. И помня о клятвах, данных любимой девушке, он без колебаний решил уйти из дома.
Прежде всего юноша навестил свою мать и сестру. Он не мог покинуть особняк, не попрощавшись с ними. Отец в то время отправился к кому-то в гости, а Генри пришел повидаться с миссис Бредли и Эммой. Выслушав его рассказ о происшедшей ссоре, женщины долго умоляли юношу остаться дома или, по крайней мере, поселиться где-то по соседству. Но Генри решил уехать как можно дальше, поскольку он знал, что упрямство отца не имело границ. Вдали же от дома юноша надеялся обзавестись жильем и обустроить свою карьеру.
Мать и сестра отдали ему свои драгоценности, которые составили значительную сумму. Генри пожелал им счастья и покинул дом, но прежде страстно попрощался с любимой девушкой, обитавшей в тех же стенах. А это была та самая черноглазая красавица, которая сидела теперь у камина и слушала беседу стариков. Это она была его возлюбленной – бедная кузина, ради которой он храбро встретил гнев отца и стал искать свою судьбу вдали от дома.
Попрощавшись с ней, Генри уехал неизвестно куда. И никто не знал, где можно было получить о нем какие-либо сведения. Старый мистер Бредли в порыве гнева и упрямства наговорил много лишнего. Он думал, что его угроза окажет воспитательный эффект, но, вернувшись домой, был ошарашен печальной новостью. Его сын покинул дом, и только Богу было известно, куда судьба занесла этого гордого юношу. Какое-то время он успокаивал себя мыслью, что Генри скоро вернется. Но, увы, его надежды не сбылись, и уже шла вторая годовщина того печального дня, о котором никто так не сокрушался и не горевал, как сам мистер Бредли.
– Вот увидите, пройдет немного времени, и он пришлет нам весточку, – рассуждал старик. – Если бы мальчик в чем-нибудь нуждался, то давно бы написал нам об этом.
– Нет, – ответила его жена. – Боюсь, он сейчас в великой нужде и, пребывая в бедности, не станет писать нам об этом Он не захочет огорчать нас своей несчастной судьбой. Вот если бы Генри добился успехов, то мы, возможно, услышали бы о нем, поскольку он не скрывал бы тогда своих свершений.
– Ладно, – проворчал мистер Бредли, – о чем тут теперь говорить? Конечно, я погорячился. Но ведь и он поступил опрометчиво! Эх, я бы с радостью забыл о прошлом, если бы свиделся с ним вновь. Хотя бы раз…
– Как воет ветер, – заметила служанка. – Он становится все злее и сильнее.
– А снег идет стеной, – отозвался молодой слуга, который внес в гостиную охапку поленьев.
Стряхнув с одежды белые снежники, он бросил дрова в огонь, и те весело затрещали в шипении и гуле пламени.
– Под утро и дверь не откроешь, – сказала дородная служанка.
– Эта буря собиралась уже несколько дней. Зато когда она пройдет, сразу станет теплее.
– Точно.
В этот миг кто-то громко застучал в ворота, и дворовые собаки подняли ужасный лай.
– Роберт, сходи и посмотри, кто пришел к нам в такое время, – велел мистер Бредли. – И проследи, чтобы собаки не вырвались на волю.
Слуга торопливо вышел и вскоре вернулся обратно.
– Сэр, – сказал он, – там какой-то путник, который сбился с пути. Этот мужчина спрашивает, не может ли он укрыться здесь от снежной бури. Если нет, то он просит показать ему дорогу до ближайшего постоялого двора.
– Пусть входит. Тепла не убудет, если у огня присядет еще один человек.
Ступив на порог гостиной, путник извинился и сказал:
– Буря сбила меня с пути, а снег пошел так сильно и закружился такими вихрями, что мне стало страшно за себя. Я побоялся, что упаду в какой-нибудь сугроб и погибну там до утра от холода.
– Да, буря спуску не дает, – ответил мистер Бредли. – Такая ночь служит достаточным извинением за вашу просьбу о ночлеге, и я охотно дам вам приют.
– Спасибо, – ответил путник. – Ваше гостеприимство весьма ко времени.
– Присаживайтесь, сэр. Поближе к очагу – там теплее.
Незнакомец сел и, казалось, о чем-то задумался, глядя на пылающие поленья. Он был крепким мужчиной, с большими бакенбардами и бородой. В нем угадывался отважный и благородный человек.
– Значит, вы путешествуете? – спросил хозяин дома.
– Так точно, сэр.
– О-о! Вы служили в армии, если я не ошибаюсь?
– Да, я военный.
Наступила неловкая пауза. Было ясно, что незнакомец не желал говорить о себе, но мистер Бредли продолжал:
– Мне почему-то кажется, что вы вернулись с заморской компании. Это верно, сэр?
– Да, я прибыл в Англию шесть дней назад.
– И как вы считаете, теперь у нас будет мир?
– Надеюсь на это ради тех многих солдат, которые мечтают вернуться на родную землю – к тем, кого они любили и любят.
Мистер Бредли тяжело вздохнул, и все остальные отозвались эхом такими же вздохами. Путник с интересом осмотрел собравшихся людей и снова повернулся к огню.
– Сэр, – спросил он у хозяина дома, – скажите, а у вас кто-то служит в армии? Один из ваших родственников?
– Увы, я не уверен. У меня есть сын, но где он сейчас, я не знаю.
– Понимаю. Он сбежал из дома?
– Нет, он ушел от нас из-за семейных разногласий. И видит Бог, я бы все отдал за то, чтобы он вернулся.
– Да, разногласия приводят к ошибочным поступкам и к тому, чего меньше всего ожидаешь, – печально согласился незнакомец.
В этот момент старый пес, лежавший рядом с Эллен (той девушкой, у которой были распущенные и вьющиеся волосы), поднял голову и взглянул на путника. Собака встала и, подойдя к нему, начала оживленно обнюхивать его. Через миг, с радостным лаем, пес запрыгал вокруг незнакомца и принялся лизать его руки, что вызвало у присутствующих крик радости.
– Это Генри! – вскричала Эллен и бросилась в объятия возлюбленного.
И это действительно был он. Юноша сбросил плащ и сорвал накладную бороду, с помощью которой он изменил свой вид. И не было большей радости на многие мили вокруг, чем в Брайдпорт-Хаузе. Генри Бредли вернулся домой – к тем, кого он любил и кто любил его, а через месяц состоялась свадьба. Вот так он и нашел свою счастье с кузиной Эллен».
Сэр Френсис взглянул на часы. До полуночи оставалось пять минут. Он поднялся на ноги и едва отошел от кресла, как громкий стук в парадную дверь разнесся эхом по комнатам и коридорам дома.
Глава 32
Тысяча фунтов стерлингов. – Предостережения незнакомца
Варни замер на месте. Он, словно статуя, стоял и смотрел на дверь комнаты. Через несколько минут в кабинет вошел слуга и доложил:
– Сэр, пришел какой-то человек. Он говорит, что желает вас видеть. Этот старик велел передать, что он приехал издалека и очень торопится, так как время драгоценно для того, чья жизнь находится на стадии отлива.
– Да, конечно, проведи его ко мне, – со вздохом ответил Варни. – Это мой… старый друг.
Он опустился в кресло, по-прежнему глядя на дверь, через которую должен был войти его гость. Судя по всему, сэра Френсиса и посетителя связывала какая-то ужасная тайна – именно ужасная. Раздались медленные и четкие шаги. Они на миг остановились у порога, затем слуга открыл дверь настежь, и в кабинет вошел высокий человек. На нем был плащ для верховой езды. На сапогах блестели шпоры.
Сэр Френсис вскочил на ноги, сделал шаг навстречу незнакомцу, и они без слов застыли друг перед другом. Слуга покинул комнату, дверь закрылась. Теперь ничего не мешало им говорить, однако они молчали еще несколько мгновений. Возможно, каждый из них ожидал от другого каких-то первых фраз.
Странно, но во внешности незнакомца не было ничего значительного, что могло бы оправдать тревогу сэра Варни. Это был пожилой мужчина на закате своих лет, и глядя на его глубокие морщины, мы могли бы предположить, что ему всю жизнь приходилось сражаться с неудачами и бедами. Единственным зловещим элементом его внешности были глаза. Они придавали лицу старика ужасно неприятное выражение. Казалось, что этот мужчина, с подозрительным и мечущимся взглядом, постоянно продумывал в уме какую-то сверхсложную интригу, которая могла бы помочь ему перехитрить все человечество.
Очевидно осознав, что сэр Френсис первым говорить не будет, странный гость сбросил дорожный плащ на пол и тихо произнес:
– Я полагаю, вы меня ждали?
– Да, – ответил Варни. – Именно в этот день и час.
– Отлично. Я рад, что вы так внимательны ко мне. Как жаль, что ваш вид не улучшился…
– Довольно. Ни слова об этом. Неужели мы не можем встретиться и поговорить без ужасных ссылок на прошлое? Вам не требуется напоминать мне о нем, и ваше присутствие здесь показывает, что вы мной не забыты. Не вспоминайте больше о том ужасном эпизоде. Пусть ни одно ваше слово не сплетет реальный образ в моем сознании. Я не могу и не смею слышать ваши рассуждения об этом.
– Хорошо, – ответил незнакомец, – как хотите. Пусть наша встреча будет краткой. Вы знаете о цели моего визита?
– Да, я знаю. Это такое ужасное бремя, что о нем не забудешь.
– Перестаньте! Вы слишком умны, слишком способны к созданию авантюрных планов и их осуществлению, чтобы воспринимать условия нашей сделки, как какое-то ужасное бремя. Почему вы так на меня смотрите?
– Потому что каждый ваш жест, – с дрожью в голосе ответил Варни, – каждая черта вашего лица возвращает меня к тому единственному моменту, который заставляет мою плоть содрогаться от ужаса. Я не могу вспоминать о нем с безразличием или презрением. Перед моим взором проносится череда тех неимоверно жутких инцидентов, которые свели бы с ума любого человека. И теперь ваши ежегодные визиты висят над моим сердцем, как черное облако. Вы, словно демон зла, разрушаете мою жизнь и все ближе подводите меня к могиле, из которой я недавно вышел.
– То есть, вы признаете, что были среди мертвых? – спросил незнакомец.
– Да, признаю.
– Но не как смертный?
– Да, я был там, но не как смертный, – повторил сэр Френсис.
– А ведь это я вытащил вас оттуда – обратно в мир, который, судя по вашему виду, имеет теперь для вас лишь несколько прелестей. На мой взгляд, вы похожи…
– На самого себя, – перебил его Варни. – Почему эта тема возобновляется между нами каждый год? За месяц до вашего визита меня начинают одолевать ужасные воспоминания. А после вашего ухода мне требуется несколько недель, чтобы восстановить былую безмятежность. Взгляните на меня. Разве я не изменился?
– Поверьте мне, я не хотел отягощать вас болезненными воспоминаниями, – ответил старик. – И все же странно, что указанное вами событие произвело на такого человека, как вы, столь неизгладимое впечатление.
– Я прошел через агонию смерти, а потом вновь испытал неописуемые муки, когда моя душа возвращалась в тело, – сказал сэр Френсис. – Вы даже представить себе не можете тех чувств и ощущений, которые остались в моей памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42