– Действительно, Чарльз. И лучшей наградой будет наша любовь.
– Ничто, кроме смерти, и никакие обстоятельства не смогут разлучить нас друг с другом.
– Вы правы, мой милый. Я всем своим любящим сердцем восхищаюсь вашим благородством, поскольку вы остались верны мне даже тогда, когда тысячи причин оправдали бы вас в разрыве наших отношений. Хотя мне по-прежнему кажется, что вам надо было уйти.
– Любовь проверяется в бедах и страданиях, – ответил Голланд. – Это пробный камень, который показывает нам, является ли данный металл настоящим золотом или он просто имитирует его поверхностный блеск.
– Ваша любовь – стопроцентное золото.
– Иначе я не был бы достоин даже взгляда ваших прекрасных глаз.
– Я верю, что, покинув этот дом, мы снова обретем свое счастье. У меня сложилось впечатление, что визиты вампира как-то связаны с нашим родовым поместьем.
– Вы так считаете?
– Да, я в этом убеждена.
– Возможно, вы правы, Флора. Вам уже известно, что ваш брат решил покинуть особняк?
– Да, я слышала об этом.
– Лишь из уважения ко мне и по моей личной просьбе Генри отложил свое окончательное решение на несколько дней.
– Еще одна задержка!
– Только не думайте, что эти дни будут потрачены зря.
– Ну что вы, Чарльз?! Я так не думаю. – Поверьте мне, за этот короткий срок я постараюсь в корне изменить сложившуюся ситуацию.
– Только не подвергайте себя опасности.
– Конечно, дорогая Флора. Я слишком хорошо знаю цену жизни, которая благословлена вашей любовью. И я не буду подвергать ее ненужному риску.
– Ненужному риску? Значит, будет и нужный? Почему вы не расскажете мне о своих планах на эти три дня? Ответьте, Чарльз, ваш замысел опасен?
– Флора, простите меня, но я не хочу раскрывать свой секрет.
– Я вас, конечно же, прощу, но ваши слова пробудили во мне сотни мрачных предчувствий.
– Почему?
– Вы не скрывали бы ничего, если бы не боялись, что ваши планы вызовут у меня тревогу.
– Флора, забудьте о тревогах и страхах. Неужели вы думаете, что я стал бы искать опасность ради опасности?
– Я этого не говорила, но…
– Прошу вас, успокойтесь.
– Однако ваше чрезмерное чувство чести может побудить вас к неоправданному риску.
– Да, у меня есть чувство чести, но оно не такое глупое, как кажется некоторым людям. Тем не менее, если моя честь велит мне сделать некий шаг, который все находят ошибочным или преждевременным, я все равно поступлю по-своему.
– Вы правы, Чарльз. Наверное, вы правы. Но я умоляю вас, будьте осторожны и не откладывайте вновь наш отъезд из дома. Надеюсь, срок, назначенный вами, действительно необходим для действий исключительной важности.
Юноша пообещал Флоре не забывать о своей безопасности, а затем, как можно было ожидать, беседа перешла на более душевные темы, и разговор двух влюбленных сердец затянулся на еще один счастливый час.
Молодые люди вспоминали о своей первой встрече. Каждое слово, произнесенное ими, вызывало всплеск эмоций и радости. Они говорили друг другу о первых искрах привязанности – о той восхитительной любви, которая вспыхнула между ними. Чарльз и Флора верили, что время и обстоятельства не смогут изменить или разрушить их чувств! О Господи! Какая наивность!
А старый адмирал уже удивлялся, почему юный Голланд, проявив такое нетерпение, не требовал теперь результата его размышлений. Он забыл, на каких быстрых крыльях летит время при встрече двух влюбленных людей. И часы действительно казались Чарльзу минутами, пока он сидел, сжимая в ладонях руку Флоры, и очарованно смотрел на ее прекрасное лицо.
Однако бой часов напомнил ему о разговоре с дядей. Он неохотно встал и произнес:
– Милая Флора, этой ночью я буду нести дежурство, так что ничего не бойтесь и не опасайтесь за свою жизнь.
– С таким защитником я буду в полной безопасности.
– Сейчас мне нужно встретиться с дядей, поэтому я вынужден покинуть вас.
Флора с улыбкой попыталась высвободить руку из его пальцев, но Чарльз прижал ее ладонь к своей груди. В порыве нежности и страсти он поцеловал девушку в щеку – впервые за все их знакомство – и она, покраснев, оттолкнула его. Юноша бросил на нее долгий и томный взгляд, но Флора смущенно вышла из комнаты, и когда дверь за ней закрылась, Чарльзу показалось, что облако закрыло солнце, затмив собой чудесное сияние.
Он вдруг ощутил на сердце странную тяжесть, доселе незнакомую ему. Словно тень какого-то незримого зла накрыла его душу. Словно судьба уготовила Чарльзу какое-то бедствие, способное довести человека до безумия и безысходной тоски.
– Что это? – воскликнул он. – Что так гнетет меня? Неужели я больше никогда не увижу мою прекрасную Флору?
Эти неосознанные слова выдали его наихудшие опасения.
– Минутная слабость, – добавил он. – Я должен одолеть ее. Обычная нервозность, которую лучше не замечать. Не надо изводить себя такой игрой воображения. Мужайся, Чарльз! Мужайся! Тебе хватает реального зла, так что не стоит добавлять к нему нелепые фантазии. Мужайся, Чарльз Голланд! Мужайся!
Глава 25
Просьба Чарльза. – Рассказ адмирала
Чарльз вышел из дома и увидел дядю, который шагал взад и вперед по одной из парковых аллей. Его руки были скрещены за спиной. Судя по нервной походке, адмирал находился в беспокойном состоянии ума. Заметив племянника, он ускорил шаг, и на его лице появилось такое смущение, что Чарльзу стало неловко наблюдать за ним.
– Дядя, я полагаю, вы что-то придумали?
– Даже не знаю, что сказать.
– Почему? У вас было достаточно времени, чтобы рассмотреть этот вопрос. Я специально затягивал нашу встречу, чтобы дать вам подумать.
– Да, ты не спешил – уж это точно. Но мои мозги работают медленно. И ты должен учесть, что я имею плохую привычку через некоторое время возвращаться туда, откуда начинал свою нить рассуждений.
– То есть, вы хотите сказать, что не пришли к определенному решению?
– Только к одному.
– К какому именно?
– Кое в чем ты прав, мой мальчик. Отправив вызов вампиру, ты должен сразиться с ним.
– Я надеялся, что вы поймете это с самого начала.
– С какой такой стати?
– Потому что все предельно ясно. Ваши сомнения и тревоги продиктованы тем, что вы хотели уклониться от дуэли и найти причину для отказа. Теперь же, не отыскав ее, вы пришли к единственно верному решению и, полагаю, больше не будете мешать мне в моих устремлениях.
– Я не мешал твоим планам, Чарльз. Хотя, на мой (взгляд, тебе не стоит сражаться с вампиром.
– Даже не думайте об этом! То, что сэр Варни – вампир, не служит нам достойным извинением. Тем более, что сам он отрицает данный факт. И потом, если он действительно несправедливо заподозрен нами, то вы должны признать, что мы оскорбили его чувства.
– Оскорбили чувства? Ерунда! Если он и не вампир, то уж точно какая-то странная рыба. Поверь мне, Чарльз, это тип выглядит жутко даже для меня, а ведь я не первый год скитаюсь по морям и континентам.
– Значит, он вам не понравился?
– Ужасно не понравился. Я тут повертел в уме нашу ситуацию и вспомнил несколько забавных случаев. А ты ведь знаешь, что в море много тайн и чудес. Мы, моряки, видим там за сутки больше, чем вы, сухопутные парни, за год своего никчемного существования.
– Неужели вы встречали вампиров и раньше?
– Это спорный вопрос. До приезда в дом Баннервортов я ничего не знал о вампирах. Возможно, они попадались мне сотнями, а я не догадывался об этом.
– Дядя, давайте не будем вспоминать о дуэли до завтрашнего утра. Пообещайте мне, что не предпримете каких-либо действий в отношении сэра Варни.
– До завтрашнего утра?
– Да, дядя, если вы не против.
– Еще совсем недавно ты просто сгорал от нетерпения.
– Верно. Однако теперь у меня появилась причина подождать до утра.
– Появилась причина? Тогда как скажешь, мальчик. Пусть будет по-твоему.
– Вы очень добры, дядя. Позвольте мне попросить вас еще об одном одолжении.
– Проси.
– Вы знаете, что Генри Баннерворт получает лишь малую часть со всех доходов от владений. Из-за расточительства отца он попал в долговое бремя.
– Я слышал об этом.
– В данный момент он нуждается в деньгах, а у меня их немного. Вы не могли бы одолжить мне пятьдесят фунтов стерлингов? Я верну их вам сразу же, как вступлю во владение наследством.
– Конечно, я ссужу тебя. Конечно.
– Я хочу предложить ему эти деньги в качестве платы за наше жилье и стол. Надеюсь, он примет их и поймет, что они даются от чистого сердца. Кроме того, после обручения с Флорой на меня здесь смотрят как на члена семьи.
– Все верно, мальчик. Вот вексель на пятьдесят фунтов стерлингов. Возьми его и делай с ним, что хочешь. А если тебе понадобится большая сумма, то подходи – не стесняйся.
– Я знал, что могу злоупотребить вашей добротой.
– Злоупотребить! Какое же это злоупотребление?
– Наверное, я выбрал плохое слово. Я просто не знаю, как выразить вам свою благодарность за щедрую помощь. А дуэль мы отложим до завтра, если вы не против.
– Как скажешь, Чарльз. Хотя мне не очень хочется встречаться с этим мерзавцем.
– Мы можем послать ему письмо.
– Прекрасно. Так и сделаем. Между прочим, он напомнил мне об одной истории, которая случилась в ту пору, когда я был молодым офицером.
– И что это за история, дядя?
– Твой Варни немного похож на парня, который фигурировал в том деле. Хотя, конечно, мой человек был более таинственным, чем ваш вампир.
– Не может быть!
– Поверь мне, может. Когда в море происходит что-то странное, то это затмевает по чудесам любое событие, которое случается на суше – уж я-то знаю.
– Вам это только кажется, потому что вы всю жизнь провели в морях и океанах.
– Нет, мне не кажется, маленький пират! Да и какое чудо на суше может равняться с тем, что мы порою видим в море? От этих зрелищ у вас, сухопутных мозгляков, волосы встали бы дыбом и никогда бы больше? не улеглись на место.
– Да что такого странного можно увидеть в океане?
– А вот, представь себе, можно! Однажды в южных морях мы шли на небольшом фрегате, и дозорный на фок-мачте прокричал, что видит впереди корабль. Мы направились к нему, но не проплыли и мили, как знаешь, что произошло?
– Откуда же мне знать?
– Это оказался не корабль, а голова огромной рыбы.
– Рыбы?
– Да. Ее голова была больше, чем наше судно. Возможно, эта рыбина решила подышать свежим воздухом и высунула морду из воды.
– А как же паруса?
– Какие паруса?
– Наверное, ваш дозорный на фок-мачте был неопытным моряком, если не заметил, что у так называемого корабля отсутствовали паруса.
– Такая мысль могла прийти в голову только сухопутному человеку. Ты в этом ничего не смыслишь, Чарльз. А я скажу тебе, где были паруса.
– Да, мне хотелось бы знать.
– Фонтаны брызг, которые рыба поднимала своими плавниками, были настолько обильными и белыми, что выглядели, как паруса.
– Ах, вот как!?
– Ты можешь ахать сколько угодно, но мы ее видели! Понял? Вся команда видела! И мы плыли рядом с этой рыбой, пока не надоели ей своими криками и вытаращенными глазами. Она внезапно нырнула в воду и создала такой водоворот, что наше судно дрогнуло и дало крен на нос, будто хотело последовать за ней на дно.
– И что это была за тварь?
– А я откуда знаю?
– То есть, вы ее больше не видели?
– Никогда. Хотя другие моряки время от времени встречали ее в том же океане. Но никто не подплывал к ней так близко, как мы – то ли они боялись, то ли рыба не подпускала.
– Да, это необычный случай.
– Обычный или необычный, но он сущая мелочь в сравнении с тем, что я мог бы рассказать тебе о своих приключениях. Мне доводилось видеть такие чудеса, что если бы я стал их описывать, ты принял бы меня за фантазера или сумасшедшего.
– Ну что вы, дядя. Я бы никогда так не подумал.
– Ты хочешь сказать, что поверил бы мне? – Конечно.
– Хм! Тогда я расскажу тебе о случае, о котором никому не говорил.
– Не говорили? По какой причине?
– Потому что меня посчитали бы лжецом, и мне пришлось бы сражаться с моими слушателями на дуэли. Но тебе я расскажу обо всем:
Нам предстояло долгое плавание. Судно было хорошим, капитан и офицеры подобрались прекрасные – одним словом, все, что надо для приятного и веселого круиза, на который мы имели большие перспективы.
О команде я вообще не говорю. Это были опытные моряки, с младенчества воспитанные на флоте – не то, что на французских судах, где матросы служат какой-то срок, а потом снова становятся сухопутными увальнями. Нет, наши парни любили море, как лежебока свою постель или как хороший слуга свою хозяйку.
И коли речь зашла об этом, их любовь была более постоянной и чистой, потому что возрастала с годами и заставляла людей уважать свою команду. Они стояли друг за друга до последнего мгновения жизни – пока были способны ругаться и жевать табак.
Мы перевозили на Цейлон обычный груз, а на обратном пути должны были доставить индийские специи. Судно только что сошло со стапелей – отличное новое судно. Оно сидело в воде, как утка, и бриз нес его по волнам без качки и рывков в отличие от старых лоханок, на которых мне время от времени доводилось плавать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42