– Я полагаю, это еще одно выражение дружеского участия в состоянии ваших дел, – сказал Маршдел. – Как мне ни печально говорить об этом, но из-за болтовни уволившихся слуг, чьи языки воистину не знают отдыха, дела семейства Баннервортов стали объектом сплетен во всех ближайших деревнях.
– Да, наши беды стали пищей для вульгарного злословия, и это еще одна боль к тому горю, которое я испытал, – ответил Генри. – Но прочитайте письмо, мой друг. Оно гораздо важнее, чем вы ожидали.
– Действительно, – произнес Маршдел, пробежав глазами текст.
Закончив читать, он взглянул на Генри, и тот нетерпеливо спросил:
– Так каково же ваше мнение?
– Даже не знаю, что сказать. Вы уже слышали мой совет покинуть этот особняк.
– Да, я слышал.
– Будем надеяться, что неприятности, происшедшие с вами, были связаны с домом, а не с вашей семьей.
– Возможно, так оно и есть.
– Во всяком случае, я считаю это вполне правдоподобным.
– Мне трудно прийти к решению, – признался Генри. – На мой взгляд, те беды, которые мы испытываем от визитов вампира, скорее всего имеют отношение к семье, а не к поместью. Он будто хочет извести нас своими посещениями, и я боюсь, что это существо последует за нами.
– В таком случае отказ от владений принесет убытки, а не выгоду.
– Да уж точно не выгоду.
– Генри, мне в голову пришла идея.
– Какая, Маршдел?
– А что если покинуть особняк, не продавая его? Допустим, вы сдадите его на год в аренду?
– Я в общем-то не против.
– Можно предположить с большой вероятностью, что такой джентльмен, как сэр Френсис Варни, согласится арендовать ваш дом в течение года, прежде чем стать его владельцем. Если вампир останется здесь и будет досаждать ему, сэр Варни сможет отказаться от покупки. А если призрак последует за вами, у вас сохранится возможность вернуться обратно. Эти места знакомы вам с детства, и даже в бедах, которые в данный момент навалились на вас, вы будете здесь счастливее, чем где-то на чужбине.
– Какое может быть тут счастье! – воскликнул Генри.
– Наверное, мне не следовало использовать это слово.
– Вы правы, не следовало, – ответил Генри. – Особенно в отношении ко мне.
– Тогда давайте будем надеяться на, что вскоре я смогу говорить о счастье и в отношении вас – причем, в наивысшей форме, которую может подразумевать это слово.
– Не смейтесь надо мной, Маршдел. Мне сейчас не до шуток.
– Пусть небеса сожгут меня своим огнем, если я позволю себе хотя бы намек на насмешку.
– Я вам верю, мой друг. Но вернемся к семейным проблемам.
– На вашем месте я навестил бы сэра Френсиса Варни и договорился с ним об аренде на двенадцать месяцев. За это время вы могли бы съездить, куда вам захочется, и посмотреть, последует ли призрак за вами. Ужасный гость появляется каждую ночь, и тянуть с отъездом не имеет смысла.
– Сначала я должен обсудить этот вопрос с родными-с матушкой, Джорджем и сестрой. Пусть они тоже участвуют в решении.
После этого мистер Маршдел попытался поднять дух Генри и, не скупясь на радужные краски, нарисовал ему картину будущего, где не было ни бед, ни визитов вампира. Он стремился пробудить в нем веру, что вскоре планы юноши изменятся к лучшему – как, впрочем, и жизнь тех, кто был дорог ему. И хотя Генри чувствовал неловкость от таких чрезмерных усилий друга, он был благодарен Маршделу. Пожав ему руку, молодой человек поспешил домой, чтобы обсудить вопрос об аренде дома с теми, кого он считал ответственными за дальнейшую судьбу родового поместья.
Поправка к предложению сэра Варни, внесенная Маршделом, казалась вполне разумной и была одобрена каждым членом семейства. При одной только мысли об отъезде из особняка, ставшего источником ужасных бед, к щекам прекрасной Флоры вернулся прежний цвет.
– Ах, милый Генри! – радостно защебетала она. – Если ты согласен, то давай уедем отсюда. Давай покинем этот дом и оставим позади себя мир страха.
– Флора, – с легким укором ответил Генри, – я вижу, тебе не терпится продать наш особняк. Но почему ты не сказала об этом прежде? Ты же знаешь, что твое желание было бы законом для меня.
– Я боялась расстроить тебя, – призналась девушка. – Ты так привязан к нашему поместью. К тому же, все произошло так быстро. У меня просто не было времени, чтобы обдумать ситуацию.
– Все ясно.
– Ты уже уходишь, Генри?
– Я хочу встретиться с сэром Френсисом Варни, чтобы обсудить с ним возможность аренды.
Новый стимул к жизни воодушевил семейство Баннервортов. Идея покинуть место, связанное в их умах с огромным ужасом, казалась целебным бальзамом, и каждый из домочадцев дышал свободнее и чаще улыбался. Во всяком случае перемены в их поведении были просто удивительными.
Чарльз Голланд тоже чувствовал себя счастливым. Выбрав удобный момент, он склонился к Флоре и прошептал:
– Моя дорогая, надеюсь, вы теперь не будете просить меня забыть о вас и вновь вернете свою милость любящему сердцу?
– Ах, Чарльз! Прошу вас, тише! – ответила она. – Давайте встретимся в парке и обо всем поговорим. Через час. Вы согласны?
– Этот час покажется мне веком, – со вздохом произнес юный Голланд.
Генри, приняв решение повидаться с сэром Френсисом Варни, не терял времени даром. Он взял с собой мистера Маршдела, поскольку в таких делах всегда желателен свидетель. Поместье, в котором обосновался сэр Варни, было небольшим, но полностью самостоятельным. Оно примыкало к владениям Баннервортов, поэтому путь к нему занял лишь несколько минут. Вскоре Генри и Маршдел оказались перед домом джентльмена, проявившего столь добрые чувства к несчастному семейству.
– Вы уже виделись с сэром Френсисом Варни? – спросил Генри, звоня в колокольчик у ворот.
– Нет, – ответил Маршдел. – А вы?
– Я тоже его еще не видел. Довольно неловко, что мы оба ему незнакомы.
– Конечно, нам полагалось известить его о своем приходе заранее. Но, судя по письму, он поймет наше нетерпение. Я думаю, мы можем рассчитывать на вполне джентльменский прием.
К железным воротам, выходившим на лужайку перед домом сэра Варни, подошел слуга в красивой ливрее. Генри передал ему свою визитную карточку, на которой он написал карандашом и фамилию мистера Маршдела.
– Если ваш хозяин дома, то мы будем рады увидеться с ним, – сказал он слуге.
– Сэр Френсис Варни отдыхает, – ответил мужчина. – Он чувствует себя неважно. Но если вы войдете, джентльмены, я сообщу ему о вас.
Слуга провел гостей в красивую прихожую и попросил их подождать, пока он будет докладывать хозяину поместья.
– Вы не в курсе, кто этот джентльмен? – спросил Маршдела. – Баронет или просто дворянин?
– Не знаю. Я услышал о нем впервые, когда он поселился неподалеку от вас.
– А я был слишком озабочен своими делами, чтобы расспрашивать о новом соседе. Уверен, что если бы мы обратились к мистеру Чиллингворту, он бы многое сообщил нам о нем.
– Не сомневаюсь.
Их краткий разговор был прерван возвращением слуги, который почтительно сказал:
– Джентльмены, моему хозяину нездоровится, но он благодарен вам за ваш визит. Сэр Френсис Варни просил передать, что он будет счастлив принять вас в своем кабинете.
Генри и Маршдел поднялись вслед за слугой по каменной лестнице, а затем, пройдя через зал, оказались в небольшом помещении. В этой комнате было мало света, но при их появлении высокий мужчина поднялся с кресла и дернул шнур жалюзи на окне. В тот же миг кабинет сэра Варни наполнился ярким светом.
Крик удивления и ужаса сорвался с уст Генри. Перед ним стоял оригинал того злополучного портрета на стенной панели. Величественная фигура, продолговатое и болезненно-желтое лицо, белые зубы, слегка выступающие из-под верхней губы, темные, блестящие и мрачные глаза. Но теперь все это было живое.
– Что вас встревожило, сэр? – спросил Френсис Варни и жестом предложил изумленному юноше сесть в кресло.
Его голос был насыщен приятными и мягкими тонами.
– О, небеса! – воскликнул Генри. – Какое сходство!
– Вы чем-то удивлены? Разве мы с вами уже встречались?
Сэр Френсис Варни нахмурился и бросил на Генри недовольный взгляд. А тот не мог отвести глаз от его лица, словно находился во власти каких-то чар, которым он не мог сопротивляться.
– Маршдел, – прошептал побледневший юноша, – я, кажется, схожу с ума.
– Успокойтесь, Генри, – ответил его спутник.
– Успокоиться? Неужели вы сами не видите? Маршдел, это сон или явь? Нет, посмотрите! Посмотрите!
– Ради Бога, Генри, возьмите себя в руки!
– С ним часто такое случается? – все тем же мелодичным голосом спросил у Маршдела Варни.
– Нет, сэр. Но события последних дней расстроили его нервы. И говоря по правде, вы очень похожи на старинный портрет в особняке Баннервортов, так что я не удивляюсь его возбуждению.
– Ах, вот как?
– Похож? – вскричал Генри. – О Господи! Да это он и есть!
– Вы удивляете меня своей непочтительностью, – ответил сэр Френсис.
Генри опустился в кресло – благо, что оно стояло рядом. Тело юноши сотрясала нервная дрожь. Рой болезненных мыслей терзал его мозг, и самым ужасным был вопрос, который горел в уме, как чадящий факел: «Неужели он вампир? Неужели сэр Френсис вампир?»
– Вам уже лучше, сэр? – спросил Варни вкрадчивым голосом. – Может быть заказать для вас освежающий напиток?
– Нет, не надо, – ответил Генри. – Но будьте честными со мной и скажите правду – вас действительно зовут Френсис Варни?
– Сэр?!
– Возможно, у вас была другая фамилия, которую вы заменили на более звучную?
– Мистер Баннерворт, я слишком почитаю свой род, чтобы менять фамилию моих предков на другую – пусть даже и «более звучную».
– Тогда это просто удивительно!
– Мне жаль, что вы так обеспокоены моим видом. Очевидно, неприятности действительно расшатали вашу нервную систему.
– Нет, дело тут в другом. Не знаю, как вам это сказать, но недавние события, происшедшие в моей семье, заставляют меня связывать вас, сэр Френсис Варни, с ужасным предположением.
– Что вы имеете в виду?
– Судя по письму, вам уже известно, что нашему семейству досаждает страшный визитер.
– Вампир, как я слышал, – с любезной и почти приятной улыбкой добавил сэр Френсис.
– Да, вампир.
– Прошу вас, продолжайте. Хотя мне казалось, что вы должны стоять выше таких вульгарных суеверий.
– Мой разум был атакован слишком многими фактами и доказательствами, поэтому я в конце концов согласился с ними. Однако сейчас я ошеломлен по другой причине.
– По какой же, сэр?
– Я удивлен…
– Нет, Генри! Прошу вас, замолчите, – прошептал мистер Маршдел. – Вы оскорбите сэра Френсиса, если скажете ему, что он напоминает вам вампира.
– Но я должен это сделать.
– Мистер Маршдел, – прервал их Варни, – позвольте молодому человеку говорить свободно. В этом мире меня больше всего восхищают прямота и откровенность.
– Вы очень похожи на вампира, который пробрался в наш дом, – со вздохом признался Генри. – Я даже не знаю, что и думать.
– Похож на вампира? – воскликнул Варни.
– Да, это бесспорный факт.
– Не может быть! Ах, незадача!
Сжав зубы, Варни застонал, словно от приступа внезапной боли.
– Вам нездоровится, сэр? – спросил его Маршдел.
– Немного. Я поранил руку, а сейчас случайно ударил ее о подлокотник кресла.
– Вы поранили руку? – возбужденно переспросил его Генри.
– Да, мистер Баннерворт.
– И что это за рана?
– Ничего серьезного. Царапина. Содрал кожу.
– А можно узнать, как это произошло?
– Конечно, можно. Я оступился и упал.
– Да что вы говорите?
– Удивительно, правда? Я бы и сам не поверил, услышав подобное от другого человека. Но нам не дано знать момента, когда по какой-то пустяковой причине мы можем получить серьезное ранение. Вот поэтому, мой юный друг, даже в расцвете жизни мы находимся на грани смерти.
– И в равной степени истинно, – добавил Генри, – что в расцвете смерти можно обрести невероятно страшную, но все же жизнь.
– Вполне может быть. В нашем мире столько странностей, что я уже перестал чему-то удивляться.
– Кстати, о странностях, сэр, – заметил Генри. – Вы написали в письме, что хотите купить у меня поместье.
– Да, если вы пожелаете его продать.
– Почему вас влечет этот дом? Возможно, вы уже там жили? Когда-нибудь давно?
– Нет, я не жил в вашем доме, – с улыбкой ответил сэр Френсис. – Но он кажется мне очень уютным. Кроме того, на ваших землях имеются прекрасные рощи и парк, а при моем романтическом характере это большое достоинство. Когда я впервые увидел ваш особняк, то просто был очарован им, и мной тут же овладело желание стать его владельцем. А какой там потрясающий пейзаж! Какая красота вокруг! Не сомневаюсь, что вы прикипели душой к этому дому.
– Он с детства был моим, – ответил Генри. – Наше семейство жило в нем веками, и вполне естественно, что я привязан к нему.
– Конечно, конечно.
– Хотя за последнюю сотню лет особняк немного обветшал, – добавил Генри.
– Не удивительно. Сто лет – это очень долгий срок.
– Действительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42