А когда он вышел, то один тип по имени Алонзо с Восемьдесят шестой улицы сделал еще одну роковую ошибку — напомнил моему братцу Сальваторе о том, как девчонка когда-то над ним посмеялась. А братец мой в ответ оскорбился и всадил в него нож, да еще не один раз, а четыре, после чего и загремел в Синг-Синг по новой. А мораль здесь такова — никто не любит, когда ему напоминают о его же ошибках. Вот так-то, Бенни!
— Тогда что же мне прикажешь делать? — растерянно спросил Бенни.
— Знаешь, у меня такое чувство, что ты мне не рассказываешь всего, — задумчиво произнес Сильвер Фоке. — А если я ошибаюсь… что ж, тогда и говорить не о чем. Все и так ясно, как Божий день. Одну пачку — пятьдесят тысяч — отвезешь в Неаполь и отдашь Кармине Гануччи, а другую… что ж, ты и сам знаешь, как ею распорядиться. Поверь мне, Марио Аззекка ни за что на свете никогда не осмелится признать, что допустил такую промашку. А стало быть, тебе ничего не грозит.
— А если ты ошибаешься, Сильвио? Что, если он явится ко мне и потребует назад свои деньги? Что тогда?
— Что? А ты что, язык проглотил? Или стал вдруг заикаться?
Не знаешь, что делают в таких случаях? Вытаращишь на него глаза и спросишь: «Какие деньги?! Вы прислали мне конверт с пятьюдесятью тысячами, я отвез их в Неаполь и передал человеку, который ждал меня в аэропорту. Потом прилетел обратно.
Так о каких деньгах вы говорите?» Гануччи! — вот что ты ему скажешь, понял? Но это в том случае, если он явится к тебе и станет требовать деньги назад. Только я сильно подозреваю, что он на это никогда не пойдет.
— Что ж, может, ты и прав, — нехотя признал Бенни.
— Никаких «может быть»! — Сильвер Фоке сдвинул очки на лоб и через стол бросил строгий взгляд на Бенни. — Что тебя мучает, Бенни? Ты что-то скрываешь от меня, да? Послушай, я твой друг, верно? А это значит, что мне ты можешь сказать абсолютно все.
— Не хочу впутывать тебя в это дело, Сильвио!
— Почему?
— Именно потому, что ты мой друг, а дело это темное… не. дай Бог, у тебя будут неприятности.
— Что ж, для этого, по-моему, и существуют друзья — чтобы делить друг с другом и горе, и радость, — улыбнулся Сильвер Фоке. — Ладно, выкладывай, в чем дело. Так и быть, постараюсь тебе помочь.
— Нет, не стоит. Не хочу прибавлять тебе забот.
— Я ведь твой друг, — настаивал Сильвер Фоке. — И, что бы там ни было, сделаю все, чтобы тебе помочь.
— Нет, — Бенни покачал головой, — нет, не стоит.
— Рассказывай, рассказывай, — подбодрил его Сильвер Фоке. — Мне ты можешь доверять.
— Ну…
— Давай, говори.
— Ладно, — сдался Бенни. — Дело в том, что кто-то похитил сына Кармине Гануччи.
— Господи, для чего ты мне это сказал?! — И Сильвер Фоке как ужаленный взвился в воздух. — Хочешь втянуть меня в неприятности?! Черт возьми, ну какой же ты после этого друг?!
— И они требуют за него пятьдесят кусков. Только тогда вернут мальчишку, — неумолимо продолжал Бенни.
— Не говори, слышишь? Ничего мне не говори! — завопил Сильвер Фоке, заткнув пальцами уши.
— Сначала я думал купить фальшивые доллары и попробовать всучить им, но потом… — снаружи кто-то вдруг постучал.
— Слава Богу! — облегченно вздохнул Сильвер Фоке и ринулся в прихожую, чтобы открыть дверь.
Бенни, понурившись, остался сидеть у длинного стола, сплошь заваленного краденым серебром, рассеянно прислушиваясь к доносившемуся до него негромкому рокоту голосов. Он все еще сомневался, стоит ли так рисковать, как советовал Сильвио. Оставить себе пятьдесят тысяч долларов — дело опасное. Может, конечно, люди и вправду не любят, когда им напоминают о собственных ошибках, но уж коли кто-то сделал первую ошибку, а потом вдруг узнал, что другой… ну вот как он хотя бы… взял, да и сделал вторую, так этот первый, очень может быть, прознав об этом, решит все исправить. «И уж тогда мне не сдобровать», — похолодел Бенни, Правда, к чести Бенни надо сказать, ему и в голову не приходило присвоить эти деньги. Нет, не совсем так — такая мысль мелькнула, но он тут же отогнал ее прочь. Бенни вздохнул. Единственным достойным применением этих невесть откуда свалившихся пятидесяти тысяч было бы отдать их похитителям маленького сына Гануччи, и вот тогда, если все же Марио Аззекка придет к нему и спросит: «Эй, Бенни Нэпкинс, куда ты поде вал мои деньги?» — Бенни сможет с чистой совестью ответить:
«Я отдал их, чтобы выкупить сына мистера Гануччи», — и тому нечего будет возразить.
— Ты знаком с Домиником по прозвищу — Гуру? — раздался вдруг над его головой голос Сильвера Фокса.
Подняв голову, Бенни заметил молодого человека, стоявшего возле дверей в гостиную.
— Да, по-моему, мы встречались, — ответил он, — но раньше. Тогда, мне кажется, у вас еще не было ни бороды, ни длинных волос.
— Верно. Ну и как, правда, так лучше? — спросил Доминик, входя в комнату и обменявшись с Бенни рукопожатием.
— Они здорово отросли, — кивнул Бенни.
— Слишком уж отросли, — буркнул Сильвер Фоке, покачав неодобрительно головой. — Настоящий итальянский юноша.
— Вот и Блумингдейлсу они не нравятся, — сказал Доминик. — А кстати, — добавил он, обернувшись к Сильверу Фоксу, — он просил тебе передать, что желает тебе попасть под колеса, и поскорее!
— Почему? — удивился Сильвер Фоке. — Потому что я назвал его сестрицу никуда не годной шлюхой? Так ведь это всем известно!
— Не знаю. Я просто передал, что он просил, — ответил Доминик.
— Что ты мне сегодня принес? — полюбопытствовал Сильвер Фоке. Заметив, что Доминик бросил недоверчивый взгляд в сторону Бенни, он успокаивающим жестом похлопал Доминика по плечу:
— Не волнуйся, Бенни — мой старый друг. Ему можно доверять.
Доминик смерил Бенни испытующим взглядом, потом, кивнув, вышел в прихожую.
— Так что же мне делать? — свистящим шепотом спросил Бенни.
— Ты насчет чего?
— Насчет мальчишки Гануччи.
— Я ничего не слышал и ничего не знаю. Особенно о том, что касается Гануччи.
— Но я просто сказал…
— Не знаю и знать не хочу, чей он там сын! Может, у него вообще никакого сына нет? Так что ничего мне не говори, идет?
В эту минуту в комнату снова вошел Доминик, держа в руках большую сумку, которую и водрузил на длинный деревянный стол.
— Тут полным-полно всяких славных вещиц, — сказал он и расстегнул «молнию». Сильвер Фоке вытащил лупу и принялся внимательно разглядывать то, что было в сумке.
— А ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное? — спросил Доминик у Бенни.
— А что это? — поинтересовался тот.
— Наручные часы, — ответил Доминик, протянув их ему.
— Славные, — ответил Бенни, окинув их рассеянным взглядом.
— Интересно, чьи это фото внутри? — спросил Сильвер Фоке.
— Скорее всего, вице-президента, — предположил Доминик.
— Герберта Хамфри? Да ну? Вот уж нисколько не похож, — буркнул Сильвер Фоке.
Бенни уже собирался вернуть Доминику часы, когда вдруг, сам не зная почему, не иначе как по наитию свыше, перевернул их и взглянул на обратную сторону. Там было что-то написано. Прищурившись, он прочел:
«Льюису — С днем рождения! — Папа».
— Где ты взял эти часы?! — завопил Бенни.
* * *
В то самое утро Нюхалка ехал в Ларчмонт в голубом «плимуте», позаимствованном на время у старого приятеля Артура Доппио.
Он решил навестить гувернантку Гануччи. Ему было обещано целых двадцать пять долларов в том случае, если он вернется назад с информацией, еще неизвестной Боццарису, а Нюхалка был не такой человек, чтобы упустить двадцать пять зеленых, которые так и просились к нему в руки. Миновав усаженную огромными деревьями подъездную аллею, которая вела в «Клены», он припарковался возле овальной клумбы у великолепного подъезда дома, прошел под каменным портиком особняка, восхищенно оглядел ярко начищенную медную табличку с одним-единственным словом Гануччи, потом позвонил в дверь и принялся ждать.
Нэнни распахнула дверь с такой быстротой, будто давным-давно в нетерпении маялась в прихожей, ожидая только его сигнала, чтобы выбежать на крыльцо. Но стоило ей узнать Нюхалку, как лицо ее омрачилось.
— Да? — вяло спросила она.
— Привет, Нэнни, — поздоровался Нюхалка. — Послушай, кажется, я тут раскопал кое-что относительно того тяжкого преступления, которое случилось вечером во вторник. Помнишь, ты мне рассказывала?
— Вот как? — переспросила она.
— Да. Послушай, можно мне войти? Знаешь, не хотелось бы, чтобы нас подслушали. А тут у вас везде кусты…
— Входи, входи, — кивнула она и пропустила его в дом. Было уже около двух, часы в кабинете начали бить — бонг! бонг! И тут же воцарилась тишина. Нюхалка машинально бросил взгляд на свои наручные часы.
— На три минуты опаздывают, — заметил он и проследовал вслед за Нэнни в кабинет. — Неплохо Гануччи устроился, — одобрительно кивнул он, окинув комнату взглядом. — Я знаю, что тут фигурирует кругленькая сумма — пятьдесят тысяч долларов, — начал Нюхалка, имея в виду ту самую телеграмму, которую он умудрился стянуть со стола Аззекки. Выстрел был сделан наугад, но, заметив, как лицо Нэнни вдруг покрылось смертельной бледностью, он догадался, что попал в яблочко.
Нэнни схватилась за горло.
— Да, это так, — слабым, безжизненным голосом пролепетала она.
— Немедленно и безотлагательно отправьте пятьдесят тысяч до субботы, — зловещим голосом процитировал Нюхалка текст телеграммы, гадая про себя, что за дьявольщина тут творится.
— Это и имелось в виду? Ну… я хочу сказать, в последнем письме? — спросила Нэнни.
— Точно, — кивнул Нюхалка.
Он вдруг сообразил, что сам видел только одно письмо (да и, сказать по правде, не письмо, а телеграмму). К тому же он не имел ни малейшего понятия, было ли это первое письмо, или второе, или вообще неизвестно какое по счету. Но, успев сообразить, что уже в какой-то степени завоевал доверие Нэнни, он решил продолжать в том же духе. Не исключено, вертелось в его голове, что, оставив девчонку в этом убеждении, он и выудит из нее ту информацию, в которой так отчаянно нуждался Боццарис. Да и потом во всей этой загадочной истории было что-то неотразимо волнующее.
Черт подери, с удовольствием подумал он, настоящая интрига!
— Но когда в субботу? — спохватилась Нэнни.
— А разве ты не знаешь?
— Нет, — призналась она. — В последнем письме я вообще ничего не поняла. И Бенни тоже. Я прочитала ему записку по телефону.
— Бенни?
— Да. Бенни Нэпкинсу.
— Ах да, конечно! Так, стало быть, он тоже в курсе?
— Да. Я позвонила ему сразу же, как только обнаружила, что он исчез.
— Понятно, — с глубокомысленным видом протянул Нюхалка, понятия не имея, о чем это она.
— А где ты видел это письмо? — полюбопытствовала Нэнни.
— На письменном столе в кабинете Марио Аззекки.
— Марио… Господи, о нет! — воскликнула она, в ужасе прикрыв ладонью рот. — Так, выходит, он тоже знает?!
— Еще бы! Конечно знает! Оно и было ему адресовано, — сказал Нюхалка.
— Адресовано Марио Аззекке?! Но почему?
— А что тут странного? Предположим, Гануччи срочно понадобились пятьдесят тысяч. Что он делает? Шлет весточку своему поверенному, чтобы тот выслал ему деньги. Вот и все.
— Гануччи?
— Конечно.
— Мистер Гануччи попросил Марио Аззекку выслать ему пятьдесят тысяч долларов?!
— Да, — ответил Нюхалка и недоумевающе пожал плечами.
На лице у Нэнни было такое выражение, будто она вот-вот лишится чувств. Девушка так резко отшатнулась, что чуть было не свалила книжную полку. Когда она нашла в себе силы вновь заговорить, голос ее был больше похож на шепот умирающей.
— Так он знает, — пролепетала она, широко раскрыв глаза.
— Знает… о чем? — удивился Нюхалка.
— Обо всем, — ответила Нэнни. — Бог мой, так хозяину все известно! — Ее пальцы судорожно впились в руку Нюхалки. — Он нас убьет! Обоих убьет! И меня, и Бенни. — Она стиснула ему руку с такой силой, что Нюхалка скривился от боли. — Ты знаешь, где он сейчас? — крикнула она.
— Кто, Бенни? С Жанетт Кей, скорее всего. Он ведь живет с Жанетт Кей, разве не так?
— Да не Бенни! Мальчик!
— Но Бенни ведь… что, Бенни живет с мальчиком?!
— Да нет! Я спрашиваю тебя — ты не знаешь, кто эти похитители? — нетерпеливо оборвала она.
— Что?! — Нюхалка не верил собственным ушам.
— Похитители!
— Что? — растерянно повторил он.
Нэнни возвышалась над ним, и ему ничего не оставалось, как смотреть ей прямо в глаза.
— Нюхалка, говори прямо — ты знаешь, кто похитил сына мистера Гануччи? — спросила она.
Так вот оно что! — молнией промелькнуло у него в голове. Стало быть, вот что она имела в виду, когда говорила о каком-то тяжком преступлении! Что ж, черт возьми, так оно и есть! Ему хотелось немного подумать. Если он не ошибался, от всей этой истории явственно попахивало деньгами, причем большими деньгами. Что ему требовалось сейчас, так это время, чтобы спокойно подумать и решить, как воспользоваться тем, что ему известно.
Только вот, похоже, Нэнни меньше всего настроена была сидеть и терпеливо ждать, пока он размышляет. Пальцы ее сжимали его руку, как стальные клещи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25