Но все же стоит послушать, чти еще скажет этот эксперт по подлости.
— Да, — продолжил задумчиво Грейсмер, — ваш муж считает нас всех просто бездельниками. Он сторонится любых светских развлечений, это всем известно.
— Каждому свое, — безразлично произнесла Джудит, отметив, что Бернард Мелвилл Грейсмер не любит Маркуса Девлина.
Граф бросил на нее пристальный взгляд:
— Но вы, насколько я понимаю, не разделяете презрения Керрингтона к нашим невинным забавам. — Он сделал жест в сторону танцевального зала.
»Если бы вы только знали, лорд Грейсмер, с какой целью я здесь сейчас «невинно развлекаюсь», — подумала Джудит и улыбнулась графу, хлопая ресницами и подавляя отвращение. От нее не ускользнуло, как в бледных глазах Грейсмера вспыхнули хищные искорки.
Маркус поднимался по лестнице в тот момент, когда хозяйка бала решила уже покинуть свой пост наверху. Увидев Маркуса и приятно удивленная оказанной честью, леди Грей задержалась, чтобы приветствовать его. Она тут же проинформировала маркиза, что видела леди Керрингтон в танцевальном зале.
Маркус прошел в танцевальный зал. В течение нескольких минут ему в этой толчее не удавалось разглядеть Джудит. Но наконец увидел. Кулаки невольно сжались, когда Маркус увидел жену, грациозно кружащуюся в вальсе с Бернаром Мелвиллом.
Какого черта она танцует с Грейсмером?
Но это был праздный вопрос. Рано или поздно Джудит должна была с ним познакомиться, Глупо было бы надеяться, что Грейсмер останется в своем поместье на весь сезон. Наверняка он занят сейчас поисками очередного фазана. Иначе как же ему поправить финансовое положение?
Танец закончился, и Маркус смотрел, как граф уводил свою партнершу с площадки. Джудит улыбалась. Но улыбаться можно по-разному. От того, как она сейчас улыбалась, Маркуса бросило в дрожь. Он наблюдал, и не раз, как она искусно флиртовала в Брюсселе. Это было забавно, он даже немного восхищался. И здесь, в Лондоне, он не придавал большого значения ее легкому кокетству, которое сделало Джудит столь популярной в обществе.
Но с Грейсмером — это совсем другая история! Старая, знакомая ярость накатила на него — странно, что годы нисколько ее не притупили.
Коротко отвечая на приветствия, Маркус пробрался через танцевальный зал и вышел на террасу. Конечно, в том, что Джудит с кавалером вышла на воздух, ничего странного нет. Вечер теплый, и по террасе прогуливалось много пар. Но что можно сделать, когда тебя снедает многолетняя ненависть к этому мерзавцу. Нет, надо попытаться ее как-то скрыть.
Маркус увидел их у парапета. Видимо, они любовались луной.
— Добрый вечер, дорогая.
— О, Маркус. Как ты здесь оказался? — Джудит обернулась, и в ее глазах вспыхнула радость — он мог поклясться в этом.
Но если даже так оно и было, то радость мигом сменила досада. Но и досада быстро исчезла, лицо ее сделалось бесстрастным, как у куклы. Маркус знал, что означает это выражение лица у Джудит. Оба они — и брат, и сестра — выглядели так за игорным столом. Что-то неприятно кольнуло у него в груди.
— Мы тут с лордом Грейсмером пытаемся угадать созвездия, — пояснила Джудит.
— Керрингтон, ваша супруга прекрасно разбирается в астрономии.
— У моей супруги вообще очень много достоинств. Атмосфера накалилась до предела. Джудит интуитивно чувствовала, что должна как-то разрядить ее, и засмеялась:
— Боюсь, что мои достоинства подобраны довольно странным образом. Например, мое образование оставляет желать лучшего.
— Ну что вы на себя наговариваете, леди Керрингтон. Уже одно то, что вы выросли на континенте, — это уже само по себе образование, — заметил Грейсмер.
Он достал табакерку и предложил Керрингтону, но тот с отсутствующей вежливой улыбкой отказался.
— Я говорю на пяти языках, — сказала Джудит, — и с математикой, кажется, у меня все в порядке… по крайней мере некоторые разделы… — Она бросила на Маркуса озорной взгляд заговорщицы. — Например, я хорошо считаю, не правда ли, милорд?
— Без ошибок, — подтвердил он, против воли втягиваясь в ее игру.
Подобное случалось очень редко, и он почувствовал, что напряжение рассеивается, вся злоба и ненависть постепенно стихают. «Джудит к моему прошлому никакого отношения не имеет, — подумал Маркус. — Как она сейчас беззаботно веселится! Значит, и нечего ее огорчать».
— Леди Керрингтон, вы не возражаете против того, чтобы потанцевать с мужем? Могу я надеяться?
Джудит кокетливо склонила головку:
— Ваше предложение застало меня врасплох, сэр. А вы не опасаетесь, что все кругом подумают, что мы все время держим друг друга за ручку?
— Боже упаси, мадам! Если вы считаете, что существует хоть малейшая опасность такого рода, только намекните. Я тут же исчезну. Незаметно.
Грейсмеру показалось, что, разыгрывая этот маленький водевиль, супруги совсем забыли о нем.
— Прошу меня извинить. — Он поклонился и отошел прочь.
Маркус протянул руку: — Прошу, сударыня-жена. Она положила свою руку на его ладонь.
— Но я не понимаю, зачем тебе насиловать себя? Нам обоим прекрасно известна твоя «любовь» к танцам. Ведь тебе это занятие кажется смертельно тоскливым.
— Возможно, это и так, но в твоем обществе мне не скучно.
— Скорее всего оно тебя просто раздражает, — заметила Джудит с лукавой улыбкой.
— Перечисление следует начинать с того, что ваше общество, мадам, меня крайне забавляет, возбуждает и вполне удовлетворяет, — отозвался он с вкрадчивой улыбкой, а в глазах его мелькнул столь хорошо знакомый Джудит блеск желания.
Они прошли в танце круг и разделились. Когда встретились вновь, Маркус заметил:
— По-моему, сегодняшним вечером ты довольна.
— А разве это преступление — быть довольной? — Брови ее выразительно приподнялись.
Маркус покачал головой:
— Вложи свой меч в ножны, рысь. Я не собираюсь ссориться с тобой сегодня.
— Нет? Как-то даже странно. Ведь в последнее время мы только и делаем, что ссоримся.
Танец вновь разъединил их. А когда Джудит вернулись к нему, внимание ее привлекло что-то… Она глядела туда, не отрываясь.
— Мои жалкие потуги завязать разговор, похоже, тебя не забавляют, — бросил Маркус, после того как в течение двух минут так и не дождался от нее ответа на какой-то свой вопрос.
— Извини меня.
Кусая губу, она продолжала смотреть через его плечо. Маркус почувствовал, что она вся напряжена.
— Что с тобой, Джудит?
— Ничего… только… Ты знаешь леди Баррет?
— Агнес Баррет? Конечно. Это жена сэра Томаса Баррета. Она вращается в свете уже много лет… Появились как вдова какого-то итальянского графа. Прошлым летом вышли замуж за Баррета, старого чудака, подагрика, но при солидных деньгах. Ей, видимо, надо было пристроиться. Хотя Агнес весьма привлекательная женщина, такой устроиться несложно.
— Да, ты прав, — рассеянно согласилась Джудит и тряхнула локонами, чтобы сбросить наваждение. — Так ты пришел сюда проверить, там ли я, где должна быть?
— Ну что ты опять лезешь в бутылку, Джудит.
— Никуда я не лезу. Но ведь это естественно: ты делаешь что-то для себя совершенно необычное, и я пытаюсь угадать причину.
— Я хотел побыть с тобой.
— То есть проверить меня.
— Не надо вкладывать в мои уста слова, которые я не произносил. Повторяю, я просто пришел побыть с тобой.
— Верно, верно. Тебе надо убедиться, что я не делаю ничего из того, что не должна делать.
— Ладно, пусть будет так. Теперь ты дважды подумаешь, прежде чем совершить какую-нибудь глупость. А вдруг я неожиданно появлюсь?
Джудит секунду помолчала, а потом, смеясь, удовлетворенно заметила:
— Вот мы и ссоримся. Я знала, что мир продлится недолго.
— Ну и язва же ты! Танец закончился.
— Поедем домой, — попросила Джудит.
— Чудесная идея. — И, придерживая за талию, Маркус вывел ее из зала.
— Добрый вечер, леди Керрингтон, Маркус… Примите мои поздравления. Мне следовало бы сделать это значительно раньше, но Баррет задержался в поместье — снова подагра. Мы только недавно возвратились в город.
На их пути материализовалась улыбающаяся леди Баррет с протянутыми к Джудит руками.
— Эта ужасная война! — пробормотала она. — Летом здесь было совсем пусто, все перебрались в Брюссель.
— Ну, далеко не все, — возразил Маркус. Чтобы поцеловать руку леди Баррет, ему пришлось отпустить талию Джудит.
— Теперь, слава Богу, понемногу все входит в норму.
— Война продолжалась пятнадцать лет, — проговорила Джудит, ни к кому не обращаясь, — так что в норму все придет еще не скоро.
Агнес с застывшей улыбкой посмотрела на нее, затем вдруг хрипло рассмеялась, и зрачки ее сузились.
— Совершенно верно, леди Керрингтон. Какой у вас живой ум!
Джудит вдруг снова почувствовала, что от Агнес Баррет лучше держаться подальше — очень опасна. Она заставила себя улыбнуться.
— Я вовсе не хотела быть невежливой, мадам. Просто я смотрю на войну с другой точки зрения, ведь большую часть жизни я провела вблизи войны.
Намек на возраст Агнес и подавно не понравился.
— Надеюсь, вы выберете время навестить меня, леди Керрингтон, — холодно произнесла она и распрощалась с ними.
— Представляешь, какая честь! — проговорила Джудит, глядя ей вслед.
У дверей она задержалась и посмотрела через плечо. Агнес Баррет стояла очень близко к Бернару Мелвиллу. Они беседовали. Две кобры, ласкающие друг друга своими ядовитыми жалами. Джудит содрогнулась.
— Джудит, что тебя тревожит? — мягко спросил Маркус. — Ты вся как закрученная пружина, И потом, к чему такая резкость?
— Сама не знаю. Это все из-за этой женщины. — Она пожала плечами. — Ладно, это все фантазии.
— О, Джудит, вы уже уходите? — Из темноты возник Чарли. Джудит показалось, что он специально их караулил. Чарли склонил голову и, не глядя на кузена, произнес:
— Маркус… ты уделишь мне несколько минут завтра?.. Дело очень важное…
— Что за разговор! Приходи когда хочешь, Чарли, — спокойно произнес Маркус. — Ну, например, давай договоримся на полдень. Тебя устраивает?
— Да… да. Вполне. — На щеках молодого человека обозначились два красных пятна. — Я приду… мм… Джудит, спокойной ночи. — Он рванулся и неуклюже поцеловал ее в щеку.
— Молодой балбес, — проворчал Маркус беззлобно.
— А что случилось?
— Ничего нового. Снова по уши в долгах и хочет, чтобы я их оплатил. Он, конечно, думает, что я об этом ничего не знаю.
— А как ты об этом узнал? Маркус удивленно па нее посмотрел:
— Джудит, разве ты не знаешь, что Чарли мой подопечный? Ничего в его жизни не должно происходить втайне от меня. Я должен знать обо всем, ибо несу за него ответственность.
— Ты вообще человек очень ответственный.
— Да. И прошу тебя никогда об этом не забывать, сударыня-жена.
— Автократ, — бросила Джудит, но без вызова. Ей очень не хотелось ссориться.
Маркус вернулся к себе в постель только под утро. «Если мы будем продолжать жечь свечу с обоих концов, нас надолго не хватит», — подумал он перед тем, как погрузиться к сои.
Проснулся он оттого, что Чевли раздвинул шторы, впустив в спальню свет великолепного осеннего утра. Маркус рывком сбросил одеяло и потянулся.
— Мой халат, Чевли.
Камердинер подал расшитый халат. Завязывая его на ходу, Маркус вошел в спальню жены.
— Доброе утро, рысь.
Джудит сидела в постели. Ее медно-рыжие волосы ниспадали на белые подушки. Рядом на столике стоял поднос с горячим шоколадом и бисквитами. На коленях высилась солидная горка разноцветных карточек.
— Доброе утро, Маркус. — Она улыбнулась ему поверх края чашечки с шоколадом, подумав о том, как это замечательно, когда в семье мир.
— Что, записочки от поклонников? У тебя их целое войско. — Он наклонился поцеловать ее и захватил пригоршню карточек. — О, я смотрю, и цветы тоже.
На столике рядом с подносом стояла ваза с букетом фиалок. Он посмотрел на карточку и помрачнел:
— Грейсмер? В тот вечер ты произвела на него, видимо, большое впечатление.
Джудит рассеянно кивнула:
— Он на карточках делает всегда такие интересные надписи. И фиалки тоже красивые.
— Джудит, мне бы не хотелось, чтобы ты принимала такие подарки.
Она откинулась на подушки, вспомнив напряжение, возникшее тогда между двумя мужчинами.
— Вообще или от Грейсмера в частности?
Он пожал плечами:
— Не важно.
— А мне кажется важным. Разве это не естественно, что женщине оказывают какое-то внимание?
Маркус ничего не ответил. Он подошел к окну и выглянул на площадь. Под присмотром няньки в небольшом огороженном садике играла группа детей.
— Ты что-то имеешь против Грейсмера? — Джудит решила выяснить вопрос раз и навсегда.
— Имею, Джудит, имею. И я хочу, чтобы ты поняла: этот человек никогда не должен появляться здесь, в этом доме. Ни при каких обстоятельствах.
— Могу я спросить почему?
— Спросить ты можешь, но ответа я дать тебе не могу. Просто запомни мое пожелание: я не хочу видеть Грейсмера среди твоих друзей.
Голос у него был ровный, почти бесстрастный. Он все еще продолжал глядеть на детей, но уже не видел их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
— Да, — продолжил задумчиво Грейсмер, — ваш муж считает нас всех просто бездельниками. Он сторонится любых светских развлечений, это всем известно.
— Каждому свое, — безразлично произнесла Джудит, отметив, что Бернард Мелвилл Грейсмер не любит Маркуса Девлина.
Граф бросил на нее пристальный взгляд:
— Но вы, насколько я понимаю, не разделяете презрения Керрингтона к нашим невинным забавам. — Он сделал жест в сторону танцевального зала.
»Если бы вы только знали, лорд Грейсмер, с какой целью я здесь сейчас «невинно развлекаюсь», — подумала Джудит и улыбнулась графу, хлопая ресницами и подавляя отвращение. От нее не ускользнуло, как в бледных глазах Грейсмера вспыхнули хищные искорки.
Маркус поднимался по лестнице в тот момент, когда хозяйка бала решила уже покинуть свой пост наверху. Увидев Маркуса и приятно удивленная оказанной честью, леди Грей задержалась, чтобы приветствовать его. Она тут же проинформировала маркиза, что видела леди Керрингтон в танцевальном зале.
Маркус прошел в танцевальный зал. В течение нескольких минут ему в этой толчее не удавалось разглядеть Джудит. Но наконец увидел. Кулаки невольно сжались, когда Маркус увидел жену, грациозно кружащуюся в вальсе с Бернаром Мелвиллом.
Какого черта она танцует с Грейсмером?
Но это был праздный вопрос. Рано или поздно Джудит должна была с ним познакомиться, Глупо было бы надеяться, что Грейсмер останется в своем поместье на весь сезон. Наверняка он занят сейчас поисками очередного фазана. Иначе как же ему поправить финансовое положение?
Танец закончился, и Маркус смотрел, как граф уводил свою партнершу с площадки. Джудит улыбалась. Но улыбаться можно по-разному. От того, как она сейчас улыбалась, Маркуса бросило в дрожь. Он наблюдал, и не раз, как она искусно флиртовала в Брюсселе. Это было забавно, он даже немного восхищался. И здесь, в Лондоне, он не придавал большого значения ее легкому кокетству, которое сделало Джудит столь популярной в обществе.
Но с Грейсмером — это совсем другая история! Старая, знакомая ярость накатила на него — странно, что годы нисколько ее не притупили.
Коротко отвечая на приветствия, Маркус пробрался через танцевальный зал и вышел на террасу. Конечно, в том, что Джудит с кавалером вышла на воздух, ничего странного нет. Вечер теплый, и по террасе прогуливалось много пар. Но что можно сделать, когда тебя снедает многолетняя ненависть к этому мерзавцу. Нет, надо попытаться ее как-то скрыть.
Маркус увидел их у парапета. Видимо, они любовались луной.
— Добрый вечер, дорогая.
— О, Маркус. Как ты здесь оказался? — Джудит обернулась, и в ее глазах вспыхнула радость — он мог поклясться в этом.
Но если даже так оно и было, то радость мигом сменила досада. Но и досада быстро исчезла, лицо ее сделалось бесстрастным, как у куклы. Маркус знал, что означает это выражение лица у Джудит. Оба они — и брат, и сестра — выглядели так за игорным столом. Что-то неприятно кольнуло у него в груди.
— Мы тут с лордом Грейсмером пытаемся угадать созвездия, — пояснила Джудит.
— Керрингтон, ваша супруга прекрасно разбирается в астрономии.
— У моей супруги вообще очень много достоинств. Атмосфера накалилась до предела. Джудит интуитивно чувствовала, что должна как-то разрядить ее, и засмеялась:
— Боюсь, что мои достоинства подобраны довольно странным образом. Например, мое образование оставляет желать лучшего.
— Ну что вы на себя наговариваете, леди Керрингтон. Уже одно то, что вы выросли на континенте, — это уже само по себе образование, — заметил Грейсмер.
Он достал табакерку и предложил Керрингтону, но тот с отсутствующей вежливой улыбкой отказался.
— Я говорю на пяти языках, — сказала Джудит, — и с математикой, кажется, у меня все в порядке… по крайней мере некоторые разделы… — Она бросила на Маркуса озорной взгляд заговорщицы. — Например, я хорошо считаю, не правда ли, милорд?
— Без ошибок, — подтвердил он, против воли втягиваясь в ее игру.
Подобное случалось очень редко, и он почувствовал, что напряжение рассеивается, вся злоба и ненависть постепенно стихают. «Джудит к моему прошлому никакого отношения не имеет, — подумал Маркус. — Как она сейчас беззаботно веселится! Значит, и нечего ее огорчать».
— Леди Керрингтон, вы не возражаете против того, чтобы потанцевать с мужем? Могу я надеяться?
Джудит кокетливо склонила головку:
— Ваше предложение застало меня врасплох, сэр. А вы не опасаетесь, что все кругом подумают, что мы все время держим друг друга за ручку?
— Боже упаси, мадам! Если вы считаете, что существует хоть малейшая опасность такого рода, только намекните. Я тут же исчезну. Незаметно.
Грейсмеру показалось, что, разыгрывая этот маленький водевиль, супруги совсем забыли о нем.
— Прошу меня извинить. — Он поклонился и отошел прочь.
Маркус протянул руку: — Прошу, сударыня-жена. Она положила свою руку на его ладонь.
— Но я не понимаю, зачем тебе насиловать себя? Нам обоим прекрасно известна твоя «любовь» к танцам. Ведь тебе это занятие кажется смертельно тоскливым.
— Возможно, это и так, но в твоем обществе мне не скучно.
— Скорее всего оно тебя просто раздражает, — заметила Джудит с лукавой улыбкой.
— Перечисление следует начинать с того, что ваше общество, мадам, меня крайне забавляет, возбуждает и вполне удовлетворяет, — отозвался он с вкрадчивой улыбкой, а в глазах его мелькнул столь хорошо знакомый Джудит блеск желания.
Они прошли в танце круг и разделились. Когда встретились вновь, Маркус заметил:
— По-моему, сегодняшним вечером ты довольна.
— А разве это преступление — быть довольной? — Брови ее выразительно приподнялись.
Маркус покачал головой:
— Вложи свой меч в ножны, рысь. Я не собираюсь ссориться с тобой сегодня.
— Нет? Как-то даже странно. Ведь в последнее время мы только и делаем, что ссоримся.
Танец вновь разъединил их. А когда Джудит вернулись к нему, внимание ее привлекло что-то… Она глядела туда, не отрываясь.
— Мои жалкие потуги завязать разговор, похоже, тебя не забавляют, — бросил Маркус, после того как в течение двух минут так и не дождался от нее ответа на какой-то свой вопрос.
— Извини меня.
Кусая губу, она продолжала смотреть через его плечо. Маркус почувствовал, что она вся напряжена.
— Что с тобой, Джудит?
— Ничего… только… Ты знаешь леди Баррет?
— Агнес Баррет? Конечно. Это жена сэра Томаса Баррета. Она вращается в свете уже много лет… Появились как вдова какого-то итальянского графа. Прошлым летом вышли замуж за Баррета, старого чудака, подагрика, но при солидных деньгах. Ей, видимо, надо было пристроиться. Хотя Агнес весьма привлекательная женщина, такой устроиться несложно.
— Да, ты прав, — рассеянно согласилась Джудит и тряхнула локонами, чтобы сбросить наваждение. — Так ты пришел сюда проверить, там ли я, где должна быть?
— Ну что ты опять лезешь в бутылку, Джудит.
— Никуда я не лезу. Но ведь это естественно: ты делаешь что-то для себя совершенно необычное, и я пытаюсь угадать причину.
— Я хотел побыть с тобой.
— То есть проверить меня.
— Не надо вкладывать в мои уста слова, которые я не произносил. Повторяю, я просто пришел побыть с тобой.
— Верно, верно. Тебе надо убедиться, что я не делаю ничего из того, что не должна делать.
— Ладно, пусть будет так. Теперь ты дважды подумаешь, прежде чем совершить какую-нибудь глупость. А вдруг я неожиданно появлюсь?
Джудит секунду помолчала, а потом, смеясь, удовлетворенно заметила:
— Вот мы и ссоримся. Я знала, что мир продлится недолго.
— Ну и язва же ты! Танец закончился.
— Поедем домой, — попросила Джудит.
— Чудесная идея. — И, придерживая за талию, Маркус вывел ее из зала.
— Добрый вечер, леди Керрингтон, Маркус… Примите мои поздравления. Мне следовало бы сделать это значительно раньше, но Баррет задержался в поместье — снова подагра. Мы только недавно возвратились в город.
На их пути материализовалась улыбающаяся леди Баррет с протянутыми к Джудит руками.
— Эта ужасная война! — пробормотала она. — Летом здесь было совсем пусто, все перебрались в Брюссель.
— Ну, далеко не все, — возразил Маркус. Чтобы поцеловать руку леди Баррет, ему пришлось отпустить талию Джудит.
— Теперь, слава Богу, понемногу все входит в норму.
— Война продолжалась пятнадцать лет, — проговорила Джудит, ни к кому не обращаясь, — так что в норму все придет еще не скоро.
Агнес с застывшей улыбкой посмотрела на нее, затем вдруг хрипло рассмеялась, и зрачки ее сузились.
— Совершенно верно, леди Керрингтон. Какой у вас живой ум!
Джудит вдруг снова почувствовала, что от Агнес Баррет лучше держаться подальше — очень опасна. Она заставила себя улыбнуться.
— Я вовсе не хотела быть невежливой, мадам. Просто я смотрю на войну с другой точки зрения, ведь большую часть жизни я провела вблизи войны.
Намек на возраст Агнес и подавно не понравился.
— Надеюсь, вы выберете время навестить меня, леди Керрингтон, — холодно произнесла она и распрощалась с ними.
— Представляешь, какая честь! — проговорила Джудит, глядя ей вслед.
У дверей она задержалась и посмотрела через плечо. Агнес Баррет стояла очень близко к Бернару Мелвиллу. Они беседовали. Две кобры, ласкающие друг друга своими ядовитыми жалами. Джудит содрогнулась.
— Джудит, что тебя тревожит? — мягко спросил Маркус. — Ты вся как закрученная пружина, И потом, к чему такая резкость?
— Сама не знаю. Это все из-за этой женщины. — Она пожала плечами. — Ладно, это все фантазии.
— О, Джудит, вы уже уходите? — Из темноты возник Чарли. Джудит показалось, что он специально их караулил. Чарли склонил голову и, не глядя на кузена, произнес:
— Маркус… ты уделишь мне несколько минут завтра?.. Дело очень важное…
— Что за разговор! Приходи когда хочешь, Чарли, — спокойно произнес Маркус. — Ну, например, давай договоримся на полдень. Тебя устраивает?
— Да… да. Вполне. — На щеках молодого человека обозначились два красных пятна. — Я приду… мм… Джудит, спокойной ночи. — Он рванулся и неуклюже поцеловал ее в щеку.
— Молодой балбес, — проворчал Маркус беззлобно.
— А что случилось?
— Ничего нового. Снова по уши в долгах и хочет, чтобы я их оплатил. Он, конечно, думает, что я об этом ничего не знаю.
— А как ты об этом узнал? Маркус удивленно па нее посмотрел:
— Джудит, разве ты не знаешь, что Чарли мой подопечный? Ничего в его жизни не должно происходить втайне от меня. Я должен знать обо всем, ибо несу за него ответственность.
— Ты вообще человек очень ответственный.
— Да. И прошу тебя никогда об этом не забывать, сударыня-жена.
— Автократ, — бросила Джудит, но без вызова. Ей очень не хотелось ссориться.
Маркус вернулся к себе в постель только под утро. «Если мы будем продолжать жечь свечу с обоих концов, нас надолго не хватит», — подумал он перед тем, как погрузиться к сои.
Проснулся он оттого, что Чевли раздвинул шторы, впустив в спальню свет великолепного осеннего утра. Маркус рывком сбросил одеяло и потянулся.
— Мой халат, Чевли.
Камердинер подал расшитый халат. Завязывая его на ходу, Маркус вошел в спальню жены.
— Доброе утро, рысь.
Джудит сидела в постели. Ее медно-рыжие волосы ниспадали на белые подушки. Рядом на столике стоял поднос с горячим шоколадом и бисквитами. На коленях высилась солидная горка разноцветных карточек.
— Доброе утро, Маркус. — Она улыбнулась ему поверх края чашечки с шоколадом, подумав о том, как это замечательно, когда в семье мир.
— Что, записочки от поклонников? У тебя их целое войско. — Он наклонился поцеловать ее и захватил пригоршню карточек. — О, я смотрю, и цветы тоже.
На столике рядом с подносом стояла ваза с букетом фиалок. Он посмотрел на карточку и помрачнел:
— Грейсмер? В тот вечер ты произвела на него, видимо, большое впечатление.
Джудит рассеянно кивнула:
— Он на карточках делает всегда такие интересные надписи. И фиалки тоже красивые.
— Джудит, мне бы не хотелось, чтобы ты принимала такие подарки.
Она откинулась на подушки, вспомнив напряжение, возникшее тогда между двумя мужчинами.
— Вообще или от Грейсмера в частности?
Он пожал плечами:
— Не важно.
— А мне кажется важным. Разве это не естественно, что женщине оказывают какое-то внимание?
Маркус ничего не ответил. Он подошел к окну и выглянул на площадь. Под присмотром няньки в небольшом огороженном садике играла группа детей.
— Ты что-то имеешь против Грейсмера? — Джудит решила выяснить вопрос раз и навсегда.
— Имею, Джудит, имею. И я хочу, чтобы ты поняла: этот человек никогда не должен появляться здесь, в этом доме. Ни при каких обстоятельствах.
— Могу я спросить почему?
— Спросить ты можешь, но ответа я дать тебе не могу. Просто запомни мое пожелание: я не хочу видеть Грейсмера среди твоих друзей.
Голос у него был ровный, почти бесстрастный. Он все еще продолжал глядеть на детей, но уже не видел их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46