Она забудет о нем и станет действовать, как задумала. Аласдэр Чейз не тот любовник, которого Эмма собиралась завести ко Дню святого Валентина.
Словно услышав ее мысли, Харрис объявил о приходе Поля Дени. Девушка похолодела. Как же теперь? Накануне вечером что-то произошло между французом и Аласдэром. Она быстро скосила глаза на опекуна — тот все еще разговаривал с герцогом и, казалось, не заметил появления Поля.
Эмма тут же пошла поздороваться с новым гостем и почувствовала, как на нее накатило вдохновение. Прошлым вечером ровным счетом ничего не произошло. Ни один из участников действия не желал признаваться в своей роли. Значит, и Полю не придется объяснять свою — ту, которую он играл в хитроумном замысле Аласдэра.
Прежде чем француз успел открыть рот, она прошептала:
— Ах, мистер Дени, вы меня простите за мои дурные манеры? Извините, что вчера я не вернулась в оранжерею, но бедняжка Мария так сильно страдала. Я просто не могла ее оставить. — Эмма одарила гостя сияющей улыбкой. — Ну скажите, что вы меня простили.
Поль склонился над ее рукой.
— Мадам, вы не можете быть виноватой. Конечно, вам следовало оставаться со своей компаньонкой. Мои притязания не имеют значения.
— Надеюсь, вы ждали меня не долго? — Эмме не терпелось выслушать ответ. Понимал ли француз, что произошло на самом деле? Верил ли в то, что она не вернулась после того, как его самого заставили или убедили уйти?
Поль верил. Но больше не доверял удаче. Хорошо хоть теперь не придется объяснять свой собственный поспешный уход.
— Вечность, мадам, — игриво проговорил он. — Каждая минута без вас для меня целая вечность.
— Вы снова говорите абсурдные вещи, — пожурила его Эмма. — Ох, кажется, герцог уходит! Я должна пойти с ним попрощаться.
— Мистер Дени, мы с вами не встречались дня два, — с улыбкой поприветствовал соседа Аласдэр. — С тех пор как ездили в Таттерсоллз. Надеюсь, вы выбрали себе лошадь по вкусу?
Тем временем Эмма, провожая герцога до порога гостиной, изо всех сил напрягала слух, стараясь расслышать, о чем говорят молодые люди. Оба вели себя абсолютно естественно. Болтали как старые приятели, которые некоторое время друг друга не видели. И между ними не чувствовалось никакой напряженности. Но в прошлый вечер они должны были столкнуться. Разве такая встреча могла быть приятной? Эмма почувствовала, что от неразрешимой загадки у нее начинает болеть голова. Вероятно, эти оба — великолепные актеры и ведут свои роли без единой ошибки. Но зачем? Неужели находятся в сговоре? И предмет их сговора — она сама?
От отчаяния Эмме хотелось завопить. Но вместо этого она заговорила с леди Далримпл и выслушала подробный отчет о ее недавнем недомогании и прогрессивном методе лечения ее нового врача.
— Только подумай, Эмма, — вторила даме Мария, — еще два дня назад леди Далримпл была прикована к постели — не могла поднять головы. А сегодня посмотри, как чудесно выглядит. И все благодаря овечьей крови и уксусу. Невероятно!
— В самом деле невероятно, — слабым голосом согласилась девушка.
— Надеюсь, Мария, вы пришли в себя? — дружелюбно поинтересовался Аласдэр из-за плеча Эммы.
— О да, спасибо. Вчера болела голова, но недолго. — Мария выглядела немного смущенной.
Гость перебросился несколькими фразами с леди Далримпл и повернулся к Эмме.
— Слышал, ты купила дорожную коляску?
— Откуда ты знаешь? — озадаченно спросила она.
— Получил счет, — сухо объяснил Аласдэр. — Ты не теряешь времени даром.
— Таково мое намерение. — Эмма подстроилась под его холодный тон.
— Сегодня приведут твоих лошадей. Джемми договорился, что они будут стоять в конюшне на Парк-стрит. Хочешь посмотреть на кобылу? У меня такое ощущение, что в Таттерсоллзе ты ее вовсе не видела.
— Она здесь? — Эмма сразу сбросила маску холодности.
— На улице, с Джемми. — В ответ на ее отзывчивость глаза Аласдэра засветились теплотой. Три года назад, до того рокового дня, Эмма всегда была порывиста. И теперь он с радостью заметил, что настороженность, как будто ставшая чертой Эммы в последнее время, так и не смогла взять над девушкой верх.
— Хочешь выйти и познакомиться с ней?
— Немедленно! — Еще не закончив говорить, Эмма направилась к двери.
Аласдэр последовал за ней — загадочная улыбка по-прежнему лучилась в его глазах. Девушка так спешила, что, подобрав развевавшуюся муслиновую юбку, буквально перепрыгнула последнюю ступеньку. Пробежала через вестибюль. Озадаченный такой неизящной спешкой, лакей бросился распахивать дверь.
— Доброе утро, Джемми! Как она хороша! — Эмма взяла лошадиную морду в ладони, погладила бархатистый нос. Потом обошла вокруг кобылы. — Превосходные линии!
— Да, леди Эмма, посмотрите, какие крутые плечи! — Джемми говорил с такой гордостью, словно кобыла была его собственной. — И готов поспорить — редкостной быстроты.
— M-м. — Девушка провела рукой по лошадиному крупу. — Очень красива!
— Думаешь, я купил бы тебе какую-нибудь дрянь? — подтрунивая над подопечной, запротестовал Аласдэр.
Эмма посмотрела на него. Опекун улыбался — как и должно, открыто, с теплотой. Но сколько себя ни обманывай, сколько ни настраивай, в выражении его лица не удавалось заметить ничего особенного. Она так же тепло улыбнулась в ответ.
Внезапный порыв северо-восточного ветра долетел с угла Одли-стрит. Эмма поежилась.
— До смерти простудишься в этом тонком муслине, — заволновался Аласдэр. — Если хочешь опробовать кобылу, иди переоденься, и поедем в Ричмонд.
Его ладонь легла ей на шею. Прикосновение показалось нежным, но твердым и вызвало целую бурю воспоминаний. Его любимый жест — так Аласдэр дотрагивался до нее с первых дней их знакомства. Иногда, чтобы подтолкнуть, куда нужно. Иногда, потому что она слишком близко стояла и рука с казавшейся такой естественной фамильярностью сама находила дорогу.
У Эммы сразу пересохло во рту. В груди екнуло, бедра невольно напряглись. Мгновение она сопротивлялась его ладони. И тогда Аласдэр положил другую руку ей на талию.
— В дом, Эмма! Твое платье хоть и писк моды, но защищает от холода не лучше, чем ночная рубашка.
По-прежнему держа ладони у нее на шее и талии, он заставил Эмму войти в парадное. Ничего особенно чувственного в его прикосновении не было, но знакомая хозяйская фамильярность возбуждала.
Собственная реакция разозлила Эмму. Ей показалось, что ничего подобного Аласдэр не ощущал. Просто хотел поскорее увести с холода в дом.
Тряхнув головой, она сбросила с шеи его ладонь и ускорила шаг, чтобы избавиться от теплого прикосновения к талии. Аласдэр не сделал попытки ее догнать.
— Так ты хочешь ее попробовать?
Эмма медлила. Сказать, что поедет в Гайд-парк в обычный час променада? Или согласиться на Ричмонд, где можно дать кобыле полную волю и проверить, на что она способна? Но в Ричмонд нельзя ехать без эскорта.
— Мне нужен грум, — заявила она, уклоняясь от прямого ответа. — У Джемми есть друзья?
— У тебя уже есть грум, — сообщил Аласдэр. — Один из многочисленных знакомых Джемми. Сомнительного происхождения, но Джемми за него ручается. Я с ним разговаривал утром, и у меня сложилось впечатление, что он подходит. Не очень отесан, но уверен, ты не будешь возражать. Зато с лошадьми управляется отлично. Джемми уверяет: он мастер на все руки. И с пистолетом справится, если возникнет нужда. Ты будешь с ним в безопасности.
— О! — Эмму тронула его забота, хотя она и понимала, что должна была это ожидать. — Где он будет жить?
— В конюшне. Можешь посылать за ним лакея всякий раз, когда захочешь куда-нибудь выехать. — Опекун изогнул бровь, явно ожидая дальнейших вопросов, на которые с готовностью собирался ответить.
— Ты, кажется, обо всем подумал, — наконец проговорила девушка.
— С одним желанием — угодить тебе, — учтиво ответил он. — Скажи, если что-нибудь не так.
Эмма невольно рассмеялась.
— Сэр, вы прекрасно знаете, что это невозможно.
— Надеюсь. — Глаза Аласдэра внезапно расширились. — Мне приятно сознавать, что я понимаю, что тебе нужно и что нравится.
Несколько секунд царило молчание. Тяжелое молчание от того, что осталось невысказанным. Эмма изо всех сил боролась с желанием заговорить, заставить Аласдэра выложить правду. Но в конце концов победа была за ней. Какую бы игру ни затеял опекун, она ему подыграет. И первая не сломается. Если это состязание, она достойно потягается с ним.
— Как же зовут этого замечательного конюха? — спросила она ровным голосом.
— Сэм, — ответил опекун. — Тоже из бывших жокеев. Я подозреваю, что он добывал прибавку к жалованью, шаря по карманам. Однако Джемми уверяет, что он перевоспитался.
— Джемми можно верить, — искренне согласилась Эмма. — Думаю, что коляску привезут сегодня к вечеру.
— Сэм уже позаботился о доставке.
Девушке сделался непереносим этот до абсурда вежливый разговор, и она расхохоталась.
— Аласдэр, если бы ты не был таким полезным, я бы застрелила тебя за твою активность. Я могла бы превосходно справиться со всем сама.
— Но мне доставляет удовольствие тебе служить, — просто ответил он.
— Значит, дело не только в том, что ты опекаешь несмышленую женщину, которая не в состоянии сама совладать со своим состоянием? — Теперь ее голос дрогнул.
— Ты почти заслужила, чтобы я ответил: «Да, именно это я и делаю», — парировал Аласдэр. — Так что ты решила? Переоденешься и поедем кататься? Или останешься здесь и весь остаток утра будешь обмениваться учтивыми шуточками?
Выбор приходилось делать между неравноценными вещами.
— Ричмонд? — засомневалась Эмма.
— Именно то, что я предложил. Двадцати минут тебе хватит, чтобы переодеться?
— Извинись за меня перед Марией! — Девушка бросилась вверх по лестнице.
Аласдэр постоял с минуту, стараясь побороть желание последовать за ней. Его ладонь лежала на колонке парапета, ногой он опирался на нижнюю ступеньку. Как долго он в состоянии это выносить? Дьявольщина! Он едва в силах сдерживаться и не дотрагиваться до нее. Хоть бы она как-нибудь проявила свою взрывоподобную страсть! Подала бы знак, который понял бы один он. Аласдэр искал в ее глазах особый блеск, хотел заметить прозрачность и мягкость кожи, которая всегда бывала такой после ночи любви.
Но дрянное создание оставалось таким же холодным, как он сам. С той лишь разницей, что его холодность таяла на глазах. Интересно, что ощущала она?
Нетерпеливо мотнув головой, Аласдэр уже собирался подняться по лестнице, когда на верхней площадке появился Поль Дени. Аласдэр подождал, пока молодой человек спустится.
— Кажется, вы нашли дорогу в свет? — спросил он с улыбкой.
— Да, благодаря принцессе Эстергази, которая была так добра и любезна и дала мне рекомендации в «Олмэкс», — ответил француз. — Сегодня вечером я буду присутствовать на подписном балу.
На губах Аласдэра по-прежнему играла ничего не выражавшая улыбка, но проницательные глаза рассматривали собеседника. Его сосед, похоже, не блистал здоровьем. Под глазами темнели синяки, кожа отливала серым. Аласдэр пытался догадаться, позвал ли он сторожа, когда очнулся в оранжерее. Если и так, история о нападении во время костюмированного бала у герцогини Девиз еще не просочилась в свет. Но позвать на помощь и потребовать правосудия в такой ситуации — самый естественный шаг. Странно, если Поль Дени этого не сделал.
— Я надеялся узнать, что леди Эмма тоже будет там. И если так, заручиться ее согласием на вальс. Но она куда-то исчезла, прежде чем я успел поговорить с ней. — Поль расстроенно улыбнулся, давая понять, как он собой недоволен.
— Даже если бы успели, это ни к чему бы не привело, — отозвался Аласдэр. — Если бы Эмма и согласилась, в чем я сомневаюсь, правила «Олмэкса» не позволяют ей танцевать с вами, прежде чем вас не представят как достойного партнера.
— О, я не знал! — Поль Дени в отчаянии пожал плечами. — Столько правил… столько неписаных традиций. Лондонский свет для новичка совершенно непонятен.
Аласдэр улыбнулся в знак согласия и собрался продолжать подниматься по лестнице, но не успел одолеть ни одной ступеньки.
— Лорд Аласдэр!
— Да, господин Дени? — Он снова повернулся к французу.
— Я чувствую себя немного неловко. — Тот погладил губы кончиком пальца. — Надеюсь, вы не будете возражать, если я сделаю леди Эмме предложение?
«Только через мой труп».
Но вслух Аласдэр этого не сказал. А только бесстрастно проговорил:
— Господин Дени, ответ вы получите у самой Эммы. Она официально уже два года сама себе хозяйка, но на самом деле — гораздо дольше, со смерти отца, поскольку ее брат оказался нестрогим воспитателем. Вы скоро поймете, если еще не поняли, что она своенравна и все важные решения принимает сама. — Он поклонился на прощание и пошел вверх по лестнице.
А Поль, нахмурившись, выскользнул на улицу. Его внезапно осенило: Аласдэру Чейзу не нравится, что он, Поль Дени, ухаживает за его подопечной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Словно услышав ее мысли, Харрис объявил о приходе Поля Дени. Девушка похолодела. Как же теперь? Накануне вечером что-то произошло между французом и Аласдэром. Она быстро скосила глаза на опекуна — тот все еще разговаривал с герцогом и, казалось, не заметил появления Поля.
Эмма тут же пошла поздороваться с новым гостем и почувствовала, как на нее накатило вдохновение. Прошлым вечером ровным счетом ничего не произошло. Ни один из участников действия не желал признаваться в своей роли. Значит, и Полю не придется объяснять свою — ту, которую он играл в хитроумном замысле Аласдэра.
Прежде чем француз успел открыть рот, она прошептала:
— Ах, мистер Дени, вы меня простите за мои дурные манеры? Извините, что вчера я не вернулась в оранжерею, но бедняжка Мария так сильно страдала. Я просто не могла ее оставить. — Эмма одарила гостя сияющей улыбкой. — Ну скажите, что вы меня простили.
Поль склонился над ее рукой.
— Мадам, вы не можете быть виноватой. Конечно, вам следовало оставаться со своей компаньонкой. Мои притязания не имеют значения.
— Надеюсь, вы ждали меня не долго? — Эмме не терпелось выслушать ответ. Понимал ли француз, что произошло на самом деле? Верил ли в то, что она не вернулась после того, как его самого заставили или убедили уйти?
Поль верил. Но больше не доверял удаче. Хорошо хоть теперь не придется объяснять свой собственный поспешный уход.
— Вечность, мадам, — игриво проговорил он. — Каждая минута без вас для меня целая вечность.
— Вы снова говорите абсурдные вещи, — пожурила его Эмма. — Ох, кажется, герцог уходит! Я должна пойти с ним попрощаться.
— Мистер Дени, мы с вами не встречались дня два, — с улыбкой поприветствовал соседа Аласдэр. — С тех пор как ездили в Таттерсоллз. Надеюсь, вы выбрали себе лошадь по вкусу?
Тем временем Эмма, провожая герцога до порога гостиной, изо всех сил напрягала слух, стараясь расслышать, о чем говорят молодые люди. Оба вели себя абсолютно естественно. Болтали как старые приятели, которые некоторое время друг друга не видели. И между ними не чувствовалось никакой напряженности. Но в прошлый вечер они должны были столкнуться. Разве такая встреча могла быть приятной? Эмма почувствовала, что от неразрешимой загадки у нее начинает болеть голова. Вероятно, эти оба — великолепные актеры и ведут свои роли без единой ошибки. Но зачем? Неужели находятся в сговоре? И предмет их сговора — она сама?
От отчаяния Эмме хотелось завопить. Но вместо этого она заговорила с леди Далримпл и выслушала подробный отчет о ее недавнем недомогании и прогрессивном методе лечения ее нового врача.
— Только подумай, Эмма, — вторила даме Мария, — еще два дня назад леди Далримпл была прикована к постели — не могла поднять головы. А сегодня посмотри, как чудесно выглядит. И все благодаря овечьей крови и уксусу. Невероятно!
— В самом деле невероятно, — слабым голосом согласилась девушка.
— Надеюсь, Мария, вы пришли в себя? — дружелюбно поинтересовался Аласдэр из-за плеча Эммы.
— О да, спасибо. Вчера болела голова, но недолго. — Мария выглядела немного смущенной.
Гость перебросился несколькими фразами с леди Далримпл и повернулся к Эмме.
— Слышал, ты купила дорожную коляску?
— Откуда ты знаешь? — озадаченно спросила она.
— Получил счет, — сухо объяснил Аласдэр. — Ты не теряешь времени даром.
— Таково мое намерение. — Эмма подстроилась под его холодный тон.
— Сегодня приведут твоих лошадей. Джемми договорился, что они будут стоять в конюшне на Парк-стрит. Хочешь посмотреть на кобылу? У меня такое ощущение, что в Таттерсоллзе ты ее вовсе не видела.
— Она здесь? — Эмма сразу сбросила маску холодности.
— На улице, с Джемми. — В ответ на ее отзывчивость глаза Аласдэра засветились теплотой. Три года назад, до того рокового дня, Эмма всегда была порывиста. И теперь он с радостью заметил, что настороженность, как будто ставшая чертой Эммы в последнее время, так и не смогла взять над девушкой верх.
— Хочешь выйти и познакомиться с ней?
— Немедленно! — Еще не закончив говорить, Эмма направилась к двери.
Аласдэр последовал за ней — загадочная улыбка по-прежнему лучилась в его глазах. Девушка так спешила, что, подобрав развевавшуюся муслиновую юбку, буквально перепрыгнула последнюю ступеньку. Пробежала через вестибюль. Озадаченный такой неизящной спешкой, лакей бросился распахивать дверь.
— Доброе утро, Джемми! Как она хороша! — Эмма взяла лошадиную морду в ладони, погладила бархатистый нос. Потом обошла вокруг кобылы. — Превосходные линии!
— Да, леди Эмма, посмотрите, какие крутые плечи! — Джемми говорил с такой гордостью, словно кобыла была его собственной. — И готов поспорить — редкостной быстроты.
— M-м. — Девушка провела рукой по лошадиному крупу. — Очень красива!
— Думаешь, я купил бы тебе какую-нибудь дрянь? — подтрунивая над подопечной, запротестовал Аласдэр.
Эмма посмотрела на него. Опекун улыбался — как и должно, открыто, с теплотой. Но сколько себя ни обманывай, сколько ни настраивай, в выражении его лица не удавалось заметить ничего особенного. Она так же тепло улыбнулась в ответ.
Внезапный порыв северо-восточного ветра долетел с угла Одли-стрит. Эмма поежилась.
— До смерти простудишься в этом тонком муслине, — заволновался Аласдэр. — Если хочешь опробовать кобылу, иди переоденься, и поедем в Ричмонд.
Его ладонь легла ей на шею. Прикосновение показалось нежным, но твердым и вызвало целую бурю воспоминаний. Его любимый жест — так Аласдэр дотрагивался до нее с первых дней их знакомства. Иногда, чтобы подтолкнуть, куда нужно. Иногда, потому что она слишком близко стояла и рука с казавшейся такой естественной фамильярностью сама находила дорогу.
У Эммы сразу пересохло во рту. В груди екнуло, бедра невольно напряглись. Мгновение она сопротивлялась его ладони. И тогда Аласдэр положил другую руку ей на талию.
— В дом, Эмма! Твое платье хоть и писк моды, но защищает от холода не лучше, чем ночная рубашка.
По-прежнему держа ладони у нее на шее и талии, он заставил Эмму войти в парадное. Ничего особенно чувственного в его прикосновении не было, но знакомая хозяйская фамильярность возбуждала.
Собственная реакция разозлила Эмму. Ей показалось, что ничего подобного Аласдэр не ощущал. Просто хотел поскорее увести с холода в дом.
Тряхнув головой, она сбросила с шеи его ладонь и ускорила шаг, чтобы избавиться от теплого прикосновения к талии. Аласдэр не сделал попытки ее догнать.
— Так ты хочешь ее попробовать?
Эмма медлила. Сказать, что поедет в Гайд-парк в обычный час променада? Или согласиться на Ричмонд, где можно дать кобыле полную волю и проверить, на что она способна? Но в Ричмонд нельзя ехать без эскорта.
— Мне нужен грум, — заявила она, уклоняясь от прямого ответа. — У Джемми есть друзья?
— У тебя уже есть грум, — сообщил Аласдэр. — Один из многочисленных знакомых Джемми. Сомнительного происхождения, но Джемми за него ручается. Я с ним разговаривал утром, и у меня сложилось впечатление, что он подходит. Не очень отесан, но уверен, ты не будешь возражать. Зато с лошадьми управляется отлично. Джемми уверяет: он мастер на все руки. И с пистолетом справится, если возникнет нужда. Ты будешь с ним в безопасности.
— О! — Эмму тронула его забота, хотя она и понимала, что должна была это ожидать. — Где он будет жить?
— В конюшне. Можешь посылать за ним лакея всякий раз, когда захочешь куда-нибудь выехать. — Опекун изогнул бровь, явно ожидая дальнейших вопросов, на которые с готовностью собирался ответить.
— Ты, кажется, обо всем подумал, — наконец проговорила девушка.
— С одним желанием — угодить тебе, — учтиво ответил он. — Скажи, если что-нибудь не так.
Эмма невольно рассмеялась.
— Сэр, вы прекрасно знаете, что это невозможно.
— Надеюсь. — Глаза Аласдэра внезапно расширились. — Мне приятно сознавать, что я понимаю, что тебе нужно и что нравится.
Несколько секунд царило молчание. Тяжелое молчание от того, что осталось невысказанным. Эмма изо всех сил боролась с желанием заговорить, заставить Аласдэра выложить правду. Но в конце концов победа была за ней. Какую бы игру ни затеял опекун, она ему подыграет. И первая не сломается. Если это состязание, она достойно потягается с ним.
— Как же зовут этого замечательного конюха? — спросила она ровным голосом.
— Сэм, — ответил опекун. — Тоже из бывших жокеев. Я подозреваю, что он добывал прибавку к жалованью, шаря по карманам. Однако Джемми уверяет, что он перевоспитался.
— Джемми можно верить, — искренне согласилась Эмма. — Думаю, что коляску привезут сегодня к вечеру.
— Сэм уже позаботился о доставке.
Девушке сделался непереносим этот до абсурда вежливый разговор, и она расхохоталась.
— Аласдэр, если бы ты не был таким полезным, я бы застрелила тебя за твою активность. Я могла бы превосходно справиться со всем сама.
— Но мне доставляет удовольствие тебе служить, — просто ответил он.
— Значит, дело не только в том, что ты опекаешь несмышленую женщину, которая не в состоянии сама совладать со своим состоянием? — Теперь ее голос дрогнул.
— Ты почти заслужила, чтобы я ответил: «Да, именно это я и делаю», — парировал Аласдэр. — Так что ты решила? Переоденешься и поедем кататься? Или останешься здесь и весь остаток утра будешь обмениваться учтивыми шуточками?
Выбор приходилось делать между неравноценными вещами.
— Ричмонд? — засомневалась Эмма.
— Именно то, что я предложил. Двадцати минут тебе хватит, чтобы переодеться?
— Извинись за меня перед Марией! — Девушка бросилась вверх по лестнице.
Аласдэр постоял с минуту, стараясь побороть желание последовать за ней. Его ладонь лежала на колонке парапета, ногой он опирался на нижнюю ступеньку. Как долго он в состоянии это выносить? Дьявольщина! Он едва в силах сдерживаться и не дотрагиваться до нее. Хоть бы она как-нибудь проявила свою взрывоподобную страсть! Подала бы знак, который понял бы один он. Аласдэр искал в ее глазах особый блеск, хотел заметить прозрачность и мягкость кожи, которая всегда бывала такой после ночи любви.
Но дрянное создание оставалось таким же холодным, как он сам. С той лишь разницей, что его холодность таяла на глазах. Интересно, что ощущала она?
Нетерпеливо мотнув головой, Аласдэр уже собирался подняться по лестнице, когда на верхней площадке появился Поль Дени. Аласдэр подождал, пока молодой человек спустится.
— Кажется, вы нашли дорогу в свет? — спросил он с улыбкой.
— Да, благодаря принцессе Эстергази, которая была так добра и любезна и дала мне рекомендации в «Олмэкс», — ответил француз. — Сегодня вечером я буду присутствовать на подписном балу.
На губах Аласдэра по-прежнему играла ничего не выражавшая улыбка, но проницательные глаза рассматривали собеседника. Его сосед, похоже, не блистал здоровьем. Под глазами темнели синяки, кожа отливала серым. Аласдэр пытался догадаться, позвал ли он сторожа, когда очнулся в оранжерее. Если и так, история о нападении во время костюмированного бала у герцогини Девиз еще не просочилась в свет. Но позвать на помощь и потребовать правосудия в такой ситуации — самый естественный шаг. Странно, если Поль Дени этого не сделал.
— Я надеялся узнать, что леди Эмма тоже будет там. И если так, заручиться ее согласием на вальс. Но она куда-то исчезла, прежде чем я успел поговорить с ней. — Поль расстроенно улыбнулся, давая понять, как он собой недоволен.
— Даже если бы успели, это ни к чему бы не привело, — отозвался Аласдэр. — Если бы Эмма и согласилась, в чем я сомневаюсь, правила «Олмэкса» не позволяют ей танцевать с вами, прежде чем вас не представят как достойного партнера.
— О, я не знал! — Поль Дени в отчаянии пожал плечами. — Столько правил… столько неписаных традиций. Лондонский свет для новичка совершенно непонятен.
Аласдэр улыбнулся в знак согласия и собрался продолжать подниматься по лестнице, но не успел одолеть ни одной ступеньки.
— Лорд Аласдэр!
— Да, господин Дени? — Он снова повернулся к французу.
— Я чувствую себя немного неловко. — Тот погладил губы кончиком пальца. — Надеюсь, вы не будете возражать, если я сделаю леди Эмме предложение?
«Только через мой труп».
Но вслух Аласдэр этого не сказал. А только бесстрастно проговорил:
— Господин Дени, ответ вы получите у самой Эммы. Она официально уже два года сама себе хозяйка, но на самом деле — гораздо дольше, со смерти отца, поскольку ее брат оказался нестрогим воспитателем. Вы скоро поймете, если еще не поняли, что она своенравна и все важные решения принимает сама. — Он поклонился на прощание и пошел вверх по лестнице.
А Поль, нахмурившись, выскользнул на улицу. Его внезапно осенило: Аласдэру Чейзу не нравится, что он, Поль Дени, ухаживает за его подопечной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37