– Ваша тетя – тоже настоящая ведьма. Поговорите с нею. Она поможет вам разобраться в собственной душе.
– Ну нет, – усмехается Юля. – Я не собираюсь исповедоваться. Я ведьма, а не монахиня. Благословенны будьте, Госпожа.
– Благословенны будьте, Юля.
Кристалл начал тускнеть. Юля набросила на него покрывало, отодвинула стул, встала… и тут увидела Анну Николаевну.
– Вы все слышали! – возмущенно проговорила девушка. – Подслушивать – это подло!
– Рыться в чужой Книге Теней – тоже подло, – ответила Анна Николаевна. – Ты воспользовалась моей Книгой Теней, чтобы устраивать свои шалости! Ты лишила меня музыкального слуха! А гномы и грибы! Зачем ты их вызвала?!
– Развлечься хотелось.
– Магии в тебе достаточно, а вот ума не очень, – сжав губы, сказала Анна Николаевна. – Где моя Книга Теней?
– Найдите сами, – лукаво усмехнулась Юля, – тогда и обратно получите. Посмотрим, кто из нас более сильная ведьма.
– Я не собираюсь устраивать никаких дурацких соревнований, – спокойно сказала Анна Николаевна. – Я просто соберу шабаш. Шабаш ведьм сильнее одной ведьмы. Пусть тебя судят сестры, пусть они разбираются в твоем колдовстве.
Анна Николаевна сдержала слово и собрала полный шабаш. Сие мероприятие проходило на Желтом мысу, месте, известном своей оккультной репутацией. Шабаш, естественно, проходил после заката солнца, в пронизанной запахами разогретых трав тьме. Впрочем, тьма была относительной – место ведьмовского собрания освещали десятки свечей, сиявших ярче электрических ламп.
На этот шабаш ведьмы собрались быстро. Всех интересовала молоденькая колдунья с ее безудержной ворожбой. Правда, виновница шабаша задерживалась и, судя по фейерверкам, вспыхивающим то на одном, то на другом конце города, была занята каким-то легкомысленным колдовством.
Но вот наконец появилась и она. Юля летела на помеле, облаченная в вечернее платье из пурпурного бархата и черную кружевную пелерину. Глаза юной головной боли всего города сияли торжеством.
Юля приземлилась и осмотрелась.
– Как мило, – сказала она. – Все ведьмы Щедрого собрались для того, чтобы почтить свою новую Госпожу…
– Как бы не так! – раздались в толпе ведьм возмущенные голоса.
– Нишкни! – грозно прикрикнула на всех Баба Зина Мирный Атом, колдунья от сохи и силосной башни. – Нишкни! А ты, девонька, не надейся, что чтить мы пришли твое колдовское мастерство.
– Ведьмы Щедрого будут судить вас, сестра Улиания, – вышла из толпы ведьма по прозвищу Ивушка Неплакучая. – За все то зло, которое вы натворили.
– Судить? – рассмеялась Юля. – Вы издеваетесь, что ли? Вы забыли, кто я?!
– Нет, не забыли, – выступила вперед и Анна Николаевна. – Ты была порядочной молоденькой ведьмой, не склонной к пакостям. А теперь эти пакости из тебя так и лезут, как крем из эклера. Сестра Улиания, опомнись и вернись к доброму колдовству.
– Да с какой стати? Мне так интереснее! Кто из вас смог бы превратить мэрию в аквариум? Никто! А я смогла! Вы все слабее меня во много раз. Если я захочу, то и вас превращу – например, в курятник с кудахчущими наседками.
– Ах ты нахалка! – возмутилась Баба Зина Мирный Атом.
Как дама в возрасте, Баба Зина более всего не любила молоденьких ведьм-выскочек и всегда при случае ставила их на место. И тут ей представилась очередная возможность…
– А ну проси прощения у всего высокого собрания! – потребовала Баба Зина, подойдя к Юле и неласково взяв последнюю за ухо.
Юля завизжала от обиды и унижения:
– Заколдую! В пень превращу!
– Не выйдет, – спокойно заявила Баба Зина. – Слаба ты супротив земляной магии, одна показуха у тебя на уме. Кайся!
Но Юля, естественно, была чужда покаянным настроениям. Она прошептала какое-то заклинание и превратилась в осу. А осу, как известно, трудно удержать за ухо. Оса бесстыдно укусила Бабу Зину за большой палец и тем самым обрела свободу. Через мгновение Юля снова предстояла пред высоким ведьмовским шабашем полностью экипированная и в человеческом облике.
– Ах мерзавка, ты мерзавка, – возмущалась Баба Зина, баюкая укушенный палец.
– Довольно вам меня оскорблять, – сказала Юля, оглядывая всех ведьм. – Лучше послушайте, что я хочу предложить вам.
– Тоже стать золотыми рыбками? – выкрикнул кто-то из толпы.
– Нет, – усмехнулась Юля. – У меня имеются более интересные предложения. Изяслав Радомирович, материализуйтесь, пожалуйста.
И в ответ на это рядом с Юлей материализовался бывший мэр города Щедрого, колдун-неудачник Изяслав Радомирович Торчков. Как он оказался в одной упряжке с Юлей – непонятно, но факт есть факт.
– Благословенны будьте, ведьмы! – с пафосом воскликнул Изяслав Радомирович.
Глухое ворчание толпы было ему ответом. Господин Торчков не обратил на это ни малейшего внимания и продолжал говорить, напоминая тетерева на току.
– Уважаемые ведьмы, – токовал бывший мэр. – На вас снизошла огромная милость судьбы в лице нашей сестры Улиании. Она заколдовала насквозь коррумпированную, бюрократизированную и косную местную власть и дала возможность новым людям встать у штурвала демократического корабля. Поэтому я предлагаю избрать сестру Улианию мэром нашего города.
На шабаш пало молчание. Однако это молчание было настолько красноречивым, что бывший мэр поспешил добавить:
– Разумеется, выборы мэра пройдут конституционно и демократично, как и положено в нашей стране. Но я, со своей стороны, рекомендую всем вам проголосовать за Юлию Ветрову. С ней вы будете в безопасности.
– А что, существует какая-нибудь опасность? – выкрикнула некая совсем юная ведьмочка и смущенно затерялась в толпе.
– Конечно, существует, – улыбнулась Юля. – Кто знает, кого я решу заколдовать в следующий раз. Но речь не об этом. Я, конечно, буду строга, подобно всякому представителю власти, но я буду и справедлива. Я буду поощрять тех, кто достоин поощрения, и порицать тех, кто достоин порицания. Под моим руководством Щедрый из провинциального захолустного городка превратится в настоящий рай.
– А мы и не думали, что до сих пор жили в аду, – пробормотала Анна Николаевна.
– Итак, сестры, выборы в ближайшее воскресенье. Вас будут ждать на избирательных участках, – подытожил Изяслав Радомирович.
– А если мы не придем? – спросил кто-то.
– Тот, кто не придет на выборы, автоматически превращается в тритона, – заявила Юля Ветрова. – Без возможности обратного перевоплощения. Ну что ж. До встречи.
Юля взяла под руку Изяслава Радомировича и исчезла вместе с ним как сон и утренний туман.
Ведьмы, собравшиеся на шабаш, поначалу молчали, а потом заговорили все разом, устроив настоящий галдеж:
– Мы собрались ее судить, и что из этого получилось?!
– Выходит, она сильнее нас?
– Как смеет эта выскочка навязывать нам свою волю?
– Да еще и с Торчковым связалась – совсем головы нет!
– Что же делать, сестры, что же делать?
– А насчет тритонов – это она правду говорила?
– Ти-хо, сестры! – с мощью пароходного гудка проревела Баба Зина. – Что вышло, то вышло, обратной дороги нет. Мы придем в воскресенье и бросим в ящики бюллетени. Но каждый поставит свою отметку там, где написано «против».
– Юля не наберет нужного процента голосов и провалится на выборах, – пояснила Ивушка Неплакучая.
– А если она нас все-таки превратит в тритонов?!
– Не превратит. Мы ведь придем на выборы. Только проголосуем не так, как ей хочется. Любое заклятие можно обойти, если действовать с умом.
Наступило злосчастное воскресенье.
Дезориентированное население города Щедрого с утра пораньше поспешило на избирательные участки. Шли целыми семьями и кланами – никому не хотелось делать реальной угрозу превращения в тритонов. Даже вампиры и те, казалось, устрашились непобедимой ведьмы, железной рукой вцепившейся во власть.
Выборы в провинциальном городке и по сей день проходят так, как проходили тридцать, сорок, пятьдесят лет тому назад. Возле избирательных участков сверкали на солнце липкие от типографской краски плакаты, в буфете пахло выпечкой и пивом, а из мегафонов лились старые песни о главном.
Юля нервничала. Под свой штаб она переоборудовала здание бывшего клуба речников и теперь ходила по просторному кабинету, уставленному моделями шхун, яхт и катеров. За Юлей из кресла неотрывно наблюдал Изяслав Радомирович. За то время, что он был отлучен от власти, он сильно сдал. И вдруг появилась девушка, которая буквально воскресила его к жизни, дала новую надежду! Мало того. Сам не зная как, бывший мэр уже был влюблен в Юлю, ибо, как говорится, седина в бороду, бес в ребро.
Юля влюбленных взглядов бывшего мэра не замечала – не до того ей было. Да даже если б и заметила, то просто посмеялась – разве годится ей в возлюбленные этот лысеющий престарелый ловелас!
– Как вы думаете, – вдруг неожиданно спросила Юля у Изяслава Радомировича, – они проголосуют против меня?
– Будем надеяться, что нет, – ответил Торчков. – Да вы не волнуйтесь, Юленька. Против вас ни одна рука не поднимется. Вы всем нравитесь, поверьте!
– Вы серьезно? – скокетничала Юля. – Ну что ж. Я буду хорошим мэром и вас, Изяслав Радомирович, не забуду. Мне ведь потребуется толковый и политкорректный помощник.
К вечеру знаменательного дня начался подсчет бюллетеней. Щедровцы не захотели стать тритонами и почти стопроцентно явились на выборы. Но самое главное – за то, чтобы ведьма Юля стала мэром города, проголосовало почти семьдесят процентов избирателей. Двадцать семь процентов осторожно воздержались, и лишь три процента были против. Но что такое в нашей жизни три процента? Скидка по дисконтной карте, вот и все.
Юля ликовала. Она – мэр! Она – властительница города! Все пути перед нею открыты!
В клубе речников устроили грандиозный банкет с фейерверками, цыганами, икрой и шампанским. Юля в очередной раз напилась вдрызг – так, что ее первому помощнику господину Торчкову пришлось отвозить ее на своей машине. Поскольку Юля не желала отныне жить в доме своей тети, Изяслав Радомирович отвез новоиспеченного мэра к себе на дачу – тихо, интимно, никто не помешает…
Анна Николаевна и ее друзья и соратники оказались в оппозиции к новой власти. Все они голосовали против. Баба Зина Мирный Атом громогласно пообещала стереть «енту девку» с лица земли. Но все знали, что это только пустые и нелепые угрозы.
Глава 5
СТАРОЕ ТОСКАНСКОЕ
Сидор Акашкин превратился в обычного забубённого пьяницу. Благо во Дворце Ремесла выпивки имелось в изобилии. Особенно в экспериментальной винодельческой лаборатории, где молодые ведьмы при помощи заклятий создавали вермут, текилу и высшие коньячные спирты. Для того чтобы это все дегустировать, приглашался Сидор Акашкин. Обычно он сидел в лаборатории, покуривал кальян или сигару и ждал, когда ему принесут чашу очередного наколдованного вина.
Наколдованное вино хорошо было тем, что опьянение от него было легким и каким-то особенным. Человек, вкусивший такого вина, чувствовал себя по меньшей мере центром Вселенной. А кому из нас не хотелось бы почувствовать себя центром Вселенной?
Честолюбивый Акашкин блаженствовал от грез, навеваемых колдовским вином. Он понял, что отныне смысл его жизни и заключается в блаженстве, легкомыслии и покое. Напившись, он шел в дворцовый розарий – пообщаться с местными молоденькими ведьмочками. Те подхихикивали над Сидором, но потом привыкли к его благодушно-глуповатой физиономии. Сидор уже забыл, что за его головой охотится Юля Ветрова, что Королева солитеров изнутри выедает его организм как начинку шоколадного батончика. Сидор впервые за многие годы жизни был счастлив.
А потом произошло невероятное. Сидор влюбился, хотя представлялось, что природа обделила его талантом сердечных мук.
Избранницей Сидора оказалась руководитель информационно-аналитического отдела «Авантюрин» госпожа Дениза Грэм. Молодая женщина выглядела как орхидея, омытая ночной росой, как букет чайных роз, поставленных в вазу династии Мин, как… Нет, язык бессилен описать величавую красоту этой колдуньи. Да-да, разумеется, госпожа Дениза Грэм была колдуньей, иначе не возглавляла бы аналитический отдел Дворца Ремесла.
Как всякий влюбленный мужчина, Сидор таил свои чувства, хотя они разрывали его грудь с нежностью львиных когтей. Один или два десятка раз попавшись Денизе Грэм на глаза, Сидор считал, что она должна его понять.
Но Дениза не понимала или делала вид, что не понимает. Она гоняла свой аналитический отдел, являлась на колдовские планерки, встречалась с Сидором в коридорах власти, но ей, похоже, и в голову не приходило, что этот щупловатый мужчинка, находящийся под патронатом самой Госпожи Ведьм, таит в груди высокие и трепетные чувства.
Сидор терпел-терпел это издевательство, а потом расстроился. И впрямь, какому мужчине будет приятно, если самые благодатные его чувства будут примитивно попираться и вообще не замечаться?!
Расстройство Сидор решил утопить в винном погребе, где тихо дремали бутылки старого тосканского, опутанные паутиной столетий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37