Она была похожа на королеву, которая только что даровала великую милость паладину, отличившемуся в последнем сражении.
-- Нам необходимо переговорить с вами, -- резкий голос Франсуаз нарушил интимность ситуации.
Лиза Картер развернулась в кресле и вновь чуть склонила голову. Стройные загорелые ноги чувственно натягивали подол короткого изысканно сексуального платья от кутюр -- из тех, что принято носить на приемы в ансамбле с кожаной сумочкой и перчатками. Ее бедра были бы действительно хороши, не будь на них так много мускулов. Впрочем, таковым было только мое мнение, но я счел, что обсудить позднее эту тему с Франсуаз было бы не совсем уместно.
-- Мой брат сегодня был выпущен под залог, мисс Дюпон, -- медленно произнесла Лиза. -- Как вам известно. Мы все очень благодарны вам и Майклу за помощь.
Все это было чрезвычайно мило, и единственное, чего недоставало в этой пасхальной картинке, так это чая с ванильными сухариками. Однако Лиза Картер была дочерью своего отца, -- если, конечно, покойная миссис Картер не придерживалась особых взглядов относительно супружеской верности, -- а в крови семьи банкиров главную физиологическую роль играла скаредность. Расход на угощение гостей не был предусмотрен в статьях бюджета.
После получаса обсуждения -- столь же бессмысленного, сколь и напряженного -- мы с Франсуаз пришли к единственно возможному выводу. Пока стаи полицейских прочесывают город и окрестности, высунув язык, виляя хвостами и разыскивая незадачливого стрелка Юджина Данби, единственное, что могли сделать двое хитроумных детективов -- это потрепать нервы юной невинной девушке, строящей козни против собственного отца.
Только Лиза Картер могла дать показания, обвиняющие Уесли Рендалла в смерти Мериен Шелл. Кларенс Картер говорил о каких-то таинственных сообщниках своего друга-блондина, которые помогали обставить место преступления в ту злополучную ночь, но эти люди наверняка знали слишком мало, да и впечатление, которое они могли бы произвести на присяжных, вряд ли было бы достаточно весомым.
Кроме того, мы не знали, где их искать.
Само собой, здесь вставал еще один вопрос -- захочет ли Лиза Картер давать показания, с помощью которых ее верный любовник получит возможность полной грудью вобрать в себя аромат газовой камеры. Да и сама совиноглазка наверняка была замешана в убийстве по самую макушку, украшенную великолепными блестящими волосами.
Поэтому я настоял на том, что мы не должны выкладывать перед Лизой наш главный козырь, запись, сделанную в квартире Рендалла -- по крайней мере, пока. Для начала, мне хотелось немного потыкать палкой в чахлый, травяной коврик и определить, что скрывается под ним -- плотный грунт или болото.
-- Мы уверены, что ваш брат стал жертвой хорошо продуманного мошенничества, -- Франсуаз не стала заострять внимание на том, что семейные узы, связывавшие Лизу Картер с Кларенсом, были немного менее тесными. -- И нам известно, кто за ним стоит.
-- Вот как? -- Лиза Картер полностью повернулась к Франсуаз и поставила обе ноги на пол. Я еще глубже откинулся в кресле и отключился от разговора.
Если бы я пришел к совиноглазке один, беседа приняла бы совсем другой оборот. Лиза Картер оставила бы свои загорелые ноги заложенными друг за друга -- тем более, что она не знала, какое неблагоприятное впечатление произвели на меня ее бедра, рассмотренные вблизи. Возможно, она даже расщедрилась бы на бокал вина, в ее голосе прибавилась хрипотца, и в воздухе запахло сексом. Женщина поступает так всегда, когда хочет как можно быстрее составить впечатление о мужчине, с которым только что познакомилась. Это подобно тесту на прочность и устойчивость нервной системы.
Если мужчина не проходит этого испытания, он навсегда теряет свое лицо в прекрасных глазах, в которых ему довелось утонуть. Поэтому в таких ситуациях всегда полезно отыскать у своей собеседницы какой-нибудь физический из?ян и сфокусировать на нем свое внимание. Очень помогает, если у нее, к примеру, лошадиные зубы.
Однако на этот раз мне не удалось померяться силами с коварной красавицей, так как присутствие Франсуаз нарушало интимность нашего общения. Поэтому разговор окрасился иным стилем. Мне предстояло стать свидетелем беседы двух современных деловых женщин, каждая из которых прекрасно знает себе цену и ни в грош не ставит мужиков.
Поэтому я откинулся в кресле и прикрыл глаза.
-- Этого человека зовут Рендалл, некто Уесли Рендалл, -- голова Франсуаз была слегка наклонена книзу, а в серых глазах теплилось то выражение, которое ни разу не получалось у меня, хотя я несколько раз пытался его повторить, стоя перед зеркалом. -- Вам приходилось слышать это имя, Лиза?
Это была первая изгородь, которую предстояло перемахнуть нашей лошадке. Билли Уорнтон, судебный репортер, чья колонка несколько раз в месяц появляется в "Геральде", подробно поведал нам о том, как Кларенс Картер был выпущен под залог. Совиноглазка присутствовала в зале суда, когда адвокат старого банкира размахивал перед подслеповатыми глазами судьи подписанными показаниями Уесли Рендалла.
К сожалению, Билли не упомянул о том, что именно в этот момент Лиза Картер упала в обморок, истошно закричала или бросилась вон из зала, заливаясь слезами. Возможно, на его маленькие хитрые глазки и попалось что-нибудь с помощью чего можно было бы догадаться о реакции красавицы на предательство любовника -- жест, вполголоса оброненное слово, поворот головы, -- но репортер не упомянул ни о чем подобном, а я счел за лучшее не задавать ему наводящих вопросов, чтобы не дать проныре понять больше, чем ему полагалось.
-- Этот человек выдавал себя за друга Кларенса, не так ли? -- длинные пальцы Лизы подперли подбородок, в голосе звучало праздное любопытство. -Клар несколько раз брал меня в его дом, -- она чуть приподняла и отбросила назад плечи. -- Но мне там не понравилось. Этот Рендалл не произвел на меня впечатления. Он слишком влюблен в самого себя, мне так показалось.
А тебе бы хотелось, чтобы он был влюблен в тебя.
-- Вы были любовниками, -- констатировала Франсуаз.
Лиза слегка приподняла брови, потом кивнула.
-- Какое-то время. Он может быть довольно мил, если этого захочет. Нам было хорошо вдвоем, но потом он мне наскучил. Как я уже сказала, он слишком влюблен в самого себя.
Прекрасно, не правда ли. А теперь представьте, что это я вот так просто говорю ей в глаза, что человек, который организовал широкомасштабный шантаж по отношению к ее семье, в то же самое время является ее любовником. Сначала она бы возмутилась, может быть, рассмеялась, потом стала бы расспрашивать, откуда у меня могли возникнуть такие нелепые подозрения, а закончила бы вопросом, нахожу ли я ее сексуально привлекательной. Можете мне поверить, все произошло бы именно так.
Причина этого, пожалуй, кроется в том, что каждая женщина в глубине души слишком низко оценивает мужчин.
Но раз такой вопрос ей задала другая женщина, -- тогда дело обстоит совершенно иначе. Если вопрос был задан в лоб, значит, для этого были веские основания. А поскольку в обычной сексуальной связи нет и не может быть ничего постыдного, ее следует просто признать и поставить на этом точку.
-- Именно он убил Мериен Шелл, Лиза, -- сказала Франсуаз. -- Он, а не ваш брат.
И вот здесь что-то произошло. Возможно, Лиза Картер не настолько пропиталась ненавистью к своему рыцарю в сверкающих доспехах, чтобы отправить его на электрический стул, или же таила в глубине своей девичьей души какие-то особо коварные планы относительно его судьбы, по сравнению с которыми судебный приговор выглядел бы просто счастливым избавлением. А может быть, она была рада, что затонувший обломок правды всплыл на поверхность без ее непосредственного участия. Или же ее просто укусила блоха.
Большие совиные глаза Лизы Картер блеснули, она произнесла:
-- Мне не хотелось верить в это, Френки. Все же я с ним спала. Однако..., -- она снова приподняла плечи и отбросила их назад, но теперь сделала это более решительно, чем в первый раз. -- После того, что Кларенс рассказал нам всем, у меня не могло не возникнуть подозрений.
-- Как вы понимаете, Лиза, я вовсе не собираюсь рассказывать об этом вашему отцу, -- голос Франсуаз звучал ровно, как будто она обговаривала выполнение само собой разумеющейся светской условности. -- Женщина должна иметь право на личную жизнь.
Уверен, что меня обвинят в мужском шовинизме, но всякий раз, когда я слышу эту фразу, у меня возникает стойкое ощущение, что мужчины этого права не имеют. Впрочем, обычно это же явствует из контекста.
-- Эта страница моей жизни давно перевернута, -- ответила Лиза. -- Уес оказался маленьким гаденышем, как и... как и следовало ожидать.
Держу пари, она хотела сказать "как и все мужчины". Пожалуй, мне стоило остаться дома, -- здесь я только мешал.
-- Он причинил вам боль? -- участливо спросила Франсуаз.
Конечно же, он причинил ей боль. Он не просто продал ее -- он продал ее нам. Какая восхитительная вещь -- женская солидарность.
Лиза задумчиво покачала в воздухе ножкой бокала.
-- Я бы не назвала это болью, Френки, -- здесь ей стоило бы добавить что-нибудь вроде "милочка". -- Просто этакое гадливое чувство, неприятный осадок.
Она задумчиво вставила острие своего взгляда в самый центр бокала, как обычно делают пьяницы со стажем. Она хотела знать, на сколько шагов ей придется отступить.
-- Мне знакомо это чувство, -- поддакнула Франсуаз. Хотел бы я знать, откуда. Моя партнерша немного помолчала, потом произнесла, -- я слышала, Кларенса выпустили под залог. Что говорит адвокат?
Глаза Лизы Картер блеснули, как будто бы ей наконец удалось после нескольких безуспешных попыток вставить ключ в замочную скважину. Теперь она знала, какую карту ей придется сбросить, чтобы продолжить игру. И ей не было жаль этой карты.
Бедняга Уесли, язвительно подумал я.
В данной ситуации мне только и оставалось, что язвить про себя.
-- Старый Торнтон как всегда ни в чем не уверен, -- Лиза слегка взболтнула вино и поставила бокал на стол. -- Говорит, что у Клара есть все шансы, но...
-- Представляю, как вы все себя сейчас чувствуете. -- Если бы я не знал Франсуаз так хорошо, то мог бы подумать, что в ее голосе и в самом деле звучит участие. -- Бедняга Клар.
-- Я вот что подумала, Френки, -- зубы Лизы блеснули в свете роскошной лампы, гордо висевшей под потолком. -- Кларенс говорил, что в ту ночь его выводили из дома двое. Я имею в виду, двое, не считая Уесли. Как ты думаешь, если бы удалось узнать их имена, это бы помогло?
В серых стальных глазах Франсуаз туманом клубилось участие, но я-то отлично знал, как она довольна. Настал миг ее торжества.
-- Показаний этих двоих было бы достаточно, чтобы обвинить Рендалла в убийстве, -- голос моей партнерши звучал почти безучастно. Ведь ни она, ни Лиза не хотели зла Уесли, не правда ли.
-- Пожалуй, здесь я могу помочь, -- Лиза старательно изображала экспромт. -- Кларенс уверен, что ни один из этих людей не был Джеймсом, -это его лакей или дворецкий, что-то в этом роде. Я уже говорила, что Клар пару раз брал меня с собой на вечеринки к Уесли. Думаю, я могу назвать имена этих людей.
Маленькая записная книжка в переплете из черной искусственной кожи появилась в руках Франсуаз. Лиза Картер слегка закатила глаза к потолку и назвала два имени. Наверное, именно так она закатывала глаза в те минуты, когда Уесли Рендалл занимался с ней любовью.
Все-таки это дрянной мир.
11
Серый вечер, серые облака, бурая трава.
Челюсть инспектора Маллена вновь начала болеть, а то, что он в данный момент видел перед собой, никак не способствовало его скорейшему выздоровлению.
Леон, всклокоченный и нервный, постукивал ногой о гравиевую дорожку. Его правая рука теребила брючный ремень, открывавшийся под распахнутой курткой. Бедняга был уверен, что сейчас в них начнут стрелять.
Вот уже третий раз в отяжелевшей голове инспектора возникло тупое желание приказать Леону немедленно прекратить пинать гравий, но Маллен всякий раз заставлял себя сдерживаться. В конце концов, если парень хочет испортить себе туфли, то пусть сделает это.
Однако останавливало инспектора вовсе не это соображение. Он не был настолько тактичен с подчиненными, как бы ему того хотелось, и втройне не был тактичен с ними так, как бы этого хотелось им. При других обстоятельствах, он уже давно рявкнул бы на Леона, и тот перестал бы дергать и руками, и ногами, а еще лучше -- вернулся бы в машину и торчал там. Глядишь, и боль в челюсти немного бы утихла.
Но Маллен не делал этого, и не собирался делать.
Высокая, чуть согнутая спина Джейсона Картера находилась прямо перед его носом, а широкая тупая рожа братца миллионера вот уже минут десять мозолила инспектору глаза. А устраивать разборки с подчиненными в присутствии посторонних не позволит себе ни один уважающий себя полицейский.
-- Как ты не понимаешь, Боб, -- досадливо скривился банкир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
-- Нам необходимо переговорить с вами, -- резкий голос Франсуаз нарушил интимность ситуации.
Лиза Картер развернулась в кресле и вновь чуть склонила голову. Стройные загорелые ноги чувственно натягивали подол короткого изысканно сексуального платья от кутюр -- из тех, что принято носить на приемы в ансамбле с кожаной сумочкой и перчатками. Ее бедра были бы действительно хороши, не будь на них так много мускулов. Впрочем, таковым было только мое мнение, но я счел, что обсудить позднее эту тему с Франсуаз было бы не совсем уместно.
-- Мой брат сегодня был выпущен под залог, мисс Дюпон, -- медленно произнесла Лиза. -- Как вам известно. Мы все очень благодарны вам и Майклу за помощь.
Все это было чрезвычайно мило, и единственное, чего недоставало в этой пасхальной картинке, так это чая с ванильными сухариками. Однако Лиза Картер была дочерью своего отца, -- если, конечно, покойная миссис Картер не придерживалась особых взглядов относительно супружеской верности, -- а в крови семьи банкиров главную физиологическую роль играла скаредность. Расход на угощение гостей не был предусмотрен в статьях бюджета.
После получаса обсуждения -- столь же бессмысленного, сколь и напряженного -- мы с Франсуаз пришли к единственно возможному выводу. Пока стаи полицейских прочесывают город и окрестности, высунув язык, виляя хвостами и разыскивая незадачливого стрелка Юджина Данби, единственное, что могли сделать двое хитроумных детективов -- это потрепать нервы юной невинной девушке, строящей козни против собственного отца.
Только Лиза Картер могла дать показания, обвиняющие Уесли Рендалла в смерти Мериен Шелл. Кларенс Картер говорил о каких-то таинственных сообщниках своего друга-блондина, которые помогали обставить место преступления в ту злополучную ночь, но эти люди наверняка знали слишком мало, да и впечатление, которое они могли бы произвести на присяжных, вряд ли было бы достаточно весомым.
Кроме того, мы не знали, где их искать.
Само собой, здесь вставал еще один вопрос -- захочет ли Лиза Картер давать показания, с помощью которых ее верный любовник получит возможность полной грудью вобрать в себя аромат газовой камеры. Да и сама совиноглазка наверняка была замешана в убийстве по самую макушку, украшенную великолепными блестящими волосами.
Поэтому я настоял на том, что мы не должны выкладывать перед Лизой наш главный козырь, запись, сделанную в квартире Рендалла -- по крайней мере, пока. Для начала, мне хотелось немного потыкать палкой в чахлый, травяной коврик и определить, что скрывается под ним -- плотный грунт или болото.
-- Мы уверены, что ваш брат стал жертвой хорошо продуманного мошенничества, -- Франсуаз не стала заострять внимание на том, что семейные узы, связывавшие Лизу Картер с Кларенсом, были немного менее тесными. -- И нам известно, кто за ним стоит.
-- Вот как? -- Лиза Картер полностью повернулась к Франсуаз и поставила обе ноги на пол. Я еще глубже откинулся в кресле и отключился от разговора.
Если бы я пришел к совиноглазке один, беседа приняла бы совсем другой оборот. Лиза Картер оставила бы свои загорелые ноги заложенными друг за друга -- тем более, что она не знала, какое неблагоприятное впечатление произвели на меня ее бедра, рассмотренные вблизи. Возможно, она даже расщедрилась бы на бокал вина, в ее голосе прибавилась хрипотца, и в воздухе запахло сексом. Женщина поступает так всегда, когда хочет как можно быстрее составить впечатление о мужчине, с которым только что познакомилась. Это подобно тесту на прочность и устойчивость нервной системы.
Если мужчина не проходит этого испытания, он навсегда теряет свое лицо в прекрасных глазах, в которых ему довелось утонуть. Поэтому в таких ситуациях всегда полезно отыскать у своей собеседницы какой-нибудь физический из?ян и сфокусировать на нем свое внимание. Очень помогает, если у нее, к примеру, лошадиные зубы.
Однако на этот раз мне не удалось померяться силами с коварной красавицей, так как присутствие Франсуаз нарушало интимность нашего общения. Поэтому разговор окрасился иным стилем. Мне предстояло стать свидетелем беседы двух современных деловых женщин, каждая из которых прекрасно знает себе цену и ни в грош не ставит мужиков.
Поэтому я откинулся в кресле и прикрыл глаза.
-- Этого человека зовут Рендалл, некто Уесли Рендалл, -- голова Франсуаз была слегка наклонена книзу, а в серых глазах теплилось то выражение, которое ни разу не получалось у меня, хотя я несколько раз пытался его повторить, стоя перед зеркалом. -- Вам приходилось слышать это имя, Лиза?
Это была первая изгородь, которую предстояло перемахнуть нашей лошадке. Билли Уорнтон, судебный репортер, чья колонка несколько раз в месяц появляется в "Геральде", подробно поведал нам о том, как Кларенс Картер был выпущен под залог. Совиноглазка присутствовала в зале суда, когда адвокат старого банкира размахивал перед подслеповатыми глазами судьи подписанными показаниями Уесли Рендалла.
К сожалению, Билли не упомянул о том, что именно в этот момент Лиза Картер упала в обморок, истошно закричала или бросилась вон из зала, заливаясь слезами. Возможно, на его маленькие хитрые глазки и попалось что-нибудь с помощью чего можно было бы догадаться о реакции красавицы на предательство любовника -- жест, вполголоса оброненное слово, поворот головы, -- но репортер не упомянул ни о чем подобном, а я счел за лучшее не задавать ему наводящих вопросов, чтобы не дать проныре понять больше, чем ему полагалось.
-- Этот человек выдавал себя за друга Кларенса, не так ли? -- длинные пальцы Лизы подперли подбородок, в голосе звучало праздное любопытство. -Клар несколько раз брал меня в его дом, -- она чуть приподняла и отбросила назад плечи. -- Но мне там не понравилось. Этот Рендалл не произвел на меня впечатления. Он слишком влюблен в самого себя, мне так показалось.
А тебе бы хотелось, чтобы он был влюблен в тебя.
-- Вы были любовниками, -- констатировала Франсуаз.
Лиза слегка приподняла брови, потом кивнула.
-- Какое-то время. Он может быть довольно мил, если этого захочет. Нам было хорошо вдвоем, но потом он мне наскучил. Как я уже сказала, он слишком влюблен в самого себя.
Прекрасно, не правда ли. А теперь представьте, что это я вот так просто говорю ей в глаза, что человек, который организовал широкомасштабный шантаж по отношению к ее семье, в то же самое время является ее любовником. Сначала она бы возмутилась, может быть, рассмеялась, потом стала бы расспрашивать, откуда у меня могли возникнуть такие нелепые подозрения, а закончила бы вопросом, нахожу ли я ее сексуально привлекательной. Можете мне поверить, все произошло бы именно так.
Причина этого, пожалуй, кроется в том, что каждая женщина в глубине души слишком низко оценивает мужчин.
Но раз такой вопрос ей задала другая женщина, -- тогда дело обстоит совершенно иначе. Если вопрос был задан в лоб, значит, для этого были веские основания. А поскольку в обычной сексуальной связи нет и не может быть ничего постыдного, ее следует просто признать и поставить на этом точку.
-- Именно он убил Мериен Шелл, Лиза, -- сказала Франсуаз. -- Он, а не ваш брат.
И вот здесь что-то произошло. Возможно, Лиза Картер не настолько пропиталась ненавистью к своему рыцарю в сверкающих доспехах, чтобы отправить его на электрический стул, или же таила в глубине своей девичьей души какие-то особо коварные планы относительно его судьбы, по сравнению с которыми судебный приговор выглядел бы просто счастливым избавлением. А может быть, она была рада, что затонувший обломок правды всплыл на поверхность без ее непосредственного участия. Или же ее просто укусила блоха.
Большие совиные глаза Лизы Картер блеснули, она произнесла:
-- Мне не хотелось верить в это, Френки. Все же я с ним спала. Однако..., -- она снова приподняла плечи и отбросила их назад, но теперь сделала это более решительно, чем в первый раз. -- После того, что Кларенс рассказал нам всем, у меня не могло не возникнуть подозрений.
-- Как вы понимаете, Лиза, я вовсе не собираюсь рассказывать об этом вашему отцу, -- голос Франсуаз звучал ровно, как будто она обговаривала выполнение само собой разумеющейся светской условности. -- Женщина должна иметь право на личную жизнь.
Уверен, что меня обвинят в мужском шовинизме, но всякий раз, когда я слышу эту фразу, у меня возникает стойкое ощущение, что мужчины этого права не имеют. Впрочем, обычно это же явствует из контекста.
-- Эта страница моей жизни давно перевернута, -- ответила Лиза. -- Уес оказался маленьким гаденышем, как и... как и следовало ожидать.
Держу пари, она хотела сказать "как и все мужчины". Пожалуй, мне стоило остаться дома, -- здесь я только мешал.
-- Он причинил вам боль? -- участливо спросила Франсуаз.
Конечно же, он причинил ей боль. Он не просто продал ее -- он продал ее нам. Какая восхитительная вещь -- женская солидарность.
Лиза задумчиво покачала в воздухе ножкой бокала.
-- Я бы не назвала это болью, Френки, -- здесь ей стоило бы добавить что-нибудь вроде "милочка". -- Просто этакое гадливое чувство, неприятный осадок.
Она задумчиво вставила острие своего взгляда в самый центр бокала, как обычно делают пьяницы со стажем. Она хотела знать, на сколько шагов ей придется отступить.
-- Мне знакомо это чувство, -- поддакнула Франсуаз. Хотел бы я знать, откуда. Моя партнерша немного помолчала, потом произнесла, -- я слышала, Кларенса выпустили под залог. Что говорит адвокат?
Глаза Лизы Картер блеснули, как будто бы ей наконец удалось после нескольких безуспешных попыток вставить ключ в замочную скважину. Теперь она знала, какую карту ей придется сбросить, чтобы продолжить игру. И ей не было жаль этой карты.
Бедняга Уесли, язвительно подумал я.
В данной ситуации мне только и оставалось, что язвить про себя.
-- Старый Торнтон как всегда ни в чем не уверен, -- Лиза слегка взболтнула вино и поставила бокал на стол. -- Говорит, что у Клара есть все шансы, но...
-- Представляю, как вы все себя сейчас чувствуете. -- Если бы я не знал Франсуаз так хорошо, то мог бы подумать, что в ее голосе и в самом деле звучит участие. -- Бедняга Клар.
-- Я вот что подумала, Френки, -- зубы Лизы блеснули в свете роскошной лампы, гордо висевшей под потолком. -- Кларенс говорил, что в ту ночь его выводили из дома двое. Я имею в виду, двое, не считая Уесли. Как ты думаешь, если бы удалось узнать их имена, это бы помогло?
В серых стальных глазах Франсуаз туманом клубилось участие, но я-то отлично знал, как она довольна. Настал миг ее торжества.
-- Показаний этих двоих было бы достаточно, чтобы обвинить Рендалла в убийстве, -- голос моей партнерши звучал почти безучастно. Ведь ни она, ни Лиза не хотели зла Уесли, не правда ли.
-- Пожалуй, здесь я могу помочь, -- Лиза старательно изображала экспромт. -- Кларенс уверен, что ни один из этих людей не был Джеймсом, -это его лакей или дворецкий, что-то в этом роде. Я уже говорила, что Клар пару раз брал меня с собой на вечеринки к Уесли. Думаю, я могу назвать имена этих людей.
Маленькая записная книжка в переплете из черной искусственной кожи появилась в руках Франсуаз. Лиза Картер слегка закатила глаза к потолку и назвала два имени. Наверное, именно так она закатывала глаза в те минуты, когда Уесли Рендалл занимался с ней любовью.
Все-таки это дрянной мир.
11
Серый вечер, серые облака, бурая трава.
Челюсть инспектора Маллена вновь начала болеть, а то, что он в данный момент видел перед собой, никак не способствовало его скорейшему выздоровлению.
Леон, всклокоченный и нервный, постукивал ногой о гравиевую дорожку. Его правая рука теребила брючный ремень, открывавшийся под распахнутой курткой. Бедняга был уверен, что сейчас в них начнут стрелять.
Вот уже третий раз в отяжелевшей голове инспектора возникло тупое желание приказать Леону немедленно прекратить пинать гравий, но Маллен всякий раз заставлял себя сдерживаться. В конце концов, если парень хочет испортить себе туфли, то пусть сделает это.
Однако останавливало инспектора вовсе не это соображение. Он не был настолько тактичен с подчиненными, как бы ему того хотелось, и втройне не был тактичен с ними так, как бы этого хотелось им. При других обстоятельствах, он уже давно рявкнул бы на Леона, и тот перестал бы дергать и руками, и ногами, а еще лучше -- вернулся бы в машину и торчал там. Глядишь, и боль в челюсти немного бы утихла.
Но Маллен не делал этого, и не собирался делать.
Высокая, чуть согнутая спина Джейсона Картера находилась прямо перед его носом, а широкая тупая рожа братца миллионера вот уже минут десять мозолила инспектору глаза. А устраивать разборки с подчиненными в присутствии посторонних не позволит себе ни один уважающий себя полицейский.
-- Как ты не понимаешь, Боб, -- досадливо скривился банкир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71