Можно я налью себе еще?
– На полу, возле твоего кресла.
– Поэтому когда случилось такое с девочками, они, естественно, решили, что это я. Пол Кант, кто же еще? Он всегда был какой-то не такой. Не вполне нормальный, в обществе, для которого нормальность – высшая добродетель. И потом случилось еще кое-что. Меня забрали в полицию. Били. Буквально ни за что. Они говорили тебе?
– Нет, – солгал я. – Ни слова.
– Я пролежал семь месяцев в госпитале. Каждый день пилюли. Ни за что. Когда я вышел оттуда, работу смог найти только у Зумго. С этими бабами. Боже. Знаешь, как я шел сюда сегодня? Украдкой выбирался из собственного дома. Знаешь, что стало с моей собакой? Они убили ее. Один из них пришел ночью и задушил мою собаку. Я слышал, как она кричала, – мне показалось, что он снова плачет. В воздухе плыли запахи джина и сигаретного дыма.
Потом:
– Так что ты скажешь, Майлс Тигарден? Или ты собрался только слушать? Что ты скажешь?
– Не знаю.
– Ты был богатым. Ты мог учиться в частной школе, потом в университете, и курить дорогие сигары, и ездить за границу, и жениться, и покупать костюмы у “Брукс Бразерс”, и делать, что захочешь. Да хоть преподавать свою литературу в колледже. Я хочу еще джина, – он нагнулся, и я услышал, как бутылка звякнула о стакан. – О, я немного пролил.
– Ничего.
– Я скоро напьюсь. Скажи, Майлс, это ты?
– Что?
– Ты этот тип? Может, ты оторвался от своей роскошной жизни на время и приехал сюда, чтобы развлечься с несколькими девочками?
– Нет.
– И не я. Тогда кто же?
Я потупился. Прежде чем я решил рассказать ему про Зака, он заговорил снова.
– Нет, это не я.
– Я знаю. Думаю, что...
– Это не я. Они просто хотят, чтобы это был я. Или ты. Но насчет тебя я не знаю. Ты так добр ко мне, Майлс.
Так добр. Должно быть, никто никогда не душил твою собаку. У таких, как ты, наверное, особые собаки. Борзые или мастифы.
– Пол, я пытаюсь помочь тебе, – сказал я. – Ты неверно представляешь мою жизнь.
– О, простите, сэр, я не хотел грубить. Я ведь всего лишь бедный деревенский парень. Бедная тупая деревенщина. Я уже говорил, почему это не я. Потому что я никогда не гулял с девушками. Ты помнишь, что я это говорил?
Я помнил и надеялся, что он не будет растравлять себя этим и дальше.
– Помнишь?
– Помню.
– Понимаешь?
– Да.
– Да. Если бы я делал это, то с мальчиками. Ну не странно ли. Вот почему это не я. Я не дотронулся ни до одной женщины. Никогда.
Он качался в кресле, мерцая огоньком сигареты.
– Майлс?
– Что?
– Оставь меня одного.
– Тебе это так важно?
– Уходи отсюда, Майлс, – он опять плакал. Вместо того, чтобы уйти, я прошел мимо его кресла и подошел к окну, выходящему на дорогу. Я ничего не видел, кроме темного отражения своего собственного лица. Сплошная чернота. Позади меня всхлипывал Пол.
– Ладно, – сказал я. – Я ухожу. Но я вернусь. Я в темноте поднялся наверх и сел за свой стол. Было три пятнадцать. Утром начнутся неприятности. Если арденцы вломятся в дом Пола и обнаружат, что его нет, об этом сразу же узнает Белый Медведь. И потом они могут попытаться искать его в моем доме, а если они застанут нас вдвоем, это только подтвердит их подозрения. Ружье Дуэйна на этот раз не спасет меня. Мимо проехала машина, и я подпрыгнул. Звук скрылся вдали.
Прошло пятнадцать минут. Достаточное время, чтобы Пол мог успокоиться. Я встал, только сейчас заметив, как я устал.
Я опустился в темную комнату, где по-прежнему мерцал огонек сигареты. Запахи джина и дыма казались очень густыми в холодном воздухе дома.
– Пол? – я подошел к креслу. – Пол, ложись спать. У меня есть планы на завтра.
И тут я увидел, что его нет. Кресло было пустым. Сигарета лежала на краю пепельницы.
Я уже знал, что случилось, но все же зажег свет, чтобы убедиться. Возле кресла стояли бокал и опустошенная на три четверти бутылка. Я заглянул в кухню, потом в ванную – Пола нигде не было. Я громко выругался, отчасти от досады, на свою беспечность, отчасти от отчаяния.
Я вышел через крыльцо на лужайку. Он не мог уйти далеко. И тут я вспомнил шум машины, который слышал сверху, и бросился бежать к стоянке.
Я выехал на дорогу и механически поехал к ферме Сандерсонов, в направлении Ардена. Потом мне пришло в голову, что он мог выбрать и другой маршрут, вглубь долины. И еще: что он мог уйти в поля, по которым пришел из города. Я представлял, как он блуждает там или прячется где-нибудь за домом, и говорил себе, что деться ему некуда и что скоро он обязательно вернется.
Я развернулся на темной дороге и поехал домой. Проехал еще немного в другую сторону: бесполезно. Я добрался до дома, поставил машину и сел на крыльцо ждать. Не больше часа, говорил я себе. Нужно подождать. Несмотря на усталость, я сомневался, что смогу заснуть.
* * *
Через час меня разбудил звук, который я вначале не смог определить. Высокий, возбужденный вой, чисто механический, раздавался откуда-то справа, но спросонок я не сразу сориентировался: мне показалось, что я снова в Нью-Йорке. Там я часто слышал этот звук. Пожарная сирена.
Я окончательно проснулся и обнаружил, что стою на крыльце в сером утреннем свете и слушаю вой пожарной сирены. Туман ковром закрывал поля и дорогу. Пока я пытался определить, откуда доносится звук, он внезапно смолк. Я ворвался в комнату. Бокал и бутылка по-прежнему оставались на своем месте. Пол Кант не вернулся.
Зная, что нужно спешить, я сбежал с крыльца. Туман, разлившийся по лужайке, скрыл выжженные пятна. Я, спотыкаясь, пошел к дороге, начисто забыв про машину. Потом побежал.
От дома Сандерсонов я уже мог видеть впереди на шоссе красный отблеск в воздухе. Я перестал бежать и быстро пошел, пытаясь унять боль в груди. Я прошел мимо школы, мимо церкви. Красные отблески плясали за скалой песчаника. “Энди”, — подумал я и снова побежал. Мимо проносились машины, двигались люди. Возле магазина Энди стояла пожарная машина, чуть поодаль, у колонок – полицейский автомобиль. Я услышал треск огня, этот ужасный звук разрушения. Но горел не Энди; я увидел языки пламени за белым фасадом соседнего магазина.
Я подумал, что вполне мог принять гудение мотоцикла за шум автомобиля. Я слишком устал, чтобы обнаружить разницу.
Я прошел мимо Энди и свернул за угол. Сперва я увидел только горящий Волшебный Замок Дуэйна, превращающийся в ничто, как того часто хотел его создатель. Его рамы и перекрытия корчились в огне, как обугленные кости. Трое пожарных в касках и резиновых сапогах поливали пожар бесполезной струёй из шланга. Из огня поднимались клубы пара. Потом я увидел Белого Медведя, молча стоящего возле пожарной машины; он был без формы, в спортивной куртке и коричневых брюках. Похоже, он лелеял свою бессонницу с бутылкой “Дикой Индейки”, когда его застал звонок из пожарной охраны. Было еще достаточно темно, чтобы отблеск пожара окрасил небо и окна близлежащих домов зловещим красным отсветом. Дейв Локкен в форме стоял рядом с Энди и его женой, одетыми в халаты, с одинаково неподвижными лицами. Все трое заметили меня одновременно и уставились, как на демона.
Белый Медведь помахал мне. Я продолжал смотреть на огонь; доски рушились, поднимая охапки искр.
– Тебя разбудила сирена? – осведомился он. Я кивнул.
– Ты вовремя. Спал одетым?
– Я не из постели.
– Я тоже, – он печально усмехнулся. – Хочешь расскажу кое-что? Тебе будет интересно.
Я тупо смотрел на кучу серых армейских одеял, сложенных между горящим Волшебным Замком и магазином Энди.
– Конечно, они не погасят эту хибару, – сказал он, – но хотя бы не дадут огню распространиться на магазин Энди Кастада. Позвонили слишком поздно, чтобы им удалось спасти это творение нашего Дю-эйна, но об этом, я думаю, никто не пожалеет, особенно он сам. Оно должно было рухнуть уже давно. Что интересно, Энди с женой утверждают, что сначала услышали шум, а потом уже огонь. Они проснулись, выглянули в окно и очень испугались.
Поглядев на Энди и его жену, я подумал, что это похоже на правду.
– Так вот, старая Маргарет стала звонить пожарным, а Энди побежал во двор, уж не знаю, зачем – может быть, пописать. И там он увидел что-то. Знаешь, что?
– Понятия не имею, – Белый Медведь использовал свой старый трюк.
– Не имеешь? И ты не виделся этой ночью со своим старым другом Полом Кантом? – наклоненная голова, поднятые брови, нарочито безразличное выражение лица. Еще один старый трюк.
– Нет.
– Ага. Ладно. Так вот, как я говорил, Энди выскочил из задней двери и увидел это на пороге. Он, как и ты, не знал, что это такое, но решил узнать. Вот он и взял грабли и вытащил это – половина его уже обгорела. И когда он разглядел, что это, он рванул домой и начал тоже мне звонить, но мы с Дейвом уже выехали.
– Ну, и что все это значит, Белый Медведь? – жар огня, казалось, увеличился, поджаривая мне щеку.
– Я думал, ты догадаешься, – он взял меня за руку и повернул к магазину. – Но тебе уже не о чем беспокоиться. Я поставил не на ту лошадь, но так или иначе все закончилось. С этого момента ты свободен от всех подозрений.
Я посмотрел в его большое лицо и разглядел за внешним дружелюбием разочарование и злость. Он повел меня вперед, поддержав под руку, когда я споткнулся.
– Сейчас шестнадцатое июля, приятель, так что нечего тебе торчать здесь до двадцать первого. Впрочем, как хочешь. Это ведь меньше недели. Оставайся, если тебе так хочется, только держи язык за зубами.
– Белый Медведь, – сказал я, – я не знаю, о чем ты говоришь, но знаю, кого ты заподозрил.
– Заподозрил?
Мы были уже возле груды одеял, и Локкен, Энди и Маргарет Кастад прянули в стороны, явно не желая оставаться рядом со мной.
– Там нашли человека, – Белый Медведь нагнулся с видом человека, поднимающего монету с тротуара.
– Человека?
Он молча откинул край одеяла. Я увидел лицо лежавшего там. Половина его лица обгорела, но глаза были еще открыты. Я почувствовал, что у меня подгибаются колени. Белый Медведь опять сжал мою руку, и я вновь ощутил его скрытую злость.
– Это твой пропуск отсюда, Майлс, – сказал он. Я посмотрел на его освещенные огнем черты и обратно – на тело Пола.
– А что с его головой? – спросил я и услышал, что мой голос дрожит. – Его как будто ударили дубиной.
– На него рухнули доски.
– Они не рушились до моего прихода.
– Значит, упал. Я отвернулся.
– И еще, Майлс, – сказал Белый Медведь за моей спиной. Он подтащил меня к другому одеялу, накрывающему еще что-то. – Смотри. Энди нашел еще кое-что, – какое-то время я не мог угадать, что лежит под серой тканью, так как металл почернел от огня. Это оказалась еще одна десятигаллоновая канистра из гаража.
– Так он поджег дом, – подытожил Белый Медведь. – Ясно, как день.
– Что? Это канистра из моего дома.
– Конечно. Он пробрался к тебе, стащил ее и вернулся сюда. Больше ему негде было ее взять.
– Постой, – сказал я. – Он был у меня этой ночью. Он пытался сбежать, пока эта банда не добралась до него. Он не виноват.
– Хватит, Майлс. Ты уже заявил, что у тебя его не было. Слишком поздно лгать.
– Сейчас я не лгу.
– Раньше лгал, а теперь нет, – он явно не верил как тому, что я говорил раньше, так и тому, что говорю сейчас.
– Он ушел от меня около трех. Должно быть, кто-то следил за ним все это время. Кто-то убил его. Он этого и боялся. Я слышал машину.
Белый Медведь отступил на несколько шагов. Я видел, что он пытается держать себя под контролем.
– Мне кажется, Майлс, – сказал он, опять поворачиваясь ко мне, – что коронер может взглянуть на это дело с одной из двух сторон. Ты слушаешь? В зависимости от того, насколько ему дорога репутация Пола Канта, он может посмотреть на это, как на самоубийство или как на смерть от несчастного случая. Одна эта канистра послужит достаточным доказательством.
– Только эти два вердикта?
– Ага.
– А если я ему подскажу?
– Тебе нечего лезть в это дело, Майлс. Заканчивай свои исследования и уезжай.
– А кто здесь коронер?
Белый Медведь поглядел на меня торжествующе:
– Я, кто же еще?
Я уставился на него.
– Зачем в таком маленьком городке платить зарплату двоим?
Я молча повернулся к огню. Он стал намного ниже после того, как крыша и дверной косяк рухнули в пылающее сердце огня. Одежда у меня прилипла к телу. Кожа на лице и руках покраснела.
– Он был у меня, – сказал я, подходя к нему. Я не мог больше сдерживаться. – Он был у меня, а ты изнасиловал мою кузину. Ты и Дуэйн. Вы убили ее. Может быть, случайно. Ты хочешь зарыть в землю те две смерти, но с этой у тебя не получится.
Его гнев был страшнее, чем у Дуэйна – он был более спокойным.
– Дейв, – окликнул он.
– Ты не можешь повесить их на невинного человека только потому, что он мертв, – продолжал я. – Я знаю, кто это сделал.
– Дейв, – Локкен подошел ко мне. Я слышал скрип его ботинок по гравию.
– Это тот парень, Зак. Есть еще одна возможность, но слишком безумная... так что это Зак, – Локкен удивленно прошептал что-то за моей спиной. – У него в машине эти бутылки из-под коки и дверная ручка...
– Ты знаешь, кто такой Захария, Майлс?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33