Оба они заработали малярию. Сэмюэль до сих пор не может от нее избавиться. Постоянно мерзнет. Поэтому в каждой комнате имеются электрокамины, и весь дом раскален, как печь. И не открывай слишком много окон, а то восстановишь Сэма против себя.
— Да. С этим я полностью согласна, — с каким-то напряжением в голосе сказала Вики, глядя на водяную пыль, поднимавшуюся над фонтаном.
— Сейчас, сейчас!
— Миссис Констебль — прекрасная женщина, — продолжала она. — Я очень ее люблю. Но мистер Констебль — нет, я не буду называть его Сэм — бррр!
— Глупости. Сэм — прекрасный парень. Типичный продукт британских клубов и, честно говоря, немного мелочный.
— Он, по крайней мере, на двадцать лет старше ее, — сказала Вики бесстрастным голосом, — и я не заметила, чтобы он был чем-то привлекателен. А как он командует ею, как отчитывает при посторонних людях! Никогда бы не позволила, чтобы какой-нибудь мужчина так обращался со мной. Уж лучше отравиться…
Чейз беспомощно развел руками.
— Мина просто очень к нему привязана. Она воспринимает его как героя своих романов. Когда-то он, действительно, был интересным мужчиной, прежде чем оставить службу и сконцентрироваться на собственной особе.
— Чего никто из нас не может себе позволить, — горько заметила Вики.
— Ну хорошо… — начал Ларри, и было видно, что он не собирается заканчивать эту фразу. — Давайте перестанем сплетничать о них в их собственном доме. — Он снова поколебался, — Послушай, Джон, нет смысла скрывать: приступы малярии немного изменили Мину, но больше всего повлияли на Сэмюэля. Иногда он приходит в бешенство, но все равно его нельзя не любить. Я сам не знаю, чего хочу, чтобы этот ясновидящий оказался аферистом или человеком с неизвестными науке способностями. Мина его «открыла» и, по-моему, страшно гордится им; хотя иногда у меня возникают сомнения, не замешано ли здесь ее чувство юмора. Сэмюэль же, напротив, терпеть не может протеже своей супруги, и у меня такое впечатление, что назревает скандал. Атмосфера страшно напряжена. И все дело заключается в том, поможешь ли нам ты с твоим знаменитым приятелем Г.М.?
Глава вторая
К Сандерсу наконец вернулось хорошее настроение. Его самолюбие было приятно пощекочено, и в первый раз за много недель ему вдруг стало весело.
— Разумеется, но…
— Но что?
— Думаю, что ты ошибаешься во мне. Я не детектив. Я занимаюсь судебной медициной. И не очень понимаю, каким образом мои знания или умения могут быть полезны в отношении этого человека. К тому же…
— Осмотрительный доктор, — прокомментировал Чейз.
— К тому же трудно определить, какая отрасль науки или, скорее, псевдонауки имеет отношение к вашему ясновидящему, если окажется, что он не просто шарлатан. Какими он располагает знаниями? На каких принципах работает или делает вид, что работает?
— Не совсем понимаю тебя, старик.
— Большинство ясновидящих, с которыми я встречался, выступали в мюзик-холлах. Женщина сидит с завязанными глазами, а мужчина прогуливается среди публики: «Что у меня в руках?» и так далее. Или другой вариант, человек работает самостоятельно: велит написать что-то на клочке бумаги, который вкладывается в конверт, конверт заклеивается, а потом он читает текст. Большей частью это такой очевидный обман, что достаточно элементарных знаний о подобного рода трюках, чтобы поймать этого типа с поличным. Если ваш ясновидящий принадлежит к одному из этих двух вариантов, я могу вам помочь. В какую группу вы его поместите?
— Бог мой, ни в одну!
— Почему такое бурное возражение?
Вики поморщилась.
— Ларри хотел этим сказать, — пояснила она, — что у нашего ясновидящего есть масса научных титулов. Дипломы почти со всего мира. Это мне не особенно нравится, но нельзя не признать, что это имеет определенный вес. Во всяком случае, подтверждает его подлинность. Кроме того, он крайне отличается от тех типов, которых вы описали.
— Так что же он такого делает? Может быть, смотрит в глаза и серьезно заявляет: «Ты думаешь о маленьком домике, расположенном на краю пляжа в Саутенде», — так?
— Теперь вы попали в точку! — подтвердила Вики.
В густеющем мраке сглаживались странные очертания пальм и только оранжево-красный квадрат раскалившихся спиралек резко выделялся на темном фоне. Но, несмотря на это, они увидели выражение лица Сандерса.
— Ага! — закричал Ларри, удовлетворенно улыбаясь. — Потрясло тебя, правда? Почему же?
— Потому что это невозможно. — Доктор поколебался секунду. — Я не отрицаю, что в прошлом, даже с определенным успехом, проводились многие эксперименты в области телепатии. Ее открывателями в определенной степени были Уильям Джеймс, Гегель, Шеллинг и Шопенгауэр. Но потом все это замерло на мертвой точке, потому что никто не занимался исследованиями в этой области. Все дело в том, что нельзя признать научным фактом ничего, что не находило бы своего подтверждения в ежедневной практике с постоянно повторяющимся тем же самым механизмом действия. Ну, а в случае с телепатией научные опыты вообще дают осечку. Представьте себе субъекта, который проводит опыт и жалуется, что он не в настроении или что «условия неподходящие»! Это может быть правдой, но это ничего общего не имеет с научным подходом. Но вернемся к вашему ясновидящему. Кто он такой? Что вы о нем знаете?
Прежде чем прозвучал ответ Вики, прошло несколько минут томительной тишины.
— На самом деле ничего, кроме того, что он производит впечатление человека состоятельного и на всей этой истории не зарабатывает ни гроша. Мина встретила его на обратном пути из Индокитая. Он сказал нам, что проводит научные исследования.
— В какой области?
— В области человеческой мысли, которую можно использовать как физическую силу, или что-то в этом роде. Он сам вам это объяснит. Но при этом, — продолжала Вики, и ее мягкий голос явно стал более резким, — мне все время кажется, что с ним что-то не в порядке. И это не имеет ничего общего с тем, является, ли он обманщиком; скорее, с чем-то, таящимся в его подсознании. Робость? Комплекс неполноценности? Возникает такое впечатление, что к чтению мыслей он относится как к небольшой прелюдии к… ох, сама не знаю! Поговорите с ним, если он согласится, разумеется…
— Мне это доставит огромное удовольствие, — неожиданно отозвался чей-то чужой голос.
Зашелестела трава. Серый свет сумерек просачивался через верхнее стекло. В тени прикрытых дверей остановился какой-то человек.
В наступающей темноте можно было заметить только контуры его фигуры. Пришедший был мужчина ниже среднего роста, с широкой грудной клеткой и слегка кривоватыми ногами. Он наклонил голову, и, несмотря на темноту, все поняли, что он улыбается. Голос у него был глубокий и приятный, речь медленная.
— Свет. Надо зажечь свет, — поспешно бросился Ларри, и Сандерс мог бы поклясться, что в его голосе звучала скрытая паника.
Чейз прикоснулся к выключателю. В каждом углу стеклянной крыши вспыхнули электрические лампы в круглых плафонах, как светящиеся плоды. Это было весьма модное в конце девятнадцатого века освещение: яркое и вульгарное, подчеркивающее крикливость позолоты, пальм и цветных витражей.
— Спасибо, — сказал вновь прибывший, — Доктор Сандерс?
— Да. Мистер…?
— Пенник. Герман Пенник.
Он протянул руку. Трудно было бы найти более непритязательного человека, чем Герман Пенник. Перед тем, как войти в оранжерею, он очистил подошвы от грязи. И прежде чем подал руку, еще раз оглядел свои туфли, чтобы убедиться, что не запачкал ковер.
Это был мужчина лет сорока. Мощный череп был покрыт волосами песочного цвета; широкое, потемневшее от солнца лицо с глубокими бороздами по обеим сторонам рта; широкий нос и светлые глаза под песочными бровями. Лицо не носило никаких следов интеллекта, оно было, скорее, простоватым, грубо вытесанным.
Но особенность Пенника, кроме прочего, заключалась и в том, что он казался более незначительным, чем был на самом деле.
Разговаривал он каким-то извиняющимся тоном, чуть пожимая плечами.
— Приветствую вас. И прошу прощения. Не моя вина, что я услышал часть разговора.
Сандерс ответил так же вежливо.
— Мне кажется, что я был излишне откровенным. Надеюсь, что мои слова не обидели вас?
— Нет, что вы. Видите ли, я сам не знаю, зачем я здесь нахожусь, у меня нет особого таланта общения. Но миссис Констебль выразила желание, чтобы я приехал, поэтому я здесь.
Он усмехнулся, и у доктора возникло какое-то странное ощущение. Несмотря на внутреннее сопротивление, репутация, которую завоевал Пенник, заставила его чувствовать себя неловко. Она окружала Пенника как аура; нужно было быстро стряхнуть с себя это впечатление, мешающее сохранению спокойствия и уравновешенности. В нем пробудилась коварная мысль: а что, если этот тип в самом деле может прочитать мои мысли? Атмосфера в оранжерее явно изменилась.
— Сядем? — неожиданно предложил Пенник. — Можно принести вам стул, мисс? Вам, наверное, будет гораздо удобнее на нем, чем на краю фонтана.
— Спасибо, мне вполне удобно.
— Вы уверены, что…
— Совершенно уверена, благодарю вас.
Доктор почувствовал, что она, несмотря на улыбку, тоже была неприятно удивлена поведением Пенника. Разговаривая с ней, он совершенно менялся: не мог связно выговорить ни одной фразы, и держался, как маленький смущенный мальчик. Он неловко уселся на плетеном стуле. Но быстро взял себя в руки, хотя Сандерс заметил, что он сделал несколько глубоких вздохов.
— Мы как раз рассказывали доктору, — начал Чейз, запустив пальцы в редеющие волосы, — о некоторых ваших подвигах.
Пенник протестующе взмахнул рукой.
— Благодарю вас. И какова была реакция доктора?
— Честно говоря, мне показалось, что он был немного шокирован.
— Действительно? И можно узнать почему?
Сандерсу почему-то вдруг стало не по себе, как будто не Пенник, а он должен был обороняться. И хотя этот тип не вглядывался в него пристально своими проклятыми глазами! Черт бы побрал это подсознание! Все это время он старался перехватить взгляд Вики, это нервировало его, он начинал смотреть в другую сторону и снова возвращался к ней взглядом.
— Я не назвал бы это шоком, — сухо ответил он. — Скорее, удивлением. Человек, который имеет дело с такой конкретной наукой, как анатомия…
— О! — воскликнул Ларри, — это нечестный прием.
— Согласен, но каждый ученый выступает против экспериментов, которые… — Он оборвал фразу, потому что хотел сказать: экспериментов, которые выступают против законов природы, но подумал, что это прозвучит слишком помпезно и может вызвать улыбку. — Ну, такого рода притязаний, — неловко закончил он.
— Понимаю, — сказал Пенник. — И поэтому наука отказывается проводить исследования в этой области, поскольку результаты могут оказаться невыгодными для нее?
— Ничего подобного.
Пенник поморщился, но в глазах у него загорелись веселые огоньки.
— Вы же сами признали, что в прошлом с успехом проводились некоторые эксперименты в области телепатии?
— В определенной степени. Но это очень далеко от результатов, в которых вы признаетесь.
— А вы что-то имеете против того, чтобы я шел вперед? В самом деле, дорогой доктор, это так же неразумно, как утверждение, что надо прекратить опыт с радио и телеграфом, поскольку первые исследования, хотя и удачные, были несовершенными.
«Надо быть внимательным. Он положит меня на обе лопатки, если так пойдет дальше. Прибегание к аргументам фальшивой аналогии является старым приемом».
— Именно к этому я и клоню. Работа беспроволочного телеграфа опирается на принципы, которые можно объяснить. А вы можете объяснить принципы, на которые опирается ваша теория?
— Подходящему слушателю.
— Но не мне?
— Дорогой доктор, — Пенник выглядел очень искренним, — прошу вас меня понять. Вы считаете мои рассуждения фальшивыми, поскольку я опираюсь на сравнения. Но если какое-то понятие является абсолютно новым, как иначе можно объяснить его, как не с помощью сравнений? Предположим, что я стараюсь объяснить туземцу принципы, на которых работает беспроволочный телеграф! Прошу прощения. Это не самое удачное сравнение. Но допустим, что эту же самую проблему я должен раскрыть перед цивилизованным римлянином, живущим в первом веке нашей эры. Для него сами принципы будут звучать столь же таинственно, как и результаты; я бы даже сказал, что принципы будут выглядеть столь же неправдоподобными, как и результаты. Я нахожусь в очень неудобной ситуации, когда люди требуют от меня вывести формулу всего этого.
Если бы мы располагали большим количеством времени, я попытался бы все объяснить вам. Общий принцип заключается в том, что мысль или то, что можно назвать силой мысли, обладает такой же физической природой, как и звук. И если осознание принципов работы беспроволочного телеграфа заняло бы у образованного римлянина несколько недель времени, прошу вас не удивляться, что вы не можете понять принципов телепатии в течение пяти минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34