Это была профессиональная работа, и все. Сферой политической активности мы считали правительства, политические партии и движения, борющиеся за власть или стремящиеся оказать какое-то давление на неё, выборы органов власти, участие в демонстрациях и митингах. Мои родители и я вслед за ними игнорировали все это, не имея на это ни времени, ни сил, ни охоты. Все это никак не влияло на наш образ жизни, а если и влияло, то настолько косвенно, что мы вообще не замечали тут роли политики.
В университетские годы я был всегда вне того, что некоторые социологи называют сферой гражданского плюрализма. Я имею в виду бесчисленные внеполитические организации, движения, кампании, сборища. В ЗС существует только зарегистрированных около двухсот тысяч обществ и движений такого рода. Их поощряют. Они в какой-то мере удовлетворяют стремление людей к стадности и коллективности. Все студенты, с которыми мне приходилось сталкиваться, принимали участие в таких объединениях. Они не столько учились, сколько функционировали в этой среде. Меня тоже пытались вовлечь в такой образ жизни. Но я не поддался. Я хотел во что бы то ни стало пробиться на уровень научной или профессорской карьеры.
Ко времени окончания университета я приобрёл репутацию аполитичного, одержимого наукой и оригинально мыслящего студента. Место ассистента мне, казалось, было гарантировано. Но чтобы получить его, я должен был написать диссертацию. Я это и сделал, вложив в неё все свои способности и результаты размышлений. Я был уверен, что заслужу высшие похвалы коллег. Но получилось наоборот. Моя работа вызвала сильнейшее раздражение у моих профессоров. Её разгромили как научно несостоятельную. Место в университете мне, разумеется, не предложили.
Моё сочинение разгромили не потому, что оно было плохое, — в кулуарах о нем говорили как о блестящем, — а потому, что я нарушил неписаные нормы на этот счёт. Я это понял потом, пополнив ряды безработных.
Жизненные уроки
Первая моя ошибка заключалась в том, что я хотел начать научную карьеру с выдающегося открытия, а не наоборот, завершив достаточно высокий этап карьеры открытием. В глазах оппонентов мой замысел выглядел чрезмерно претенциозным. Наша учёная среда не могла допустить, чтобы он стал известным в качестве идей такого ничтожества, каким был для них я. Судьбой идей у нас распоряжается армия теоретиков, каждый из которых имеет свою концепцию и не допускает даже намёков на то, что она ложная или хотя бы бессмысленная. Всем этим концепциям грош цена с научной точки зрения. Но они кормят и приносят славу многим людям. Мой замысел выглядел как угроза их существованию в качестве значительных личностей и авторитетов.
Для известности и признания социальной теории автор должен занимать высокий пост или быть знаменитым. Самыми авторитетными мыслителями у Нас являются известные профессора, делающие «открытия» применительно к конъюнктуре на идейном рынке, видные политические деятели и их советники, преуспевающие миллиардеры, кинозвезды, чемпионы по популярным видам спорта и т.п. Они совместно со средствами массовой информации имеют монополию на истину — решают, что должно быть сказано публично, что из сказанного должно быть признано за истину и кому должно быть приписано авторство.
Вторая моя ошибка заключалась в моей методологической установке. В соответствии с принятыми правилами, я должен был использовать всю мощь современной интеллектуальной и информационной техники так, чтобы каждый пустяк и каждая банальность выглядели как вершины познания. Я же исходил из открытой мною установки, что в научном познании социальных явлений главным должно быть умение наблюдать очевидное, понимать сущность и важность этого очевидного, его место и роль в жизни общества, другими словами — умение видеть реальность своими глазами, прямо, без посредства триллионов слов, которые наговорили предшественники, стремившиеся не столько к истине, сколько к жизненному успеху за счёт болтовни на ту или иную тему.
И третья моя ошибка заключалась в том, что я стремился к истине как таковой, не считаясь с официальной и общепринятой идеологической концепцией нашего общества, я нарушил одно из важнейших табу нашей эпохи.
Отверженный
Писатели прошлого, желавшие потрясти читателей изображением ужасов будущего для них времени, выделяли в общественной жизни какие-то отдельные негативные (с их точки зрения) явления и раздували их до размеров всеобъемлющего мирового зла. Они выдумывали своего рода социальных львов, тигров, крокодилов. Но в реальности ничего подобного нет. Реальность страшна своей обыденностью, своей серой бессобытийностью. Страшны не воображаемые гигантские враждебные силы, не социальные львы и тигры, а реальные житейские ничтожности, социальные насекомые, социальные микробы. Они страшны своей множественностью и непрерывностью действия. Думаю, что это общий закон бытия. Гигантские динозавры погибли из-за ничтожных причин, действовавших в огромной массе и педантично последовательно. Причиной великого переселения человечества из Африки на Европейский континент послужило размножение мух цеце.
Все мои попытки найти хоть какую-нибудь постоянную работу не удались. Я был готов на самую грязную и низкооплачиваемую работу. Но все возможности на этот счёт были исчерпаны иностранными рабочими. На каждое место их было не менее десяти претендентов. После того как они пригрозили прирезать меня, я отказался от поисков работы на этом уровне. Два года кое-как перебивался случайными, мизерными и унизительными заработками. Что это было такое, страшно вспомнить.
Опустившись на дно общества, я познал за эти два года многое такое, чего я не смог бы познать за десятки лет кабинетной профессорской жизни. Из средств массовой информации я раньше знал, например, что много миллионов (сейчас стало известно, что более 20 миллионов!) людей из ЕАС, ВС и других регионов планеты нелегально проживает в ЗС. И реагировал на это, как все обыватели: почему власти не принимают мер против этого, почему бездействует полиция, иммиграционные службы, пограничные силы?! Но только теперь я начал понимать, что из себя представлял этот феномен и почему он не исчезал, несмотря ни на что, а усиливался. Вот только некоторые его аспекты. Работу, за которую гражданин ЗС получает 30 долов в час, легальные иностранные рабочие выполняют за 15 долов, а нелегальные (как говорят, работающие «по-чёрному») — за 2 или 3 дола. У нелегальных нет профсоюзов. Их можно в любое время прогнать без всяких компенсаций. Живут они где попало и как попало. Иногда живут по 10 и даже по 20 человек в одной комнате, причём в домах, в которых нормальные люди жить не могут. Большое число граждан ЗС наживается за их счёт самыми различными путями (жильё, одежда, питание, секс, болезни и т.п.). Они организуются в мафиозные группы, вовлекаются в сферу преступности. Без них уже немыслима организованная преступность. За их счёт наживается огромное число служащих полиции, иммиграционных и пограничных служб, адвокатов и т.п. У них есть связи с политиками, есть свои лобби в органах власти. Лица, живущие за их счёт, оказывают давление на средства массовой информации, так что предать гласности всю правду об этом феномене практически невозможно. Лишь время от времени разражаются скандалы, приоткрывающие реальность.
Наблюдая явления нашего общества с позиции отверженного, я сделал для себя важнейшее социологическое открытие. Двигаясь по пути прогресса в будущее, мы так или иначе сохраняем и тянем с собою многие мерзости прошлого, придавая им новые изощрённые формы и даже усиливая. Прогресс цивилизации, который усиленно раздувает наша идеология и пропаганда, есть лишь одна сторона, частичка, острие нашей эволюции, а не весь эволюционный поток. Какое бы достижение цивилизации мы ни взяли, в обществе обязательно найдутся целые районы, группы и слои населения, десятки миллионов людей, которых это достижение, не коснулось. Какие бы дефекты прошлого мы ни взяли, аналогичные дефекты постоянно воспроизводятся и в нашем сверхразвитом и сверхсовершенном обществе.
Фундаментальная подлость
Судьба поступила со мной так, что я невольно прикоснулся к самым фундаментальным явлениям нашего общественного строя и смог посмотреть на них без всяких скрывающих их покровов и иллюзий. Как мне казалось тогда, я увидел, в чем заключалась самая фундаментальная подлость нашей (западной) цивилизации: мы предоставили человеку свободы, но предоставили их всем, так что в результате мы создали условия жизни, в которых подавляющее большинство формально свободных людей практически не могут воспользоваться ими. Формально я был свободен выбирать профессию, место жилья, работу. Формально я мог развивать любые идеи и предавать их гласности. Но другие были свободны не помогать мне в реализации моих свобод и добиваться реализации свобод для себя. Они сами были в положении, подобном моему. Но по отношению ко мне они выступали как внешняя принудительная сила, сводящая мои свободы на нет. Формально свободные, мы общими усилиями создали механизм беспрецедентного тотального закрепощения.
Отчаяние
В отчаянии я хотел продать кусок своего мозга за сумму денег, на которые мог бы скромно прожить несколько лет. Потребовалось заменить часть мозга самому богатому человеку в ЗС — Номеру Один. Чтобы операция была успешной со стопроцентной гарантией, пересаживаемый кусок мозга должен совпадать по нескольким десяткам признаков с мозгом того, кому его пересаживают. Такое совпадение бывает очень редко, для двух людей из десяти миллионов. Вся мощь современной информационной системы и медицины была брошена на поиски такого поставщика мозга для величайшего человека планеты, впавшего к тому времени в состояние полного интеллектуального маразма. Я принял участие в конкурсе, но не подошёл по некоторым признакам. Не подошли и другие. Наконец люди Номера Один нашли подходящего человека. Им оказался бывший студент математического факультета университета, имевший репутацию обладателя феноменальных интеллектуальных способностей, но исключённый из университета, формально — за то, что не мог оплатить обучение, а фактически — за попытку организовать студенческий бунт.
Студент категорически отказался пожертвовать кусок своего мозга. Он ещё надеялся продолжить учёбу и стать выдающимся математиком. Представители Номера Один посулили ему большие деньги, благодаря которым он мог окончить университет и ещё несколько лет прожить безбедно. Врачи гарантировали ему, что его математические способности от этого не пострадают, а ампутированную часть его мозга заменят такой же от другого человека. Но студент упорствовал. Тогда представители Номера Один просто похитили студента и вырезали нужный кусок мозга против его воли. Произошёл скандал. Но его замяли, заплатив кое-какие деньги жертве и огромные деньги тем, кто замял скандал.
Положение моё было безвыходное. Но произошёл тот самый счастливый случай, какие до сих пор у пас превозносят как признак общества равных возможностей, хотя они выпадают с той же степенью вероятности, с какой Золушки превращаются в принцесс. И обязан я этим случаем не людям, а инопланетянам.
Мы и космос
Хотя число «достоверных» свидетельств пребывания инопланетян на нашей планете перевалило за десять миллионов, встретить их воочию до сих пор не удалось. Вернее, они являлись незначительным личностям, старикам с низшим образованием, пенсионерам, детям. Но по каким-то причинам они ни разу не встретились с профессорами, академиками, государственными служащими, политиками и вообще с более или менее значительными личностями. И ни разу не заявили о себе официально, как должны были бы сделать разумные существа, представляющие обитателей целых миров. И ни разу не продемонстрировали свою летательную технику соответствующим экспертам. Зато человечество само созрело для того, чтобы послать своих представителей на другую планету. Причём послать вполне официально, на высшем уровне, не для случайных встреч с инопланетянными фермерами, пастухами, пенсионерами и младенцами, а для эпохальных встреч с инопланетянными президентами, канцлерами, премьер-министрами и королями.
После длительных, чрезвычайно сложных и дорогостоящих исследований учёные обнаружили в космосе планету, которую назвали Земля-Два. Они рассчитали, что если сейчас (в ближайшие десятилетия) с нашей планеты Земля-Один отправится космический корабль на Землю-Два, то к моменту прибытия на неё там будут точно такие же природные условия, как на нашей планете, вернее — какие были на нашей планете до того, как мы своим ускоренным прогрессом не превратили её в малопригодную для жилья.
В средствах массовой информации вновь разгорелся интерес к космической тематике, угасший было в последние десятилетия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
В университетские годы я был всегда вне того, что некоторые социологи называют сферой гражданского плюрализма. Я имею в виду бесчисленные внеполитические организации, движения, кампании, сборища. В ЗС существует только зарегистрированных около двухсот тысяч обществ и движений такого рода. Их поощряют. Они в какой-то мере удовлетворяют стремление людей к стадности и коллективности. Все студенты, с которыми мне приходилось сталкиваться, принимали участие в таких объединениях. Они не столько учились, сколько функционировали в этой среде. Меня тоже пытались вовлечь в такой образ жизни. Но я не поддался. Я хотел во что бы то ни стало пробиться на уровень научной или профессорской карьеры.
Ко времени окончания университета я приобрёл репутацию аполитичного, одержимого наукой и оригинально мыслящего студента. Место ассистента мне, казалось, было гарантировано. Но чтобы получить его, я должен был написать диссертацию. Я это и сделал, вложив в неё все свои способности и результаты размышлений. Я был уверен, что заслужу высшие похвалы коллег. Но получилось наоборот. Моя работа вызвала сильнейшее раздражение у моих профессоров. Её разгромили как научно несостоятельную. Место в университете мне, разумеется, не предложили.
Моё сочинение разгромили не потому, что оно было плохое, — в кулуарах о нем говорили как о блестящем, — а потому, что я нарушил неписаные нормы на этот счёт. Я это понял потом, пополнив ряды безработных.
Жизненные уроки
Первая моя ошибка заключалась в том, что я хотел начать научную карьеру с выдающегося открытия, а не наоборот, завершив достаточно высокий этап карьеры открытием. В глазах оппонентов мой замысел выглядел чрезмерно претенциозным. Наша учёная среда не могла допустить, чтобы он стал известным в качестве идей такого ничтожества, каким был для них я. Судьбой идей у нас распоряжается армия теоретиков, каждый из которых имеет свою концепцию и не допускает даже намёков на то, что она ложная или хотя бы бессмысленная. Всем этим концепциям грош цена с научной точки зрения. Но они кормят и приносят славу многим людям. Мой замысел выглядел как угроза их существованию в качестве значительных личностей и авторитетов.
Для известности и признания социальной теории автор должен занимать высокий пост или быть знаменитым. Самыми авторитетными мыслителями у Нас являются известные профессора, делающие «открытия» применительно к конъюнктуре на идейном рынке, видные политические деятели и их советники, преуспевающие миллиардеры, кинозвезды, чемпионы по популярным видам спорта и т.п. Они совместно со средствами массовой информации имеют монополию на истину — решают, что должно быть сказано публично, что из сказанного должно быть признано за истину и кому должно быть приписано авторство.
Вторая моя ошибка заключалась в моей методологической установке. В соответствии с принятыми правилами, я должен был использовать всю мощь современной интеллектуальной и информационной техники так, чтобы каждый пустяк и каждая банальность выглядели как вершины познания. Я же исходил из открытой мною установки, что в научном познании социальных явлений главным должно быть умение наблюдать очевидное, понимать сущность и важность этого очевидного, его место и роль в жизни общества, другими словами — умение видеть реальность своими глазами, прямо, без посредства триллионов слов, которые наговорили предшественники, стремившиеся не столько к истине, сколько к жизненному успеху за счёт болтовни на ту или иную тему.
И третья моя ошибка заключалась в том, что я стремился к истине как таковой, не считаясь с официальной и общепринятой идеологической концепцией нашего общества, я нарушил одно из важнейших табу нашей эпохи.
Отверженный
Писатели прошлого, желавшие потрясти читателей изображением ужасов будущего для них времени, выделяли в общественной жизни какие-то отдельные негативные (с их точки зрения) явления и раздували их до размеров всеобъемлющего мирового зла. Они выдумывали своего рода социальных львов, тигров, крокодилов. Но в реальности ничего подобного нет. Реальность страшна своей обыденностью, своей серой бессобытийностью. Страшны не воображаемые гигантские враждебные силы, не социальные львы и тигры, а реальные житейские ничтожности, социальные насекомые, социальные микробы. Они страшны своей множественностью и непрерывностью действия. Думаю, что это общий закон бытия. Гигантские динозавры погибли из-за ничтожных причин, действовавших в огромной массе и педантично последовательно. Причиной великого переселения человечества из Африки на Европейский континент послужило размножение мух цеце.
Все мои попытки найти хоть какую-нибудь постоянную работу не удались. Я был готов на самую грязную и низкооплачиваемую работу. Но все возможности на этот счёт были исчерпаны иностранными рабочими. На каждое место их было не менее десяти претендентов. После того как они пригрозили прирезать меня, я отказался от поисков работы на этом уровне. Два года кое-как перебивался случайными, мизерными и унизительными заработками. Что это было такое, страшно вспомнить.
Опустившись на дно общества, я познал за эти два года многое такое, чего я не смог бы познать за десятки лет кабинетной профессорской жизни. Из средств массовой информации я раньше знал, например, что много миллионов (сейчас стало известно, что более 20 миллионов!) людей из ЕАС, ВС и других регионов планеты нелегально проживает в ЗС. И реагировал на это, как все обыватели: почему власти не принимают мер против этого, почему бездействует полиция, иммиграционные службы, пограничные силы?! Но только теперь я начал понимать, что из себя представлял этот феномен и почему он не исчезал, несмотря ни на что, а усиливался. Вот только некоторые его аспекты. Работу, за которую гражданин ЗС получает 30 долов в час, легальные иностранные рабочие выполняют за 15 долов, а нелегальные (как говорят, работающие «по-чёрному») — за 2 или 3 дола. У нелегальных нет профсоюзов. Их можно в любое время прогнать без всяких компенсаций. Живут они где попало и как попало. Иногда живут по 10 и даже по 20 человек в одной комнате, причём в домах, в которых нормальные люди жить не могут. Большое число граждан ЗС наживается за их счёт самыми различными путями (жильё, одежда, питание, секс, болезни и т.п.). Они организуются в мафиозные группы, вовлекаются в сферу преступности. Без них уже немыслима организованная преступность. За их счёт наживается огромное число служащих полиции, иммиграционных и пограничных служб, адвокатов и т.п. У них есть связи с политиками, есть свои лобби в органах власти. Лица, живущие за их счёт, оказывают давление на средства массовой информации, так что предать гласности всю правду об этом феномене практически невозможно. Лишь время от времени разражаются скандалы, приоткрывающие реальность.
Наблюдая явления нашего общества с позиции отверженного, я сделал для себя важнейшее социологическое открытие. Двигаясь по пути прогресса в будущее, мы так или иначе сохраняем и тянем с собою многие мерзости прошлого, придавая им новые изощрённые формы и даже усиливая. Прогресс цивилизации, который усиленно раздувает наша идеология и пропаганда, есть лишь одна сторона, частичка, острие нашей эволюции, а не весь эволюционный поток. Какое бы достижение цивилизации мы ни взяли, в обществе обязательно найдутся целые районы, группы и слои населения, десятки миллионов людей, которых это достижение, не коснулось. Какие бы дефекты прошлого мы ни взяли, аналогичные дефекты постоянно воспроизводятся и в нашем сверхразвитом и сверхсовершенном обществе.
Фундаментальная подлость
Судьба поступила со мной так, что я невольно прикоснулся к самым фундаментальным явлениям нашего общественного строя и смог посмотреть на них без всяких скрывающих их покровов и иллюзий. Как мне казалось тогда, я увидел, в чем заключалась самая фундаментальная подлость нашей (западной) цивилизации: мы предоставили человеку свободы, но предоставили их всем, так что в результате мы создали условия жизни, в которых подавляющее большинство формально свободных людей практически не могут воспользоваться ими. Формально я был свободен выбирать профессию, место жилья, работу. Формально я мог развивать любые идеи и предавать их гласности. Но другие были свободны не помогать мне в реализации моих свобод и добиваться реализации свобод для себя. Они сами были в положении, подобном моему. Но по отношению ко мне они выступали как внешняя принудительная сила, сводящая мои свободы на нет. Формально свободные, мы общими усилиями создали механизм беспрецедентного тотального закрепощения.
Отчаяние
В отчаянии я хотел продать кусок своего мозга за сумму денег, на которые мог бы скромно прожить несколько лет. Потребовалось заменить часть мозга самому богатому человеку в ЗС — Номеру Один. Чтобы операция была успешной со стопроцентной гарантией, пересаживаемый кусок мозга должен совпадать по нескольким десяткам признаков с мозгом того, кому его пересаживают. Такое совпадение бывает очень редко, для двух людей из десяти миллионов. Вся мощь современной информационной системы и медицины была брошена на поиски такого поставщика мозга для величайшего человека планеты, впавшего к тому времени в состояние полного интеллектуального маразма. Я принял участие в конкурсе, но не подошёл по некоторым признакам. Не подошли и другие. Наконец люди Номера Один нашли подходящего человека. Им оказался бывший студент математического факультета университета, имевший репутацию обладателя феноменальных интеллектуальных способностей, но исключённый из университета, формально — за то, что не мог оплатить обучение, а фактически — за попытку организовать студенческий бунт.
Студент категорически отказался пожертвовать кусок своего мозга. Он ещё надеялся продолжить учёбу и стать выдающимся математиком. Представители Номера Один посулили ему большие деньги, благодаря которым он мог окончить университет и ещё несколько лет прожить безбедно. Врачи гарантировали ему, что его математические способности от этого не пострадают, а ампутированную часть его мозга заменят такой же от другого человека. Но студент упорствовал. Тогда представители Номера Один просто похитили студента и вырезали нужный кусок мозга против его воли. Произошёл скандал. Но его замяли, заплатив кое-какие деньги жертве и огромные деньги тем, кто замял скандал.
Положение моё было безвыходное. Но произошёл тот самый счастливый случай, какие до сих пор у пас превозносят как признак общества равных возможностей, хотя они выпадают с той же степенью вероятности, с какой Золушки превращаются в принцесс. И обязан я этим случаем не людям, а инопланетянам.
Мы и космос
Хотя число «достоверных» свидетельств пребывания инопланетян на нашей планете перевалило за десять миллионов, встретить их воочию до сих пор не удалось. Вернее, они являлись незначительным личностям, старикам с низшим образованием, пенсионерам, детям. Но по каким-то причинам они ни разу не встретились с профессорами, академиками, государственными служащими, политиками и вообще с более или менее значительными личностями. И ни разу не заявили о себе официально, как должны были бы сделать разумные существа, представляющие обитателей целых миров. И ни разу не продемонстрировали свою летательную технику соответствующим экспертам. Зато человечество само созрело для того, чтобы послать своих представителей на другую планету. Причём послать вполне официально, на высшем уровне, не для случайных встреч с инопланетянными фермерами, пастухами, пенсионерами и младенцами, а для эпохальных встреч с инопланетянными президентами, канцлерами, премьер-министрами и королями.
После длительных, чрезвычайно сложных и дорогостоящих исследований учёные обнаружили в космосе планету, которую назвали Земля-Два. Они рассчитали, что если сейчас (в ближайшие десятилетия) с нашей планеты Земля-Один отправится космический корабль на Землю-Два, то к моменту прибытия на неё там будут точно такие же природные условия, как на нашей планете, вернее — какие были на нашей планете до того, как мы своим ускоренным прогрессом не превратили её в малопригодную для жилья.
В средствах массовой информации вновь разгорелся интерес к космической тематике, угасший было в последние десятилетия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61