– Мисс Эдриен Джоунз пропала без вести в марте этого года, – сообщил «злой». – С тех пор о ней ничего не известно.
– При чем здесь моя мать? Ответил добрый:
– Мы надеялись, что вы можете помочь нам и в этом деле.
Я молчал. Знают ли они что-нибудь о Хогане?
– Машину мисс Джоунз несколько раз видели припаркованной возле дома вашей матери. Вы можете это объяснить? – спросил «злой».
У них машина, значит, знают и про Хогана! О Господи! Надо быть как можно осторожнее. По моей груди потекла струйка пота.
– Скажите, мистер Доннелли, ваш брат встречался с мисс Джоунз? – вкрадчиво осведомился «добрый», глядя на носки своих начищенных туфель.
– Мой брат женат, – тупо буркнул я.
– Это нам известно, – ухмыльнулся «злой». – Речь идет о супружеской измене, не так ли? Они трахались?
– Откуда мне знать?
– Говорят, что ваш брат очень темпераментный человек… – протянул он.
«Добрый» прервал его:
– Скажите, сэр, когда ваша мать скончалась, ваш брат тоже находился в больнице?
Голова у меня шла кругом. Мать, Эдриен, Хоган… Что случилось? Почему все сразу?
Новый вопрос «доброго» прозвучал как эхо моих мыслей:
– Какова связь между вашим братом, вашей матерью и мисс Джоунз?
– Это вы мне скажите, – хмыкнул я.
– Хорошо, скажем, – расплылся в улыбке «злой». – Когда ваша мать скончалась, Хоган Доннелли имел интрижку с Эдриен Джоуиз. Он должен был унаследовать кучу денег. Вы знали, что его автомобильная фирма близка к банкротству? Только наследство могло позволить ему расплатиться с долгами и содержать свою куколку.
Я скрипнул зубами.
– Мать и так могла умереть в любую минуту. Зачем Хогану было убивать ее? Он любил ее, черт побери!
«Гости» переглянулись. Могу поклясться, что на их лицах было такое выражение, будто я сделал невесть какое признание.
– Так вы думаете, что это ваш брат убил се? – спросил «злой».
Последовала пауза. Слишком долгая.
~ Нет… – ответил я. – Он не мог.
Человек, стоявший в углу, принялся что-то писать в блокнот. Что за чертовщина тут творится?
В руках белобрысого южанина появилась папка с бумагами.
– Скажите, сэр, вам было известно, что мисс Джоунз работала на правительство? – Он раскрыл папку и показал мне досье. Специальный агент. Особое задание. Под прикрытием. Папка исчезла, будто ее и не было. – Вам знаком человек по имени Сол Лоуи? – продолжал он.
Я ничего не понимал. Убийство матери, убийство Эдриен… Теперь еще и Сол! Что им известно? Чего они хотят?
– Да, знаком.
– Фактически вы живете у него, так? – спросил «злой», делая шаг вперед.
– Да.
На лице «доброго» отразилось удивление.
– Сэр, вы уехали из Детройта вместе с ним и довольно поспешно. У вас была особая причина?
Я не ответил.
– С какой целью вы прибыли в Чикаго?
Я продолжал молчать.
– Где Сол Лоуи? – спросил «злой».
Молчание.
– Где Сол Лоуи? – повторил вопрос «добрый».
Я опустил глаза.
В комнате стояла мертвая тишина. Лишь за окном был едва слышен шум машин на Мичиган-авеню двенадцатью этажами ниже. Я чувствовал себя как игрок на площадке, окруженный несколькими противниками. Вздумай я сделать пробежку, не продвинулся бы ни на шаг. Рот пересох, словно набитый песком.
– Где Сол Лоуи? – прозвучал новый голос. Пузатый человек, сидевший на стуле, перестал щелкать суставами и поднял глаза на меня. Голос у него был особенный. Чувствовалось, что не ответить ему означало нарваться на крупные неприятности.
Я промолчал.
– Приведите его, – скомандовал пузатый.
«Злой» следователь поднес к лицу рацию и что-то тихо произнес.
«Добрый» зашел в ванную, оттуда послышался шум воды.
Дверь распахнулась, и двое очередных «гостей» втащили худого высокого мужчину в футболке и спортивных брюках. Его босые ноги были стянуты у щиколоток серой изоляционной лентой, руки скованы наручниками за спиной, рот заткнут белой тряпкой. Глаза покраснели, будто он только что плакал. Его усадили на стул и повернули лицом ко мне.
Мы сразу узнали друг друга.
– А он здесь зачем? – удивился я.
Пузатый долго молчал, потрескивая суставами, потом ответил:
– Говорят, вчера вам было что сказать друг другу…
– Да он тут вообще ни при чем! – запротестовал я. – Это просто сумасшедший изобретатель с конференции! Мы вчера только познакомились.
Связанный дернулся и что-то промычал. Похоже, я выразился не совсем удачно. При слове «изобретатель» глаза толстяка тревожно застыли, как будто я сказал «шпион», «террорист» или «гомосексуалист».
– В самом деле, парни, тут какая-то ошибка! Боже мой, за что вы с ним так? – сделал я еще попытку.
Человек с телефонным проводом нагнулся и выдернул кляп изо рта физика. В первый момент тот скривился от боли, потом заговорил, громко и быстро:
– Это чудовищное насилие! Я профессор университета Лойолы! Мой декан председательствует в президентском комитете по высшему образованию! Мои научные труды опубликованы в Австралии! Я требую адвоката! – Он перевел дух и оглянулся, ища поддержки. Не дождавшись, простонал: – Вы изуродовали мне руки!
«Злой» следователь вернул кляп на место.
– Ребята, – снова начал я, с трудом подавляя истерический смех, – это просто смешно! Он не может ничего знать. Понимаете? Ничего!
«Добрый» следователь вышел из ванной, держа в руках мокрое полотенце, аккуратно сложенное пополам. Я взглянул на толстяка, снова перевел взгляд на южанина, потом на профессора.
У меня заныло сердце.
– Нет! – в ужасе воскликнул я. «Добрый» обошел профессора и встал сзади.
– Нет… – повторил я.
«Злой» опустился на колени и схватил пленника за связанные ноги.
– Где Сол Лоуи? – снова спросил пузатый. Я решительно покачал головой.
– Не знаю! Не знаю! Не знаю!
«Добрый» набросил полотенце на лицо профессора и с силой затянул концы сзади. «Злой» продолжал удерживать брыкающиеся ноги. Я закрыл глаза, стараясь не слушать тошнотворные звуки, доносившиеся из-под полотенца. Потом все кончилось.
Открыв глаза, я увидел, что они волокут тело в ванную. Послышался плеск воды.
Молчаливый толстяк медленно поднялся со стула. Подчиненные уважительно отошли в сторону. Он подошел и встал передо мной. По его лицу ничего нельзя было прочитать.
– Вы не полицейский, – тихо проговорил я. – Кто вы? Он наклонился ко мне, приблизив лицо почти вплотную.
– Я человек, который хочет получить ответы на свои вопросы. Что случилось с Эдриен Джоунз? Кто убил вашу мать?
Что делать? Если дернусь, меня убьют. Если буду молчать – тоже. Внезапно в мозгу вспыхнул яркий свет – вот оно! Единственный выход: алиби, которое спасет Сола и нас всех, – то самое, за которое меня благодарил Хоган. Козел отпущения – вот кто нам нужен!
– Лора Джонсон, – ответил я.
Лежа скрючившись на полу и кашляя, я не сразу осознал, что получил удар в живот. Словно с далекого расстояния до меня доносился рев толстяка:
– Остановить запись! Стереть все, начиная с последнего вопроса!
– Что он сказал? – спросил кто-то.
– Не важно! – рявкнул он. – Все вон отсюда! Живо!
– Но, полковник…
– Живо! Идиот! Я сам с ним поговорю! Десяти минут хватит. Пишите что хотите, но это вне протокола. Вон!
Торопливые шаги. Стук закрывающейся двери. Меня поднимают за шиворот и кладут на кровать…
Когда я открыл глаза, толстяк сидел рядом со мной у изголовья. Пружины матраса тяжко стонали под его весом.
– Курить будете?
Я кивнул, он прикурил и сунул мне сигарету в зубы – мои руки еще не действовали.
– Джон, – начал он, помолчав, – меня зовут Питер. Вы правы: я не полицейский. Я полковник из специального подразделения, которое официально не существует. Судя по вашему политическому досье, этот факт должен подтвердить ваши худшие подозрения насчет – как вы там говорили в университете? – правящих кругов.
Я слабо улыбнулся и тут же сморщился от боли. Ударил он меня сильно.
– Вы опасный человек, Джон, – продолжал толстяк. – Находитесь в самом центре событий, но понятия не имеете, что на самом деле происходит…
Я кивнул. Мне больше не хотелось с ним ссориться.
Он снова защелкал суставами пальцев, задумчиво поглядывая на картину, украшавшую стену над кроватью. Потом презрительно фыркнул:
– То же самое висит у меня в номере: две старухи таращатся на океан из-под пляжных зонтиков. И что эта мазня должна означать?
– Наверное, их закупают оптом, – предположил я. Он улыбнулся. Мне ни у кого прежде не приходилось видеть такого неподвижного мертвенного взгляда.
– Слушайте меня внимательно. Если вы еще раз упомянете это имя, я ударю вас уже по-настоящему. Ясно?
Я поспешно кивнул. Ему можно было верить.
– Итак, – продолжал он, – вернемся к делу. Нам нужен Сол Лоуи. Где он?
– Зачем он вам? – спросил я и тут же сжался, ожидая неминуемых последствий.
Толстяк пожал плечами.
– У нас есть общие знакомые, скажем так. Извините за таинственность, но на большее я не имею права. Наши союзники. У нас договор. Они обладают передовой технологией и делятся ею с нами. Кое-что вам, возможно, уже известно…
Я в ужасе зажмурился. Это было во сто крат хуже, чем любой из фантастических сценариев мирового заговора, о которых я когда-либо слышал. Если он решился мне об этом сказать, то только потому, что у меня не будет ни единого шанса проболтаться.
– Вся штука в том, что мы должны держать наши отношения в тайне. Таково условие.
То же сказала в свое время Лора: никто не должен знать, ни одна живая душа.
– А что за технология? – спросил я. Полковник вздохнул.
– В основном под грифом «звездных войн», но гораздо шире.
– В каком смысле?
– Зачем вам лишние подробности? Могу только сказать, что мы одним скачком опередили своих врагов на целые десятилетия. – Он попытался придать своему лицу новое выражение, которое, по-видимому, считал искренним. – Я хочу подчеркнуть, Джон, что все это секретная информация. Речь идет о безопасности каждого американского ребенка.
– А как насчет остальных?
– Каких остальных?
– Не американских.
– Это уже не мое дело, – пожал он плечами.
Боже мой, подумал я, он не шутит. Спасатель, которому глубоко наплевать, кто там тонет по ту сторону его буйка. Толстяк прищурился.
– Надеюсь, вы понимаете, что вам придется держать рот на замке. От этого может зависеть ваша свобода…
Вес, мне конец. Сол, где ты? Я принялся молиться про себя. Пепел упал с сигареты мне на грудь, толстяк торопливо смахнул его.
– Наши общие друзья… – начал я. – Это они навели вас на меня?
– Они сказали, что вы представляете угрозу. Хотите разрушить нашу систему безопасности.
– Интересно, каким образом?
– А вот это вы мне скажите.
И все-то он знает, просто зависть берет.
– Значит, по условиям договора, они дают нам эту самую систему безопасности, – заключил я.
Он помрачнел и неохотно кивнул.
– Примерно так.
– Скажите, полковник, а что нужно от нас нашим друзьям?
– Этого я сказать не могу: закрытая информация. Когда вы заперты в комнате наедине с психом, который считает себя нормальным, и смерть кажется неминуемой, храбрость становится естественным состоянием – потому что терять больше нечего. Тем более если вас мучает похмелье и любые слова и поступки окружающих жутко вас раздражают. Я сел на кровати и заорал прямо ему в лицо:
– А я вам скажу, что им нужно! Сол Лоуи, вот что! Единственный человек на этой сраной планете, который способен надрать им задницу! Тот, кто лучше всех знает, кто наши настоящие враги… – Я не решился назвать их по имени, опасаясь нового удара.
Полковник снова вздохнул.
– Кстати, где сейчас Сол Лоуи?
– Да не знаю я!
Мой собеседник начал терять терпение. Вынул сигарету у меня изо рта и ткнул ее в пепельницу рядом с телефоном.
– Послушайте, Джон… Вы же не хотите, чтобы ваш брат провел остаток своих дней в тюрьме за убийство правительственного агента. Что будет с его женой, детьми, вы подумали? – Он тяжело засопел, это было похоже на скрип наждачной бумаги. – Если захотим, можем и вас засадить за убийство или за угрозу национальной безопасности. Или же просто сообщим нашим друзьям, где вы находитесь. Какой смысл жертвовать собой ради какого-то Сола Лоуи? Кто он такой, в конце концов? Свихнувшийся спекулянт из Нью-Джерси, тьфу! Разве вы не патриот? Или слишком образованны для этого? Впрочем, понимаю, вы же пацифист… За свою страну вы умирать не собираетесь.
Он замолчал, пристально глядя на меня. Еще немного – и позовет своих горилл…
– Вы правы, я не слишком высокого мнения о тех, кто работает на правительство, – поспешно заговорил я. – Большинство из них пошли туда только потому, что не способны ни на что другое…
– У меня интеллектуальный коэффициент сто сорок два, – вставил он.
– Вы помните много фактов и много секретов, – не унимался я, – но на самом деле ни черта не понимаете! Как же иначе, если вы готовы уничтожить весь мир, лишь бы получить вашу хваленую «систему безопасности»! Только я вам задам один вопрос… Что, если наши «союзники» – вовсе не союзники? Что, если они нас просто надувают, и им нужна не наша безопасность, а наша погибель?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41