Ко всему прочему, еще и это безобразное чудовище на ярко освещенном операционном столе внушало отвращение.
Черное, высохшее тельце лишилось рясы. Без развевающейся одежды оно выглядело как экспонат, извлеченный из гробницы египетского фараона Морщинистая, словно кора старого дерева, кожа обтягивала невесомые ломкие кости.
- Как же… он… может видеть и слышать? - с ужасом спросила Лариса. Профессор передернул плечами.
- Разве я знаю? Эти мощи - настоящее издевательство над природой. Как в этом хилом полускелете вообще умудрилась остаться жизнь? Хотя… Если подумать, что потусторонние силы смогли оживить на Тироне и заставить скакать скелеты лошадей и даже собак, то предположение, что подобная бестия видит пустыми глазницами и слышит истлевшими ушными впадинами, представляется вполне возможным и логичным. Летучие мыши могут ведь летать в темной комнате, избегая натянутых в ней нитей.
- Летучие мыши производят ультразвуковые волны, которые отражаются от любого препятствия
- Значит, и он испускает какие-то волны, регистрирующие изменения внешнего мира
- Мы с вами, деточка, на пороге великого открытия. Мы первые изловили представителя потустороннего мира, и он научит нас еще многому. В частности, тому, как сохранять свой организм без изменений в течение тысячи лет, как противостоять энергии пули, как… - Профессор сделал паузу. - Так как эти останки были когда-то рыцарем-крестоносцем и монахом, он должен понимать латынь.
Профессор приставил к шее мумии серебряный скальпель. Тело вздрогнуло.
- Если ты меня понимаешь и признаёшь своим хозяином и повелителем, кивни, - прокричал профессор на латыни.
Ничего не произошло. Тогда профессор слегка кольнул монаха, и усохший череп энергично закивал. Профессор Кивилиани захохотал.
- Согласен ли ты служить мне и выполнять все мои распоряжения? - продолжил профессор. - Ты всегда будешь в моей власти независимо от моего физического присутствия. Будешь ли ты моим слугой?
И вновь кивнул дьявольский монах.
На лбу профессора выступил пот, но глаза его блестели. Он отвязал новому союзнику правую руку, чтобы предоставить ему некоторую свободу действий. Лариса занесла над вампиром серебряный клинок, готовая в любой момент поразить его иссушенное веками сердце. Профессор Кивилиани положил перед пленником дощечку для письма и грифель. - А теперь последнее испытание, - пробормотал профессор и громко приказал: - Напиши свое имя!
Черная костлявая рука взяла грифель и нацарапала: «Зигфрид ».
II
Обустраивание мумии монаха заняло целый день. Сперва профессор вшил ей серебряную капсулу в затылок. Из места надреза не вытекло ни единой капли крови, наркоз тоже не понадобился.
Затем профессор обтянул тело Зигфрида эластичной, сотканной из серебряных нитей материей на подкладке, состоявшей в основном из асбестовых волокон. Она была создана в секретной космической лаборатории и полностью отвечала предъявляемым ей требованиям. Новоявленная одежда была противоударной и несгораемой, но не служила бронежилетом.
Затем профессор приклеил на лицо Зигфрида синтетическую маску, вроде человеческого лица, и отступил назад, чтобы полюбоваться своим творением.
- Ну, как он выглядит? - спросил он Ла рису.
- Как настоящий человек, - ответила она. - Впечатление портят только мертвые глаза.
- Это дело поправимое, - возразил Кивилиани. - Наш Зигфрид будет носить темные очки.
Напряженная работа над телом мумии была наконец завершена. Профессор подозвал четверых боевиков, которые сопроводили Зигфрида в отдельную комнату на первом этаже. Сюда вела единственная стальная дверь, открывающаяся только снаружи. Там они положили вампира на кровать и ушли.
Профессор остался в комнате один на один с чудовищем. Кивилиани желал продемонстрировать своему созданию собственную власть и силу. Он положил на столик аналогичную серебряную капсулу и взорвал ее через пульт дистанционного управления. Зигфрид отшатнулся. Расплавленное серебро растеклось по полированной поверхности. Куски серебра впились в стенку из оргстекла.
- Это - серебро, - пояснил профессор на латыни. - Подобный контейнер вмонтирован в твою голову, Зигфрид. Если я нажму вот на эту кнопку, я могу в одно мгновение уничтожить твое тело, где бы ты ни находился. Ты в моей власти. Понимаешь?
Зигфрид кивнул. Скорбное рычание донеслось из его горла. Профессор снял наручники с его рук и ног, при этом он не отрывал палец от кнопки пуска капсулы.
Освободив вампира, Кивилиани поднялся к себе наверх, чтобы отдохнуть.
Палестина. 1142 год.
- Если я не нужен тебе в качестве постоянной пищи или как слуга, то для чего я тебе нужен? - допытывался Зигфрид.
Маг только улыбался уродливой маской своего лица.
- Силы мои на исходе, сынок. Ведь я живу на свете уже третью тысячу лет. На моих глазах строились пирамиды, а греки отправля лись воевать с Троей, когда я был уже глубоким стариком. Мне нужен не слуга и даже не ученик. Мне нужен соратник. Человек, кото рому я мог бы не только передать все свои знания, но и который смог бы развить, углу бить их, создать свою школу. Смелый, циничный, безжалостный, но не стремящийся к сиюминутной наживе, в меру образованный, открытый к познанию и не атеист, а человек, признающий существование Высших сил, но не раболепствующий перед ними. К сожалению, найти такого человека в этот темный век невозможно, воспитать самому - еще труднее. Такой человек должен появиться сам по себе. Как появился ты.
Они сидели в полуразрушенном языческом храме, и звероголовые небожители таращили на них свои гордые профили.
- Главное, чтобы ты не боялся богов, а сознавал, что это - те же цари, халифы, гер цоги. Мы - их вассалы и обязаны служить тому богу, какого изберем. Я, допустим, служу тому богу, которого мусульмане зовут Шайтаном, христиане - Люцифером, а персы - Ариманом. То есть Сатане.
При этих словах Зигфрид машинально перекрестился и тут же извинился.
- Что ты, что ты, - засмеялся стари чок, - меня твое суеверие не пугает, а всего лишь смешит. Сам по себе символ креста ничего не в силах создать или разрушить. Дейст венна лишь совокупность последовательных деяний. Так и чтение заклинаний ни к чему не приведет, если ты будешь просто бездумно по вторять их. В заклинании важен прежде всего внутренний настрой, внутреннее видение себя и окружающего мира. Кстати, ваши христианские молитвы - те же заклинания, только на правленные к белым силам. Мои же - к черным.
- Но, служа истинному Богу, мы обретаем жизнь вечную! - горячо возразил Зигфрид.
- Я так и поступаю, - согласился маг, превратно толкуя его слова.
По утрам в воскресенье дача переходила в руки рослой дурнушки с крепкой коренастой фигурой по имени Машка, по прозвищу Мариванна. Горничная профессора была умственно отсталой девушкой двадцати семи лет. Она ничего не понимала ни в деньгах, ни в политике, ни в экономике, ни в происходящих на даче делах. И это было хорошо для нее, поскольку иначе она не задержалась бы на этом свете.
- Привэт, Мариванна! - открыв дверь, радушно сказал парень с лысиной. Через плечо у него висела эта железка, которая стреляет.
- Привет-привет! - откликнулась девушка. Еще двое парней, один из них новенький, сидели за столом и гоняли чаи. Оба вздрогнули при звуках ее громкого голоса - Мариванна не умела разговаривать тихо.
- Ну, чего вы тут штаны протираете, козлы! - сказала им девушка. - Нет, чтобы пойти потрахаться. - И рукой показала неприличный жест, символизирующий этот вол нующий акт.
Парни изобразили из себя саму скромность, загалдели, что они, мол, не по этой части, а смирные алкоголики. На что Маша с отчаянием констатировала: перевелись на свете настоящие мужики, и пошла в дом, кокетливо взглянув на новенького.
- Вообще-то я бы ее попробовал, - сказал новенький.
- Ну-ну, попробуй, - усмехнулся старший караула. - Один такой попробовал приударить за ней в ванной.
- Ну, и как?
- До сих пор плавает. Вон в том озере.
Непроизносимое табу прикрывало девушку, как железным щитом; от посягательств мужчин.
Мариванна знала, что профессор всю ночь провел в своей лаборатории. А теперь он, как говорится, на заслуженном отдыхе. С ним и Лариса, у-ух, вот где они, небось, трахаются! - засвербило у нее в голове. Ни о чем другом она просто не могла думать.
У Резо имелась своя отдельная квартира в городе. Люди, работающие на. профессора, удобно расположились в служебных помещениях и роскошном парке виллы. Там даже имелся бассейн. Конференц-зал служил также залом для банкетов и одновременно там могли повеселиться до двухсот человек - такие пиры любил некогда закатывать командарм, бывший в свое время хозяином дачи.
Мариванна наметила на это воскресенье прибраться в комнатах первого этажа. К уборке этого громадного дома нельзя было приступать просто так. Ее прабабка работала в этом доме на одного наркома, который потом куда-то исчез, потом его сменил командарм, который тоже куда-то исчез, но на него работала уже бабка; потом его сменил какой-то министр, тоже куда-то исчезнувший, или нет, их было семеро, и на последних двух министров работала ее мать, а она сама работала на председателя… чего-то там, и этого, с усами. Потом появился душечка профессор, который разрешил ей забирать с кухни остатки еды, и этого стало хватать на всю семью, да еще и на поросеночка.
Она проработала все утро под раздирающие душу вопли транзистора, который таскала из одной комнаты в другую. Жужжал пылесос. Мариванна вытирала пыль, чистила и мыла пол. Профессор и Лариса находились на втором этаже и мирно спали.
Дача была оборудована всеми мыслимыми удобствами. Светлые, приветливые помещения, матовые обои, современная мягкая мебель со столами из толстого стекла. На стенах висели сюрреалистические картины. Черные или белые ковры и дорожки придавали полам вид шахматной доски. У профессора Кивилиани был хороший вкус и огромные средства, способствующие его развитию.
Лишь два помещения не вписывались в общий план. Это были почти голые комнатушки с запирающимися железными дверями. Одна из них оказалась запертой.
Мариванна рассердилась. Обычно у горничной по воскресеньям был выходной, но сегодня исключение - она хотела взять на неделе дополнительный отгул. Она спустилась на лифте на кухню и взяла запасной ключ.
Дородная горничная приоткрыла дверь. В комнате было темно. Она втащила за собой пылесос и ведро.
В постели что-то зашевелилось. Мариванна насторожилась. К ее неописуемому удивлению, в постели оказался мужчина. Его глаза смотрели на одеяло. Профессор не сказал Ма-риванне, что на вилле пленник и что ей запрещено посещать это помещение. Раньше горничная порой уже получала подобные приказы и воспринимала их как должное. Профессор - великий человек, он мог кого угодно казнить, кого угодно пытать или помиловать…
Мариванна глубоко задумалась. Но раз уж она вбила себе в голову, что помещения первого этажа надо убирать именно сегодня, то остановиться или пропустить внезапно оказавшуюся занятой комнату не представилось ей возможным. Да и, вообще, надо спросить незнакомца, не мешает ли ему ее присутствие.
Девушка подошла к кровати и потрясла лежащего за плечо. Он медленно повернул голову. Мариванна внезапно испугалась: его глаза были неестественно голубые и какие-то безжизненные, чуть ли не стеклянные.
У незнакомца были черные волосы и нежное, гладкое, без единой морщинки или складочки лицо, напоминавшее маску. Мариванна удивилась. На этой даче она повидала многих представителей мужского пола: убийц и вымогателей, одетых и раздетых, пьяных и трезвых, но этот сорт парней ей еще ни разу не встречался.
- Вы позволите мне продолжить уборку или хотите еще поспать? - громко спросила она.
Одеяло сползло с обнаженного тела мужчины. Мариванна непроизвольно оглядела открывшуюся ее взору фигуру. Его половые органы были такого же цвета, как и тело, но выглядели странно скрюченными и усохшими, словно ими давно уже не пользовались Мариванна захихикала. Дородная девушка обладала сильно развитыми формами и чрезмерными плотскими инстинктами, возможно, в связи с ее некоторой умственной отсталостью. Кроме того, репутация профессора надежно защищала ее девственность от покусительства со стороны как поселковых бабников, так и персонала дачи.
- Ты чего, так всегда и спишь без трусов? - вопрос прозвучал несколько грубовато, но Мариванна, увидев его голым и без наручников, машинально причислила его к персоналу дачи, а со своими можно было не церемониться.
Вместо ответа мужчина схватил ее за плечи железной хваткой и повалил на кровать. Его лицо приблизилось. Наступал волнительный момент. Мариванна слегка сопротивлялась, но больше для приличия.
Вдруг ее глаза расширились от ужаса. Вместо ожидаемого полового акта мужчина оскалился, обнажив черные длинные клыки. Они медленно, но уверенно и неотвратимо приближались к шее Мариванны, к тому месту, где едва заметно пульсировала сонная артерия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Черное, высохшее тельце лишилось рясы. Без развевающейся одежды оно выглядело как экспонат, извлеченный из гробницы египетского фараона Морщинистая, словно кора старого дерева, кожа обтягивала невесомые ломкие кости.
- Как же… он… может видеть и слышать? - с ужасом спросила Лариса. Профессор передернул плечами.
- Разве я знаю? Эти мощи - настоящее издевательство над природой. Как в этом хилом полускелете вообще умудрилась остаться жизнь? Хотя… Если подумать, что потусторонние силы смогли оживить на Тироне и заставить скакать скелеты лошадей и даже собак, то предположение, что подобная бестия видит пустыми глазницами и слышит истлевшими ушными впадинами, представляется вполне возможным и логичным. Летучие мыши могут ведь летать в темной комнате, избегая натянутых в ней нитей.
- Летучие мыши производят ультразвуковые волны, которые отражаются от любого препятствия
- Значит, и он испускает какие-то волны, регистрирующие изменения внешнего мира
- Мы с вами, деточка, на пороге великого открытия. Мы первые изловили представителя потустороннего мира, и он научит нас еще многому. В частности, тому, как сохранять свой организм без изменений в течение тысячи лет, как противостоять энергии пули, как… - Профессор сделал паузу. - Так как эти останки были когда-то рыцарем-крестоносцем и монахом, он должен понимать латынь.
Профессор приставил к шее мумии серебряный скальпель. Тело вздрогнуло.
- Если ты меня понимаешь и признаёшь своим хозяином и повелителем, кивни, - прокричал профессор на латыни.
Ничего не произошло. Тогда профессор слегка кольнул монаха, и усохший череп энергично закивал. Профессор Кивилиани захохотал.
- Согласен ли ты служить мне и выполнять все мои распоряжения? - продолжил профессор. - Ты всегда будешь в моей власти независимо от моего физического присутствия. Будешь ли ты моим слугой?
И вновь кивнул дьявольский монах.
На лбу профессора выступил пот, но глаза его блестели. Он отвязал новому союзнику правую руку, чтобы предоставить ему некоторую свободу действий. Лариса занесла над вампиром серебряный клинок, готовая в любой момент поразить его иссушенное веками сердце. Профессор Кивилиани положил перед пленником дощечку для письма и грифель. - А теперь последнее испытание, - пробормотал профессор и громко приказал: - Напиши свое имя!
Черная костлявая рука взяла грифель и нацарапала: «Зигфрид ».
II
Обустраивание мумии монаха заняло целый день. Сперва профессор вшил ей серебряную капсулу в затылок. Из места надреза не вытекло ни единой капли крови, наркоз тоже не понадобился.
Затем профессор обтянул тело Зигфрида эластичной, сотканной из серебряных нитей материей на подкладке, состоявшей в основном из асбестовых волокон. Она была создана в секретной космической лаборатории и полностью отвечала предъявляемым ей требованиям. Новоявленная одежда была противоударной и несгораемой, но не служила бронежилетом.
Затем профессор приклеил на лицо Зигфрида синтетическую маску, вроде человеческого лица, и отступил назад, чтобы полюбоваться своим творением.
- Ну, как он выглядит? - спросил он Ла рису.
- Как настоящий человек, - ответила она. - Впечатление портят только мертвые глаза.
- Это дело поправимое, - возразил Кивилиани. - Наш Зигфрид будет носить темные очки.
Напряженная работа над телом мумии была наконец завершена. Профессор подозвал четверых боевиков, которые сопроводили Зигфрида в отдельную комнату на первом этаже. Сюда вела единственная стальная дверь, открывающаяся только снаружи. Там они положили вампира на кровать и ушли.
Профессор остался в комнате один на один с чудовищем. Кивилиани желал продемонстрировать своему созданию собственную власть и силу. Он положил на столик аналогичную серебряную капсулу и взорвал ее через пульт дистанционного управления. Зигфрид отшатнулся. Расплавленное серебро растеклось по полированной поверхности. Куски серебра впились в стенку из оргстекла.
- Это - серебро, - пояснил профессор на латыни. - Подобный контейнер вмонтирован в твою голову, Зигфрид. Если я нажму вот на эту кнопку, я могу в одно мгновение уничтожить твое тело, где бы ты ни находился. Ты в моей власти. Понимаешь?
Зигфрид кивнул. Скорбное рычание донеслось из его горла. Профессор снял наручники с его рук и ног, при этом он не отрывал палец от кнопки пуска капсулы.
Освободив вампира, Кивилиани поднялся к себе наверх, чтобы отдохнуть.
Палестина. 1142 год.
- Если я не нужен тебе в качестве постоянной пищи или как слуга, то для чего я тебе нужен? - допытывался Зигфрид.
Маг только улыбался уродливой маской своего лица.
- Силы мои на исходе, сынок. Ведь я живу на свете уже третью тысячу лет. На моих глазах строились пирамиды, а греки отправля лись воевать с Троей, когда я был уже глубоким стариком. Мне нужен не слуга и даже не ученик. Мне нужен соратник. Человек, кото рому я мог бы не только передать все свои знания, но и который смог бы развить, углу бить их, создать свою школу. Смелый, циничный, безжалостный, но не стремящийся к сиюминутной наживе, в меру образованный, открытый к познанию и не атеист, а человек, признающий существование Высших сил, но не раболепствующий перед ними. К сожалению, найти такого человека в этот темный век невозможно, воспитать самому - еще труднее. Такой человек должен появиться сам по себе. Как появился ты.
Они сидели в полуразрушенном языческом храме, и звероголовые небожители таращили на них свои гордые профили.
- Главное, чтобы ты не боялся богов, а сознавал, что это - те же цари, халифы, гер цоги. Мы - их вассалы и обязаны служить тому богу, какого изберем. Я, допустим, служу тому богу, которого мусульмане зовут Шайтаном, христиане - Люцифером, а персы - Ариманом. То есть Сатане.
При этих словах Зигфрид машинально перекрестился и тут же извинился.
- Что ты, что ты, - засмеялся стари чок, - меня твое суеверие не пугает, а всего лишь смешит. Сам по себе символ креста ничего не в силах создать или разрушить. Дейст венна лишь совокупность последовательных деяний. Так и чтение заклинаний ни к чему не приведет, если ты будешь просто бездумно по вторять их. В заклинании важен прежде всего внутренний настрой, внутреннее видение себя и окружающего мира. Кстати, ваши христианские молитвы - те же заклинания, только на правленные к белым силам. Мои же - к черным.
- Но, служа истинному Богу, мы обретаем жизнь вечную! - горячо возразил Зигфрид.
- Я так и поступаю, - согласился маг, превратно толкуя его слова.
По утрам в воскресенье дача переходила в руки рослой дурнушки с крепкой коренастой фигурой по имени Машка, по прозвищу Мариванна. Горничная профессора была умственно отсталой девушкой двадцати семи лет. Она ничего не понимала ни в деньгах, ни в политике, ни в экономике, ни в происходящих на даче делах. И это было хорошо для нее, поскольку иначе она не задержалась бы на этом свете.
- Привэт, Мариванна! - открыв дверь, радушно сказал парень с лысиной. Через плечо у него висела эта железка, которая стреляет.
- Привет-привет! - откликнулась девушка. Еще двое парней, один из них новенький, сидели за столом и гоняли чаи. Оба вздрогнули при звуках ее громкого голоса - Мариванна не умела разговаривать тихо.
- Ну, чего вы тут штаны протираете, козлы! - сказала им девушка. - Нет, чтобы пойти потрахаться. - И рукой показала неприличный жест, символизирующий этот вол нующий акт.
Парни изобразили из себя саму скромность, загалдели, что они, мол, не по этой части, а смирные алкоголики. На что Маша с отчаянием констатировала: перевелись на свете настоящие мужики, и пошла в дом, кокетливо взглянув на новенького.
- Вообще-то я бы ее попробовал, - сказал новенький.
- Ну-ну, попробуй, - усмехнулся старший караула. - Один такой попробовал приударить за ней в ванной.
- Ну, и как?
- До сих пор плавает. Вон в том озере.
Непроизносимое табу прикрывало девушку, как железным щитом; от посягательств мужчин.
Мариванна знала, что профессор всю ночь провел в своей лаборатории. А теперь он, как говорится, на заслуженном отдыхе. С ним и Лариса, у-ух, вот где они, небось, трахаются! - засвербило у нее в голове. Ни о чем другом она просто не могла думать.
У Резо имелась своя отдельная квартира в городе. Люди, работающие на. профессора, удобно расположились в служебных помещениях и роскошном парке виллы. Там даже имелся бассейн. Конференц-зал служил также залом для банкетов и одновременно там могли повеселиться до двухсот человек - такие пиры любил некогда закатывать командарм, бывший в свое время хозяином дачи.
Мариванна наметила на это воскресенье прибраться в комнатах первого этажа. К уборке этого громадного дома нельзя было приступать просто так. Ее прабабка работала в этом доме на одного наркома, который потом куда-то исчез, потом его сменил командарм, который тоже куда-то исчез, но на него работала уже бабка; потом его сменил какой-то министр, тоже куда-то исчезнувший, или нет, их было семеро, и на последних двух министров работала ее мать, а она сама работала на председателя… чего-то там, и этого, с усами. Потом появился душечка профессор, который разрешил ей забирать с кухни остатки еды, и этого стало хватать на всю семью, да еще и на поросеночка.
Она проработала все утро под раздирающие душу вопли транзистора, который таскала из одной комнаты в другую. Жужжал пылесос. Мариванна вытирала пыль, чистила и мыла пол. Профессор и Лариса находились на втором этаже и мирно спали.
Дача была оборудована всеми мыслимыми удобствами. Светлые, приветливые помещения, матовые обои, современная мягкая мебель со столами из толстого стекла. На стенах висели сюрреалистические картины. Черные или белые ковры и дорожки придавали полам вид шахматной доски. У профессора Кивилиани был хороший вкус и огромные средства, способствующие его развитию.
Лишь два помещения не вписывались в общий план. Это были почти голые комнатушки с запирающимися железными дверями. Одна из них оказалась запертой.
Мариванна рассердилась. Обычно у горничной по воскресеньям был выходной, но сегодня исключение - она хотела взять на неделе дополнительный отгул. Она спустилась на лифте на кухню и взяла запасной ключ.
Дородная горничная приоткрыла дверь. В комнате было темно. Она втащила за собой пылесос и ведро.
В постели что-то зашевелилось. Мариванна насторожилась. К ее неописуемому удивлению, в постели оказался мужчина. Его глаза смотрели на одеяло. Профессор не сказал Ма-риванне, что на вилле пленник и что ей запрещено посещать это помещение. Раньше горничная порой уже получала подобные приказы и воспринимала их как должное. Профессор - великий человек, он мог кого угодно казнить, кого угодно пытать или помиловать…
Мариванна глубоко задумалась. Но раз уж она вбила себе в голову, что помещения первого этажа надо убирать именно сегодня, то остановиться или пропустить внезапно оказавшуюся занятой комнату не представилось ей возможным. Да и, вообще, надо спросить незнакомца, не мешает ли ему ее присутствие.
Девушка подошла к кровати и потрясла лежащего за плечо. Он медленно повернул голову. Мариванна внезапно испугалась: его глаза были неестественно голубые и какие-то безжизненные, чуть ли не стеклянные.
У незнакомца были черные волосы и нежное, гладкое, без единой морщинки или складочки лицо, напоминавшее маску. Мариванна удивилась. На этой даче она повидала многих представителей мужского пола: убийц и вымогателей, одетых и раздетых, пьяных и трезвых, но этот сорт парней ей еще ни разу не встречался.
- Вы позволите мне продолжить уборку или хотите еще поспать? - громко спросила она.
Одеяло сползло с обнаженного тела мужчины. Мариванна непроизвольно оглядела открывшуюся ее взору фигуру. Его половые органы были такого же цвета, как и тело, но выглядели странно скрюченными и усохшими, словно ими давно уже не пользовались Мариванна захихикала. Дородная девушка обладала сильно развитыми формами и чрезмерными плотскими инстинктами, возможно, в связи с ее некоторой умственной отсталостью. Кроме того, репутация профессора надежно защищала ее девственность от покусительства со стороны как поселковых бабников, так и персонала дачи.
- Ты чего, так всегда и спишь без трусов? - вопрос прозвучал несколько грубовато, но Мариванна, увидев его голым и без наручников, машинально причислила его к персоналу дачи, а со своими можно было не церемониться.
Вместо ответа мужчина схватил ее за плечи железной хваткой и повалил на кровать. Его лицо приблизилось. Наступал волнительный момент. Мариванна слегка сопротивлялась, но больше для приличия.
Вдруг ее глаза расширились от ужаса. Вместо ожидаемого полового акта мужчина оскалился, обнажив черные длинные клыки. Они медленно, но уверенно и неотвратимо приближались к шее Мариванны, к тому месту, где едва заметно пульсировала сонная артерия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25