— Вы обращаетесь со своими пациентами как варвар Атилла. Что же все-таки показало обследование?
— Не знаю.
— Не знаете? — Алан чувствовал, что срывается на крик, но уже не мог сдержать себя. — Все эти обследования...
— ...Показывают то, чего я не могу объяснить.
Алан присел на кровать и отхлебнул из своего стакана.
— Но все-таки что-то же есть?
— Изменения в вашей памяти похожи по своему характеру на симптомы болезни Альцгеймера, но, как вам известно, при нынешнем состоянии медицинской науки единственный способ поставить точный диагноз — это аутопсия.
Алан не мог не улыбнуться:
— Я подписывал много всяких бумаг, но не помню, чтобы соглашался на аутопсию.
Эксфорд взглянул на Алана. Его лицо оставалось совершенно непроницаемым.
— Соглашались, Алан. Вы просто не помните. Аутопсия назначена на завтра, на 9 часов утра.
— Не смешно.
— Если говорить серьезно, то мы в состоянии поставить более или менее точный предварительный диагноз на основании клинических анализов и рентгеновских показании, не вскрывая вам череп.
Алан отметил, что Эксфорд разговаривает с ним как с обычным больным, по всей вероятности не будучи уверенным в том, что Алан сохранил какие-то воспоминания о характере болезни Альцгеймера. По правде говоря, Алан и сам не знал, что он еще помнит, а что уже позабыл, и поэтому он не перебивал Эксфорда.
— По данным клинических обследований можно предположить, что эта болезнь у вас налицо, но картина просвечивания мозга такова, что не обнаруживает никакой сопутствующей патологии — ни атрофии мозговой ткани, ни расширения мозговых желудочков, ни разбухания извилин.
— Это утешает.
— С другой стороны, ваша позитронная томограмма явно аномальна. Области кортекса и гиппокампа наглухо заблокированы и не обнаруживают никаких признаков метаболизма — а это классический признак прогрессирующей болезни Альцгеймера.
Алан почувствовал, как у него внутри все сжалось.
— Так что же, черт побери, — есть она или нет?
— Не могу вам сказать. Если это и болезнь Альцгеймера, то в такой форме, какой я прежде никогда не встречал.
Алан протянул свой стакан за еще одной порцией виски. Он не знал, смеяться ему или плакать.
— Вы думаете, что это проделки целительной силы?
Эксфорд пожал плечами.
— Не знаю.
— Немного же вы знаете! — вспыхнул Алан.
— Зато нам известно, в каком ритме действует ваша целительная сила.
У Алана одеревенела спина.
— Ну говорите же!
— Целительная сила приходит и уходит вместе с приливом.
Для Алана это было как удар в живот.
— С приливом?
Эксфорд кивнул.
Почувствовав внезапную слабость, Алан медленно встал и, подойдя к окну, посмотрел вниз на Парк-авеню, почти не слыша, что дальше говорит Эксфорд о периодических возбуждениях на энцефалограмме.
Прилив! Боже! Как же он раньше не заметил этого? Ведь все признаки указывали на это — и то, как целительная сила появлялась и исчезала в течение суток, возвращаясь на следующий день на час позже. Это представлялось таким ясным теперь, когда ему указали на это. Если бы он знал это раньше! Ему было бы тогда так легко работать. Единственное, что требовалось, — знать расписание приливов. Если бы то же расписание имелось у него во время слушаний на Совете попечителей, он не попал бы впросак.
Тот факт, что прилив регулирует появление и исчезновение целительной силы, указывает на то, что здесь задействованы какие-то невероятно древние природные силы.
Он повернулся к Эксфорду:
— Вы отдаете себе отчет, что тем самым вы признали существование данной силы?
Эксфорд отставил свой стакан и принялся глотать виски прямо из горлышка бутылки.
— Я не признаю существования этой проклятой силы. Во всяком случае, пока не признаю. Но завтра я хочу еще раз повторить позитронное сканирование вашего мозга, чтобы более тщательно изучить мертвые зоны.
Алана также интересовали эти мертвые зоны.
— Хорошо! Я буду здесь. — Он проследил взглядом, как Эксфорд неуверенной походкой направился к двери. — Надеюсь, вы не за рулем?
— Нет, черт побери! Только круглые идиоты могут пользоваться проклятым автомобилем в этом проклятом городе!
Он хлопнул дверью, оставив Алана в полном одиночестве.
Глава 41
Чарльз
— Будь я проклят! — воскликнул Чарльз, изучая результаты компьютерного анализа повторного позитронного сканирования мозга Алана.
Картина по-прежнему свидетельствовала о серьезных отклонениях, но усвоение глюкозы за последние 24 часа увеличилось по сравнению с субботним обследованием. Невооруженным глазом распознать улучшения было невозможно, но компьютер указывал на него, и, по мнению Чарльза, это было уже хорошо.
И это была первая положительная новость для Балмера, хотя она нисколько не приблизила Чарльза к установлению диагноза.
Он развернул на своем столе новую двухчасовую энцефалограмму. Несмотря на то, что в горле у него совершенно пересохло и голова раскалывалась от передозировки виски прошлой ночью, он не забыл утром, по дороге на работу, прихватить расписание приливов в Ист-Ривер. Установив, что высокий прилив приходился на 9.17 утра, Чарльз заказал ксерокс энцефалограммы Балмера на 8.30.
И вот теперь перед ним лежала диаграмма в форме тех же синусоид, каковые он наблюдал на 24-часовой энцефалограмме два дня тому назад, с началом роста примерно за 30 минут до максимального прилива в 8.46 и с окончанием спада в 9.46.
Чарльз отметил некоторое извращенное удовлетворение тем, что впервые обрел способность предсказывать то, что, по его твердому убеждению, существовать не могло.
Раздался телефонный звонок. Чарльз поднял трубку, недоумевая, кто это мог звонить ему в столь ранний час в воскресенье.
В трубке послышался хриплый голос сенатора:
— Почему я до сих пор не получил ваш отчет?
— Доброе утро, сенатор. Обследование заканчивается сегодня.
— Довольно обследований! Мне кажется, что случай Кнопфа — более чем достаточное доказательство.
— Но ведь он ничего не объясняет...
— Мне не нужны объяснения. Вы отрицаете, что Балмер обладает целительной силой? Отрицаете?
— Нет. — Это признание представлялось почти невыносимым для Чарльза.
— Это решает дело! Я хочу, чтобы вы...
— Сенатор, — резким тоном произнес Чарльз. Ему нужно было хотя бы ненадолго отделаться от Мак-Криди. Он пока еще слишком был занят Балмером. — Эта сила, или что там у него есть, действует периодически. Сегодня вечером я получу полную картину ее работы. И тогда мы сможем с точностью до минуты предсказывать время ее появления. До тех пор мы вынуждены блуждать в темноте, на ощупь. Еще только один день — и все выяснится. Обещаю вам.
— Хорошо, — с явной неохотой пробурчал Мак-Криди. — Но помните, что я слишком долго ждал.
— Я знаю. Завтра к утру — будьте уверены. Чарльз опустил трубку и невидящими глазами уставился на энцефалограмму Балмера. Отчет, которого требовал Мак-Криди, был уже составлен, и завтра Марни заложит его в основной компьютер. Но Чарльз не сказал этого Мак-Криди, потому что знал — сенатору на самом деле нужен был не ответ.
Ему было нужно исцеление.
Мак-Криди жаждал одного — Алан Балмер прикоснется к нему и избавит от миастении. Именно поэтому он становился все более нервным, нетерпеливым и требовательным. И разве он не имел на это права? Если сенатор собирается восстановить репутацию Балмера и доверие к нему как к врачу, он имеет полное право на его прикосновение.
Но для того, чтобы вернуть Балмеру доверие со стороны Совета, сенатору была необходима подпись Чарльза Эксфорда на докладе, удостоверяющем тот факт, что доктор Алан Балмер действительно способен в соответствующее время дня излечивать неизлечимых больных обычным прикосновением руки. Со своей стороны, Чарльзу, для того чтобы он мог подписать эту бумагу, необходимо было получить последнее доказательство, окончательное, неопровержимое свидетельство наличия данной силы.
Чарльз собирался получить такое окончательное доказательство сегодня вечером, около 9.00. Но перед этим ему нужно было еще раз встретиться с Балмером тет-а-тет.
* * *
— Значит, это и есть график «Часа целительной силы», да? — спросил Балмер, глядя на ряд синусоид, изображенных на энцефалограмме.
— Если вам угодно так это называть...
Балмер взглянул на Чарльза:
— Вы никогда не отступаете, правда?
— Нечасто.
— И вы утверждаете, что моя томограмма улучшилась?
— Не намного.
— Значит, я могу идти?
— Нет! — воскликнул Чарльз. — Пока еще нет. Мне бы хотелось еще раз затащить вас сегодня вечером в энцефалографический кабинет и попросить вас во время обследования использовать эту вашу целительную силу.
Балмер нахмурился, предложение пришлось ему явно не по душе.
— Ваше заведение начинает действовать мне на нервы. Я устал как черт.
— Коль скоро мы зашли так далеко, дополнительные двадцать четыре часа погоды не сделают.
Алан рассмеялся:
— Знаете, как часто я повторял эти же самые слова своим пациентам в больнице? Тысячи раз! — Он покачал головой. — Ну ладно. Еще один день, и я ухожу отсюда.
— Договорились. — Чарльз повернулся к двери. Он не хотел задавать своего последнего вопроса, но ему было необходимо получить на него ответ: — Между прочим, как вы приводите в действие эту проклятую силу?
— Какую силу? — улыбнулся Балмер. — Ту самую, которой не существует?
— Да. Ту самую.
Алан почесал в затылке.
— По правде сказать, я сам этого не знаю. Просто когда приходит время, я возлагаю руку на больного и, как бы это сказать... желаю исцелить его.
— А просто дотронуться до него на ходу недостаточно?
— Нет. Я много раз осматривал больных — сердце, легкие, кровяное давление и так далее, — и ничего не случалось, Но стоило мне обнаружить что-то и пожелать, чтобы это что-то исчезло... — Алан пожал плечами, — оно действительно исчезало.
Чарльз увидел, как в глазах Балмера вспыхнул огонь, и впервые понял, что этот человек — прирожденный целитель, независимо от того, обладает он волшебным даром или нет. Чарльз знал многих врачей, которые любили свое дело — любили доискиваться до причины болезни и устранять ее. Балмер принадлежал к числу таких врачей, но, как теперь выяснилось, он, кроме всего прочего, обладал еще и другим, почти мистическим, качеством — желанием исцелять. Он стремится не просто искоренить болезнь, но и вернуть человеку его целостность, и чертовски радовался, когда это ему удавалось. Первому можно научиться; второе же дается от рождения.
Чарльзу начинал нравиться этот человек.
— Вам нужно знать перед этим диагноз?
— Не обязательно. Обычно я знаю его заранее, потому что разговариваю с больным, осматриваю его. — Он прищурил один глаз. — Почти как настоящий врач.
— Вы что-нибудь чувствуете, когда происходит исцеление?
— Да. — В его глазах появилась отрешенность. — Я никогда не пользовался наркотиками и не нюхал кокаин, но, должно быть, испытываю что-то, что испытывает человек, находящийся под кайфом.
— Это так же приятно?
— Невероятно приятно.
— А пациенты? Всегда ли они падают в обморок?
— Нет. С мистером К. случился обморок скорее всего потому, что у него в мозгу в одни момент исчезли метастазы и резко изменилось кровяное давление. Многие из больных, по-видимому, испытывают непродолжительную боль в исцеляемом органе, но мистер К. единственный, кто потерял при этом сознание. Откуда у вас такой пристальный интерес?
Чарльз снова направился к двери и больше уже не оглядывался.
— Просто любопытно, — ответил он напоследок.
* * *
Поскольку на дворе был воскресный вечер и все лаборанты разошлись по домам, Чарльз перенес энцефалограф в комнату Балмера и самостоятельно настроил его. Это было даже желательнее — им не нужны никакие свидетели. К вискам Алана были прикреплены датчики, на поясе установлены телеметрические устройства. Чарльз щелкнул выключателем, запись пошла.
Чарльз посмотрел на часы — 9.05. Высокий прилив по расписанию должен начаться, в 9.32. «Час целительной силы» настал. «Пришло время, — подумал Чарльз, — совершить самое трудное в моей жизни дело».
— Я хочу познакомить вас кое с кем, — сказал он Балмеру и, подойдя к двери, ввел в комнату маленькую девчушку.
— Доктор Балмер, хочу вам представить мою дочь Джули.
На лице Балмера отразилась некоторая растерянность, но затем он подошел к Джули, улыбнувшись, пожал ей руку.
— Здравствуйте, мисс Эксфорд, — произнес он, поклонившись. — Проходите, пожалуйста.
Джули вопрошающе посмотрела на отца, но тот улыбнулся и подвел ее ближе. Чарльз заранее предупреждал девочку, что они навестят одного его знакомого, что у него будут провода на голове, но не сказал больше ничего. Он не мог заставить себя сказать больше, ибо боялся подавать ей малейшую надежду. Он и сам не смел надеяться.
Балмер суетился вокруг Джули — усадил ее в свое кресло, разыскал для нее бутылку пепси в своем маленьком холодильнике.
— Мне нельзя пить больше двух унций, — прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Не знаю.
— Не знаете? — Алан чувствовал, что срывается на крик, но уже не мог сдержать себя. — Все эти обследования...
— ...Показывают то, чего я не могу объяснить.
Алан присел на кровать и отхлебнул из своего стакана.
— Но все-таки что-то же есть?
— Изменения в вашей памяти похожи по своему характеру на симптомы болезни Альцгеймера, но, как вам известно, при нынешнем состоянии медицинской науки единственный способ поставить точный диагноз — это аутопсия.
Алан не мог не улыбнуться:
— Я подписывал много всяких бумаг, но не помню, чтобы соглашался на аутопсию.
Эксфорд взглянул на Алана. Его лицо оставалось совершенно непроницаемым.
— Соглашались, Алан. Вы просто не помните. Аутопсия назначена на завтра, на 9 часов утра.
— Не смешно.
— Если говорить серьезно, то мы в состоянии поставить более или менее точный предварительный диагноз на основании клинических анализов и рентгеновских показании, не вскрывая вам череп.
Алан отметил, что Эксфорд разговаривает с ним как с обычным больным, по всей вероятности не будучи уверенным в том, что Алан сохранил какие-то воспоминания о характере болезни Альцгеймера. По правде говоря, Алан и сам не знал, что он еще помнит, а что уже позабыл, и поэтому он не перебивал Эксфорда.
— По данным клинических обследований можно предположить, что эта болезнь у вас налицо, но картина просвечивания мозга такова, что не обнаруживает никакой сопутствующей патологии — ни атрофии мозговой ткани, ни расширения мозговых желудочков, ни разбухания извилин.
— Это утешает.
— С другой стороны, ваша позитронная томограмма явно аномальна. Области кортекса и гиппокампа наглухо заблокированы и не обнаруживают никаких признаков метаболизма — а это классический признак прогрессирующей болезни Альцгеймера.
Алан почувствовал, как у него внутри все сжалось.
— Так что же, черт побери, — есть она или нет?
— Не могу вам сказать. Если это и болезнь Альцгеймера, то в такой форме, какой я прежде никогда не встречал.
Алан протянул свой стакан за еще одной порцией виски. Он не знал, смеяться ему или плакать.
— Вы думаете, что это проделки целительной силы?
Эксфорд пожал плечами.
— Не знаю.
— Немного же вы знаете! — вспыхнул Алан.
— Зато нам известно, в каком ритме действует ваша целительная сила.
У Алана одеревенела спина.
— Ну говорите же!
— Целительная сила приходит и уходит вместе с приливом.
Для Алана это было как удар в живот.
— С приливом?
Эксфорд кивнул.
Почувствовав внезапную слабость, Алан медленно встал и, подойдя к окну, посмотрел вниз на Парк-авеню, почти не слыша, что дальше говорит Эксфорд о периодических возбуждениях на энцефалограмме.
Прилив! Боже! Как же он раньше не заметил этого? Ведь все признаки указывали на это — и то, как целительная сила появлялась и исчезала в течение суток, возвращаясь на следующий день на час позже. Это представлялось таким ясным теперь, когда ему указали на это. Если бы он знал это раньше! Ему было бы тогда так легко работать. Единственное, что требовалось, — знать расписание приливов. Если бы то же расписание имелось у него во время слушаний на Совете попечителей, он не попал бы впросак.
Тот факт, что прилив регулирует появление и исчезновение целительной силы, указывает на то, что здесь задействованы какие-то невероятно древние природные силы.
Он повернулся к Эксфорду:
— Вы отдаете себе отчет, что тем самым вы признали существование данной силы?
Эксфорд отставил свой стакан и принялся глотать виски прямо из горлышка бутылки.
— Я не признаю существования этой проклятой силы. Во всяком случае, пока не признаю. Но завтра я хочу еще раз повторить позитронное сканирование вашего мозга, чтобы более тщательно изучить мертвые зоны.
Алана также интересовали эти мертвые зоны.
— Хорошо! Я буду здесь. — Он проследил взглядом, как Эксфорд неуверенной походкой направился к двери. — Надеюсь, вы не за рулем?
— Нет, черт побери! Только круглые идиоты могут пользоваться проклятым автомобилем в этом проклятом городе!
Он хлопнул дверью, оставив Алана в полном одиночестве.
Глава 41
Чарльз
— Будь я проклят! — воскликнул Чарльз, изучая результаты компьютерного анализа повторного позитронного сканирования мозга Алана.
Картина по-прежнему свидетельствовала о серьезных отклонениях, но усвоение глюкозы за последние 24 часа увеличилось по сравнению с субботним обследованием. Невооруженным глазом распознать улучшения было невозможно, но компьютер указывал на него, и, по мнению Чарльза, это было уже хорошо.
И это была первая положительная новость для Балмера, хотя она нисколько не приблизила Чарльза к установлению диагноза.
Он развернул на своем столе новую двухчасовую энцефалограмму. Несмотря на то, что в горле у него совершенно пересохло и голова раскалывалась от передозировки виски прошлой ночью, он не забыл утром, по дороге на работу, прихватить расписание приливов в Ист-Ривер. Установив, что высокий прилив приходился на 9.17 утра, Чарльз заказал ксерокс энцефалограммы Балмера на 8.30.
И вот теперь перед ним лежала диаграмма в форме тех же синусоид, каковые он наблюдал на 24-часовой энцефалограмме два дня тому назад, с началом роста примерно за 30 минут до максимального прилива в 8.46 и с окончанием спада в 9.46.
Чарльз отметил некоторое извращенное удовлетворение тем, что впервые обрел способность предсказывать то, что, по его твердому убеждению, существовать не могло.
Раздался телефонный звонок. Чарльз поднял трубку, недоумевая, кто это мог звонить ему в столь ранний час в воскресенье.
В трубке послышался хриплый голос сенатора:
— Почему я до сих пор не получил ваш отчет?
— Доброе утро, сенатор. Обследование заканчивается сегодня.
— Довольно обследований! Мне кажется, что случай Кнопфа — более чем достаточное доказательство.
— Но ведь он ничего не объясняет...
— Мне не нужны объяснения. Вы отрицаете, что Балмер обладает целительной силой? Отрицаете?
— Нет. — Это признание представлялось почти невыносимым для Чарльза.
— Это решает дело! Я хочу, чтобы вы...
— Сенатор, — резким тоном произнес Чарльз. Ему нужно было хотя бы ненадолго отделаться от Мак-Криди. Он пока еще слишком был занят Балмером. — Эта сила, или что там у него есть, действует периодически. Сегодня вечером я получу полную картину ее работы. И тогда мы сможем с точностью до минуты предсказывать время ее появления. До тех пор мы вынуждены блуждать в темноте, на ощупь. Еще только один день — и все выяснится. Обещаю вам.
— Хорошо, — с явной неохотой пробурчал Мак-Криди. — Но помните, что я слишком долго ждал.
— Я знаю. Завтра к утру — будьте уверены. Чарльз опустил трубку и невидящими глазами уставился на энцефалограмму Балмера. Отчет, которого требовал Мак-Криди, был уже составлен, и завтра Марни заложит его в основной компьютер. Но Чарльз не сказал этого Мак-Криди, потому что знал — сенатору на самом деле нужен был не ответ.
Ему было нужно исцеление.
Мак-Криди жаждал одного — Алан Балмер прикоснется к нему и избавит от миастении. Именно поэтому он становился все более нервным, нетерпеливым и требовательным. И разве он не имел на это права? Если сенатор собирается восстановить репутацию Балмера и доверие к нему как к врачу, он имеет полное право на его прикосновение.
Но для того, чтобы вернуть Балмеру доверие со стороны Совета, сенатору была необходима подпись Чарльза Эксфорда на докладе, удостоверяющем тот факт, что доктор Алан Балмер действительно способен в соответствующее время дня излечивать неизлечимых больных обычным прикосновением руки. Со своей стороны, Чарльзу, для того чтобы он мог подписать эту бумагу, необходимо было получить последнее доказательство, окончательное, неопровержимое свидетельство наличия данной силы.
Чарльз собирался получить такое окончательное доказательство сегодня вечером, около 9.00. Но перед этим ему нужно было еще раз встретиться с Балмером тет-а-тет.
* * *
— Значит, это и есть график «Часа целительной силы», да? — спросил Балмер, глядя на ряд синусоид, изображенных на энцефалограмме.
— Если вам угодно так это называть...
Балмер взглянул на Чарльза:
— Вы никогда не отступаете, правда?
— Нечасто.
— И вы утверждаете, что моя томограмма улучшилась?
— Не намного.
— Значит, я могу идти?
— Нет! — воскликнул Чарльз. — Пока еще нет. Мне бы хотелось еще раз затащить вас сегодня вечером в энцефалографический кабинет и попросить вас во время обследования использовать эту вашу целительную силу.
Балмер нахмурился, предложение пришлось ему явно не по душе.
— Ваше заведение начинает действовать мне на нервы. Я устал как черт.
— Коль скоро мы зашли так далеко, дополнительные двадцать четыре часа погоды не сделают.
Алан рассмеялся:
— Знаете, как часто я повторял эти же самые слова своим пациентам в больнице? Тысячи раз! — Он покачал головой. — Ну ладно. Еще один день, и я ухожу отсюда.
— Договорились. — Чарльз повернулся к двери. Он не хотел задавать своего последнего вопроса, но ему было необходимо получить на него ответ: — Между прочим, как вы приводите в действие эту проклятую силу?
— Какую силу? — улыбнулся Балмер. — Ту самую, которой не существует?
— Да. Ту самую.
Алан почесал в затылке.
— По правде сказать, я сам этого не знаю. Просто когда приходит время, я возлагаю руку на больного и, как бы это сказать... желаю исцелить его.
— А просто дотронуться до него на ходу недостаточно?
— Нет. Я много раз осматривал больных — сердце, легкие, кровяное давление и так далее, — и ничего не случалось, Но стоило мне обнаружить что-то и пожелать, чтобы это что-то исчезло... — Алан пожал плечами, — оно действительно исчезало.
Чарльз увидел, как в глазах Балмера вспыхнул огонь, и впервые понял, что этот человек — прирожденный целитель, независимо от того, обладает он волшебным даром или нет. Чарльз знал многих врачей, которые любили свое дело — любили доискиваться до причины болезни и устранять ее. Балмер принадлежал к числу таких врачей, но, как теперь выяснилось, он, кроме всего прочего, обладал еще и другим, почти мистическим, качеством — желанием исцелять. Он стремится не просто искоренить болезнь, но и вернуть человеку его целостность, и чертовски радовался, когда это ему удавалось. Первому можно научиться; второе же дается от рождения.
Чарльзу начинал нравиться этот человек.
— Вам нужно знать перед этим диагноз?
— Не обязательно. Обычно я знаю его заранее, потому что разговариваю с больным, осматриваю его. — Он прищурил один глаз. — Почти как настоящий врач.
— Вы что-нибудь чувствуете, когда происходит исцеление?
— Да. — В его глазах появилась отрешенность. — Я никогда не пользовался наркотиками и не нюхал кокаин, но, должно быть, испытываю что-то, что испытывает человек, находящийся под кайфом.
— Это так же приятно?
— Невероятно приятно.
— А пациенты? Всегда ли они падают в обморок?
— Нет. С мистером К. случился обморок скорее всего потому, что у него в мозгу в одни момент исчезли метастазы и резко изменилось кровяное давление. Многие из больных, по-видимому, испытывают непродолжительную боль в исцеляемом органе, но мистер К. единственный, кто потерял при этом сознание. Откуда у вас такой пристальный интерес?
Чарльз снова направился к двери и больше уже не оглядывался.
— Просто любопытно, — ответил он напоследок.
* * *
Поскольку на дворе был воскресный вечер и все лаборанты разошлись по домам, Чарльз перенес энцефалограф в комнату Балмера и самостоятельно настроил его. Это было даже желательнее — им не нужны никакие свидетели. К вискам Алана были прикреплены датчики, на поясе установлены телеметрические устройства. Чарльз щелкнул выключателем, запись пошла.
Чарльз посмотрел на часы — 9.05. Высокий прилив по расписанию должен начаться, в 9.32. «Час целительной силы» настал. «Пришло время, — подумал Чарльз, — совершить самое трудное в моей жизни дело».
— Я хочу познакомить вас кое с кем, — сказал он Балмеру и, подойдя к двери, ввел в комнату маленькую девчушку.
— Доктор Балмер, хочу вам представить мою дочь Джули.
На лице Балмера отразилась некоторая растерянность, но затем он подошел к Джули, улыбнувшись, пожал ей руку.
— Здравствуйте, мисс Эксфорд, — произнес он, поклонившись. — Проходите, пожалуйста.
Джули вопрошающе посмотрела на отца, но тот улыбнулся и подвел ее ближе. Чарльз заранее предупреждал девочку, что они навестят одного его знакомого, что у него будут провода на голове, но не сказал больше ничего. Он не мог заставить себя сказать больше, ибо боялся подавать ей малейшую надежду. Он и сам не смел надеяться.
Балмер суетился вокруг Джули — усадил ее в свое кресло, разыскал для нее бутылку пепси в своем маленьком холодильнике.
— Мне нельзя пить больше двух унций, — прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49