..
— Я предпочел бы выслушать ответ доктора Балмера из его собственных уст, — перебил Тони банкир.
Члены Совета закивали, соглашаясь со сказанным. Тони посмотрел на Алана:
— Давай, дружище.
Алан окинул взглядом физиономии членов Совета. Сердце его бешено заколотилось.
— Что вы хотели бы узнать?
Сразу же взял слово Лу, он говорил раздраженным резким голосом:
— Почему, черт возьми, вы ничего не сделали для того, чтобы пресечь эти вздорные слухи о чудесном исцелении, которое вы якобы осуществили?
Алан молча посмотрел на Лу. Он собрался уже было повторить свой обычный ответ, что, дескать, не считает нужным выступать с опровержением нелепых утверждений, но внезапно ему в голову пришла мысль: «А почему бы не сказать обо всем открыто?» Ему уже порядком надоела эта полуправда, необходимость держать в тайне случаи чудесного излечения, постоянное напряжение. Почему бы не покончить с этим и не начать чистую игру? Усилием воли он заставил себя сказать то, что хотел, до тех пор, пока не успел передумать.
— Я не выступил с опровержениями, потому что все, что говорят обо мне, — правда.
«Ну наконец-то я все же сказал это», — подумал он про себя.
Мертвая тишина повисла в зале — и только Тони процедил сквозь зубы:
— Господи Боже мой!
— Правильно ли я понял вас, Алан? — На лице Лу застыло выражение изумленного недоверия и ожидания того, что его утверждение будет оспорено. — Вы утверждаете, что действительно способны излечивать прикосновением рук неизлечимые болезни?
— Я понимаю, что это звучит фантастично, — сказал Алан, — но все обстоит именно так. И это происходит со мной вот уже... — Он запнулся, так как не мог вспомнить, когда же это началось. — Вот уже несколько месяцев.
Члены Совета обменялись встревоженными взглядами. Склонив головы, они устроили совещание, а в это время Бад Риардон спросил:
— Алан, вы отдаете себе отчет в своих словах?
— Поверьте, я в своем уме. Но если бы я был на вашем месте, то наверняка смотрел бы на вас так же, как вы смотрите сейчас на меня.
Заявление Алана обезоружило Совет, но ненадолго. Возмущение на их лицах сохранилось. По-видимому, они ждали, когда выскажутся двое врачей — членов Совета. Алан взглянул на Тони — адвокат был в полном смятении. Он явно не одобрял поведение Алана, он был рассержен.
Наконец наступило молчание. Опять слово взял Лу:
— Мы просто шокированы вашим сообщением, Алан Вы поставили нас в ужасное положение. Сначала мы полагали, что вы просто-напросто игнорируете эти дикие слухи, надеясь, что со временем они утихнут сами по себе, кое-кто из нас даже думал, что вы не пресекаете распространение этих слухов, потому что они способствуют неслыханной рекламе вашей практики. Но никто из нас ни на минуту даже представить себе не мог, что вы дойдете до того, что будете сами распространять подобную чушь...
— Одну минуту! — Тони вскочил на ноги. — Одну минуту, черт побери! Пока я здесь, никто не смеет называть этого человека лжецом. Это не заседание суда, и я не связан правилами судебной процедуры. Каждый, кто назовет его лжецом, должен будет ответить передо мной!
— Спокойно, спокойно, — попытался встрять в разговор торговец автомашинами, — здесь не место для подобных заявлений...
— Да, черт побери, именно — не место! Если этот человек утверждает, что он обладает уникальной способностью, то, значит, так оно и есть на самом деле.
Тут вновь вмешался Бад Риардон:
— Я готов согласиться с мистером де Марко. Я знаю доктора Балмера с того самого момента, когда он вступил в наше сообщество — я беседовал с ним во время подачи заявления о приеме на работу в нашу больницу. И, наблюдая за Балмером в течение ряда лет, я могу утверждать, что он всегда был безупречен как с точки зрения профессионализма, так и в плане врачебной этики. В связи с этим перед нами встает чрезвычайно неприятный вопрос: что, если доктор Балмер действительно говорит правду? Или думает, что говорит правду?
Все присутствующие были озадачены, но Алан-то хорошо понимал, куда клонит доктор Риардон.
— Он подразумевает, — объяснил Алан недоумевающим членам Совета, — что, возможно, я и искренен в своих словах, однако нахожусь под властью иллюзий, которые заставляют меня верить в способность лечить прикосновением, в то время как на самом деле этой способности не существует в природе.
Риардон кивнул.
— Совершенно верно. И поэтому вас можно отнести к категории психически неуравновешенных людей.
— Я могу предоставить вам документацию... если вы...
— Я предлагаю кое-что более наглядное и конкретное, — сказал Риардон. Он отодвинул кресло, снял левый ботинок и носок и положил босую ногу на стол. — Боли мучают меня с самого утра.
У основания большого пальца Алан обнаружил покраснение и легкую припухлость. Вне сомнения, это подагра.
Риардон поднял глаза.
— Посмотрим, как вы справитесь с этим.
Алан остолбенел. Такого поворота он никак не ожидал. Во всяком случае, сейчас. Он понимал, что рано или поздно от него потребуют материальных доказательств его способности осуществлять чудесные исцеления, но ему и в голову не приходило, что это произойдет в конференц-зале.
Алан уже несколько дней не появлялся в своем кабинете и поэтому потерял всякое представление о времени. Проклятие! Надо бы вспомнить! Он быстро произвел в уме кое-какие подсчеты. «Последний раз это было в понедельник!.. Когда? После полудня, около четырех, часов». Алан принялся подсчитывать дальше — эти подсчеты были его единственной опорой, так как он ничего не чувствовал в тот момент, когда в нем «включалась» его целительная сила.
Если он правильно все рассчитал, то оставалось еще примерно тридцать минут до окончания действия целительной силы.
Но верны ли его расчеты? Все зависит от того, действовала ли эта сила в понедельник в 4.00. В последнее время память частенько подводила Алана, и положиться на нее с полной уверенностью он не мог. Приходилось напрягать мозг. Да, да, в понедельник он точно воспользовался своей целительной силой, когда принимал своего последнего пациента. И это было приблизительно в 4.00, или что-то около этого.
Голос Тони вернул Алана к действительности:
— Ты отнюдь не обязан это делать, Алан, можешь просто заявить, что не собираешься устраивать здесь демонстраций и предпочитаешь...
— Не беспокойся, Тони, все в порядке, — ответил Алан своему встревоженному другу. — Я справлюсь с этим.
Он встал и подошел к краю стола, за которым сидели члены Совета. Они молча повернулись в своих креслах, когда Алан прошел мимо, как будто боясь хоть на минуту оторвать от него глаза. У Лу Альберта просто отвалилась челюсть — он так и сидел с открытым ртом, завороженно наблюдая за происходящим. Улыбка Риардона, по мере того как к нему приближался Алан, становилась все менее уверенной. Он был явно удивлен тем, что доктор Балмер принял его вызов.
Алан остановился перед столом, на котором лежала нога Риардона. Он понимал, что идет на страшный риск. Если он ошибся в расчетах хотя бы на час, эти люди заклеймят его позором, обвинив в шарлатанстве, или даже еще чего похуже. Но почему-то его не покидала уверенность, что целительная сила сработает. И тогда в одно мгновение недоверчивая гримаса сползет с этих самодовольных физиономий.
Алан вплотную подошел к столу и прикоснулся рукой к голой ступне Риардона, мысленно пожелав исцеления. Никакого эффекта! Он продолжал держать Риардона за ногу, хотя и понимал уже, что игра проиграна. Еще не было случая, чтобы целительная сила заставляла себя ждать. Либо она действовала мгновенно, либо не действовала вообще. Однако Алан не прекратил своих попыток и продолжал сжимать воспаленный сустав, пока Бад Риардон, поморщившись от боли, не убрал ногу.
— Вы должны лечить, Балмер, а не причинять боль.
В ответ Алан не мог произнести ни слова. Произошла ошибка! Его расчеты оказались неверны! Проклятая память! Он почти физически ощущал, как члены Совета сверлят его глазами, думая про себя: «Шарлатан! Мошенник! Лжец! Психопат!»
Ему хотелось заползти под стол и не вылезать оттуда до конца заседания.
Доктор Риардон откашлялся.
— Давайте предположим, что в данный момент мы находимся в вашем кабинете и вы попробовали сделать то же, что и сейчас, с аналогичным результатом. Что вы предпримете тогда? Какое лекарство вы мне посоветуете?
Алан так и не смог ничего ответить. Он тысячи раз выписывал этот препарат, но почему-то именно сейчас его название затерялось где-то в закоулках памяти и он никак не мог выудить его оттуда. При этом он чувствовал себя как человек, покинутый на безлюдном острове, который видит далеко на горизонте дым из трубы проходящего мимо парохода и ничего не может поделать.
Риардон решил, что Алан не расслышал, о чем его спрашивают, и еще раз повторил свой вопрос:
— Я спрашиваю вас, какие меры вы предпримете, какие лекарства пропишете?
В голове у Алана было совершенно пусто, и он ответил наобум:
— Рентген и анализ крови.
— О, я думаю, рентген едва ли необходим, — произнес Риардон игривым тоном, но его улыбка моментально угасла, когда он взглянул на Алана. — А анализ крови это слишком абстрактно, не так ли? Вы не могли бы предложить что-нибудь более конкретное?
Алан судорожно искал ответ, пытаясь выиграть время. Боже, если бы он только способен был думать!
В глазах Риардона же появилось выражение обеспокоенности и подозрения. Эти же чувства отразились на лицах остальных людей, присутствующих в зале.
— Ну ладно, давайте пойдем дальше. Я понимаю, что это очень элементарно, и все же расскажите мне вкратце об этиологии подагры. Просто так, для протокола.
И тут в разговор вмешался Тони:
— Во-первых, никакого протокола. А во-вторых, доктор Балмер здесь совсем не для того, чтобы его экзаменовали на предмет подагры и прочих болячек на ноге у доктора Риардона!
— Дело не в моей ноге, — парировал Риардон, — просто мы столкнулись с невероятной ситуацией. Я задал доктору Балмеру вопрос, на который способен ответить любой студент-первокурсник, однако до сих пор не получил ответа!
Алану показалось, что по мере того, как он сам погружается в туман страшного унижения, стены комнаты смыкаются вокруг него. Почему же у него не работает голова? Что с ним происходит?
— Ну ладно, делайте, что хотите! — воскликнул Тони и, подхватив Алана под руку, потащил его к двери. — Док-гор Балмер не обязан был приходить сюда, и, уж будьте уверены, он не останется здесь!
Алан позволил себя увести. Уже в дверях он услышал, как Риардон кричит у него за спиной:
— Для него было бы лучше остаться. Из всего того, что произошло здесь, я могу сделать вывод, что доктор Балмер умственно неполноценен, и Совет вынужден будет предпринять соответствующие меры.
* * *
— Мы в дерьме, Алан! Мы в жутком дерьме! — Вот и все, что сумел сказать Тони, когда они сели в машину. — И самое скверное во всем этом то, что ты вовсе не обязан был сюда приходить. Боже! Что же это такое стряслось с тобой?
Алан только покачал головой. Он чувствовал себя совершенно уничтоженным, и Тони с его увещеваниями ничем не мог ему помочь.
— Я сам ничего не понимаю... Никак не мог найти ответ. А ведь я диагностировал и лечил подагру сотни раз. И вот сегодня не смог найти ответа на вопрос Риардона. Впечатление такое, будто какая-то часть моей памяти начисто отключилась, спряталась, или кто-то ее спрятал. И я до сих пор все еще нахожусь в этом состоянии.
— Если решат, что ты неполноценен, может быть приостановлено твое право на врачебную практику — есть такая статья в законе. Они могут отстранить тебя от работы впредь до освидетельствования психиатром или наркологом...
— Наркологом! Ты думаешь, я употребляю наркотики?
— Нет, я знаю, что ты не наркоман. Но, Алан, в последнее время ты ходишь сам не свой. Сегодня, когда тебя начали допрашивать, мне показалось, что ты невменяем. Я уверен — Совет считает, что ты либо наркоман, либо сумасшедший.
Алану нечем было крыть. Он помнил, какое выражение лица было у членов Совета. Одно из лиц отчетливо запечатлелось у Алана в памяти. Когда Тони тащил его за руку из комнаты, Алан оглянулся и увидел Лу Альберта, глядящего ему вслед. Казалось, годы их взаимных раздоров и соперничества улетучились в одно мгновение. Его лицо отображало ужас, растерянность и, что хуже всего, жалость.
— ...И должен тебе сказать, что самое худшее еще впереди. По закону администрация больницы обязана извещать совет медицинских экспертов штата о каждом таком случае отстранения врача от практики по причине профессиональной непригодности и каких-либо иных форм некомпетентности.
Непригодность ...некомпетентность... — эти слова буквально разъедали мозг Алана. Это его, его, человека, неуклонно стремившегося не отставать от уровня современной клинической медицины, его признают некомпетентным, в то время как многие врачи с устаревшими знаниями и методами работы неплохо живут, не прилагая особенных усилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Я предпочел бы выслушать ответ доктора Балмера из его собственных уст, — перебил Тони банкир.
Члены Совета закивали, соглашаясь со сказанным. Тони посмотрел на Алана:
— Давай, дружище.
Алан окинул взглядом физиономии членов Совета. Сердце его бешено заколотилось.
— Что вы хотели бы узнать?
Сразу же взял слово Лу, он говорил раздраженным резким голосом:
— Почему, черт возьми, вы ничего не сделали для того, чтобы пресечь эти вздорные слухи о чудесном исцелении, которое вы якобы осуществили?
Алан молча посмотрел на Лу. Он собрался уже было повторить свой обычный ответ, что, дескать, не считает нужным выступать с опровержением нелепых утверждений, но внезапно ему в голову пришла мысль: «А почему бы не сказать обо всем открыто?» Ему уже порядком надоела эта полуправда, необходимость держать в тайне случаи чудесного излечения, постоянное напряжение. Почему бы не покончить с этим и не начать чистую игру? Усилием воли он заставил себя сказать то, что хотел, до тех пор, пока не успел передумать.
— Я не выступил с опровержениями, потому что все, что говорят обо мне, — правда.
«Ну наконец-то я все же сказал это», — подумал он про себя.
Мертвая тишина повисла в зале — и только Тони процедил сквозь зубы:
— Господи Боже мой!
— Правильно ли я понял вас, Алан? — На лице Лу застыло выражение изумленного недоверия и ожидания того, что его утверждение будет оспорено. — Вы утверждаете, что действительно способны излечивать прикосновением рук неизлечимые болезни?
— Я понимаю, что это звучит фантастично, — сказал Алан, — но все обстоит именно так. И это происходит со мной вот уже... — Он запнулся, так как не мог вспомнить, когда же это началось. — Вот уже несколько месяцев.
Члены Совета обменялись встревоженными взглядами. Склонив головы, они устроили совещание, а в это время Бад Риардон спросил:
— Алан, вы отдаете себе отчет в своих словах?
— Поверьте, я в своем уме. Но если бы я был на вашем месте, то наверняка смотрел бы на вас так же, как вы смотрите сейчас на меня.
Заявление Алана обезоружило Совет, но ненадолго. Возмущение на их лицах сохранилось. По-видимому, они ждали, когда выскажутся двое врачей — членов Совета. Алан взглянул на Тони — адвокат был в полном смятении. Он явно не одобрял поведение Алана, он был рассержен.
Наконец наступило молчание. Опять слово взял Лу:
— Мы просто шокированы вашим сообщением, Алан Вы поставили нас в ужасное положение. Сначала мы полагали, что вы просто-напросто игнорируете эти дикие слухи, надеясь, что со временем они утихнут сами по себе, кое-кто из нас даже думал, что вы не пресекаете распространение этих слухов, потому что они способствуют неслыханной рекламе вашей практики. Но никто из нас ни на минуту даже представить себе не мог, что вы дойдете до того, что будете сами распространять подобную чушь...
— Одну минуту! — Тони вскочил на ноги. — Одну минуту, черт побери! Пока я здесь, никто не смеет называть этого человека лжецом. Это не заседание суда, и я не связан правилами судебной процедуры. Каждый, кто назовет его лжецом, должен будет ответить передо мной!
— Спокойно, спокойно, — попытался встрять в разговор торговец автомашинами, — здесь не место для подобных заявлений...
— Да, черт побери, именно — не место! Если этот человек утверждает, что он обладает уникальной способностью, то, значит, так оно и есть на самом деле.
Тут вновь вмешался Бад Риардон:
— Я готов согласиться с мистером де Марко. Я знаю доктора Балмера с того самого момента, когда он вступил в наше сообщество — я беседовал с ним во время подачи заявления о приеме на работу в нашу больницу. И, наблюдая за Балмером в течение ряда лет, я могу утверждать, что он всегда был безупречен как с точки зрения профессионализма, так и в плане врачебной этики. В связи с этим перед нами встает чрезвычайно неприятный вопрос: что, если доктор Балмер действительно говорит правду? Или думает, что говорит правду?
Все присутствующие были озадачены, но Алан-то хорошо понимал, куда клонит доктор Риардон.
— Он подразумевает, — объяснил Алан недоумевающим членам Совета, — что, возможно, я и искренен в своих словах, однако нахожусь под властью иллюзий, которые заставляют меня верить в способность лечить прикосновением, в то время как на самом деле этой способности не существует в природе.
Риардон кивнул.
— Совершенно верно. И поэтому вас можно отнести к категории психически неуравновешенных людей.
— Я могу предоставить вам документацию... если вы...
— Я предлагаю кое-что более наглядное и конкретное, — сказал Риардон. Он отодвинул кресло, снял левый ботинок и носок и положил босую ногу на стол. — Боли мучают меня с самого утра.
У основания большого пальца Алан обнаружил покраснение и легкую припухлость. Вне сомнения, это подагра.
Риардон поднял глаза.
— Посмотрим, как вы справитесь с этим.
Алан остолбенел. Такого поворота он никак не ожидал. Во всяком случае, сейчас. Он понимал, что рано или поздно от него потребуют материальных доказательств его способности осуществлять чудесные исцеления, но ему и в голову не приходило, что это произойдет в конференц-зале.
Алан уже несколько дней не появлялся в своем кабинете и поэтому потерял всякое представление о времени. Проклятие! Надо бы вспомнить! Он быстро произвел в уме кое-какие подсчеты. «Последний раз это было в понедельник!.. Когда? После полудня, около четырех, часов». Алан принялся подсчитывать дальше — эти подсчеты были его единственной опорой, так как он ничего не чувствовал в тот момент, когда в нем «включалась» его целительная сила.
Если он правильно все рассчитал, то оставалось еще примерно тридцать минут до окончания действия целительной силы.
Но верны ли его расчеты? Все зависит от того, действовала ли эта сила в понедельник в 4.00. В последнее время память частенько подводила Алана, и положиться на нее с полной уверенностью он не мог. Приходилось напрягать мозг. Да, да, в понедельник он точно воспользовался своей целительной силой, когда принимал своего последнего пациента. И это было приблизительно в 4.00, или что-то около этого.
Голос Тони вернул Алана к действительности:
— Ты отнюдь не обязан это делать, Алан, можешь просто заявить, что не собираешься устраивать здесь демонстраций и предпочитаешь...
— Не беспокойся, Тони, все в порядке, — ответил Алан своему встревоженному другу. — Я справлюсь с этим.
Он встал и подошел к краю стола, за которым сидели члены Совета. Они молча повернулись в своих креслах, когда Алан прошел мимо, как будто боясь хоть на минуту оторвать от него глаза. У Лу Альберта просто отвалилась челюсть — он так и сидел с открытым ртом, завороженно наблюдая за происходящим. Улыбка Риардона, по мере того как к нему приближался Алан, становилась все менее уверенной. Он был явно удивлен тем, что доктор Балмер принял его вызов.
Алан остановился перед столом, на котором лежала нога Риардона. Он понимал, что идет на страшный риск. Если он ошибся в расчетах хотя бы на час, эти люди заклеймят его позором, обвинив в шарлатанстве, или даже еще чего похуже. Но почему-то его не покидала уверенность, что целительная сила сработает. И тогда в одно мгновение недоверчивая гримаса сползет с этих самодовольных физиономий.
Алан вплотную подошел к столу и прикоснулся рукой к голой ступне Риардона, мысленно пожелав исцеления. Никакого эффекта! Он продолжал держать Риардона за ногу, хотя и понимал уже, что игра проиграна. Еще не было случая, чтобы целительная сила заставляла себя ждать. Либо она действовала мгновенно, либо не действовала вообще. Однако Алан не прекратил своих попыток и продолжал сжимать воспаленный сустав, пока Бад Риардон, поморщившись от боли, не убрал ногу.
— Вы должны лечить, Балмер, а не причинять боль.
В ответ Алан не мог произнести ни слова. Произошла ошибка! Его расчеты оказались неверны! Проклятая память! Он почти физически ощущал, как члены Совета сверлят его глазами, думая про себя: «Шарлатан! Мошенник! Лжец! Психопат!»
Ему хотелось заползти под стол и не вылезать оттуда до конца заседания.
Доктор Риардон откашлялся.
— Давайте предположим, что в данный момент мы находимся в вашем кабинете и вы попробовали сделать то же, что и сейчас, с аналогичным результатом. Что вы предпримете тогда? Какое лекарство вы мне посоветуете?
Алан так и не смог ничего ответить. Он тысячи раз выписывал этот препарат, но почему-то именно сейчас его название затерялось где-то в закоулках памяти и он никак не мог выудить его оттуда. При этом он чувствовал себя как человек, покинутый на безлюдном острове, который видит далеко на горизонте дым из трубы проходящего мимо парохода и ничего не может поделать.
Риардон решил, что Алан не расслышал, о чем его спрашивают, и еще раз повторил свой вопрос:
— Я спрашиваю вас, какие меры вы предпримете, какие лекарства пропишете?
В голове у Алана было совершенно пусто, и он ответил наобум:
— Рентген и анализ крови.
— О, я думаю, рентген едва ли необходим, — произнес Риардон игривым тоном, но его улыбка моментально угасла, когда он взглянул на Алана. — А анализ крови это слишком абстрактно, не так ли? Вы не могли бы предложить что-нибудь более конкретное?
Алан судорожно искал ответ, пытаясь выиграть время. Боже, если бы он только способен был думать!
В глазах Риардона же появилось выражение обеспокоенности и подозрения. Эти же чувства отразились на лицах остальных людей, присутствующих в зале.
— Ну ладно, давайте пойдем дальше. Я понимаю, что это очень элементарно, и все же расскажите мне вкратце об этиологии подагры. Просто так, для протокола.
И тут в разговор вмешался Тони:
— Во-первых, никакого протокола. А во-вторых, доктор Балмер здесь совсем не для того, чтобы его экзаменовали на предмет подагры и прочих болячек на ноге у доктора Риардона!
— Дело не в моей ноге, — парировал Риардон, — просто мы столкнулись с невероятной ситуацией. Я задал доктору Балмеру вопрос, на который способен ответить любой студент-первокурсник, однако до сих пор не получил ответа!
Алану показалось, что по мере того, как он сам погружается в туман страшного унижения, стены комнаты смыкаются вокруг него. Почему же у него не работает голова? Что с ним происходит?
— Ну ладно, делайте, что хотите! — воскликнул Тони и, подхватив Алана под руку, потащил его к двери. — Док-гор Балмер не обязан был приходить сюда, и, уж будьте уверены, он не останется здесь!
Алан позволил себя увести. Уже в дверях он услышал, как Риардон кричит у него за спиной:
— Для него было бы лучше остаться. Из всего того, что произошло здесь, я могу сделать вывод, что доктор Балмер умственно неполноценен, и Совет вынужден будет предпринять соответствующие меры.
* * *
— Мы в дерьме, Алан! Мы в жутком дерьме! — Вот и все, что сумел сказать Тони, когда они сели в машину. — И самое скверное во всем этом то, что ты вовсе не обязан был сюда приходить. Боже! Что же это такое стряслось с тобой?
Алан только покачал головой. Он чувствовал себя совершенно уничтоженным, и Тони с его увещеваниями ничем не мог ему помочь.
— Я сам ничего не понимаю... Никак не мог найти ответ. А ведь я диагностировал и лечил подагру сотни раз. И вот сегодня не смог найти ответа на вопрос Риардона. Впечатление такое, будто какая-то часть моей памяти начисто отключилась, спряталась, или кто-то ее спрятал. И я до сих пор все еще нахожусь в этом состоянии.
— Если решат, что ты неполноценен, может быть приостановлено твое право на врачебную практику — есть такая статья в законе. Они могут отстранить тебя от работы впредь до освидетельствования психиатром или наркологом...
— Наркологом! Ты думаешь, я употребляю наркотики?
— Нет, я знаю, что ты не наркоман. Но, Алан, в последнее время ты ходишь сам не свой. Сегодня, когда тебя начали допрашивать, мне показалось, что ты невменяем. Я уверен — Совет считает, что ты либо наркоман, либо сумасшедший.
Алану нечем было крыть. Он помнил, какое выражение лица было у членов Совета. Одно из лиц отчетливо запечатлелось у Алана в памяти. Когда Тони тащил его за руку из комнаты, Алан оглянулся и увидел Лу Альберта, глядящего ему вслед. Казалось, годы их взаимных раздоров и соперничества улетучились в одно мгновение. Его лицо отображало ужас, растерянность и, что хуже всего, жалость.
— ...И должен тебе сказать, что самое худшее еще впереди. По закону администрация больницы обязана извещать совет медицинских экспертов штата о каждом таком случае отстранения врача от практики по причине профессиональной непригодности и каких-либо иных форм некомпетентности.
Непригодность ...некомпетентность... — эти слова буквально разъедали мозг Алана. Это его, его, человека, неуклонно стремившегося не отставать от уровня современной клинической медицины, его признают некомпетентным, в то время как многие врачи с устаревшими знаниями и методами работы неплохо живут, не прилагая особенных усилий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49