— Я приеду. До очень скорой встречи.
— До скорой встречи, Даав.
— Что вы скажете об этих кислородных баллонах?
Клонак устремил на них внимательный взгляд, трогая свои усы с рассеянной любовью.
— Симпатичные кислородные баллоны, — проговорил он после целой минуты внимательного их изучения. — Симметричные. И цвет у них приятный. И к тому же полные. Я люблю, чтобы кислородные баллоны были такими.
Эллиана вздохнула.
— Простите меня. Я хотела узнать у вас, считаете ли вы, что этих четырех достаточно, или же их следует заменить на четыре более емких.
— Четырех требуют правила, о прекрасная богиня, но никто не станет возражать, если вы пожелаете иметь больше. Если трюм пуст, то вы можете потакать своей прихоти по максимуму.
— Да, но это — не моя прихоть, — возразила она, довольно убедительно изображая терпеливость. — Кажется, Даав счел, что четырех недостаточно, и я…
Выражение лица Клонака неуловимо изменилось, так что теперь Эллиана не сомневалась в том, что он слушает ее со всем вниманием.
— А что именно Даав сказал, богиня?
Его вопрос прозвучал очень осторожно, а карамельного цвета глаза смотрели с каменной серьезностью. Эллиана моргнула.
— Ну, что он находился на корабле, в котором отказала система жизнеобеспечения, и что достаточно попасть в такую ситуацию однажды, без полного запаса.
— Во-от как. Странно, что он об этом помнит.
Его голос звучал очень тихо, словно он обращался к самому себе. Других комментариев не последовало.
— А почему ему было об этом не помнить? — вопросила Эллиана и тут же смутилась тому, каким резким оказался ее голос.
— Потому что им занимались Целители, — ответил Клонак и снова улыбнулся своей сумасшедшей улыбкой. — И Целителям пришлось дьявольски трудно, как я слышал. Они клялись, что он все забудет. И боги свидетели: ему хотелось забыть.
— У него… кончился воздух?
«Но это — полная нелепость, — растерянно подумала она. — Люди, у которых заканчивается воздух, уже не могут давать никаких советов…»
— Не совсем, — заверил ее Клонак. — Не до самого конца.
Он повернулся, открыл шкафчик со скафандрами и выдвинул один вместе с подставкой.
— Понимаете, в его корабле была пробоина. Компьютер разнесло на кусочки, щиты продырявило. Он все время заделывал дыру, а заплата все время трескалась. Это надо было сделать с наружной стороны, но ему не посчастливилось закончить прыжок посреди метеорной бури. Так уж получилось, что виновата была ошибка в Таблице, которая еще не была уточнена.
Как бы то ни было, выходить из корабля было равносильно самоубийству. Даав не самоубийца — он остался в корабле. Выпустил буи. Вконец посадил аккумуляторы, пытаясь послать сигнал бедствия по узкому лучу. Сделал все, что мог, понимаете? А потом ему осталось только ждать — и использовать кислород.
— Но вы прилетели… — сказала Эллиана, сама не понимая, почему она в этом уверена.
— Я прилетел, — согласился пухленький разведчик, наклоняясь, чтобы осмотреть гермошвы на первом скафандре. — Я прилетел за тридцать шесть стандартных дней.
Он поднял голову, и она увидела его глаза — безрадостные, как дождь.
— Я вышел из гиперпространства, подобрал буи, включил комм… — Он судорожно вздохнул. — Он не отвечал… очень долго.
Разведчик повел плечами.
— Его долго пришлось убеждать в том, что я действительно здесь. Он всегда был упрямым. Наконец я пристыковался и перешел к нему. Он был на последнем баллоне, и в нем оставалось около одной четверти, кажется. Может, даже меньше. Он сооружал прибор: собирался разделять воду на кислород и водород, изготавливать свой собственный воздух. Насколько я знаю, в лаборатории Академии до сих пор изучают это устройство…
Он отвел взгляд: губы его кривились.
— Убедил его перейти в мой корабль. Убедил оставить приборчик в старом. Даже убедил открыть скафандр — чтобы сэкономить воздух в баллоне, понимаете? Но будь я проклят, если он не уселся в кресло второго пилота и не принялся приворачивать расход воздуха в корабле! Пришлось пригрозить ему, что я вывихну ему голову и запихну в автоврача, — только тогда он перестал. — Он снова потрогал свои усы. — Не хотелось бы пробовать. Даав сильный — и страшно быстрый. Даже тогда он был таким. Особенно тогда.
Он по-земному покачал головой.
— Его начало трясти, только когда мы оказались в штаб-квартире. Олвен и Фрад повисли на нем и держали, пока не появились Целители.
— И Целители заставили его забыть, — прошептала Эллиана.
— Так мне всегда казалось.
Клонак нахмурился.
— Знаете что! — вдруг выпалил он. — Мне и самому впору было обращаться к Целителям! Даав… Лучше Даава пилота не найти. И одна идиотская математическая ошибка заставила его висеть в пробитой консервной банке и ждать смерти! Когда он так долго мне не отвечал, я уже решил, что опоздал. А потом я убедился, что он жив, и решил — все бинджали, пока не увидел, как он сидит за своим пультом спокойный как не знаю кто, приворачивает воздух и объясняет это как всегда рассудительно… И если такое может случиться с Даавом, лучшим пилотом вселенной, то что тогда будет с неуклюжим Клонаком? Я испугался. Я даже подумывал уйти из Разведки. Я поговорил с Жоном. Я поговорил с командующим, с Олвен, с Фрадом. И чем больше я говорил, тем тверже решал уйти. Запаковал вещички, по правде говоря.
Он энергично тряхнул головой.
Эллиана облизала пересохшие губы и заставила себя протянуть к нему руку.
— Но вы не ушли.
Клонак изумленно раскрыл глаза, шагнул вперед и бережно зажал ее руку между своих ладоней.
— Не ушел, — подтвердил он, — потому что зашел попрощаться с Даавом. Он спросил, почему я ухожу, и я ему ответил: «Потому что это опасно. Потому что люди гибнут, пытаясь делать то, к чему нас готовят». А он сказал…
Тут Клонак криво улыбнулся.
— Он сказал: «Это — жизнь, знаешь ли». — Клонак передернул плечами. — И я остался.
— И вы рады? — спросила Эллиана. Клонак хмыкнул.
— Рад? Я выполняю единственную работу, которой стоит заниматься. Это делает меня радостным? Или ненормальным, как все остальные разведчики? — Он шагнул назад, выпустил ее руку и указал на скафандры. — Вы уже в них практиковались?
— Я надевала один и проверяла все системы.
— Так, я вижу, что работы у нас масса! Почему бы вам не зарегистрировать маршрут куда-нибудь на верхние уровни, где никого нет? На Первой верфи есть тихая заводь, где нам можно было бы припарковаться и побродяжничать за бортом.
— Хорошо, — ответила Эллиана, отступая от стены и поворачивая в коридор. Там она вдруг задержалась. — А что такое «побродяжничать»? — спросила она, тщательно выговаривая нелиадийское слово.
— Ага! — со смехом отозвался Клонак. — Странно, что вы спросили…
— Это все из-за той треклятой книги! — огрызнулась Энн. — Большей дури я не слыхивала. Она предназначалась для специалистов! Кого еще интересует мертвое и пыльное прошлое?
Она перешла на диалект своего детства, и Даав принял это как показатель того, насколько она выведена из равновесия. Он пристроился на подлокотнике мягкого кресла и выгнул бровь.
— Совершенно верно, — ответил он спокойно на стандартном земном. — Но что бы ты попросила нас предпринять взамен того, что было сделано?
— Не обращать внимания! — воскликнула Энн, стремительно набрасываясь на него. — Обо всем забыть. Подставить вторую щеку. Показать, что Великому Дому Корвал нет дела до детских игр и что он находит подобные поступки всего лишь… немного… смешными. — А! Интересно — и что бы это дало?
Она гневно нахмурилась, словно подозревая, что он над ней смеется. Он продемонстрировал ей свои пустые ладони с чуть расставленными пальцами.
— Энн, я спрашиваю тебя потому, что не знаю. Ты говоришь, что на нахальство Главы Сайкена можно найти лучший ответ. Покажи мне, какой именно.
— Ты и сам не дурак.
Вот уж поистине вежливая манера говорить со своим Делмом! Даав ухмыльнулся.
— Со мной всякое случается. Как и со всеми нами. Так чего мы достигнем, позволив Клану Сайкен дурно с тобой обходиться?
Она присела на край стула напротив него, крепко стиснув руки.
— Забвения.
Он ждал, склонив голову набок и внимательно глядя на нее.
— Она… отвернулась от меня потому, что хотела показать: моя книга, доказательство общего праязыка, — это ложь. Она хотела устроить шумиху, понимаешь? И схватив ее наживку, ты подкрепил ее аргументы. Ты словно подтвердил, что Корвалу есть за что извиняться. Люди это заметят. Люди будут обсуждать это. И вместо того чтобы все забылось в считанные дни…
Она покачала головой.
— Если бы вы просто плюнули на это дело, люди пожимали бы плечами и говорили, что Сайкен сделала из мухи слона. Она выглядела бы нелепо. И вскоре все уже начали бы обсуждать что-то иное.
— А!
Он закрыл глаза, взвешивая ее слова, пробуя их на вкус, ощущая форму и контуры культуры, в которой подобные действия были бы разумными.
— Понимаю, — проговорил он наконец. — Это действительно могло бы стать правильной реакцией. — Он открыл глаза и посмотрел в осветившееся надеждой лицо Энн. — В каком-то другом месте.
Надежда погасла.
— Даав…
Он поднял руку.
— В обществе, основанном на совместных действиях не связанных союзами личностей, каждая из которых сотрудничает с другими исключительно ради личной выгоды, такая реакция имела бы явные достоинства. Отмахнуться от оскорбления — значит сэкономить силы для более важных дел, направленных на личное продвижение. Однако на Лиад такого общества не существует, и предложенное тобой решение не сработает. Что еще хуже, — проговорил он, заставив свой голос звучать демонстративно мягко, — оно может причинить немалый вред.
— Я не…
— Вспомни, что мы — хищники, объединившиеся в группы сородичей и сдерживаемые законами Клана и Совета Кланов. Превосходство оберегается не менее ревностно, чем дети. Меланти открывает больше дверей, чем кантры — как скажет тебе любой богач, запятнавший свое имя. За оскорбление должно свести счеты — немедленно и сурово, иначе другие хищники увидят вашу слабость.
— Но…
— Дослушай, что я скажу. Я не говорю, что твоя реакция неправильная. Я просто говорю, что реакция Эр Тома лучше. На Лиад. Чтобы сохранить меланти, превосходство — и наше право на спокойствие, — Сайкену следует преподать урок. Если бы мы проигнорировали нанесенное этим утром оскорбление, то свет начал бы обсуждать это, строить догадки — и планы. В таком случае следующее оскорбление обязательно окажется более смелым, и очень скоро мы дойдем до такой точки, когда ставкой в игре станут жизни.
Энн широко раскрыла глаза.
— Если действовать по-нашему, — мягко заключил Даав, — Клан Сайкен лишается какого-то количества кантр и удовольствия присутствовать на определенных светских мероприятиях. Корвалу придется несколько изменить свои торговые операции и контракты. Это уже сделано. Мир удовлетворен, и вопрос забудется — как тебе того и хотелось — в ближайшую дюжину дней. Если бы мы последовали твоему плану…
Он подался вперед и взял ее за руки.
— Нас слишком мало. Я не могу рисковать одной жизнью из-за неправильного сведения счетов. Долг Корвала — оберегать всех своих. И этот долг я воспринимаю самым серьезным образом.
Несколько секунд она молча вглядывалась в его лицо.
— И какова вероятность, — спросила она наконец, — что это станет… опасным?
Опасным. Он помолчал мгновение, пытаясь понять, что это слово может означать для нее, — и пришел к выводу, что в данном случае опасность была одинаковой для нее и для него самого: физический ущерб, причиненный спутнику жизни, ребенку, ей самой или другому родственнику.
— Сегодня днем она меньше, чем утром, — ответил он с полной правдивостью, на которую она имела право, как его родня. — К данному моменту сделано два хода в игре, и мы ответили так, как следовало. Не исключено, что кто-нибудь сделает третью попытку. Своевременный ответ на нее определит нашу позицию совершенно четко.
Она со вздохом отняла у него свои руки — но задумчиво, а не в гневе.
— Твой спутник жизни, — тихо добавил он, — будет оберегать вас со всем своим умением. А ваш Делм будет оберегать вас всех.
— Да.
Она вздохнула и встала — высокая, грациозная, земная.
— Спасибо, — сказала она, хотя по-лиадийски один родич этого слова другому говорить не обязан. — Я поговорю с Эр Томом.
Он улыбнулся и тоже встал.
— Не волнуйся, — пообещал он ей, — все будет хорошо.
Глава двадцать пятая
Когда речь идет о союзнике, соображения дома, клана, планеты и расы меркнут рядом с двумя основными вопросами, которые звучат так:
1. Умеет ли он стрелять?
2. Будет ли он целиться в твоего врага?
Из Вахтенного журнала Кантры йос-Фелиум
— Твой анализ очень красноречив, сын мой. Оставь его дня на три, чтобы я могла внимательнее изучить его достоинства.
Ран Элд поклонился, стараясь не выказать огорчения. Он долго потел над этим анализом, пытаясь высветить все преимущества, которые кожевенное предприятие клана может получить от партнерства с Саном бел-Фазином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
— До скорой встречи, Даав.
— Что вы скажете об этих кислородных баллонах?
Клонак устремил на них внимательный взгляд, трогая свои усы с рассеянной любовью.
— Симпатичные кислородные баллоны, — проговорил он после целой минуты внимательного их изучения. — Симметричные. И цвет у них приятный. И к тому же полные. Я люблю, чтобы кислородные баллоны были такими.
Эллиана вздохнула.
— Простите меня. Я хотела узнать у вас, считаете ли вы, что этих четырех достаточно, или же их следует заменить на четыре более емких.
— Четырех требуют правила, о прекрасная богиня, но никто не станет возражать, если вы пожелаете иметь больше. Если трюм пуст, то вы можете потакать своей прихоти по максимуму.
— Да, но это — не моя прихоть, — возразила она, довольно убедительно изображая терпеливость. — Кажется, Даав счел, что четырех недостаточно, и я…
Выражение лица Клонака неуловимо изменилось, так что теперь Эллиана не сомневалась в том, что он слушает ее со всем вниманием.
— А что именно Даав сказал, богиня?
Его вопрос прозвучал очень осторожно, а карамельного цвета глаза смотрели с каменной серьезностью. Эллиана моргнула.
— Ну, что он находился на корабле, в котором отказала система жизнеобеспечения, и что достаточно попасть в такую ситуацию однажды, без полного запаса.
— Во-от как. Странно, что он об этом помнит.
Его голос звучал очень тихо, словно он обращался к самому себе. Других комментариев не последовало.
— А почему ему было об этом не помнить? — вопросила Эллиана и тут же смутилась тому, каким резким оказался ее голос.
— Потому что им занимались Целители, — ответил Клонак и снова улыбнулся своей сумасшедшей улыбкой. — И Целителям пришлось дьявольски трудно, как я слышал. Они клялись, что он все забудет. И боги свидетели: ему хотелось забыть.
— У него… кончился воздух?
«Но это — полная нелепость, — растерянно подумала она. — Люди, у которых заканчивается воздух, уже не могут давать никаких советов…»
— Не совсем, — заверил ее Клонак. — Не до самого конца.
Он повернулся, открыл шкафчик со скафандрами и выдвинул один вместе с подставкой.
— Понимаете, в его корабле была пробоина. Компьютер разнесло на кусочки, щиты продырявило. Он все время заделывал дыру, а заплата все время трескалась. Это надо было сделать с наружной стороны, но ему не посчастливилось закончить прыжок посреди метеорной бури. Так уж получилось, что виновата была ошибка в Таблице, которая еще не была уточнена.
Как бы то ни было, выходить из корабля было равносильно самоубийству. Даав не самоубийца — он остался в корабле. Выпустил буи. Вконец посадил аккумуляторы, пытаясь послать сигнал бедствия по узкому лучу. Сделал все, что мог, понимаете? А потом ему осталось только ждать — и использовать кислород.
— Но вы прилетели… — сказала Эллиана, сама не понимая, почему она в этом уверена.
— Я прилетел, — согласился пухленький разведчик, наклоняясь, чтобы осмотреть гермошвы на первом скафандре. — Я прилетел за тридцать шесть стандартных дней.
Он поднял голову, и она увидела его глаза — безрадостные, как дождь.
— Я вышел из гиперпространства, подобрал буи, включил комм… — Он судорожно вздохнул. — Он не отвечал… очень долго.
Разведчик повел плечами.
— Его долго пришлось убеждать в том, что я действительно здесь. Он всегда был упрямым. Наконец я пристыковался и перешел к нему. Он был на последнем баллоне, и в нем оставалось около одной четверти, кажется. Может, даже меньше. Он сооружал прибор: собирался разделять воду на кислород и водород, изготавливать свой собственный воздух. Насколько я знаю, в лаборатории Академии до сих пор изучают это устройство…
Он отвел взгляд: губы его кривились.
— Убедил его перейти в мой корабль. Убедил оставить приборчик в старом. Даже убедил открыть скафандр — чтобы сэкономить воздух в баллоне, понимаете? Но будь я проклят, если он не уселся в кресло второго пилота и не принялся приворачивать расход воздуха в корабле! Пришлось пригрозить ему, что я вывихну ему голову и запихну в автоврача, — только тогда он перестал. — Он снова потрогал свои усы. — Не хотелось бы пробовать. Даав сильный — и страшно быстрый. Даже тогда он был таким. Особенно тогда.
Он по-земному покачал головой.
— Его начало трясти, только когда мы оказались в штаб-квартире. Олвен и Фрад повисли на нем и держали, пока не появились Целители.
— И Целители заставили его забыть, — прошептала Эллиана.
— Так мне всегда казалось.
Клонак нахмурился.
— Знаете что! — вдруг выпалил он. — Мне и самому впору было обращаться к Целителям! Даав… Лучше Даава пилота не найти. И одна идиотская математическая ошибка заставила его висеть в пробитой консервной банке и ждать смерти! Когда он так долго мне не отвечал, я уже решил, что опоздал. А потом я убедился, что он жив, и решил — все бинджали, пока не увидел, как он сидит за своим пультом спокойный как не знаю кто, приворачивает воздух и объясняет это как всегда рассудительно… И если такое может случиться с Даавом, лучшим пилотом вселенной, то что тогда будет с неуклюжим Клонаком? Я испугался. Я даже подумывал уйти из Разведки. Я поговорил с Жоном. Я поговорил с командующим, с Олвен, с Фрадом. И чем больше я говорил, тем тверже решал уйти. Запаковал вещички, по правде говоря.
Он энергично тряхнул головой.
Эллиана облизала пересохшие губы и заставила себя протянуть к нему руку.
— Но вы не ушли.
Клонак изумленно раскрыл глаза, шагнул вперед и бережно зажал ее руку между своих ладоней.
— Не ушел, — подтвердил он, — потому что зашел попрощаться с Даавом. Он спросил, почему я ухожу, и я ему ответил: «Потому что это опасно. Потому что люди гибнут, пытаясь делать то, к чему нас готовят». А он сказал…
Тут Клонак криво улыбнулся.
— Он сказал: «Это — жизнь, знаешь ли». — Клонак передернул плечами. — И я остался.
— И вы рады? — спросила Эллиана. Клонак хмыкнул.
— Рад? Я выполняю единственную работу, которой стоит заниматься. Это делает меня радостным? Или ненормальным, как все остальные разведчики? — Он шагнул назад, выпустил ее руку и указал на скафандры. — Вы уже в них практиковались?
— Я надевала один и проверяла все системы.
— Так, я вижу, что работы у нас масса! Почему бы вам не зарегистрировать маршрут куда-нибудь на верхние уровни, где никого нет? На Первой верфи есть тихая заводь, где нам можно было бы припарковаться и побродяжничать за бортом.
— Хорошо, — ответила Эллиана, отступая от стены и поворачивая в коридор. Там она вдруг задержалась. — А что такое «побродяжничать»? — спросила она, тщательно выговаривая нелиадийское слово.
— Ага! — со смехом отозвался Клонак. — Странно, что вы спросили…
— Это все из-за той треклятой книги! — огрызнулась Энн. — Большей дури я не слыхивала. Она предназначалась для специалистов! Кого еще интересует мертвое и пыльное прошлое?
Она перешла на диалект своего детства, и Даав принял это как показатель того, насколько она выведена из равновесия. Он пристроился на подлокотнике мягкого кресла и выгнул бровь.
— Совершенно верно, — ответил он спокойно на стандартном земном. — Но что бы ты попросила нас предпринять взамен того, что было сделано?
— Не обращать внимания! — воскликнула Энн, стремительно набрасываясь на него. — Обо всем забыть. Подставить вторую щеку. Показать, что Великому Дому Корвал нет дела до детских игр и что он находит подобные поступки всего лишь… немного… смешными. — А! Интересно — и что бы это дало?
Она гневно нахмурилась, словно подозревая, что он над ней смеется. Он продемонстрировал ей свои пустые ладони с чуть расставленными пальцами.
— Энн, я спрашиваю тебя потому, что не знаю. Ты говоришь, что на нахальство Главы Сайкена можно найти лучший ответ. Покажи мне, какой именно.
— Ты и сам не дурак.
Вот уж поистине вежливая манера говорить со своим Делмом! Даав ухмыльнулся.
— Со мной всякое случается. Как и со всеми нами. Так чего мы достигнем, позволив Клану Сайкен дурно с тобой обходиться?
Она присела на край стула напротив него, крепко стиснув руки.
— Забвения.
Он ждал, склонив голову набок и внимательно глядя на нее.
— Она… отвернулась от меня потому, что хотела показать: моя книга, доказательство общего праязыка, — это ложь. Она хотела устроить шумиху, понимаешь? И схватив ее наживку, ты подкрепил ее аргументы. Ты словно подтвердил, что Корвалу есть за что извиняться. Люди это заметят. Люди будут обсуждать это. И вместо того чтобы все забылось в считанные дни…
Она покачала головой.
— Если бы вы просто плюнули на это дело, люди пожимали бы плечами и говорили, что Сайкен сделала из мухи слона. Она выглядела бы нелепо. И вскоре все уже начали бы обсуждать что-то иное.
— А!
Он закрыл глаза, взвешивая ее слова, пробуя их на вкус, ощущая форму и контуры культуры, в которой подобные действия были бы разумными.
— Понимаю, — проговорил он наконец. — Это действительно могло бы стать правильной реакцией. — Он открыл глаза и посмотрел в осветившееся надеждой лицо Энн. — В каком-то другом месте.
Надежда погасла.
— Даав…
Он поднял руку.
— В обществе, основанном на совместных действиях не связанных союзами личностей, каждая из которых сотрудничает с другими исключительно ради личной выгоды, такая реакция имела бы явные достоинства. Отмахнуться от оскорбления — значит сэкономить силы для более важных дел, направленных на личное продвижение. Однако на Лиад такого общества не существует, и предложенное тобой решение не сработает. Что еще хуже, — проговорил он, заставив свой голос звучать демонстративно мягко, — оно может причинить немалый вред.
— Я не…
— Вспомни, что мы — хищники, объединившиеся в группы сородичей и сдерживаемые законами Клана и Совета Кланов. Превосходство оберегается не менее ревностно, чем дети. Меланти открывает больше дверей, чем кантры — как скажет тебе любой богач, запятнавший свое имя. За оскорбление должно свести счеты — немедленно и сурово, иначе другие хищники увидят вашу слабость.
— Но…
— Дослушай, что я скажу. Я не говорю, что твоя реакция неправильная. Я просто говорю, что реакция Эр Тома лучше. На Лиад. Чтобы сохранить меланти, превосходство — и наше право на спокойствие, — Сайкену следует преподать урок. Если бы мы проигнорировали нанесенное этим утром оскорбление, то свет начал бы обсуждать это, строить догадки — и планы. В таком случае следующее оскорбление обязательно окажется более смелым, и очень скоро мы дойдем до такой точки, когда ставкой в игре станут жизни.
Энн широко раскрыла глаза.
— Если действовать по-нашему, — мягко заключил Даав, — Клан Сайкен лишается какого-то количества кантр и удовольствия присутствовать на определенных светских мероприятиях. Корвалу придется несколько изменить свои торговые операции и контракты. Это уже сделано. Мир удовлетворен, и вопрос забудется — как тебе того и хотелось — в ближайшую дюжину дней. Если бы мы последовали твоему плану…
Он подался вперед и взял ее за руки.
— Нас слишком мало. Я не могу рисковать одной жизнью из-за неправильного сведения счетов. Долг Корвала — оберегать всех своих. И этот долг я воспринимаю самым серьезным образом.
Несколько секунд она молча вглядывалась в его лицо.
— И какова вероятность, — спросила она наконец, — что это станет… опасным?
Опасным. Он помолчал мгновение, пытаясь понять, что это слово может означать для нее, — и пришел к выводу, что в данном случае опасность была одинаковой для нее и для него самого: физический ущерб, причиненный спутнику жизни, ребенку, ей самой или другому родственнику.
— Сегодня днем она меньше, чем утром, — ответил он с полной правдивостью, на которую она имела право, как его родня. — К данному моменту сделано два хода в игре, и мы ответили так, как следовало. Не исключено, что кто-нибудь сделает третью попытку. Своевременный ответ на нее определит нашу позицию совершенно четко.
Она со вздохом отняла у него свои руки — но задумчиво, а не в гневе.
— Твой спутник жизни, — тихо добавил он, — будет оберегать вас со всем своим умением. А ваш Делм будет оберегать вас всех.
— Да.
Она вздохнула и встала — высокая, грациозная, земная.
— Спасибо, — сказала она, хотя по-лиадийски один родич этого слова другому говорить не обязан. — Я поговорю с Эр Томом.
Он улыбнулся и тоже встал.
— Не волнуйся, — пообещал он ей, — все будет хорошо.
Глава двадцать пятая
Когда речь идет о союзнике, соображения дома, клана, планеты и расы меркнут рядом с двумя основными вопросами, которые звучат так:
1. Умеет ли он стрелять?
2. Будет ли он целиться в твоего врага?
Из Вахтенного журнала Кантры йос-Фелиум
— Твой анализ очень красноречив, сын мой. Оставь его дня на три, чтобы я могла внимательнее изучить его достоинства.
Ран Элд поклонился, стараясь не выказать огорчения. Он долго потел над этим анализом, пытаясь высветить все преимущества, которые кожевенное предприятие клана может получить от партнерства с Саном бел-Фазином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50