Мать маленькой девочки увидела, что она делает, и позвала ее к костру, и ребенок со счастливой беззаботностью того, кто лишь недавно научился ходить, весело побежал назад, прочь от опасности, обнаженного оружия, сжимая в руках сокровище – пучок соломы.
Руди рассеянно потянулся, чтобы погладить волосы Тира.
«Он вырастет таким же, – подумал он, – бегая по темным лабиринтам Убежища Дейра и обучаясь фехтованию у стражников...» Было странно думать, что Альда и Тир собираются прожить годы в крепости, которую Руди никогда не видел, долго после того, как он покинет их.
Если только они доберутся туда – и он вздрогнул от собственных невеселых мыслей.
– Обычное дело, – продолжала Минальда с блеском несмелого озорства в голубых глазах, – если ты заметил, это не женщины и дети сидят на обочине и умирают. Если ломается повозка, мужчина будет стенать и сокрушаться, женщина же станет толкать ее. Обрати внимание при случае.
– Да? – сказал он, подозревая, что она смеется над ним.
Альда послала ему косой дразнящий взгляд.
– Серьезно, Руди. Женщина выносливей. Она должна быть такой, чтобы защищать детей.
Он вспомнил продуваемую ветром галерею в Карсте, развевающуюся белую одежду девушки, бежавшей по залу в темноту.
– А-а-а... – не очень-то любезно уступил Руди, и она засмеялась.
Еще больше детей вертелись в круге у костра, стайка лагерных сирот со стройной молодой девушкой, которая была у них за старшую и несла на руках младенца. Девушка и служанка остановились поговорить. Глядя на них, Руди вспомнил, как увидел Альду и Медду в тот первый день на террасе виллы в Карсте.
Новая мысль пронеслась в его сознании, и он внезапно нахмурился.
– Альда? – она быстро подняла голову, пролив молоко на пальцы. – Откуда Даркам известно, кто такой Тир?
Изящные брови задумчиво сдвинулись.
– Я не знаю, – сказала она, испуганная вопросом, – разве им известно?
– Да. Во всяком случае, они преследовали его в Карсте и в Гее. На вилле в Карсте была куча детей. Насколько они должны были знать, он мог быть одним из них. Но они сразу оказались за порогом его спальни.
Она озадаченно покачала головой, грива ее распущенных волос скользнула по плечам.
– Бектис! – позвала она, увидев высокую фигуру, идущую через лагерь к своим повозкам.
Он подошел и изящно поклонился.
– Чем могу служить, моя госпожа?
Чародей Королевства не выглядел хуже после двух недель на воздухе; как и Алвир, он знал толк в щегольстве, не было ни одной мятой складки на его волнистой серой мантии.
Руди вмешался.
– Откуда Дарки знают, где найти Тира? Я имею в виду, у них нет глаз, они не могут сказать, что он отличается от остальных. Откуда они знают, где преследовать его?
Колдун поколебался, глубоко обдумывая вопрос, возможно, догадался Руди, чтобы скрыть, что поставлен в тупик. Наконец он сказал:
– Дарки обладают знанием, которое превыше человеческого понимания.
Он в тупике.
– Может, мой господин Ингольд смог бы объяснить это тебе, если бы не выбрал это время, чтобы исчезнуть. Источники знания у Тьмы...
Руди перебил его.
– Я хочу знать вот что. Действительно ли Дарки знают, что это Тир, или просто преследуют любого ребенка в позолоченной колыбели? Если Альда пойдет пешком с ребенком на руках, как другие женщины в этом обозе, будет ли она в большей безопасности, чем в повозке?
Бектис посмотрел поверх своего длинного носа на этого грязного чужеземного выскочку, который, как ему было известно, осмелился выказать признаки прирожденного мага.
– Возможно, – надменно сказал он, – будь мы в настоящее время в опасности от Тьмы. Однако не замечено никаких признаков их присутствия с тех пор, как мы поднялись в горы... Горы... – проскрежетал колдун на пределе своего высокого, но весьма слабого голоса, – я видел в своем волшебном кристалле единственное Логово Тьмы, известное в этих горах, и я уверяю вас, оно замуровано, как это было уже столетиями. Естественно, моя госпожа может делать все, что ей угодно, но ради ее собственного удобства и блага, и учитывая ее положение и престиж, сомневаюсь, что мой господин Алвир позволит моей госпоже идти в хвосте обоза, как простой крестьянке, – повернувшись кругом, старик удалился к своей повозке, меховая накидка развевалась за ним, как грозовое облако.
Минальда какое-то время сидела с несчастным видом, прижав ребенка к груди, словно бы защищая его от невидимой опасности. Издалека до них донеслись звуки снимающегося с места лагеря, рев мулов и скрип сбруи, шипение заливаемых водой костров. Где-то совсем близко слышались громкие гневные голоса: Алвира – сдержанный, но резкий, как хлыст, и после – сухое злобное шипение аббатисы Джованнин.
Альда вздохнула:
– Опять они ссорятся, – она поцеловала Тира, затем заботливо проверила его пеленки. Становилось все холоднее. – Говорят, мы доберемся до Убежища сегодня ночью, – продолжала она таким тихим голосом, чтобы слышал только человек, стоящий рядом с ней в тени повозки. – Иногда кажется, что мы будем странствовать вечно и никогда не доберемся до этого места. Поэтому Бектис, может, и прав.
Руди оперся локтем о телегу:
– Ты так думаешь?
Она не ответила. Снаружи доносился шум постромок и голоса солдат, запрягавших волов и вяло переговаривающихся между собой.
– Мы достигнем Убежища при свете или придется двигаться в темноте?
Минальда подумала, потом со вздохом сказала:
– Когда стемнеет, я думаю.
Ингольд устало привалился спиной к валуну и оперся локтями на колени.
– Я очень боюсь, дорогая, – с трудом сказал он, – что нам это не удастся.
Джил, которая последние несколько часов почти ничего не осознавала, кроме фигуры колдуна, который постоянно, казалось, все больше и больше удалялся от нее, могла только кивнуть. Маленькая расселина среди скал над дорогой, куда они забились, не обещала защиты от усиливающегося холода, но, по крайней мере, укрывала от ветра. Весь день они боролись с ветром; как волк, он рвал их плащи и жестоко терзал открытые лица. Джил чувствовала в нем теперь запах шторма, надвигающегося с ледников. Даже в этом относительном убежище вдруг пошел снег. Шла уже вторая половина дня; она знала, что не осталось шансов достичь ущелья Эрроу раньше конвоя. Что бы Дарки ни сделали с тамошним мостом, ни она, ни Ингольд не в силах были предупредить людей о возникшей опасности.
Через некоторое время она достаточно овладела собой, чтобы отвязать фляжку, которую несла на поясе, вытащить пробку и сделать пробный глоток – белый напиток был некрепким на вкус, как лимонад.
– Капитан в Убежище дала мне это, – объяснила она, передавая флягу.
Он взял питье, не повернув головы.
– Я знал, что была некая причина в космическом порядке вещей, по которой ты сопровождаешь меня, – сказал он и улыбнулся. – Теперь получилось так, что ты дважды спасла мне жизнь.
Над их головами в скалах рев ветра усилился до какого-то холодного пронзительного визга, и на них обрушился сильный снежный вихрь. Джил теснее прижалась к Ингольду.
– Насколько мы сейчас выше Эрроу?
– На две или три мили. Мы бы могли видеть его, если бы не ветер. Но что беспокоит меня, Джил, так это то, что если бы они прошли мост без происшествий, мы бы их уже встретили.
– Может, их задержала буря?
– Вероятно. Но она по-настоящему не разыграется до захода солнца. Это было бы самоубийством для них – остановиться сейчас.
– А вы не сможете что-нибудь сделать с бурей? – внезапно спросила Джил. – Вы уже говорили однажды, что колдуны могут вызывать и разгонять бури.
Он кивнул.
– Это мы можем, – ответил Ингольд, – если очень захотим, – когда он говорил, она заметила, что вместо перчаток у него были рукавицы – старые и обтрепанные сейчас, как и все на нем, но, судя по сложному узору на них, явно связанные ему кем-то, кто очень заботился о старике. – Мы можем куда-нибудь послать шторм или призвать его, чтобы защитить нас, – все, кроме ледяных бурь на равнинах, которые случаются без предупреждения, и по сравнению с ними это... – он указал на снежную круговерть, – все равно, что нежный весенний бриз. Но, думаю, я говорил однажды Руди и упоминал тебе тоже, что Тьма не нападает в шторм. Поэтому, может быть, ничего не делая с бурей, мы выберем меньшее из двух зол.
Ингольд встал, чтобы идти дальше, туго замотал шарф вокруг шеи и поглубже натянул капюшон, чтобы защитить лицо. Он помогал Джил подняться на ноги, когда они услышали на дороге внизу приглушенный стук копыт и позвякивание удил, доносившееся до укрытия из валунов сухой травы, которое секунду назад скрывало все звуки идущих солдат.
По ту сторону валунов Джил увидела, как появляются в поле зрения усталые кучки беглецов. Она узнала впереди фигуру человека на гнедом коне, его голова свешивалась от усталости. Она обменялась с Ингольдом быстрым удивленным взглядом. Потом колдун выбрался наружу и стал, хватаясь за скалы, спускаться к дороге, крича:
– Тиркенсон! Томек Тиркенсон!
Наместник распрямился в седле и вскинул руку, давая знак остановиться.
Джил стремглав помчалась за Ингольдом, спустившимся удивительно проворно вниз, к дороге.
Наместник Геттлсанда возвышался над ними в свинцовых сумерках, он выглядел, как огромный изможденный бандит во главе оборванного войска своих соратников.
Взглянув на дорогу, Джил увидела, что те, кто следовал за ним – огромная толпа, внушительное стадо костлявых овец и коров, отряд конной охраны – были едва ли одной шестой главного конвоя.
– Ингольд, – приветствовал его наместник. У него был голос, напоминающий грохот камня, катившегося в яму с гравием, и соответствующее тому лицо. – Мы думали, не превратимся ли в тебя, Джил-Шалос, в сосульку, – поздоровался он с ней кивком.
– Где остальные?
Тиркенсон злобно хрюкнул, его бледные глаза стали жесткими.
– Внизу у моста, – проворчал он. – Они разбивают лагерь, как дураки.
– Разбивают лагерь? – колдун был ошеломлен. – Это безумие!
– Да, а кто говорит, что они в своем уме? – рычал наместник. – Я говорил им: переправьте людей, и к дьяволу повозки и багаж, мы потом сможем послать за ними...
Голос Ингольда стал неожиданно спокойным:
– Что случилось?
– Это дьявольщина, Ингольд, – наместник устало провел по лицу своей огромной рукой. – Чего только с нами не случалось. Мост обвалился. Главные пилоны осели под тяжестью повозок Алвира, и весь груз с людьми рухнул вниз...
– А королева?
– К счастью, нет, – Тиркенсон нахмурился, озадаченный этим. – Она шла почему-то пешком в голове обоза. Шла с принцем, подвешенным на лямке за спиной, как другие женщины. Я не знаю, почему, но могу сказать точно – если бы она была в повозке, ничто бы не спасло ее. Алвир начал спасательные работы, вытаскивали вещи из ущелья и крепили понтоны на веревках через реку. Потом аббатиса сказала, что она не оставит свои повозки, и они стали разбирать их, чтобы переправить по частям, одна половина людей оказалась отрезанной на одном берегу, вторая – на другом, все бранятся из-за переправы багажа и животных и говорят, что останутся там на ночь. Я пытался объяснить им, что они замерзнут к утру, это же ясно как божий день, но этот любимый фокусник Алвира, этот Бектис, сказал, что может сдержать бурю, и к тому времени, когда Алвир и аббатиса переругались друг с другом, они сказали, что уже поздно куда-либо идти. И там они и остановились, – он сделал брезгливый жест и откинулся на луку седла.
Ингольд и Джил обменялись быстрым взглядом.
– И ты покинул их?
– О... дьявол, – прогрохотал Тиркенсон. – Может быть, мне и следовало остаться. Но Алвир попытался отнять ту большую повозку аббатисы, в которой она везла церковные архивы, и ты в жизни своей не слышал столько ругани. Она угрожала отлучить Алвира от Церкви, а Алвир сказал, что закует ее в цепи – ты знаешь, как она относится к этим своим проклятым бумагам, – люди разделились, парни Алвира и Красные Монахи чуть было не дошли до поножовщины. Я сказал им, что они сошли с ума: с разделенным лагерем, в бурю, с Рейдерами и Тьмой со всех сторон, а они опять взялись за свое, с меня же было довольно. Я взял своих людей и тех, кто вместе с нами хотел уйти в Геттлсанд, и вот мы здесь. Может, это было неправильно, но оставаться еще одну ночь на открытом месте куда опаснее. Мы полагаем, что доберемся до Убежища к полуночи.
Ингольд быстро взглянул на небо, как будто мог узнать время по расположению солнца, невидимого за пеленой облаков. Небо было отвратительного желтовато-коричневого цвета, чувствовалось приближение холода.
– Я думаю, ты прав, – сказал он наконец. – Мы спускаемся дальше, и я попытаюсь уговорить их отправиться в путь. Вам придется бороться с непогодой до того, как доберетесь до Долины, и если сможешь, заставь их открыть ворота и разложить костры по обе стороны от них, окружи ворота огнем и охраняй их со всеми людьми обоза. Если повезет, мы будем там, в лучшем случае, сегодня ночью.
– Вам понадобится немало времени, – проворчал наместник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40