Может.
— Он не сможет помешать мне.
Флоренс вырвалась из его рук и упала назад, ударившись затылком об изголовье кровати.
— Кем ты себя, черт возьми, вообразил? — прорычала она. — Может быть, в двенадцать лет ты и был большой шишкой, но сейчас ты дерьмо. Слышишь? Дерьмо!
Фишер молча смотрел на нее.
Мерцание в ее глазах выдавало перемену, как мимолетный свет на затененном облаками ландшафте. И тут же она стала собой снова, но не выплыла из амнезии. Это было внезапное жестокое всплывание на поверхность себя, с полной памятью обо всех гнусностях, которые пришлось перенести.
— О Боже! Бен, помогите мне.
Фишер прижал ее к себе, чувствуя, что ее тело и ум переполнены смятением. Если бы он сам мог проникнуть в нее, как какой-нибудь хирург, вырвать раковую опухоль и выбросить прочь. Но он не мог, у него не было на это власти и воли.
Он сам был такой же жертвой дома, как и она.
Фишер отодвинулся.
— Оденьтесь. Мы уезжаем.
Флоренс уставилась на него.
— Сейчас же.
Она кивнула, но это казалось движением марионетки под действием нити, которую дернул кукловод. Стянув одеяло, Флоренс встала и подошла к комоду. Фишер смотрел, как она достала из ящика какую-то одежду и направилась в ванную.
— Флоренс...
Она обернулась к нему. Фишер взял себя в руки.
— Вам лучше одеться здесь.
На ее скулах натянулась кожа.
— Мне нужно в туалет. Можно?
— Прекратите! — крикнул Фишер.
Флоренс так дернулась, что выронила одежду, и смущенно уставилась на него.
— Прекратите, — спокойно повторил он.
Она выглядела болезненно смущенной.
— Но мне нужно... — И не смогла договорить.
Фишер печально смотрел на нее. А что, если ею овладеет что-то в ванной и она причинит себе вред?
Он вздохнул.
— Не запирайте дверь.
Флоренс кивнула и отвернулась, потом вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Фишер боялся услышать звук запирающейся задвижки, но, к своему облегчению, не услышал. Он встал и подобрал с пола выпавшую у нее из рук одежду.
Открылась дверь, и Флоренс вышла; Фишер облегченно обернулся. Не сказав ни слова, он протянул ей одежду и сел на постель спиной к ней.
— Говорите что-нибудь, пока одеваетесь.
— Хорошо.
Послышался шорох ночной рубашки, когда она снимала ее. Фишер закрыл глаза и зевнул.
— Вы хоть немного поспали? — спросила Флоренс.
— Посплю, когда вас здесь не будет.
— А вы разве не уезжаете?
— Не уверен. Думаю, я неуязвим, пока захлопнулся от этого дома и не борюсь с ним. Я могу остаться. И не испытаю никаких угрызений совести, получив сотню тысяч с банковского счета старика Дойча. Он не обеднеет. — Фишер помолчал. — Половину я отдам вам.
Флоренс ничего не сказала.
— Говорите, — сказал он.
— Зачем?
Ее тон заставил его обернуться. Она стояла у комода голая и улыбалась ему.
— Разденься тоже, — сказала Флоренс.
Фишер резко встал.
— Боритесь с этим.
— С чем? — спросила она. — С моей любовью к члену?
— Флоренс...
— Раздевайся. Я хочу насладиться. — Она злобно бросилась к нему. — Раздевайся, ублюдок! Ты же всю неделю хотел меня оттрахать, так сделай это!
Ей показалось, что его движение к ней выдало его интерес, и она набросилась на него. Фишер схватил ее за запястья и остановил.
— Боритесь с этим, Флоренс.
— С чем? С моим...
— Боритесь.
— Отпусти меня, черт!
— Боритесь!
Фишер так сжал ее запястья, что она вскрикнула от боли и ярости.
— Я хочу трахаться! — кричала она.
— Боритесь, Флоренс!
— Хочу трахаться, хочу трахаться!
Отпустив ее левую руку, Фишер со всей силы ударил Флоренс по лицу. Ее голова дернулась в сторону, и на лице отразилось потрясенное удивление.
Когда голова снова выпрямилась, он увидел, что Флоренс снова пришла в себя. Несколько мгновений она стояла, охваченная дрожью, и, разинув рот, смотрела на него. Потом опустила взгляд и, увидев свое обнаженное тело, пристыженно попросила:
— Не смотрите.
Фишер отпустил вторую руку и отвернулся.
— Оденьтесь, — сказал он. — Оставьте ваши сумки, я принесу их позже. Уйдем отсюда.
— Хорошо.
«Боже, надеюсь, все прошло», — подумал Фишер.
Его передернуло. А что, если ему не дадут вывести ее из дома?
* * *
7 ч. 48 мин.
— Еще кофе?
Лайонел вздрогнул, и Эдит поняла, что он, несмотряна открытые глаза, не до конца проснулся.
— Извини, я тебя напугала?
— Нет, нет.
Он пододвинул стул и, поморщившись, потянулся к чашке правой рукой, а потом левой.
— Прежде всего нужно показать кому-то твой большой палец.
— Я покажу.
В большом зале снова не слышалось ни звука. Эдит все это казалось нереальным. Произнесенные слова звучали фальшиво. «Яйцо?» — «Нет, спасибо». — «Ветчины?» — «Нет». — «Холодно?» — «Да. С радостью покину этот дом». — «Да, я тоже». Как будто диалог из какой-то самодеятельной театральной постановки.
Или все дело в напряжении, оставшемся между ними после прошлой ночи?
Эдит внимательно посмотрела на мужа Он снова витал где-то далеко отсюда, глаза его были пусты и взгляд устремлен в никуда. До завтрака он больше часа без остановки работал над реверсором, пока она дремала в кресле рядом. Теперь, по его словам, реверсор был почти готов. Эдит обернулась и посмотрела на аппарат через зал. Несмотря на внушительные размеры, было невозможно представить, что эта штуковина способна одолеть Адский дом.
Она снова повернулась к столу. Все сегодня утром словно сговорилось, чтобы вызвать у нее чувство нереальности, как у персонажа, вынужденного исполнять какую-то необъяснимую роль. Спустившись по лестнице, они с Лайонелом увидели бегущую по коридору к церкви кошку — бесшумную, быструю тень. Потом, когда Лайонел работал с реверсором, Эдит услышала какой-то звук и, очнувшись, увидела, как через зал идет престарелая пара с кофейником и накрытым подносом. Полусонная, Эдит молча уставилась на стариков, приняв их за призраков. Даже когда они поставили поднос на стол и начали расставлять тарелки, она не поняла, кто это такие. Потом вдруг до нее дошло, и, улыбнувшись собственному замешательству, она сказала:
— Доброе утро.
Старик хмыкнул, а старуха кивнула и что-то невнятно пробормотала. Через мгновение они ушли. Все еще в отупении после сна, Эдит задумалась, приходили ли эти старики в действительности. Она снова отплыла в дремоту и со вскриком проснулась, когда до плеча дотронулся Лайонел.
Она прокашлялась, и Лайонел снова вздрогнул.
— Во сколько мы уедем отсюда? — спросила Эдит.
Барретт за цепочку вытащил часы и, открыв крышку, взглянул на циферблат.
— Я бы сказал, вскоре после полудня.
— Как ты себя чувствуешь?
— Совсем окоченел. — Он устало улыбнулся. — Но это пройдет.
Они оглянулись, когда в зале появились Фишер и Флоренс, одетые для улицы. Они подошли к столу, и Барретт вопросительно посмотрел на них. Эдит взглянула на Флоренс. Та была бледна и отводила глаза.
— Ключи от машины у вас? — спросил Фишер.
Барретт постарался не выказать удивления.
— Наверху.
— Вы бы не могли дать их мне?
Барретт поморщился.
— А вы бы не могли сходить сами? Я не одолею снова эту лестницу.
— Где они?
— В кармане пальто.
Фишер огляделся.
— Вам лучше пойти со мной, — сказал он Флоренс.
— Со мной ничего не случится.
— Почему бы вам не присоединиться к нам, мисс Таннер? Хотите кофе? — предложил Барретт.
Она хотела что-то сказать, но передумала и, кивнув, села. Эдит налила кофе и передала через стол чашку.
— Спасибо, — приняв ее, прошептала Флоренс.
У Фишера был озабоченный вид.
— Может быть, вам лучше пойти со мной?
— Мы присмотрим за ней, — успокоил его Барретт, но Фишер продолжал колебаться.
— Бен не хочет вам говорить, — сказала Флоренс, — что ночью мною овладел Дэниэл Беласко и я могу в любой момент потерять контроль над собой.
Барретт и Эдит уставились на нее. Фишер видел, что Барретт ей не верит, и это разозлило его.
— Она говорит правду, — сказал он. — Я, пожалуй, не оставлю ее с вами.
Барретт какое-то время молча смотрел на Фишера, потом повернулся к Флоренс.
— Тогда вам в самом деле лучше пойти с ним.
— Можно мне сначала выпить чашку кофе? — умоляющим тоном спросила она.
Фишер подозрительно прищурился.
— Если что-то случится, просто выведите меня отсюда.
— Я куплю вам кофе в городе.
— Это так не скоро, Бен.
— Флоренс...
— Пожалуйста. — Она закрыла глаза. — Все будет хорошо. Обещаю. — Она говорила так, будто вот-вот заплачет.
Фишер посмотрел на нее, не зная, на что решиться.
Барретт заговорил, чтобы прервать мучительное молчание.
— В самом деле, нет нужды оставаться, — сказал он Флоренс. — Все равно к полудню дом будет очищен.
Она быстро вскинула глаза.
— Как это?
Барретт неловко улыбнулся.
— Я намеревался вам объяснить, но в данных обстоятельствах...
— Пожалуйста. Я хочу узнать, прежде чем уйду.
— У нас нет времени, — вмешался Фишер.
— Бен, мне нужно знать! — Флоренс в отчаянии посмотрела на него. — Я не могу уйти, пока не узнаю.
— Черт с ним...
— Если начну терять контроль, просто выведите меня. — Она обратила умоляющий взгляд на Барретта.
— Ну... — сомневающимся тоном проговорил тот, — это довольно сложно.
— Мне нужно знать, — снова проговорила она.
Фишер нетерпеливо присел рядом с ней. «Зачем я это делаю?» — подумал он. Он не верил, что аппарат Барретта окажет хоть малейшее воздействие на Адский дом. Почему просто не выволочь Флоренс отсюда? Это ее единственный шанс.
— Начнем с основ, — сказал Барретт. — Все феномены — это явления природы, и хотя законы ее шире, чем представляет современная наука, тем не менее это природа. А так называемые психические явления или парапсихологические сущности фактически представляют собой не что иное, как продолжение биологии.
Фишер не отрывал глаз от Флоренс, контролируя ее состояние.
— И паранормальная биология, — продолжил Барретт, — продвигает вперед способности, которых у человека в избытке и которые, как утверждает доктор Карел, являются чем-то большим, чем сам организм, где они обитают. Проще говоря, человеческое тело испускает особый род энергии — психические флюиды, если хотите. Эта энергия окружает тело невидимым ореолом, который называют «аурой». Энергию можно вытеснить за пределы этой ауры, где она может производить механические, химические и физические эффекты: стуки, запахи, перемещение внешних предметов и тому подобное — что мы не раз видели в последние дни. Полагаю, что когда Беласко говорил о «влияниях», он подразумевал эту энергию.
Фишер посмотрел на Барретта, и на него нахлынули противоречивые чувства. Ученый говорил так уверенно. Неужели верования всей его, Фишера, жизни можно низвести к чему-то, что поддается проверке в лаборатории?
— На протяжении всех веков, — продолжал Барретт, — поступали свидетельства, доказывающие эти способности, и на каждом новом уровне человеческого развития появлялись особые подтверждения. В средние века, например, существовали верования в так называемых демонов и ведьм. Несомненно, эти явления возникали благодаря все той же психической энергии, невидимым флюидам, «влияниям».
— Медиумы всегда производили феномены, порожденные их верованиями. — Фишер в очередной раз взглянул на Флоренс и заметил, как она напряглась при этих словах. — Такова, определенно, природа спиритизма. Медиумы, приверженные этим убеждениям, создают собственный частный феномен — так называемое общение с духами.
— Не «так называемое», доктор, — сдавленным голосом проговорила Флоренс.
— Позвольте мне продолжить, мисс Таннер, — оборвал ее Барретт. — Можете опровергнуть меня позже, если хотите. Согласно записям, случаи, когда религиозное изгнание дьявола действовало на одержимый темными силами дом, происходили только тогда, когда медиум, занимавшийся этим, был религиозен и потому глубоко прочувствовал изгнание. Гораздо чаще — включая и этот дом — галлоны святой воды и многочасовые ритуалы изгнания бесов не приводили ни к чему — или оттого, что вовлеченный в это медиум не был религиозен, или свой вклад в эффект вносили более одного медиума.
Фишер взглянул на Флоренс. Ее лицо было бледно, губы плотно сжаты.
— Другой пример такого биологического механизма, — говорил Барретт, — животный магнетизм, влекущий психические феномены столь же эффектные, как и в случае спиритизма, но совершенно лишенные всяких религиозных черт.
Но как действует этот механизм? Каково его происхождение? Райхенбах, австрийский химик, в годы между тысяча восемьсот сорок пятым и шестьдесят восьмым установил существование некоего физиологического излучения. Сначала в его экспериментах участвовали экстрасенсы, наблюдающие за магнитами. Они увидели свечение на полюсах, как языки пламени неравной длины, короче у плюса. Наблюдение за электромагнитами привело к тем же результатам, что и наблюдение за кристаллами. В конце концов тот же феномен наблюдался и на человеческом теле.
Полковник де Роша продолжил эксперименты Райхенбаха и открыл, что эти эманации голубые у положительного полюса и красные у отрицательного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36