Незавершенная...
Он недоговорил, услышав, как фигура хихикнула.
Эдит пораженно вскрикнула.
— Спокойно, — повторил Барретт.
Фигура рассмеялась — раскатистый смех, глубокий и гулкий, словно заполнил все пространство. Эдит ощутила, как волосы на голове зашевелились. Фигура обернулась к ней. И как будто придвинулась. В горле у Эдит застрял крик ужаса.
— Сохраняй спокойствие, — шепнул ей Барретт.
Вдруг фигура потянулась к ней, и Эдит закричала, закрыв лицо руками, но тут со звуком лопнувшей гигантской резиновой ленты фигура исчезла. Тут хрипло закричала Флоренс, отчего Эдит опять подскочила. Фишер с трудом поднялся на ноги.
— Погодите! — распорядился Барретт.
Фишер застыл у стола, а Барретт вытянул сетку и, посветив фонариком в лицо Флоренс, тут же обернулся, осматривая приборы.
— Мисс Таннер выходит из транса, — сказал он. — Преждевременное завершение, вызвавшее в организме шок.
Он посмотрел на Фишера.
— А теперь помогите ей.
* * *
16 ч. 23 мин.
Эдит вздрогнула и проснулась. Посмотрев на часы, она увидела, что проспала больше часа.
Лайонел сидел за письменным столом, заглядывая в микроскоп и делая записи. Эдит свесила ноги с постели и, засунув их в тапки, прошла по ковру. Барретт с улыбкой взглянул на нее.
— Тебе лучше?
Она кивнула.
— Прошу прощения за свое поведение.
— Ничего страшного.
Эдит выглядела виноватой.
— Ведь это из-за меня произошло преждевременное завершение?
— Не волнуйся, она это переживет. Я уверен, это не самое страшное, что случалось с ней на сеансах. — Барретт посмотрел на жену и спросил: — А что так взволновало тебя перед сеансом? Осмотр?
— Да, было несколько неловко, — подтвердила Эдит.
— Но ты же и раньше делала это.
— Да, конечно. — Она чувствовала, что ей трудно говорить. — Просто на этот раз мне было неловко.
— Ты должна рассказать мне. Может быть, тут есть моя вина.
— Рада сообщить, что нет. — Эдит выдавила улыбку. — Просто рядом с ней я выгляжу девчонкой.
Барретт насмешливо фыркнул.
— Как будто это имеет значение!
— И все-таки мне жаль, что из-за меня сеанс пошел насмарку. — Она сознательно сменила тему разговора.
— Вовсе нет. Я был вполне удовлетворен.
— А что ты делаешь?
Барретт жестом пригласил ее к микроскопу.
— Взгляни.
Эдит заглянула в окуляр и увидела на стекле микроскопа скопления бесформенных тел, овалов и многоугольников.
— Что это? — спросила она.
— Образцы той телеплазмы в воде. Ты видишь конгломераты связанных между собой пластинчатых тел, а также отдельные пластинки разной формы, напоминающие эпителий без ядер.
Эдит оторвалась от окуляра и с упреком посмотрела на мужа.
— Ты действительно думаешь, что я тебя понимаю?
Барретт улыбнулся.
— Я просто выпендриваюсь. Я хотел сказать, что образец состоит из клеточного детрита, клеток эпителия, пленок, пластинок, пленочных соединений, отдельных жировых вкраплений, слизи и так далее.
— И это означает...
— И это означает, что вещество, которое спириты называют эктоплазмой, почти целиком происходит из тела медиума, а остальное примешивается из воздуха и одежды медиума — остатки растительных волокон, споры бактерий, крупицы крахмала, частички пищи и пыли и тому подобное. Большая часть всего этого, однако, — органическое, живое вещество. Задумайся об этом, дорогая. Органическое воплощение мысли. Мысль переходит в материю — это предмет для научных наблюдений, измерений и анализа. — Он изумленно покачал головой. — Представление о призраках по сравнению с этим кажется скучным и прозаичным.
— Ты хочешь сказать, что мисс Таннер произвела ту фигуру из собственного тела?
— По сути дела, да.
— Но зачем?
— Чтобы доказать что-то. Та фигура, несомненно, должна была представлять собой сына Беласко — сына, которого, я уверен, никогда не существовало.
* * *
16 ч. 46 мин.
Кошка лениво улеглась рядом с ней, Флоренс погладила ее и услышала мурлыканье.
Поднявшись по лестнице, Флоренс нашла эту кошку за дверью и, несмотря на свое отвратительное состояние, подобрала ее и принесла внутрь. Она положила ее на колени и держала там, пока не унялась ее собственная дрожь, а потом перенесла кошку на кровать и приняла горячий душ. Теперь Флоренс лежала в халате, завернувшись в покрывало.
— Бедная киска, — тихо проговорила она. — В каком месте ты оказалась!
Она провела пальцем по шее кошки спереди, и та ленивым движением, не открывая зажмуренных глаз, подняла голову. Барретт говорил, что кошка нужна ему для дополнительного подтверждения «присутствия» в доме. Впрочем, это была лишь приблизительная мерка — просто чтобы получить хоть в какой-то степени научное подтверждение. Возможно, Флоренс могла бы отправить ее отсюда с престарелой парой, приносящей еду. Она просила Барретта сообщить ей, когда кошке предстоит сыграть свою роль.
Флоренс снова закрыла глаза. Хорошо бы уснуть, но мешали мысли. Это неестественное замешательство миссис Барретт — как она вдруг оглянулась, будто кто-то подглядывал; это чрезмерное рвение Барретта в предосторожностях против мошенничества; эта ее способность быть физическим медиумом и невозможность войти в церковь; ее озабоченность в отношении Фишера; ее страх, что она придает сыну Беласко больше значения, чем он того заслуживает. В конце концов...
Она дернулась и вскрикнула, когда кошка соскочила с кровати. Флоренс села на постели и увидела, как животное бросилось к двери и встало там, выгнув спину, со вздыбленной шерстью, зрачки кошки так расширились, что глаза казались черными. Флоренс поспешно поднялась и открыла дверь, кошка тут же метнулась в коридор и скрылась.
Что-то хлопнуло за спиной, Флоренс резко обернулась и увидела, что покрывало лежит на ковре.
Под простыней что-то было.
Флоренс уставилась на постель. Это была фигура мужчины. Флоренс двинулась к постели и вся напряглась, увидев, что мужчина голый. Она четко видела все контуры фигуры — от широкой груди до выпирающих гениталий. Флоренс ощутила тянущую пустоту внизу живота. «Нет, — сказала она себе, — ему нужно не это».
— Если вы здесь лишь для того, чтобы снова произвести на меня впечатление своим умом, то вы меня не заинтересовали, — сказала она.
Фигура не издала ни звука. Она неподвижно лежала под простыней, ее грудь поднималась и опускалась в совершенной имитации дыхания. Флоренс вгляделась в лицо.
— Вы сын Эмерика Беласко? — спросила она и двинулась вдоль края постели. — Если так, ведь это вы сказали, что ничего не изменяется. Однако с любовью все возможно. Такова правда жизни, в том числе и потусторонней. — Она наклонилась над ним, пытаясь рассмотреть лицо. — Скажите мне, кто вы.
— Бу! — выкрикнула фигура.
Флоренс вскрикнула и отпрянула. И тут же простыня опала — в постели никого не было. В воздухе снова прозвенел издевательский смех. Флоренс напряглась от негодования.
— Очень смешно, — проговорила она.
Смех стал визгливым, в нем послышались нотки безумия. Флоренс сцепила руки.
— Если вас интересуют лишь розыгрыши, не подходите ко мне! — велела она.
Почти двадцать секунд в комнате стояла гробовая тишина. Флоренс ощутила, как мышцы живота потихоньку напрягаются. И вдруг китайский светильник полетел на пол, лампочка разбилась, и теперь темноту нарушал лишь свет из ванной. Флоренс резко обернулась, услышав за спиной шаги по ковру. Дверь в коридор распахнулась с такой силой, что хлопнула по стене.
Флоренс подождала, а потом подошла к двери, чтобы закрыть. Включив верхний свет, она подошла к упавшей лампе и подняла ее. «Такая злоба!» — подумала она Но ей было ясно, что тут не одна лишь злоба.
Здесь была также и мольба.
* * *
18 ч. 21 мин.
Флоренс вошла в обеденный зал.
— Добрый вечер, — поздоровалась она.
Улыбка Фишера была неискренней. Флоренс села.
— Этой пары еще не было? — спросила она, мотнув головой в сторону накрытого к ужину стола.
— Нет.
Она улыбнулась.
— Было бы забавно, если бы ни одна пара не пришла.
Фишер не выказал признаков веселья, и Флоренс оглядела большой зал.
— Интересно, где же пропадают Барретты. — Она взглянула на него. — Ну а вы чем занимались?
— Разведкой.
Фишер поднял крышку на одном из блюд и, посмотрев на отбивные из молодого барашка, опустил обратно.
— Вам нужно поесть, — сказала Флоренс.
Он пододвинул блюдо ей.
— Может быть, нам лучше подождать, — сказала она.
— Начинайте.
Выждав несколько секунд, Флоренс проговорила:
— Я возьму немного салата. — Она положила себе и взглянула на Фишера.
Он покачал головой.
— Немножко?
Фишер снова покачал головой.
Флоренс поела салата, прежде чем заговорить вновь:
— Когда были здесь раньше, вы входили в контакт с сыном Беласко?
— Единственное, с чем я входил в контакт, — это оголенный провод.
Звук шагов заставил их обернуться.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Барретт; Эдит просто кивнула. — Вам лучше? — спросил он.
Флоренс кивнула.
— Да, я чувствую себя прекрасно.
— Хорошо.
Барретт с женой сели, наполнили себе тарелки и стали есть.
— Мы говорили о сыне Беласко, — сказала Флоренс.
— Ах да, сын Беласко.
Что-то в его тоне рассердило Флоренс. Воспоминание о том, как он подверг ее унижению физического досмотра, вдруг вызвало обиду. Этот костюм, эти смехотворные предосторожности — веревки, сетки, инфракрасные лампы, подключенные к лампочкам ручные и ножные пластины, фотокамеры. Она пыталась подавить подкатившую злость, но не могла. Как он смел обращаться с ней таким образом? Ее роль в данном проекте так же важна и необходима, как и его.
— Это когда-нибудь кончится? — сказала Флоренс.
Остальные посмотрели на нее.
— Вы это мне? — спросил Барретт.
— Вам.
И снова она попыталась подавить злость, но снова в голове вспыхнула картина физического досмотра — костюм, нелепые предосторожности против мошенничества.
— Что кончится? — спросил он.
— Эти сомнения по отношению ко мне. Недоверие.
— Недоверие?
— Почему от медиумов ожидают, что они могут вступить в контакт с потусторонними силами только в условиях, продиктованных наукой? Мы не машины. Эти жесткие, непреклонные требования науки приносят парапсихологии больше вреда, чем пользы.
— Мисс Таннер... — Барретт с видимым замешательством посмотрел на нее. — Чем это вызвано? Или я...
— Знаете, я не из тех медиумов, над которыми можно смеяться, — перебила его Флоренс, и чем больше она говорила, тем больше входила в раж. — Часто это больно, и часто это неблагодарный труд.
— Вам не кажется...
— Просто так получается, и я верю, что в медиумах проявляется Божественное начало. — Она уже не могла остановиться. — «А когда Я буду говорить с тобою, — сердито процитировала она, — тогда открою уста твои, и ты будешь говорить им: „Так говорит Господь Бог!“».
— Мисс Таннер...
— В Библии нет ничего, ни одного зафиксированного явления, которое бы не случалось сегодня, будь то видения или звуки, сотрясение дома или прохождение сквозь закрытую дверь: стремительный ветер, левитация, самописание или говорение на иных языках.
Повисло тяжелое молчание. Флоренс свирепо глядела на Барретта, сознавая, что Фишер и Эдит смотрят на нее. Где-то в глубине души ей послышался предостерегающий крик, но ярость заглушила его. Флоренс смотрела, как Барретт налил себе кофе. Он взглянул на нее.
— Мисс Таннер, не знаю, что вас беспокоит, но...
Он замолк, так как чашка в его руке взорвалась. Эдит, вскрикнув, откинулась назад. Барретт, окаменев, с разинутым ртом уставился на оставшуюся в руке ручку. Из пореза в большом пальце закапала кровь. Флоренс ощутила тяжелые удары в висках. Фишер испуганно озирался.
— Ради Бога, что здесь... — начал Барретт, но замолк, когда стакан рядом с его тарелкой тоже разлетелся и стол усыпали осколки.
Эдит всплеснула руками, увидев, что ее тарелка подскочила и быстро закувыркалась, разбрасывая по полу еду, а потом упала и разбилась. Она содрогнулась, когда верхняя часть стакана с треском отломилась и поскакала по столу к ее мужу. Барретт, вытащив носовой платок, уклонился в сторону. Верхняя часть стакана отскочила от его руки и опрокинулась на пол. Стакан Фишера взорвался, и сам он откинулся назад, заслонившись рукой.
Тарелка Флоренс сделала сальто, рассыпав салат по столу. Флоренс протянула руку, чтобы схватить ее, но отпрянула назад, увидев, как тарелка полетела через стол. Барретт отдернул голову в сторону. Тарелка пронеслась рядом с ухом, потом приземлилась, встала на край и быстро покатилась по полу, пока не разбилась, ударившись о стену. Эдит закричала, увидев, как большое блюдо заскользило по столу по направлению к мужу. Барретт вскочил, опрокинув стул. Он едва не упал и прислонился к столу. Блюдо соскользнуло с края стола и, рухнув на пол, заляпало ему туфли и отвороты брюк картофельным пюре.
Фишер уже вскочил на ноги. Он попытался вылезти из-за стола, но ткнулся в него, когда стул сзади наклонился и крепко ударил по ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Он недоговорил, услышав, как фигура хихикнула.
Эдит пораженно вскрикнула.
— Спокойно, — повторил Барретт.
Фигура рассмеялась — раскатистый смех, глубокий и гулкий, словно заполнил все пространство. Эдит ощутила, как волосы на голове зашевелились. Фигура обернулась к ней. И как будто придвинулась. В горле у Эдит застрял крик ужаса.
— Сохраняй спокойствие, — шепнул ей Барретт.
Вдруг фигура потянулась к ней, и Эдит закричала, закрыв лицо руками, но тут со звуком лопнувшей гигантской резиновой ленты фигура исчезла. Тут хрипло закричала Флоренс, отчего Эдит опять подскочила. Фишер с трудом поднялся на ноги.
— Погодите! — распорядился Барретт.
Фишер застыл у стола, а Барретт вытянул сетку и, посветив фонариком в лицо Флоренс, тут же обернулся, осматривая приборы.
— Мисс Таннер выходит из транса, — сказал он. — Преждевременное завершение, вызвавшее в организме шок.
Он посмотрел на Фишера.
— А теперь помогите ей.
* * *
16 ч. 23 мин.
Эдит вздрогнула и проснулась. Посмотрев на часы, она увидела, что проспала больше часа.
Лайонел сидел за письменным столом, заглядывая в микроскоп и делая записи. Эдит свесила ноги с постели и, засунув их в тапки, прошла по ковру. Барретт с улыбкой взглянул на нее.
— Тебе лучше?
Она кивнула.
— Прошу прощения за свое поведение.
— Ничего страшного.
Эдит выглядела виноватой.
— Ведь это из-за меня произошло преждевременное завершение?
— Не волнуйся, она это переживет. Я уверен, это не самое страшное, что случалось с ней на сеансах. — Барретт посмотрел на жену и спросил: — А что так взволновало тебя перед сеансом? Осмотр?
— Да, было несколько неловко, — подтвердила Эдит.
— Но ты же и раньше делала это.
— Да, конечно. — Она чувствовала, что ей трудно говорить. — Просто на этот раз мне было неловко.
— Ты должна рассказать мне. Может быть, тут есть моя вина.
— Рада сообщить, что нет. — Эдит выдавила улыбку. — Просто рядом с ней я выгляжу девчонкой.
Барретт насмешливо фыркнул.
— Как будто это имеет значение!
— И все-таки мне жаль, что из-за меня сеанс пошел насмарку. — Она сознательно сменила тему разговора.
— Вовсе нет. Я был вполне удовлетворен.
— А что ты делаешь?
Барретт жестом пригласил ее к микроскопу.
— Взгляни.
Эдит заглянула в окуляр и увидела на стекле микроскопа скопления бесформенных тел, овалов и многоугольников.
— Что это? — спросила она.
— Образцы той телеплазмы в воде. Ты видишь конгломераты связанных между собой пластинчатых тел, а также отдельные пластинки разной формы, напоминающие эпителий без ядер.
Эдит оторвалась от окуляра и с упреком посмотрела на мужа.
— Ты действительно думаешь, что я тебя понимаю?
Барретт улыбнулся.
— Я просто выпендриваюсь. Я хотел сказать, что образец состоит из клеточного детрита, клеток эпителия, пленок, пластинок, пленочных соединений, отдельных жировых вкраплений, слизи и так далее.
— И это означает...
— И это означает, что вещество, которое спириты называют эктоплазмой, почти целиком происходит из тела медиума, а остальное примешивается из воздуха и одежды медиума — остатки растительных волокон, споры бактерий, крупицы крахмала, частички пищи и пыли и тому подобное. Большая часть всего этого, однако, — органическое, живое вещество. Задумайся об этом, дорогая. Органическое воплощение мысли. Мысль переходит в материю — это предмет для научных наблюдений, измерений и анализа. — Он изумленно покачал головой. — Представление о призраках по сравнению с этим кажется скучным и прозаичным.
— Ты хочешь сказать, что мисс Таннер произвела ту фигуру из собственного тела?
— По сути дела, да.
— Но зачем?
— Чтобы доказать что-то. Та фигура, несомненно, должна была представлять собой сына Беласко — сына, которого, я уверен, никогда не существовало.
* * *
16 ч. 46 мин.
Кошка лениво улеглась рядом с ней, Флоренс погладила ее и услышала мурлыканье.
Поднявшись по лестнице, Флоренс нашла эту кошку за дверью и, несмотря на свое отвратительное состояние, подобрала ее и принесла внутрь. Она положила ее на колени и держала там, пока не унялась ее собственная дрожь, а потом перенесла кошку на кровать и приняла горячий душ. Теперь Флоренс лежала в халате, завернувшись в покрывало.
— Бедная киска, — тихо проговорила она. — В каком месте ты оказалась!
Она провела пальцем по шее кошки спереди, и та ленивым движением, не открывая зажмуренных глаз, подняла голову. Барретт говорил, что кошка нужна ему для дополнительного подтверждения «присутствия» в доме. Впрочем, это была лишь приблизительная мерка — просто чтобы получить хоть в какой-то степени научное подтверждение. Возможно, Флоренс могла бы отправить ее отсюда с престарелой парой, приносящей еду. Она просила Барретта сообщить ей, когда кошке предстоит сыграть свою роль.
Флоренс снова закрыла глаза. Хорошо бы уснуть, но мешали мысли. Это неестественное замешательство миссис Барретт — как она вдруг оглянулась, будто кто-то подглядывал; это чрезмерное рвение Барретта в предосторожностях против мошенничества; эта ее способность быть физическим медиумом и невозможность войти в церковь; ее озабоченность в отношении Фишера; ее страх, что она придает сыну Беласко больше значения, чем он того заслуживает. В конце концов...
Она дернулась и вскрикнула, когда кошка соскочила с кровати. Флоренс села на постели и увидела, как животное бросилось к двери и встало там, выгнув спину, со вздыбленной шерстью, зрачки кошки так расширились, что глаза казались черными. Флоренс поспешно поднялась и открыла дверь, кошка тут же метнулась в коридор и скрылась.
Что-то хлопнуло за спиной, Флоренс резко обернулась и увидела, что покрывало лежит на ковре.
Под простыней что-то было.
Флоренс уставилась на постель. Это была фигура мужчины. Флоренс двинулась к постели и вся напряглась, увидев, что мужчина голый. Она четко видела все контуры фигуры — от широкой груди до выпирающих гениталий. Флоренс ощутила тянущую пустоту внизу живота. «Нет, — сказала она себе, — ему нужно не это».
— Если вы здесь лишь для того, чтобы снова произвести на меня впечатление своим умом, то вы меня не заинтересовали, — сказала она.
Фигура не издала ни звука. Она неподвижно лежала под простыней, ее грудь поднималась и опускалась в совершенной имитации дыхания. Флоренс вгляделась в лицо.
— Вы сын Эмерика Беласко? — спросила она и двинулась вдоль края постели. — Если так, ведь это вы сказали, что ничего не изменяется. Однако с любовью все возможно. Такова правда жизни, в том числе и потусторонней. — Она наклонилась над ним, пытаясь рассмотреть лицо. — Скажите мне, кто вы.
— Бу! — выкрикнула фигура.
Флоренс вскрикнула и отпрянула. И тут же простыня опала — в постели никого не было. В воздухе снова прозвенел издевательский смех. Флоренс напряглась от негодования.
— Очень смешно, — проговорила она.
Смех стал визгливым, в нем послышались нотки безумия. Флоренс сцепила руки.
— Если вас интересуют лишь розыгрыши, не подходите ко мне! — велела она.
Почти двадцать секунд в комнате стояла гробовая тишина. Флоренс ощутила, как мышцы живота потихоньку напрягаются. И вдруг китайский светильник полетел на пол, лампочка разбилась, и теперь темноту нарушал лишь свет из ванной. Флоренс резко обернулась, услышав за спиной шаги по ковру. Дверь в коридор распахнулась с такой силой, что хлопнула по стене.
Флоренс подождала, а потом подошла к двери, чтобы закрыть. Включив верхний свет, она подошла к упавшей лампе и подняла ее. «Такая злоба!» — подумала она Но ей было ясно, что тут не одна лишь злоба.
Здесь была также и мольба.
* * *
18 ч. 21 мин.
Флоренс вошла в обеденный зал.
— Добрый вечер, — поздоровалась она.
Улыбка Фишера была неискренней. Флоренс села.
— Этой пары еще не было? — спросила она, мотнув головой в сторону накрытого к ужину стола.
— Нет.
Она улыбнулась.
— Было бы забавно, если бы ни одна пара не пришла.
Фишер не выказал признаков веселья, и Флоренс оглядела большой зал.
— Интересно, где же пропадают Барретты. — Она взглянула на него. — Ну а вы чем занимались?
— Разведкой.
Фишер поднял крышку на одном из блюд и, посмотрев на отбивные из молодого барашка, опустил обратно.
— Вам нужно поесть, — сказала Флоренс.
Он пододвинул блюдо ей.
— Может быть, нам лучше подождать, — сказала она.
— Начинайте.
Выждав несколько секунд, Флоренс проговорила:
— Я возьму немного салата. — Она положила себе и взглянула на Фишера.
Он покачал головой.
— Немножко?
Фишер снова покачал головой.
Флоренс поела салата, прежде чем заговорить вновь:
— Когда были здесь раньше, вы входили в контакт с сыном Беласко?
— Единственное, с чем я входил в контакт, — это оголенный провод.
Звук шагов заставил их обернуться.
— Добрый вечер, — вежливо поздоровался Барретт; Эдит просто кивнула. — Вам лучше? — спросил он.
Флоренс кивнула.
— Да, я чувствую себя прекрасно.
— Хорошо.
Барретт с женой сели, наполнили себе тарелки и стали есть.
— Мы говорили о сыне Беласко, — сказала Флоренс.
— Ах да, сын Беласко.
Что-то в его тоне рассердило Флоренс. Воспоминание о том, как он подверг ее унижению физического досмотра, вдруг вызвало обиду. Этот костюм, эти смехотворные предосторожности — веревки, сетки, инфракрасные лампы, подключенные к лампочкам ручные и ножные пластины, фотокамеры. Она пыталась подавить подкатившую злость, но не могла. Как он смел обращаться с ней таким образом? Ее роль в данном проекте так же важна и необходима, как и его.
— Это когда-нибудь кончится? — сказала Флоренс.
Остальные посмотрели на нее.
— Вы это мне? — спросил Барретт.
— Вам.
И снова она попыталась подавить злость, но снова в голове вспыхнула картина физического досмотра — костюм, нелепые предосторожности против мошенничества.
— Что кончится? — спросил он.
— Эти сомнения по отношению ко мне. Недоверие.
— Недоверие?
— Почему от медиумов ожидают, что они могут вступить в контакт с потусторонними силами только в условиях, продиктованных наукой? Мы не машины. Эти жесткие, непреклонные требования науки приносят парапсихологии больше вреда, чем пользы.
— Мисс Таннер... — Барретт с видимым замешательством посмотрел на нее. — Чем это вызвано? Или я...
— Знаете, я не из тех медиумов, над которыми можно смеяться, — перебила его Флоренс, и чем больше она говорила, тем больше входила в раж. — Часто это больно, и часто это неблагодарный труд.
— Вам не кажется...
— Просто так получается, и я верю, что в медиумах проявляется Божественное начало. — Она уже не могла остановиться. — «А когда Я буду говорить с тобою, — сердито процитировала она, — тогда открою уста твои, и ты будешь говорить им: „Так говорит Господь Бог!“».
— Мисс Таннер...
— В Библии нет ничего, ни одного зафиксированного явления, которое бы не случалось сегодня, будь то видения или звуки, сотрясение дома или прохождение сквозь закрытую дверь: стремительный ветер, левитация, самописание или говорение на иных языках.
Повисло тяжелое молчание. Флоренс свирепо глядела на Барретта, сознавая, что Фишер и Эдит смотрят на нее. Где-то в глубине души ей послышался предостерегающий крик, но ярость заглушила его. Флоренс смотрела, как Барретт налил себе кофе. Он взглянул на нее.
— Мисс Таннер, не знаю, что вас беспокоит, но...
Он замолк, так как чашка в его руке взорвалась. Эдит, вскрикнув, откинулась назад. Барретт, окаменев, с разинутым ртом уставился на оставшуюся в руке ручку. Из пореза в большом пальце закапала кровь. Флоренс ощутила тяжелые удары в висках. Фишер испуганно озирался.
— Ради Бога, что здесь... — начал Барретт, но замолк, когда стакан рядом с его тарелкой тоже разлетелся и стол усыпали осколки.
Эдит всплеснула руками, увидев, что ее тарелка подскочила и быстро закувыркалась, разбрасывая по полу еду, а потом упала и разбилась. Она содрогнулась, когда верхняя часть стакана с треском отломилась и поскакала по столу к ее мужу. Барретт, вытащив носовой платок, уклонился в сторону. Верхняя часть стакана отскочила от его руки и опрокинулась на пол. Стакан Фишера взорвался, и сам он откинулся назад, заслонившись рукой.
Тарелка Флоренс сделала сальто, рассыпав салат по столу. Флоренс протянула руку, чтобы схватить ее, но отпрянула назад, увидев, как тарелка полетела через стол. Барретт отдернул голову в сторону. Тарелка пронеслась рядом с ухом, потом приземлилась, встала на край и быстро покатилась по полу, пока не разбилась, ударившись о стену. Эдит закричала, увидев, как большое блюдо заскользило по столу по направлению к мужу. Барретт вскочил, опрокинув стул. Он едва не упал и прислонился к столу. Блюдо соскользнуло с края стола и, рухнув на пол, заляпало ему туфли и отвороты брюк картофельным пюре.
Фишер уже вскочил на ноги. Он попытался вылезти из-за стола, но ткнулся в него, когда стул сзади наклонился и крепко ударил по ногам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36