Существует легенда, что он не умер, а обгорел до неузнаваемости и сейчас живет под чужим именем. Нет, не верю! Этот человек жил и умер ярко, как падающая звезда, озаряющая небо своим светом. Удивительнее всего, что фильмы с участием Дикона вышли после его смерти, поэтому он так и не вкусил славы.
Может, мне тоже удастся зажечь маленькую звездочку?
* * *
— Уэс дома?
Адрес мне дали в гильдии молодых актеров. Порой тамошние менеджеры чересчур озабочены конфиденциальностью и предлагают связаться не с самим актером, а с агентом, но мне повезло.
Итак, мальчишка живет в каньоне на северо-востоке города. Асфальтовая дорожка привела к дому, у которого стояло как минимум пять машин, старых и неухоженных, и мотоцикл с коляской. По сравнению с этими драндулетами мой «Порше» выглядел чуть ли не космическим кораблем.
На террасе сидели два парня и девушка. На коротко стриженной девице сандалии, шорты цвета хаки и... все. Груди золотисто-коричневые, значит, мы любим загорать топлес.
Детишки смотрят куда-то вдаль, зрачки расширены. Да, не повезло, придется повторить вопрос...
— Уэс? — опередила меня девица. — Он там, за домом...
Язык чуть ворочается. Ага, все понятно.
— Спасибо большое! — вежливо поблагодарил я и, убедившись, что ключи от машины на месте, побрел по песку к противоположной стороне дома.
Так, с этой стороны тоже есть терраса. Надо же, кого я вижу, мистер Крейн собственной персоной! Облокотившись на перила, задумчиво смотрит на холмы.
Да, в жизни он еще больше похож на Джеймса! На вид года двадцать два; примерно столько же было Дикону, когда он снялся в своем первом фильме. Сухой, поджарый, как гончая, а лицо точно талантливым резцом высечено. В глазах боль, как у брошенного ребенка. Невысокий, но от худобы и неуемной, бьющей через край энергии мальчишка кажется выше среднего роста. Он даже одет на манер Дикона: тертые джинсы, сапоги, джинсовая рубашка с завернутыми рукавами и ковбойская шляпа.
Актеры обожают позировать. Наверное, и в уборной представляют, что их снимает скрытая камера! Надо отдать должное: Уэсу поза удалась.
Впрочем, он, похоже, и не думал собой любоваться. А одежда? Интересно, парень специально ее выбирал, чтобы еще больше походить на Джеймса Дикона? Не знаю, создается впечатление, что ему просто очень удобно и в голубых джинсах с рубашкой, и у старых, потрескавшихся на солнце перил.
Для актера главное — естественность, а тут ее сколько угодно.
— Уэс Крейн?
Обернувшись, парень оглядел меня с ног доголовы:
— Вроде да.
У него легкий провинциальный акцент. Так же, как у Дикона.
— Я Дэвид Слоун.
Крейн кивнул.
— Вам знакомо мое имя?
— Где-то слышал, — равнодушно пожал плечами парень.
— Это я написал сценарий к «Нарушенному обещанию», в котором вы только что снялись.
— Да, точно, видел ваше имя в сценарии!
— Хочу с вами поговорить.
— О чем?
— О новом сценарии. — Я протянул рукопись. — Здесь есть роль, которая могла бы вас заинтересовать.
— Так, значит, вы продюсер?
Я покачал головой.
— Тогда зачем пришли? Допустим, роль мне понравится, что дальше?
Брр, как бы ему объяснить?
— Ну, просто надоело плясать под чужую дудку. Вам это, естественно, неинтересно...
— Да ладно, брат, валяй! — Крейн поднял банку с пивом, словно объявляя тост.
— Сегодня утром мы просматривали отснятое, и я обратил внимание на вас. Вы здорово играли, очень здорово и, думаю, просто идеально подойдете для главной роли в моей пьесе. Прочтите ее. Если понравится, я пойду на киностудию и предложу себя в качестве режиссера, а вас — как исполнителя главной роли. Если утвердят, то обоих вместе, другого варианта не будет.
— Думаете, киностудия согласится?
— Моей жене кажется, что да...
Парень засмеялся:
— Со вчерашнего дня я без работы, так что рад любым предложениям. Какая разница, кто режиссер? Да хоть и ты, брат, мне плевать!
Ничего себе заявление!
Крейн открыл еще одну банку пива.
— Слушай, мне тоже надоело плясать под чужую дудку. — Голубые глаза лукаво блеснули. — В конце концов, чем я рискую? Давай сюда свой сценарий или пьесу, мне все равно!
* * *
На титульном листе я оставил свой номер, и Крейн позвонил уже на следующий вечер.
— Слушай, это твой сценарий? Повторю то, что ты вчера сказал обо мне: здорово, очень здорово.
— Ну, там еще есть над чем работать...
— Только в месте, где погибает лучший друг того парня. По-моему, главный герой — тип довольно замкнутый, не стал бы он рыдать и вешаться всем на шею со своими страданиями. Достаточно будет показать крупным планом его глаза. Парень смотрит на тело товарища, берет автомат и прямиком на дворец! Зрителям понравится: сразу поймут, что он задумал, и будут считать себя страшно умными.
Обычно, когда актеры дают дельные советы, у меня начинаются желудочные колики. Каждому хочется больше слов, а как это отразится на сценарии в целом, никого не волнует.
Крейн же предлагает вырезать самый большой монолог своего героя... Впервые с подобным сталкиваюсь. А ведь он прав: монолог не давал мне покоя, я раз десять его переписывал и каждый раз чувствовал: что-то не так.
Ну, теперь все встало на свои места.
— Согласен, монолог вырезаю. Сцену перепишу минут за пятнадцать...
— А потом?
— Бегом на киностудию!
— Слушай, ты не шутишь? Думаешь, я действительно смогу получить роль?
— Если меня утвердят режиссером, то да. Я же говорил: или принимают обоих, или вообще ничего не будет.
— Я должен подписать какое-то соглашение?
— Это называется эксклюзивный контракт. Нет, милый!
— Давай начистоту, ладно? Если тебя не утвердят режиссером, а мне позвонят со студии и предложат роль, я должен отказаться?
— Ну, мы же не дети! Даже если бы какое-то соглашение между нами существовало, адвокаты киностудии в два счета докажут, что бедняга Уэс подписал его на крайне невыгодных для себя условиях или вообще не осознавал, что подписывает. В наше время только идиоты держат слово!
— Ну, ты даешь, брат, — захихикал Уэс. — Ладно, договорились.
* * *
В киностудии кастингом занималась высокая светловолосая девушка лет тридцати.
— У вас есть пробы актера по фамилии Крейн? Уэс Крейн?
Удивленно нахмурившись, она стала рыться в папках.
— Нашла, — с облегчением вздохнула она. — Фамилия знакомая. Да, у нас есть пробы!
— Правда? И кто их проводил? На какой фильм?
Девушка заглянула в досье.
— Здесь не сказано, — покачала головой она.
Странно... Пробы есть, а на какой фильм — неизвестно.
— А их вообще кто-нибудь видел?
— Знаете, похоже, только я...
— Вы?
— Да. Он на днях заходил получить гонорар за какую-то массовку. Парень симпатичный, без претензий, и мы разговорились. Потом он ушел, и я решила взглянуть на пробы.
— И?
— Вообще-то это я порекомендовала его для массовки в «Нарушенном обещании».
— Мне понадобится какое-то разрешение, если захочу посмотреть пробы?
На секунду девушка задумалась.
— Вы ведь до сих пор числитесь сценаристом «Нарушенного обещания»?
— Да.
— Крейн там тоже участвует, так что дополнительное разрешение не потребуется. — Она взглянула на расписание. — Через полчаса освободится зал номер четыре. Подождете? Я пришлю оператора...
* * *
В темном зале, глядя на яркое пятно экрана, я впервые почувствовал дрожь, которая скоро станет моей постоянной спутницей. Ролик закончился, а я все сидел, закрыв лицо руками.
— Мистер Слоун, вам плохо? — взволнованно спросил механик.
— Нет-нет, просто...
— Что?
— Просто задумался.
Раздираемый сомнениями, я вернулся в отдел кастинга.
— Произошла какая-то ошибка: мне не то показали!
Девушка покачала головой.
— Нет, все верно.
— Я просмотрел сцену из «Блудного сына», это фильм Джеймса Дикона, а не проба Уэса Крейна!
— Уверяю вас, это та самая проба. Крейн захотел сыграть именно эту сцену, а декорации остались еще со времен Дикона.
— Не может быть...
— И все-таки это Крейн, а не Дикон.
— Н-да, — протянул я. — Как, по-вашему, удачная проба?
— Ну, со стороны Крейна было весьма самонадеянно выбрать именно эту сцену: одно неловкое движение или неверная интонация — и он бы выглядел как клоун. Ничего подобного не произошло, значит, проба великолепная.
— Хотите помочь юному дарованию?
— Смотря чем. Если не наживу себе проблем...
— Как раз наоборот! Подниметесь в глазах руководства.
— Каким образом?
— Позвоните директору киностудии и скажите, что я просил выдать мне одну из проб. Вы, дескать, отказали, потому что на ролике не указано, кто проводил пробу и на какой фильм. Своим местом вы очень дорожите, вот и звоните уточнить, правильно ли поступили.
— Что это даст?
— Он заинтересуется и спросит, чья проба. Скажете правду, но обязательно добавите, что «парень — копия Джеймса Дикона».
— И все рано не понимаю как...
— Наберитесь терпения, сами все увидите, — загадочно улыбнулся я.
* * *
Позвонив агенту, я попросил опубликовать в «Дейли-Варайети» и «Голливуд репортер» коротенькую заметку: «Анонимный источник сообщил, что сценарист-оскароносец Дэвид Слоун готовится к режиссерскому дебюту с фильмом „Наемники“. Главную роль исполнит Уэс Кейн, как две капли воды похожий на Джеймса Дикона».
— Ты что задумал? Если нашел другого агента, лучше скажи сразу! Какие еще «Наемники»? Не хочется выглядеть идиотом!
— Лу, не дрейфь, все будет в порядке!
— С какой киностудией ты работаешь?
— Терпение, скоро все узнаешь!
— Ты, сукин сын, если думаешь меня надуть, предупреждаю сразу...
— Да получишь ты свои двадцать процентов, не бойся... Но если кто-нибудь позвонит с просьбой сообщить подробности, отсылай ко мне.
— Какие подробности, когда я знать ничего не знаю?!
— Молодчага, Лу! Именно так и скажешь...
Повесив трубку, я отправился в видеоцентр и купил кассету с «Блудным сыном».
Давно я не смотрел этот фильм, а в тот вечер мы с Джилл ставили его раз сто, вернее, не весь фильм, а одну его часть... Сцена на сеновале — именно ее выбрал для пробы самонадеянный Уэс Крейн. Под конец Джилл не выдержала:
— Ради бога, скажи, что ты делаешь? Мы не будем до конца смотреть?
— То же самое! — изумленно повторял я.
— Что «то же самое»? Дэвид, ты пьян?
— Сцена на сеновале! Она идентична пробе Уэса Крейна!
— Правильно! Тебе объяснили: во время пробы использовались те же декорации, что и в фильме.
— Дело не в декорациях, — нетерпеливо отмахнулся я. — Смотри, в фильме Дикон большую часть сцены лежит, зарывшись лицом в солому. Ты практически чувствуешь запах сухой травы... Да и вообще создается впечатление, что обращается он к сену, полу, к чему угодно, только не к стоящему сзади отцу.
— И что?
— А то, что проба Крейна идентична. Сцену снимали, опустив камеру на пол, соломинки к щеке Крейна прилипли так же, как к щеке Дикона. Все движения, паузы совершенно синхронны, даже эти ужасные всхлипы, когда кажется, что парень сейчас разрыдается.
— Знаешь, все вполне объяснимо: Крейн мог тщательно изучить сцену и воспроизвести с максимальной точностью.
Я начал перематывать кассету.
— Хватит, надоело! — взмолилась Джилл.
* * *
На следующий вечер позвонил директор киностудии:
— Дэвид, я очень на тебя обижен!
— В чем дело? Только не говори, что тебе не понравилась новая версия «Нарушенного обещания»!
— Новая версия? Ах, да... Нет, с ней все в порядке. Я, конечно, внес кое-какие исправления, но не волнуйся, в соавторы набиваться не стану! — Он мерзко захихикал.
— Ну, значит, порядок! — обрадовался я.
— Вообще-то я не поэтому звоню. Слушай, с каких пор ты у нас режиссер?
— Так и знал!.. К сожалению, пока не могу отвечать на вопросы!
— Только что беседовал с твоим агентом: он якобы никаких договоров не заключал.
— Правда, на этот раз я сам себя представляю.
— К кому ты обратился?
— Уолт, я честно не могу ничего рассказать! Я ведь новичок, шаг влево, шаг вправо уже побегом считается, тем более что переговоры еще не закончены.
— С кем? С парнишкой, который похож на Джеймса Дикона?
— Уолт, пожалуйста, мне действительно больше нечего добавить!
— Скажу прямо: с твоей стороны очень некрасиво переманивать мальчишку! Открыл-то его я, не забывай. Вчера просматривал пробу: у него есть все, чтобы стать звездой.
Знаю, знаю, вчера после звонка из отдела кастинга старина Уолт со всех ног бросился в проекционный зал. Ей богу, как ребенок! Слышу звон, да не знаю, где он!
— Уолт, никого я не сманиваю. Хотя у вас с ним контракта нет, верно?
— А что за разговоры о проекте под названием «Наемники»? Откуда он вообще взялся?
— Сначала это была пьеса. Она как-то сама собой родилась, а потом превратилась в сценарий. Замысел появился, когда я увидел рекламу в журнале «Контрактник».
— "Контрактник"... Дэвид, мне казалось, мы друг друга понимаем...
— Я и сейчас так считаю.
— Тогда почему ты не пришел с этой пьесой ко мне? Мы ведь друзья, в конце концов! Получил бы достойную сумму на развитие проекта...
Ну, конечно, задним числом можно пообещать и луну, и радугу в придачу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Может, мне тоже удастся зажечь маленькую звездочку?
* * *
— Уэс дома?
Адрес мне дали в гильдии молодых актеров. Порой тамошние менеджеры чересчур озабочены конфиденциальностью и предлагают связаться не с самим актером, а с агентом, но мне повезло.
Итак, мальчишка живет в каньоне на северо-востоке города. Асфальтовая дорожка привела к дому, у которого стояло как минимум пять машин, старых и неухоженных, и мотоцикл с коляской. По сравнению с этими драндулетами мой «Порше» выглядел чуть ли не космическим кораблем.
На террасе сидели два парня и девушка. На коротко стриженной девице сандалии, шорты цвета хаки и... все. Груди золотисто-коричневые, значит, мы любим загорать топлес.
Детишки смотрят куда-то вдаль, зрачки расширены. Да, не повезло, придется повторить вопрос...
— Уэс? — опередила меня девица. — Он там, за домом...
Язык чуть ворочается. Ага, все понятно.
— Спасибо большое! — вежливо поблагодарил я и, убедившись, что ключи от машины на месте, побрел по песку к противоположной стороне дома.
Так, с этой стороны тоже есть терраса. Надо же, кого я вижу, мистер Крейн собственной персоной! Облокотившись на перила, задумчиво смотрит на холмы.
Да, в жизни он еще больше похож на Джеймса! На вид года двадцать два; примерно столько же было Дикону, когда он снялся в своем первом фильме. Сухой, поджарый, как гончая, а лицо точно талантливым резцом высечено. В глазах боль, как у брошенного ребенка. Невысокий, но от худобы и неуемной, бьющей через край энергии мальчишка кажется выше среднего роста. Он даже одет на манер Дикона: тертые джинсы, сапоги, джинсовая рубашка с завернутыми рукавами и ковбойская шляпа.
Актеры обожают позировать. Наверное, и в уборной представляют, что их снимает скрытая камера! Надо отдать должное: Уэсу поза удалась.
Впрочем, он, похоже, и не думал собой любоваться. А одежда? Интересно, парень специально ее выбирал, чтобы еще больше походить на Джеймса Дикона? Не знаю, создается впечатление, что ему просто очень удобно и в голубых джинсах с рубашкой, и у старых, потрескавшихся на солнце перил.
Для актера главное — естественность, а тут ее сколько угодно.
— Уэс Крейн?
Обернувшись, парень оглядел меня с ног доголовы:
— Вроде да.
У него легкий провинциальный акцент. Так же, как у Дикона.
— Я Дэвид Слоун.
Крейн кивнул.
— Вам знакомо мое имя?
— Где-то слышал, — равнодушно пожал плечами парень.
— Это я написал сценарий к «Нарушенному обещанию», в котором вы только что снялись.
— Да, точно, видел ваше имя в сценарии!
— Хочу с вами поговорить.
— О чем?
— О новом сценарии. — Я протянул рукопись. — Здесь есть роль, которая могла бы вас заинтересовать.
— Так, значит, вы продюсер?
Я покачал головой.
— Тогда зачем пришли? Допустим, роль мне понравится, что дальше?
Брр, как бы ему объяснить?
— Ну, просто надоело плясать под чужую дудку. Вам это, естественно, неинтересно...
— Да ладно, брат, валяй! — Крейн поднял банку с пивом, словно объявляя тост.
— Сегодня утром мы просматривали отснятое, и я обратил внимание на вас. Вы здорово играли, очень здорово и, думаю, просто идеально подойдете для главной роли в моей пьесе. Прочтите ее. Если понравится, я пойду на киностудию и предложу себя в качестве режиссера, а вас — как исполнителя главной роли. Если утвердят, то обоих вместе, другого варианта не будет.
— Думаете, киностудия согласится?
— Моей жене кажется, что да...
Парень засмеялся:
— Со вчерашнего дня я без работы, так что рад любым предложениям. Какая разница, кто режиссер? Да хоть и ты, брат, мне плевать!
Ничего себе заявление!
Крейн открыл еще одну банку пива.
— Слушай, мне тоже надоело плясать под чужую дудку. — Голубые глаза лукаво блеснули. — В конце концов, чем я рискую? Давай сюда свой сценарий или пьесу, мне все равно!
* * *
На титульном листе я оставил свой номер, и Крейн позвонил уже на следующий вечер.
— Слушай, это твой сценарий? Повторю то, что ты вчера сказал обо мне: здорово, очень здорово.
— Ну, там еще есть над чем работать...
— Только в месте, где погибает лучший друг того парня. По-моему, главный герой — тип довольно замкнутый, не стал бы он рыдать и вешаться всем на шею со своими страданиями. Достаточно будет показать крупным планом его глаза. Парень смотрит на тело товарища, берет автомат и прямиком на дворец! Зрителям понравится: сразу поймут, что он задумал, и будут считать себя страшно умными.
Обычно, когда актеры дают дельные советы, у меня начинаются желудочные колики. Каждому хочется больше слов, а как это отразится на сценарии в целом, никого не волнует.
Крейн же предлагает вырезать самый большой монолог своего героя... Впервые с подобным сталкиваюсь. А ведь он прав: монолог не давал мне покоя, я раз десять его переписывал и каждый раз чувствовал: что-то не так.
Ну, теперь все встало на свои места.
— Согласен, монолог вырезаю. Сцену перепишу минут за пятнадцать...
— А потом?
— Бегом на киностудию!
— Слушай, ты не шутишь? Думаешь, я действительно смогу получить роль?
— Если меня утвердят режиссером, то да. Я же говорил: или принимают обоих, или вообще ничего не будет.
— Я должен подписать какое-то соглашение?
— Это называется эксклюзивный контракт. Нет, милый!
— Давай начистоту, ладно? Если тебя не утвердят режиссером, а мне позвонят со студии и предложат роль, я должен отказаться?
— Ну, мы же не дети! Даже если бы какое-то соглашение между нами существовало, адвокаты киностудии в два счета докажут, что бедняга Уэс подписал его на крайне невыгодных для себя условиях или вообще не осознавал, что подписывает. В наше время только идиоты держат слово!
— Ну, ты даешь, брат, — захихикал Уэс. — Ладно, договорились.
* * *
В киностудии кастингом занималась высокая светловолосая девушка лет тридцати.
— У вас есть пробы актера по фамилии Крейн? Уэс Крейн?
Удивленно нахмурившись, она стала рыться в папках.
— Нашла, — с облегчением вздохнула она. — Фамилия знакомая. Да, у нас есть пробы!
— Правда? И кто их проводил? На какой фильм?
Девушка заглянула в досье.
— Здесь не сказано, — покачала головой она.
Странно... Пробы есть, а на какой фильм — неизвестно.
— А их вообще кто-нибудь видел?
— Знаете, похоже, только я...
— Вы?
— Да. Он на днях заходил получить гонорар за какую-то массовку. Парень симпатичный, без претензий, и мы разговорились. Потом он ушел, и я решила взглянуть на пробы.
— И?
— Вообще-то это я порекомендовала его для массовки в «Нарушенном обещании».
— Мне понадобится какое-то разрешение, если захочу посмотреть пробы?
На секунду девушка задумалась.
— Вы ведь до сих пор числитесь сценаристом «Нарушенного обещания»?
— Да.
— Крейн там тоже участвует, так что дополнительное разрешение не потребуется. — Она взглянула на расписание. — Через полчаса освободится зал номер четыре. Подождете? Я пришлю оператора...
* * *
В темном зале, глядя на яркое пятно экрана, я впервые почувствовал дрожь, которая скоро станет моей постоянной спутницей. Ролик закончился, а я все сидел, закрыв лицо руками.
— Мистер Слоун, вам плохо? — взволнованно спросил механик.
— Нет-нет, просто...
— Что?
— Просто задумался.
Раздираемый сомнениями, я вернулся в отдел кастинга.
— Произошла какая-то ошибка: мне не то показали!
Девушка покачала головой.
— Нет, все верно.
— Я просмотрел сцену из «Блудного сына», это фильм Джеймса Дикона, а не проба Уэса Крейна!
— Уверяю вас, это та самая проба. Крейн захотел сыграть именно эту сцену, а декорации остались еще со времен Дикона.
— Не может быть...
— И все-таки это Крейн, а не Дикон.
— Н-да, — протянул я. — Как, по-вашему, удачная проба?
— Ну, со стороны Крейна было весьма самонадеянно выбрать именно эту сцену: одно неловкое движение или неверная интонация — и он бы выглядел как клоун. Ничего подобного не произошло, значит, проба великолепная.
— Хотите помочь юному дарованию?
— Смотря чем. Если не наживу себе проблем...
— Как раз наоборот! Подниметесь в глазах руководства.
— Каким образом?
— Позвоните директору киностудии и скажите, что я просил выдать мне одну из проб. Вы, дескать, отказали, потому что на ролике не указано, кто проводил пробу и на какой фильм. Своим местом вы очень дорожите, вот и звоните уточнить, правильно ли поступили.
— Что это даст?
— Он заинтересуется и спросит, чья проба. Скажете правду, но обязательно добавите, что «парень — копия Джеймса Дикона».
— И все рано не понимаю как...
— Наберитесь терпения, сами все увидите, — загадочно улыбнулся я.
* * *
Позвонив агенту, я попросил опубликовать в «Дейли-Варайети» и «Голливуд репортер» коротенькую заметку: «Анонимный источник сообщил, что сценарист-оскароносец Дэвид Слоун готовится к режиссерскому дебюту с фильмом „Наемники“. Главную роль исполнит Уэс Кейн, как две капли воды похожий на Джеймса Дикона».
— Ты что задумал? Если нашел другого агента, лучше скажи сразу! Какие еще «Наемники»? Не хочется выглядеть идиотом!
— Лу, не дрейфь, все будет в порядке!
— С какой киностудией ты работаешь?
— Терпение, скоро все узнаешь!
— Ты, сукин сын, если думаешь меня надуть, предупреждаю сразу...
— Да получишь ты свои двадцать процентов, не бойся... Но если кто-нибудь позвонит с просьбой сообщить подробности, отсылай ко мне.
— Какие подробности, когда я знать ничего не знаю?!
— Молодчага, Лу! Именно так и скажешь...
Повесив трубку, я отправился в видеоцентр и купил кассету с «Блудным сыном».
Давно я не смотрел этот фильм, а в тот вечер мы с Джилл ставили его раз сто, вернее, не весь фильм, а одну его часть... Сцена на сеновале — именно ее выбрал для пробы самонадеянный Уэс Крейн. Под конец Джилл не выдержала:
— Ради бога, скажи, что ты делаешь? Мы не будем до конца смотреть?
— То же самое! — изумленно повторял я.
— Что «то же самое»? Дэвид, ты пьян?
— Сцена на сеновале! Она идентична пробе Уэса Крейна!
— Правильно! Тебе объяснили: во время пробы использовались те же декорации, что и в фильме.
— Дело не в декорациях, — нетерпеливо отмахнулся я. — Смотри, в фильме Дикон большую часть сцены лежит, зарывшись лицом в солому. Ты практически чувствуешь запах сухой травы... Да и вообще создается впечатление, что обращается он к сену, полу, к чему угодно, только не к стоящему сзади отцу.
— И что?
— А то, что проба Крейна идентична. Сцену снимали, опустив камеру на пол, соломинки к щеке Крейна прилипли так же, как к щеке Дикона. Все движения, паузы совершенно синхронны, даже эти ужасные всхлипы, когда кажется, что парень сейчас разрыдается.
— Знаешь, все вполне объяснимо: Крейн мог тщательно изучить сцену и воспроизвести с максимальной точностью.
Я начал перематывать кассету.
— Хватит, надоело! — взмолилась Джилл.
* * *
На следующий вечер позвонил директор киностудии:
— Дэвид, я очень на тебя обижен!
— В чем дело? Только не говори, что тебе не понравилась новая версия «Нарушенного обещания»!
— Новая версия? Ах, да... Нет, с ней все в порядке. Я, конечно, внес кое-какие исправления, но не волнуйся, в соавторы набиваться не стану! — Он мерзко захихикал.
— Ну, значит, порядок! — обрадовался я.
— Вообще-то я не поэтому звоню. Слушай, с каких пор ты у нас режиссер?
— Так и знал!.. К сожалению, пока не могу отвечать на вопросы!
— Только что беседовал с твоим агентом: он якобы никаких договоров не заключал.
— Правда, на этот раз я сам себя представляю.
— К кому ты обратился?
— Уолт, я честно не могу ничего рассказать! Я ведь новичок, шаг влево, шаг вправо уже побегом считается, тем более что переговоры еще не закончены.
— С кем? С парнишкой, который похож на Джеймса Дикона?
— Уолт, пожалуйста, мне действительно больше нечего добавить!
— Скажу прямо: с твоей стороны очень некрасиво переманивать мальчишку! Открыл-то его я, не забывай. Вчера просматривал пробу: у него есть все, чтобы стать звездой.
Знаю, знаю, вчера после звонка из отдела кастинга старина Уолт со всех ног бросился в проекционный зал. Ей богу, как ребенок! Слышу звон, да не знаю, где он!
— Уолт, никого я не сманиваю. Хотя у вас с ним контракта нет, верно?
— А что за разговоры о проекте под названием «Наемники»? Откуда он вообще взялся?
— Сначала это была пьеса. Она как-то сама собой родилась, а потом превратилась в сценарий. Замысел появился, когда я увидел рекламу в журнале «Контрактник».
— "Контрактник"... Дэвид, мне казалось, мы друг друга понимаем...
— Я и сейчас так считаю.
— Тогда почему ты не пришел с этой пьесой ко мне? Мы ведь друзья, в конце концов! Получил бы достойную сумму на развитие проекта...
Ну, конечно, задним числом можно пообещать и луну, и радугу в придачу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40