— В каком-то маленьком ресторанчике, на краю города? Какой политической цели мог послужить этот взрыв? Бомбу подложили не случайно. И мы не случайно оказались на месте взрыва. Бомба предназначалась для нас.
— Второй раз за два дня, — добавила Арлен. Отец Себастьян выпрямился на стуле.
— Это правда. Второй раз, — сказал Дрю. — Когда мы с Арлен шли через пустыню…
Он рассказал священнику о двух арабах-наемниках, с которыми они столкнулись в ущелье. Арлен добавила некоторые подробности.
— Вы думаете, они не были просто мародерами? — отец Себастьян посмотрел на Арлен. — Вы говорили, что до этого на вас напали два человека, возможно, с целью изнасиловать. В том же самом ущелье. Возможно, что и другие двое… хотели просто отомстить.
— Первые были любителями, — настаивала Арлен, — но вторые…
— Если бы не милость Божья и не кобра, нас бы убили, — сказал Дрю. — Эти люди были отлично экипированы. Настоящие профи.
— Кто-то знал, что меня послали за Дрю. Но я никому не говорила, — произнесла Арлен.
— Значит, утечка произошла из вашей сети, — сказал Дрю. Отец Себастьян потер лоб.
— Кажется, вы не удивлены. Хотите сказать, что вы подозревали?..
— Что орден скомпрометирован, что кто-то в Братстве использует свое положение для достижения личных целей? — отец Себастьян кивнул.
— Как давно вы…
— Просто подозреваю? Почти год. Окончательно убедился? Два месяца назад. Слишком много заданий провалено. Были убиты двое членов ордена. Если бы не команды прикрытия, тела наших братьев обнаружила бы полиция.
— И их перстни, — сказал Дрю.
— Да, и их перстни. Выполнение других задании приостановлено. Наших врагов предупреждают об опасности, они меняют свой распорядок, усиливают системы безопасности. Все мы в Братстве опасаемся, что нас раскроют.
Глаза Арлен заблестели от негодования.
— Так вот почему вы послали меня за Дрю. Вам нужен оперативник, который не связан с вами, но которого вы контролируете. Отец Себастьян пожал плечами.
— Как говорят картежники? Туз в рукаве. И действительно, — сказал он Дрю, — помимо таланта и репутации вам, кажется, сопутствует удача игрока.
— Нам всем сопутствует, — произнес Дрю. — Вот уж точно — после взрыва мы остались живы не из-за своих талантов, а только потому, что бомбу подложили в единственное подходящее для этого место, за стойку, и это было достаточно далеко от нас.
— Два посетителя и официант погибли, — сказала Арлен. — Если бы вы не назначили встречу в этом ресторане…
— Я сожалею, что они погибли, — вздохнул отец Себастьян, — но их смерть не сравнима по своему значению с необходимостью защитить Братство.
— Для меня важно — выжить, — сказал Дрю. — И использовать шанс мирно жить с Арлен там, где вы и ваши коллеги не сможете нас достать.
— Вы уверены, что такое место существует? Пещера не стала этим местом.
— Я хочу получить шанс найти такое место. Вчера я спрашивал вас, что я должен сделать, чтобы вы оставили меня в покое. Вы упомянули священника. Хотите, чтобы я…
— Чтобы вы нашли его. Его зовут Крунослав Павелик. Он не просто священник. Он — кардинал. Очень влиятельный. Член курии Ватикана. Семьдесят два года. Исчез двадцать третьего февраля, в воскресенье вечером, после мессы, которую отслужил в Ватикане. Принимая во внимание то положение, которое он занимал, мы считаем, что его похищение — серьезный удар по церкви. Если даже кардинал Павелик не может чувствовать себя в безопасности — никто из нас не может тем более. Мы считаем — это начало решающей атаки. Но так как Братству, по всей видимости, угрожает опасность изнутри, нам нужна ваша помощь. Нам нужен несвязанный с нами, независимый, но вынужденный действовать оперативник.
— А если кардинала уже нельзя найти? Если он мертв? — спросил Дрю.
— Тогда вы должны наказать того, кто похитил его.
Дрю передернуло от отвращения. Он поклялся перед самим собой и перед Господом, что больше никогда никого не убьет. Дрю постарался скрыть свое отвращение и, решив про себя не нарушать клятву, продолжил переговоры.
— Что я получу взамен?
— Вы и мисс Хардести освобождаетесь от обязательств перед нами: вы искупите вину за смерть одного из нас. Я полагаю, это великодушно с нашей стороны.
— Я бы так не сказал, — Дрю посмотрел на Арлен, она кивнула. Он выдержал паузу. — Однако можете считать — мы договорились. Отец Себастьян откинулся на стуле.
— Хорошо.
— И вот еще что. Надумаете нарушить слово, сразу начинайте молиться о спасении души, потому что, поверьте мне, когда вы будете меньше всего этого ожидать, я приду за вами.
— Если я нарушу слово, вы вольны делать все, что захотите. Но раз уж вы заговорили о спасении души, моя душа всегда готова.
— Значит, мы поняли друг друга, — Дрю встал. — Нам с Арлен неплохо было бы позавтракать, сменить одежду и получить деньги на путешествие.
— Вы оба получите соответствующую сумму. Дополнительно в Цюрихе для вас будет открыт банковский счет и депозитный сейф. У Братства есть ключ от него. Сейф будем использовать для обмена сообщениями.
— Что насчет документов? Раз уж враг знает, что мы в деле, с нашей стороны глупо пользоваться своими.
— Для отъезда из Египта вам дадут ватиканские паспорта на разные фамилии. Монахиня и священник.
— В аэропорту, полном арабов, мы привлечем внимание.
— Если вы будете в группе священников и монахинь, совершавших тур по Египту, — нет. Вы летите в Рим, где священник и монахиня вообще не могут привлечь к себе внимание. В депозитном сейфе в Цюрихе для вас будут приготовлены другие паспорта, американские, на различные фамилии.
— Оружие?
— До отъезда из Египта вы отдадите мне свое оружие. В Риме получите другое, также через депозитный сейф.
— Неплохо. В качестве дополнительной предосторожности… Отец Себастьян молча ждал.
— Не хочу испытывать судьбу в третий раз. Оружие, паспорта — убедитесь, что ими снабдит вас человек не из вашей организации. А банковский счет откройте сами.
— Хорошо. Утечка из нашей сети беспокоит меня не меньше вашего.
— Но вы не все сказали нам.
— Откуда начинать поиски? — предупредил вопрос Дрю отец Себастьян. — С того места, где ваш предшественник сузил круг поисков и провалился.
— Предшественник?
— Священник, который связался с мисс Хардести в Нью-Йорке и послал ее за вами. Отец Виктор. Я сказал, что он был отозван. Это действительно так. К своему Создателю. Его убили в Риме два дня назад. Начинайте охоту с того места, где он остановился. Отец Виктор наверняка был близок к цели.
7
В доме священника, в комнате, где они провели ночь, Арлен и Дрю надели на себя костюмы, которые принес священник. Если не считать черного нагрудника и белого воротничка, Дрю выглядел так же естественно, как если бы надел деловой костюм. Но ему казалось, что Арлен, с ее атлетической грациозностью, в костюме монахини будет чувствовать себя неловко. Оказалось, совсем наоборот. Черные одежды подчинялись ритму ее тела. Белый капюшон скрывал каштановые волосы и придавал мирской красоте ее зеленых глаз невинную прелесть.
— Поразительно, — сказал Дрю. — Такое впечатление, будто ты нашла свое призвание.
— А ты, по всей видимости, — мой духовник.
— Ладно. Будем надеяться, что никто не станет спрашивать у нас религиозных советов.
— Лучший совет: “Ступай с миром и больше не греши”.
— А мы? — спросил Дрю. — Что мы собираемся сделать? Во второй раз я надеялся, что мне не надо будет принимать это решение, — мы будем грешить?
Арлен поцеловала его.
— Еще только одно задание. Мы будем присматривать друг за другом и сделаем все, что в наших силах…
— И если наших сил хватит… — продолжил он.
— Мы будем свободны.
Они обнялись.

Книга третья
«КЛЕЩИ»
Череп
1
Хэлловэй стоял на гранитных ступеньках перед своим особняком и смотрел, как Сосулька и Сет садятся в “кадиллак”. Всю ночь и утро они обсуждали свои дальнейшие действия. Наступил полдень, и они наконец были готовы приступить к осуществлению плана. Сет подвезет Сосульку к тому месту, где он прятал машину, которую взял напрокат вчера вечером. Сосулька поедет вслед за Сетом в международный аэропорт Торонто. Вечером эти два наемных убийцы вылетят из Канады в Европу. Скоро, да, скоро, думал Хэлловэй, все нормализуется.
Но, щурясь от яркого июньского солнца и глядя, как Сосулька и Сет выезжают из его усадьбы, Хэлловэй задумался — сможет ли действительно в его жизни все снова встать на свои места. Его отец исчез семь недель назад, он был похищен, когда писал эскизы недалеко от общины художников под названием “Элора”. Похитители все оставили нетронутым — в ста ярдах от машины отца остался стоять складной столик с блокнотом, углем и мольбертом. С тех пор Хэлловэй ничего не слышал о нем и уже с неохотой склонялся к мысли, что его отец мертв.
Он стоял на ступеньках, пока “кадиллак” не исчез среди деревьев. Хэлловэй повернулся к дверям и снова прокрутил в голове эту мысль. Отец мертв? Он постоял немного, вздохнул и стал подниматься по ступенькам. Ему осталось только надеяться. Во всяком случае, он сделал все возможное, чтобы защитить свою семью и себя самого от этого безумия. Если отец действительно мертв, его могло утешить только то, что Сосулька и Сет — идеальные орудия мести. Врага ждет неминуемая расплата.
Хэлловэй вошел в особняк, проследовал по сумрачному холлу в свой кабинет и встал перед телефоном. Хотя он и не хотел думать об этом, но нужно было принимать другие решения и улаживать другие вопросы. За четыре месяца до того, как реанимировали “Ночь и Туман”, он заключил деловое соглашение, которое, несмотря на все личные проблемы, нельзя было игнорировать. За поставку товара, чью смертоносную при-Роду превосходила лишь склонность его клиентов к убийству, Хэлловэй запросил целое состояние. Нарушение этого соглашения повлекло бы за собой фатальный исход. Не имея другого выхода, Хэлловэй подключил все внутренние ресурсы, которые заложил в него отец, и взялся за телефонную трубку.
2
Мехико.
В третий раз, пытаясь заняться любовью со своей женой, Арон Розенберг потерпел фиаско. Он хотел было возбудить себя сам, но жена отвела его руку в сторону. Сначала он подумал, что она раздражена его повторяющимися неудачными попытками и хочет вообще прекратить это. Но вместо этого она поцеловала его в грудь, потом в живот…
— Дай я сама тебя заведу, — промурлыкала она и опустила голову ниже.
Сквозь не до конца задернутые шторы в комнату проникал солнечный свет. Слабый ветерок остужал вспотевшее тело. Закрыв глаза, он чувствовал, как волосы жены касаются его паха, и слышал приглушенное гудение транспорта с Пасио-де-ля-Реформа.
Его неудачи в постели имели много причин: озабоченность исчезновением отца, страх за семью и за себя самого. Конечно, у него были телохранители. но каждый раз, когда он выходил из дома, его мучили дурные предчувствия, и, как следствие, он покидал дом не чаще, чем того требовал бизнес. Забавно, но в этот день он остался дома как раз из-за бизнеса. С раннего утра он ждал телефонного звонка такой важности, что просто не мог позволить себе разговаривать из офиса. В связи с этим даже его домашний телефон, как, собственно, и сам дом, ежедневно подвергались проверке на предмет обнаружения подслушивающих устройств, и все равно Розенберг не мог быть абсолютно спокоен.
Жена продолжала, его член начал реагировать. Розенберг пытался забыть еще одну причину его недавней импотенции. Он был уверен, что последние два месяца у его жены роман с телохранителем по имени Эстэбан. Невозможно было не заметить, как они переглядываются, а также нельзя игнорировать и обновление ее сексуальной техники — новое желание самой “заводить” мужа. За одно он мог быть благодарен — роман не афишировался. В противном случае в городе с испанскими нравами Розенберг никогда не смог бы изображать, что не знает об измене жены, и сохранить при этом уважение коллег по бизнесу и полицейских чиновников.
Он признавал, что частично сам виновен в ее поведении. После возникновения недавних трудностей его сексуальная потенция фактически была на нуле, но даже и до этого большую часть времени дела держали его вне дома, и жена чаще бывала с Эстэбаном, чем с ним. И все равно, зло подумал Розенберг, если его бизнес требует от нее одиночества, разве та роскошь, которой он ее окружил, не достаточная компенсация? Ее золотые часы, наряды, привозимые из Франции, спортивная машина за сто тысяч долларов.
Его пенис опять начал падать. Она застонала — кажется, с неподдельным разочарованием. Именно она предложила заниматься днем любовью. Розенберг задумался — есть ли у них еще шанс спасти свой брак.
Телефон. Черт возьми, когда он наконец зазвонит? По правде говоря, если бы не тяга его жены к роскоши, если бы не его желание произвести на нее впечатление, он никогда бы не позволил втянуть себя в такое рискованное дело, о котором и должен был состояться телефонный разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48