«Вип вылавливал и видел все твари, которые Бог поместил в наших краях».
И Дарлинг рассказал собравшимся, что он читал по этому поводу, и предложил свои выводы: появление гигантского кальмара в районе Бермуд было делом случая, каким-то сбоем в природе, и, поскольку суда и люди не были его естественной пищей, он, по всей вероятности, скоро уйдет отсюда, а пытаться изловить или уничтожить его не имеет смысла, потому что, по его, Випа, мнению, никто не сможет этого сделать, несмотря на честолюбивый план доктора Сент-Джона. «Короче говоря, - сказал Дарлинг, - оставьте животное в покое и ждите».
Сент-Джон назвал подход Дарлинга к этому вопросу «бездеятельным пораженчеством», и это вызвало новый раунд той же дискуссии.
Когда Дарлинг уходил, пробиваясь локтями сквозь толпу людей, он слышал, как кто-то упомянул о выпуске официального предупреждения мореплавателям, кто-то еще предложил сделать сообщение в печати о том, что каждый год от укусов пчел гибнет больше людей, чем от всех морских существ, вместе взятых. Он слышал также, как премьер объявил о создании комитета по рассмотрению предложений, возглавлять который будет доктор Сент-Джон.
Дарлинг шагал вдоль дороги к Сомерсету и думал, что же делать. По мнению Випа, часть проблемы всех этих людей заключалась в новой, современной жизни. Раньше, в старые времена, люди приняли бы появление чего-то, подобного архитеутису, без каких-либо вопросов. Необъяснимое и неизбежное составляло часть их жизни, и люди умели смиряться с этим. Но теперь все иначе. Люди были разбалованы. Они не могли примириться с ситуацией, требующей терпения и не имеющей легких решений.
Когда Вип подошел к узкой части дороги, укрепленной с обеих сторон стенами из известняка, сзади к нему приблизилась машина. Он сошел с дороги и попятился к стене, чтобы дать автомобилю проехать, но, обогнав его, машина замедлила ход и остановилась прямо перед Дарлингом.
«Ну, что еще?» - подумал Вип. Он посмотрел на багажник машины и увидел фирменный знак «БМВ». Кто-то богатый... и глупый. В стране с ограничением скорости до двадцати миль в час машина марки «БМВ» не являлась средством передвижения, она была забавой.
Со стороны пассажирского сиденья вышел какой-то мужчина и направился к Випу.
- Капитан Дарлинг? - спросил он.
Дарлинг разглядел пиджак из твида, желтовато-коричневые брюки и прогулочные ботинки с невысоким верхом, но не видел лица незнакомца.
- Мы с вами знакомы? - спросил он.
- Меня зовут доктор Герберт Тэлли, капитан.
Тэлли. Что-то знакомое было в этом имени, но Дарлинг не мог вспомнить, что именно.
- Доктор в какой области?
- Малак... ну в общем, кальмары. Доктор по кальмарам, можно так сказать.
- Вы можете не упрощать язык, говоря со мной. Слово «малакология» мне известно.
- Простите. Конечно. Можем мы подвезти вас до...
- Я хотел бы прогуляться, - ответил Дарлинг и начал обходить машину, но затем что-то вспомнил, остановился и обратился к незнакомцу: - Тэлли. Доктор Тэлли. Это вы написали ту книгу... «Последний дракон»?
Тэлли улыбнулся и кивнул:
- Да, это я.
- Хорошая книга. Полна фактов. По крайней мере, я счел это фактами.
- Спасибо. Э-э... капитан... мы бы хотели поговорить с вами. Могли бы вы уделить нам несколько минут?
- Поговорить о чем?
- Об архитеутисах.
В мозгу Дарлинга прозвучал сигнал внимания. Это, должно быть, тот человек, что позвонил в его отсутствие. Шарлотта сказала, что по выговору он был похож на канадца, и произношение Тэлли некоторых слов с головой выдавало его. Вип ответил:
- Я уже сказал все, что мог сказать.
- Может быть, вы тогда могли бы послушать всего несколько минут... может, выпьем по стаканчику?
- Кто это мы?
Тэлли указал в сторону машины:
- Мистер Осборн Мэннинг.
Дарлинг ничего не ответил, как будто не понял, тогда Тэлли добавил:
- Мэннинг... отец тех...
- О да, простите.
- Мы... он... он будет благодарен, если вы уделите нам время.
Дарлинг задумался, желая, чтобы Шарлотта была сейчас рядом с ним. Он не умел вести разговоры с лощеными людьми. С другой стороны, он не хотел проявить грубость. Во всяком случае, не по отношению к человеку, который только что потерял двоих детей. Как бы он себя чувствовал, если бы Дейна была съедена какой-нибудь... тварью? Он не мог вообразить себе это и даже не хотел пытаться. Наконец он сказал:
- Думаю, от этого никто не пострадает.
- Прекрасно, - согласился Тэлли, открывая заднюю дверцу автомобиля. - Есть приятный отель за...
Дарлинг покачал головой:
- Проезжайте по дороге еще сто ярдов и остановитесь у вывески с надписью «У Шилли». Я найду вас там.
- Мы подвезем вас.
- Я лучше пройдусь, - сказал Дарлинг и продолжил путь.
Когда-то «У Шилли» было заправочной станцией с одной колонной, затем - дискотекой, дамским магазинчиком, видеопрокатом. Теперь это был ресторан с одним залом, владельцем которого был отставной рыбак, когда-то ловивший акул. Он рекламировал свой ресторан как «родину знаменитых бермудских оладий из мяса кончи», что являлось местной шуткой, так как этих бермудских улиток выловили всех до единой давным-давно. Если на Шилли наседали, то он подавал клиентам что-то, что он называл жареной рыбой, но все же главным источником дохода была дешевая выпивка. Скелет старой бензоколонки, окрашенный в пурпурный цвет, все еще красовался на парковочной площадке.
Дарлинг мог бы согласиться, чтобы Тэлли и Мэннинг отвезли его в отель; он не имел ничего против отелей. Но там они чувствовали бы себя спокойно, а он не хотел, чтобы так было. Он хотел, чтобы они нервничали и провели разговор быстро и конкретно.
Посмотрев на стоянку, он увидел, что «БМВ» уже стоит между двух побитых фургонов.
Дарлинг вошел в ресторан и задержался у входа, давая глазам привыкнуть к полумраку. Он уловил запах несвежего пива, сигаретного дыма и приятный сладкий аромат марихуаны. Дюжина мужчин сгрудились вокруг стола для игры в снукер, крича и делая ставки. Несколько человек спорили у древней доски пинбола. Это были грубые люди, все очень вспыльчивые. И все чернокожие.
Около двери было несколько свободных столиков, но Тэлли и Мэннинг стояли вместе в углу, как будто отправленные туда в наказание учителем.
Огромный мужчина, черный, как гаитянин, и широкий, как защитник в американском футболе, соскользнул со стула у бара и легко подскочил к Дарлингу.
- Вип... - приветствовал он.
- Шилли...
- Они с тобой? - Шилли кивнул головой в сторону угла.
- Да, со мной.
- Ну что ж, хорошо. - Шилли неуклюже протопал к углу и позволил себе улыбнуться. - Джентльмены, - сказал он. - Пожалуйста, садитесь.
Он выдвинул стул от ближайшего стола и предложил его Мэннингу. Когда мужчины уселись, Шилли поинтересовался:
- Что будете заказывать?
Мэннинг начал:
- Мне бы хотелось «Столичную» с...
- Ром или пиво?
- Давай три «Дак энд сторми», Шилли, - распорядился Дарлинг.
- Считай, что они уже здесь, - ответил здоровяк и направился к бару.
Дарлинг посмотрел на Осборна Мэннинга, которому по виду было пятьдесят с небольшим. Мужчина был безукоризненного вида: ногти отполированы, волосы прекрасно уложены. Его синий костюм выглядел так, будто был выглажен, пока хозяин ожидал, когда его усадят за стол. Белая, без единого пятнышка, сорочка была накрахмалена, а шелковый синий галстук удерживался на месте золотой булавкой. Но не это не давало Дарлингу отвести взор. Его приковывали глаза Мэннинга. Даже в лучшие времена они, вероятно, выглядели запавшими. Его лоб выдвигался вперед и нависал, как костяная полка, а брови были густыми и темными. Но сейчас эти глаза походили на два черных туннеля, будто сами глазные яблоки исчезли.
«Может быть, здесь просто темно, - подумал Дарлинг. - Или это горе делает такое с человеком?»
Мэннинг заметил, что Дарлинг пристально рассматривает его, и произнес:
- Спасибо, что пришли.
Вип кивнул и попытался придумать что-нибудь вежливое в ответ, но не сумел найти ничего лучшего, чем:
- Никаких проблем.
- Вы живете поблизости? - спросил Тэлли, поддерживая разговор.
- Довольно близко, - Дарлинг кивнул на северную стену. - Через Мангровую бухту.
Шилли принес напитки. Тэлли сделал глоток и произнес:
- Великолепно.
Дарлинг наблюдал за реакцией Мэннинга, когда тот сделал маленький глоток. Мужчина поморщился, но подавил гримасу. Для рта, привыкшего к водке со льдом, подумал Дарлинг, ром с имбирным пивом, наверное, имеет вкус анчоусов с арахисовым маслом.
Затем наступила неловкая пауза, как будто Тэлли и Мэннинг не знали, как им начать разговор. У Дарлинга было довольно ясное представление о том, что им от него нужно, и ему пришлось заставить себя не поддаться соблазну сказать им, чтобы они подошли к делу, приступили к сути. Он не хотел казаться заинтересованным; за многие годы он заработал немало долларов, держа рот на замке и слушая. В самом худшем случае он всегда что-то узнавал.
Мэннинг держался натянуто, его пиджак был застегнут, руки сложены, глаза прикованы к пламени единственной свечи на столе.
«Какого черта, - подумал Дарлинг, - не может быть вреда от вежливости». И он обратился к Мэннингу:
- Очень сожалею о ваших ребятах.
- Да. - Это было все, что ответил Мэннинг.
- Не могу себе даже представить... у нас есть дочь... это, должно быть...
Он не знал, что еще сказать, поэтому замолчал.
Мэннинг оторвал взгляд от свечи и поднял голову. Его глаза все еще казались спрятанными в пещерах.
- Да, капитан, не можете. Вы не можете представить себе. До тех пор, пока это не случится с вами. - Мэннинг пошевелился на стуле. - Вы знаете, самое худшее, что я испытал до этого, было, когда они подали заявление в колледж. Впервые моим детям угрожало что-то, от чего я не мог их защитить. Их жизнь, их будущее находились в руках незнакомых людей, над которыми я не имел власти. Никогда, за всю мою жизнь, я не чувствовал себя таким бессильным. Однажды я обнаружил, что теряю зрение в одном глазу. Я отправился к докторам, прошел все обследования, но все было в порядке. Однако я продолжал терять зрение. Затем как-то раз я играл в сквош с одним приятелем и рассказал ему о своем недуге - думаю, как оправдание того, что я так сильно проигрывал, - и он ответил, что когда его дети поступали в колледж, у него появился язвенный колит. То, что случилось со мной, оказалось истерической слепотой. Как только детей приняли в колледж, она пропала. Я поклялся тогда, что ничего подобного больше не повторится, - Он сжал руки и покачал головой. - Вы хотите знать, каково это чувство? Я чувствую себя так, будто я мертв.
Тэлли сделал еще глоток, потом сказал:
- Капитан Дарлинг, нам понравилось то, что вы заявили на собрании.
- Вы были там? Зачем?
- Мы находились в конце комнаты. Нам хотелось узнать, как люди реагируют на все происходящее.
- Ну, это ясно, - ответил Дарлинг. - Они перепуганы до смерти. На грани паники. Они видят, что их миру угрожает что-то, чего они даже не могут понять, а тем более что-то предпринять для спасения.
- Но вы не... не перепуганы, как мне кажется.
- Вы слышали, что я сказал там. Этот случай нисколько не отличается от других огромных и ужасных природных явлений. Если вы не тронете это существо, оно не тронет вас - Дарлинг подумал о детях Мэннинга и добавил: - Ну в общем... как правило.
- Тот доктор, что был там, Сент-Джон... он попросту дурак.
- Это только одна сторона дела.
- Но есть кое-что, в чем я с вами не согласен. То, что происходит здесь, не случайное явление.
- Что же это тогда?
Дарлинг и Тэлли взглянули на Мэннинга, затем Тэлли продолжал:
- Скажите, капитан, что вы знаете об архитеутисах?
- Я прочитал то, что вы написали, и другие материалы. Не так уж много.
- Что вы думаете о них?
Дарлинг задумался.
- Всегда, когда я слышу разговор о чудовищах, - сказал он, - я вспоминаю о «Челюстях». Люди забывают, что «Челюсти» - художественный вымысел, а это, говоря другими словами... ну, вы знаете что... дерьмо, простите за выражение. Как только вышла эта кинокартина, капитан каждого судна, начиная отсюда и заканчивая Лонг-Айлендом и Южной Австралией, принялся фантазировать о тридцати-, сорока- и пятидесятифутовых белых акулах. Я завел себе правило: когда кто-то рассказывает мне о твари размером с трактор с прицепом, я сразу же уменьшаю это на треть или вполовину.
- Весьма здравое суждение, - согласился Тэлли. - Очень здравое. Но...
- Но, - продолжая Дарлинг, - что касается этого зверя, мне кажется, что, когда вы слышите рассказы о нем, правильным будет ничего не уменьшать. Правильным будет, наоборот, все удваивать.
- Именно, - подтвердил Тэлли. Его глаза сияли, и он наклонился к Дарлингу, как будто обрадовавшись, что нашел родственную душу. - Я уже сказал вам, что я малаколог, но моя специализация - теутология, изучение кальмаров, особенно архитеутисов - гигантских кальмаров. Я провел жизнь, изучая их. Я пользовался компьютерами, строил диаграммы, препарировал ткани их плоти, нюхал ее, пробовал на вкус...
- Пробовали? Какой же у нее вкус?
- Аммиака.
- А живого когда-нибудь видели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
И Дарлинг рассказал собравшимся, что он читал по этому поводу, и предложил свои выводы: появление гигантского кальмара в районе Бермуд было делом случая, каким-то сбоем в природе, и, поскольку суда и люди не были его естественной пищей, он, по всей вероятности, скоро уйдет отсюда, а пытаться изловить или уничтожить его не имеет смысла, потому что, по его, Випа, мнению, никто не сможет этого сделать, несмотря на честолюбивый план доктора Сент-Джона. «Короче говоря, - сказал Дарлинг, - оставьте животное в покое и ждите».
Сент-Джон назвал подход Дарлинга к этому вопросу «бездеятельным пораженчеством», и это вызвало новый раунд той же дискуссии.
Когда Дарлинг уходил, пробиваясь локтями сквозь толпу людей, он слышал, как кто-то упомянул о выпуске официального предупреждения мореплавателям, кто-то еще предложил сделать сообщение в печати о том, что каждый год от укусов пчел гибнет больше людей, чем от всех морских существ, вместе взятых. Он слышал также, как премьер объявил о создании комитета по рассмотрению предложений, возглавлять который будет доктор Сент-Джон.
Дарлинг шагал вдоль дороги к Сомерсету и думал, что же делать. По мнению Випа, часть проблемы всех этих людей заключалась в новой, современной жизни. Раньше, в старые времена, люди приняли бы появление чего-то, подобного архитеутису, без каких-либо вопросов. Необъяснимое и неизбежное составляло часть их жизни, и люди умели смиряться с этим. Но теперь все иначе. Люди были разбалованы. Они не могли примириться с ситуацией, требующей терпения и не имеющей легких решений.
Когда Вип подошел к узкой части дороги, укрепленной с обеих сторон стенами из известняка, сзади к нему приблизилась машина. Он сошел с дороги и попятился к стене, чтобы дать автомобилю проехать, но, обогнав его, машина замедлила ход и остановилась прямо перед Дарлингом.
«Ну, что еще?» - подумал Вип. Он посмотрел на багажник машины и увидел фирменный знак «БМВ». Кто-то богатый... и глупый. В стране с ограничением скорости до двадцати миль в час машина марки «БМВ» не являлась средством передвижения, она была забавой.
Со стороны пассажирского сиденья вышел какой-то мужчина и направился к Випу.
- Капитан Дарлинг? - спросил он.
Дарлинг разглядел пиджак из твида, желтовато-коричневые брюки и прогулочные ботинки с невысоким верхом, но не видел лица незнакомца.
- Мы с вами знакомы? - спросил он.
- Меня зовут доктор Герберт Тэлли, капитан.
Тэлли. Что-то знакомое было в этом имени, но Дарлинг не мог вспомнить, что именно.
- Доктор в какой области?
- Малак... ну в общем, кальмары. Доктор по кальмарам, можно так сказать.
- Вы можете не упрощать язык, говоря со мной. Слово «малакология» мне известно.
- Простите. Конечно. Можем мы подвезти вас до...
- Я хотел бы прогуляться, - ответил Дарлинг и начал обходить машину, но затем что-то вспомнил, остановился и обратился к незнакомцу: - Тэлли. Доктор Тэлли. Это вы написали ту книгу... «Последний дракон»?
Тэлли улыбнулся и кивнул:
- Да, это я.
- Хорошая книга. Полна фактов. По крайней мере, я счел это фактами.
- Спасибо. Э-э... капитан... мы бы хотели поговорить с вами. Могли бы вы уделить нам несколько минут?
- Поговорить о чем?
- Об архитеутисах.
В мозгу Дарлинга прозвучал сигнал внимания. Это, должно быть, тот человек, что позвонил в его отсутствие. Шарлотта сказала, что по выговору он был похож на канадца, и произношение Тэлли некоторых слов с головой выдавало его. Вип ответил:
- Я уже сказал все, что мог сказать.
- Может быть, вы тогда могли бы послушать всего несколько минут... может, выпьем по стаканчику?
- Кто это мы?
Тэлли указал в сторону машины:
- Мистер Осборн Мэннинг.
Дарлинг ничего не ответил, как будто не понял, тогда Тэлли добавил:
- Мэннинг... отец тех...
- О да, простите.
- Мы... он... он будет благодарен, если вы уделите нам время.
Дарлинг задумался, желая, чтобы Шарлотта была сейчас рядом с ним. Он не умел вести разговоры с лощеными людьми. С другой стороны, он не хотел проявить грубость. Во всяком случае, не по отношению к человеку, который только что потерял двоих детей. Как бы он себя чувствовал, если бы Дейна была съедена какой-нибудь... тварью? Он не мог вообразить себе это и даже не хотел пытаться. Наконец он сказал:
- Думаю, от этого никто не пострадает.
- Прекрасно, - согласился Тэлли, открывая заднюю дверцу автомобиля. - Есть приятный отель за...
Дарлинг покачал головой:
- Проезжайте по дороге еще сто ярдов и остановитесь у вывески с надписью «У Шилли». Я найду вас там.
- Мы подвезем вас.
- Я лучше пройдусь, - сказал Дарлинг и продолжил путь.
Когда-то «У Шилли» было заправочной станцией с одной колонной, затем - дискотекой, дамским магазинчиком, видеопрокатом. Теперь это был ресторан с одним залом, владельцем которого был отставной рыбак, когда-то ловивший акул. Он рекламировал свой ресторан как «родину знаменитых бермудских оладий из мяса кончи», что являлось местной шуткой, так как этих бермудских улиток выловили всех до единой давным-давно. Если на Шилли наседали, то он подавал клиентам что-то, что он называл жареной рыбой, но все же главным источником дохода была дешевая выпивка. Скелет старой бензоколонки, окрашенный в пурпурный цвет, все еще красовался на парковочной площадке.
Дарлинг мог бы согласиться, чтобы Тэлли и Мэннинг отвезли его в отель; он не имел ничего против отелей. Но там они чувствовали бы себя спокойно, а он не хотел, чтобы так было. Он хотел, чтобы они нервничали и провели разговор быстро и конкретно.
Посмотрев на стоянку, он увидел, что «БМВ» уже стоит между двух побитых фургонов.
Дарлинг вошел в ресторан и задержался у входа, давая глазам привыкнуть к полумраку. Он уловил запах несвежего пива, сигаретного дыма и приятный сладкий аромат марихуаны. Дюжина мужчин сгрудились вокруг стола для игры в снукер, крича и делая ставки. Несколько человек спорили у древней доски пинбола. Это были грубые люди, все очень вспыльчивые. И все чернокожие.
Около двери было несколько свободных столиков, но Тэлли и Мэннинг стояли вместе в углу, как будто отправленные туда в наказание учителем.
Огромный мужчина, черный, как гаитянин, и широкий, как защитник в американском футболе, соскользнул со стула у бара и легко подскочил к Дарлингу.
- Вип... - приветствовал он.
- Шилли...
- Они с тобой? - Шилли кивнул головой в сторону угла.
- Да, со мной.
- Ну что ж, хорошо. - Шилли неуклюже протопал к углу и позволил себе улыбнуться. - Джентльмены, - сказал он. - Пожалуйста, садитесь.
Он выдвинул стул от ближайшего стола и предложил его Мэннингу. Когда мужчины уселись, Шилли поинтересовался:
- Что будете заказывать?
Мэннинг начал:
- Мне бы хотелось «Столичную» с...
- Ром или пиво?
- Давай три «Дак энд сторми», Шилли, - распорядился Дарлинг.
- Считай, что они уже здесь, - ответил здоровяк и направился к бару.
Дарлинг посмотрел на Осборна Мэннинга, которому по виду было пятьдесят с небольшим. Мужчина был безукоризненного вида: ногти отполированы, волосы прекрасно уложены. Его синий костюм выглядел так, будто был выглажен, пока хозяин ожидал, когда его усадят за стол. Белая, без единого пятнышка, сорочка была накрахмалена, а шелковый синий галстук удерживался на месте золотой булавкой. Но не это не давало Дарлингу отвести взор. Его приковывали глаза Мэннинга. Даже в лучшие времена они, вероятно, выглядели запавшими. Его лоб выдвигался вперед и нависал, как костяная полка, а брови были густыми и темными. Но сейчас эти глаза походили на два черных туннеля, будто сами глазные яблоки исчезли.
«Может быть, здесь просто темно, - подумал Дарлинг. - Или это горе делает такое с человеком?»
Мэннинг заметил, что Дарлинг пристально рассматривает его, и произнес:
- Спасибо, что пришли.
Вип кивнул и попытался придумать что-нибудь вежливое в ответ, но не сумел найти ничего лучшего, чем:
- Никаких проблем.
- Вы живете поблизости? - спросил Тэлли, поддерживая разговор.
- Довольно близко, - Дарлинг кивнул на северную стену. - Через Мангровую бухту.
Шилли принес напитки. Тэлли сделал глоток и произнес:
- Великолепно.
Дарлинг наблюдал за реакцией Мэннинга, когда тот сделал маленький глоток. Мужчина поморщился, но подавил гримасу. Для рта, привыкшего к водке со льдом, подумал Дарлинг, ром с имбирным пивом, наверное, имеет вкус анчоусов с арахисовым маслом.
Затем наступила неловкая пауза, как будто Тэлли и Мэннинг не знали, как им начать разговор. У Дарлинга было довольно ясное представление о том, что им от него нужно, и ему пришлось заставить себя не поддаться соблазну сказать им, чтобы они подошли к делу, приступили к сути. Он не хотел казаться заинтересованным; за многие годы он заработал немало долларов, держа рот на замке и слушая. В самом худшем случае он всегда что-то узнавал.
Мэннинг держался натянуто, его пиджак был застегнут, руки сложены, глаза прикованы к пламени единственной свечи на столе.
«Какого черта, - подумал Дарлинг, - не может быть вреда от вежливости». И он обратился к Мэннингу:
- Очень сожалею о ваших ребятах.
- Да. - Это было все, что ответил Мэннинг.
- Не могу себе даже представить... у нас есть дочь... это, должно быть...
Он не знал, что еще сказать, поэтому замолчал.
Мэннинг оторвал взгляд от свечи и поднял голову. Его глаза все еще казались спрятанными в пещерах.
- Да, капитан, не можете. Вы не можете представить себе. До тех пор, пока это не случится с вами. - Мэннинг пошевелился на стуле. - Вы знаете, самое худшее, что я испытал до этого, было, когда они подали заявление в колледж. Впервые моим детям угрожало что-то, от чего я не мог их защитить. Их жизнь, их будущее находились в руках незнакомых людей, над которыми я не имел власти. Никогда, за всю мою жизнь, я не чувствовал себя таким бессильным. Однажды я обнаружил, что теряю зрение в одном глазу. Я отправился к докторам, прошел все обследования, но все было в порядке. Однако я продолжал терять зрение. Затем как-то раз я играл в сквош с одним приятелем и рассказал ему о своем недуге - думаю, как оправдание того, что я так сильно проигрывал, - и он ответил, что когда его дети поступали в колледж, у него появился язвенный колит. То, что случилось со мной, оказалось истерической слепотой. Как только детей приняли в колледж, она пропала. Я поклялся тогда, что ничего подобного больше не повторится, - Он сжал руки и покачал головой. - Вы хотите знать, каково это чувство? Я чувствую себя так, будто я мертв.
Тэлли сделал еще глоток, потом сказал:
- Капитан Дарлинг, нам понравилось то, что вы заявили на собрании.
- Вы были там? Зачем?
- Мы находились в конце комнаты. Нам хотелось узнать, как люди реагируют на все происходящее.
- Ну, это ясно, - ответил Дарлинг. - Они перепуганы до смерти. На грани паники. Они видят, что их миру угрожает что-то, чего они даже не могут понять, а тем более что-то предпринять для спасения.
- Но вы не... не перепуганы, как мне кажется.
- Вы слышали, что я сказал там. Этот случай нисколько не отличается от других огромных и ужасных природных явлений. Если вы не тронете это существо, оно не тронет вас - Дарлинг подумал о детях Мэннинга и добавил: - Ну в общем... как правило.
- Тот доктор, что был там, Сент-Джон... он попросту дурак.
- Это только одна сторона дела.
- Но есть кое-что, в чем я с вами не согласен. То, что происходит здесь, не случайное явление.
- Что же это тогда?
Дарлинг и Тэлли взглянули на Мэннинга, затем Тэлли продолжал:
- Скажите, капитан, что вы знаете об архитеутисах?
- Я прочитал то, что вы написали, и другие материалы. Не так уж много.
- Что вы думаете о них?
Дарлинг задумался.
- Всегда, когда я слышу разговор о чудовищах, - сказал он, - я вспоминаю о «Челюстях». Люди забывают, что «Челюсти» - художественный вымысел, а это, говоря другими словами... ну, вы знаете что... дерьмо, простите за выражение. Как только вышла эта кинокартина, капитан каждого судна, начиная отсюда и заканчивая Лонг-Айлендом и Южной Австралией, принялся фантазировать о тридцати-, сорока- и пятидесятифутовых белых акулах. Я завел себе правило: когда кто-то рассказывает мне о твари размером с трактор с прицепом, я сразу же уменьшаю это на треть или вполовину.
- Весьма здравое суждение, - согласился Тэлли. - Очень здравое. Но...
- Но, - продолжая Дарлинг, - что касается этого зверя, мне кажется, что, когда вы слышите рассказы о нем, правильным будет ничего не уменьшать. Правильным будет, наоборот, все удваивать.
- Именно, - подтвердил Тэлли. Его глаза сияли, и он наклонился к Дарлингу, как будто обрадовавшись, что нашел родственную душу. - Я уже сказал вам, что я малаколог, но моя специализация - теутология, изучение кальмаров, особенно архитеутисов - гигантских кальмаров. Я провел жизнь, изучая их. Я пользовался компьютерами, строил диаграммы, препарировал ткани их плоти, нюхал ее, пробовал на вкус...
- Пробовали? Какой же у нее вкус?
- Аммиака.
- А живого когда-нибудь видели?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41