-- Конечно, -- успокоил леший. -- Отвар семи трав...
Но Санечка уже уснул.

Проснувшись, он почувствовал себя почти нормально. Мучил
только лютый голод. Санечка приподнялся, откинул плащ, которым
был укутан с головой и вскрикнул. Грудь и руки были покрыты
полосками нежной розовой кожи, от страшных ожогов и ран не
осталось и следа.
-- Проснулся, гуляка? -- добродушно заворчал леший, услыхав его
голос. -- Лежи пока, герой.
Не улавливая насмешки, Санечка смутился.
-- Ну уж... герой...
-- Во всяком случае ты вел себя достойно, -- сказал подошедший
Гремислав. -- Я потом _убедил_ Гимпарса рассказать, что там
произошло. Ты настоящий витязь, Александр, хотя осторожности
тебе следует поучиться.
Санечка зарделся от удовольствия.
-- Я только говорил "нет".
-- Это тоже надо уметь, -- подхватил леший. -- И раньше, во время
схватки с волками, ты показал себя молодцом. Тебе еще многое
следует узнать, но я полагаю, что кузнец видел дальше нас. Он
предсказал ведь... А сейчас выпей еще отварчику. Тебе нужно
набраться сил, впереди у нас трудная дорога.

Позднее Древолюб рассказал, что произошло. Встревоженный
долгим отсутствием Санечки, Гремислав бросился на поиски.
Степняки оставили после себя множество следов, разобрать их
было просто, несмотря на темноту. И Гремислав вышел к лагерю
Ослепительного. Каким колдовством бусурманы укрылись от глаз
Зорковида -- неведомо, да и не важно. Витязь змеей прополз мимо
дозоров, зарубил охрану и, воспользовавшись суматохой,
ускакал, перекинув бесчувственное Санечкино тело через седло.
Больше того, он прихватил с собой оглушенного Гимпарса. Леший
занялся Санечкой, а Гремислав -- Гимпарсом. Тот рассказал все.
-- Ты пытал его? -- спросил Санечка у Гремислава.
-- Да, -- без тени сожаления ответил витязь.
-- Но как ты мог?!
-- Не тебе говорить это. Добавь еще, что жалеешь мертвого
волка.
-- Конечно нет. Однако следовало как-то иначе... Нельзя
уподобляться врагу.
-- Каждый получает то, чего заслуживает. Идет жестокая война, в
которой нет места жалости. Древний поэт сказал: "Все то
хорошо, что к победе ведет; война есть война, остальное не в
счет". Теперь я знаю все, что мне нужно.
Санечка неожиданно понял, что любые слова бесполезны, он не
сумеет убедить Гремислава ни в чем. И если он сам собирается
остаться здесь, ему поскорее следует избавиться от некоторых
предрассудков. Собирается? Или должен? Почему вдруг пришел в
голову этот вопрос? Должен, потому что это его земля. Его!
Кажется Гремислав уловил Санечкины колебания, так как сказал:
-- Ремесло воина жестоко. Но долг перед Родиной выше сомнений.
Его должно исполнять, хотя бы ценой жизни. Все, что во благо
Родине -- оправдано и справедливо. Если ради нее придется
пожертвовать честью -- я не дрогну. Мы не требуем
благодарностей и хвалы. Исполненный долг -- высшая наша
награда, запомни это, Александр.
День спустя раны Санечки затянулись настолько, что они смогли
двинуться в путь.

Дорога возникла ниоткуда. Только что ее не было -- и вдруг
появились истертые каменные плиты. Они были источены временем,
дождями и бесчисленными ногами путников, прошедших по ним.
Переход был таким незаметным, что Александр спохватился только
когда копыта Грома уже с полчаса цокали по дороге.
-- Что это?
-- Дорога аримаспов, -- ответил Гремислав.
-- Аримаспов? -- неприятно поразился Александр. Он всегда считал
Геродота фантазером и выдумщиком.
-- Да, одноглазых, -- подтвердил Гремислав. -- Лучше бы нам с
ними не встречаться.
-- Отчего?
-- Довольно своеобразные создания, -- уклончиво пояснил
Гремислав. -- Слишком трудно предсказать, как они поступят в
следующий момент. Я предпочел бы объехать их город стороной.
-- Я тоже, -- подтвердил леший, сидевший на крупе его коня. --
Только вряд ли нам это удастся.
-- Почему? -- хором спросили Александр и Гремислав.
-- Полюбуйтесь, кто нас догоняет.
Они обернулись как по команде и увидели стремительно
приближающееся облако пыли. Немного приглядевшись, уже можно
было различить отдельных всадников.
-- Ослепительный не захотел выпускать добычу из рук, --
меланхолически пояснил Древолюб.
-- Ходу! -- крикнул Гремислав, ударяя коня плетью.
Гром не заставил себя подгонять и без понуканий рванулся
следом. Тугой ветер хлестал в лицо, трепетали и развевались
плащи, как крылья гигантских птиц. Однако погоня настигала их.
Легкие кони степняков может и не слишком подходили для боя, но
для погони -- как нельзя лучше.
-- Ходу! -- бешено кричал Гремислав. -- Их слишком много, чтобы
принимать бой. Смелость -- это вовсе не безумная отвага!
Вокруг уже начали посвистывать стрелы, но к счастью точно
прицелиться во время такой неистовой скачки было просто
невозможно, и степняки стреляли больше для того, чтобы
напугать беглецов, чем чтобы поразить их.
Дорога обогнула крутой холм, и потому Александру показалось,
что сторожевые башни буквально прыгнули навстречу. Он заметил
какое-то мельтешение на верхних площадках, но разглядывать
толком возможности не было.
-- Ходу! -- взревел Гремислав, и они пронеслись между двумя
башнями словно камни, выпущенные из катапульты. И сразу же
витязь перестал пришпоривать коня, перейдя на спокойный шаг.
Александр последовал его примеру. Очевидно, в городе они в
полной безопасности. Только сейчас он заметил запутавшуюся в
складках плаща стрелу.
-- К добру ли, к худу ли, уж и не знаю, но судьбе угодно было
загнать нас в город аримаспов, -- задумчиво заметил Гремислав.
-- Сам я предпочел бы взять восточнее, чтобы выехать прямо к
землям грифонов, но выбор сделали за нас. И да поможет нам Бог
вырваться отсюда благополучно. Будьте всегда начеку, не
расслабляйтесь ни на миг.
Навстречу им медленно двигалась группа всадников, разодетая в
пестрые шелка и пышные кружева. Все они были увешаны
множеством золотых цепей, колец, пряжек. Глаз резало сверкание
камней, величаво колыхались кудрявые страусиные перья.
Александр насторожился. Он предполагал увидеть
апокалиптических чудовищ, похожих на циклопов с единственным
красным глазом посреди лба, а встречали их обыкновенные люди.
Правильные, немного бледные лица, крючковатые носы, черные
вьющиеся волосы... Вроде бы ничего особенного. Капитан
стражников поднял руку, приказывая им остановиться. Александр
и Гремислав подчинились.
-- Кто вы? -- спросил капитан достаточно чисто, но с каким-то
странным придыханием. Фраза получилась у него больше похожей
на "хт-то фы?"
-- Мирные путешественники, -- ответил Гремислав звенящим от
сдерживаемого напряжения голосом. -- За нами гнались степные
бандиты, наверное хотели убить и ограбить. Но ведь в городе
аримаспов по-прежнему царят закон и порядок?
-- На земле аримаспов путникам не грозит никакая опасность,
-- кивнул капитан.
-- Именно потому мы и сдержали бег коней.
В это время один из преследователей тоже въехал в город.
Александр вздрогнул, узнав Гайсира, и невольно схватился за
саблю, но властный нажим руки Гремислава заставил вдвинуть ее
обратно в ножны. Гайсир криво улыбнулся и обратился к капитану
стражи, почтительно сложив руки перед грудью.
-- Эти люди -- беглые рабы. Они ночью убили хозяина и скрылись.
Их нужно вернуть для справедливого суда пресветлому тэйну.
-- Это меня не касается, -- жестко возразил капитан. -- Сейчас
они находятся на земле аримаспов. Если они заплатят надлежащую
пошлину, то будут пользоваться полной неприкосновенностью и
свободой, если только наш уважаемый тиран не решит иначе.
Гайсир дернул щекой и со свистом втянул воздух сквозь зубы.
-- Ослепительный отрубит мне голову, если только я осмелюсь
вернуться без рабов.
-- Это меня не касается, -- повторил капитан. -- Проезжайте в
город, идите к уважаемому тирану, и если он решит выдать этих
людей -- так и будет. Уважайте закон.
Гайсир посмотрел на него безумными глазами, потом махнул
рукой, и к нему подъехал десяток степняков. Прочие остались за
башнями, означавшими, как понял Александр, границы владений
аримаспов.
-- Мы поедем в город! -- вызывающе бросил Гайсир. -- И там будем
добиваться справедливости у уважаемого тирана.
Он свистнул, и только пыль взвихрилась за умчавшимися
всадниками. Гремислав проводил их встревоженным взглядом.
-- Они первыми будут у тирана.
-- Не знаю... -- нерешительно произнес Александр. -- Я полагаю,
что мы можем рассчитывать на справедливый и беспристрастный
суд. Мне этот город кажется островком стабильности и порядка в
бушующем мире.
-- Вот именно, кажется, -- неприязненно прошипел леший.
Капитан же приятно заулыбался.
-- Это истинная правда. -- У Александра мелькнула мысль: а что,
бывает еще неистинная правда? -- Уважаемый тиран не будет
слушать ничьих наветов и примет решение сообразуясь с духом и
буквой закона.
Лишь теперь Александр заметил некую странность в облике
аримаспов. Правый глаз капитана был слишком неподвижным.
Александр пригляделся повнимательней и понял, что это не глаз,
а искусно сделанное из цветного камня его подобие. По спине
пробежал неприятный озноб. Неужели они действительно все
одноглазые? И куда девался второй глаз?
Александр начал внимательно рассматривать остальных
стражников, стараясь делать это по возможности незаметно для
них. И в самом деле -- все они были слепы на правый глаз!
Тем временем Гремислав кончил разговаривать с капитаном
стражи, махнул рукой и, не спеша, поехал по дороге.
-- Далеко до города? -- спросил Александр.
-- Нет. Часа через четыре будем там.
-- Не нравится мне все это, ох не нравится, -- вмешался леший. --
Ты обратил внимание, что этот проходимец о чем-то шептался с
Гайсиром.
-- Обратил, -- вздохнул Гремислав.
-- Но почему бы не спросить прямо, что нужно аримаспам? -- не
понял Александр.
Гремислав и Древолюб в ответ расхохотались так, что кони
испуганно шарахнулись, и пришлось туго натягивать поводья,
чтобы их остановить.
-- Вот что означает чужак, -- крутил головой Гремислав.
-- Ты всерьез рассчитываешь услышать правду от аримаспа? --
вытирал выступившие от смеха слезы леший.
-- Наивный...
-- Почему? -- надулся Александр.
Гремислав посерьезнел.
-- Аримаспы неспроста рождаются одноглазыми. И не просто так
они построили свой город здесь, на самом краю мира, отрезанные
от остальных людей непроходимыми чащобами и дикими степями.
Они не могли ужиться ни с кем из соседей. Аримасп от рождения
слеп к добру и правде. Я не знаю, какой злой дух лишил их всех
правого глаза, и действительно ли именно правым глазом люди
видят хорошее, а левым -- плохое, но... Ни разу в жизни я не
видел порядочного аримаспа. Единственное, что важно для них --
собственная выгода, нажива, прибыль. Ради выгоды они, не
колеблясь ни мгновения, пойдут на любую подлость, на любое
предательство, на любое злодейство. Вот почему я не хотел
ехать через город аримаспов.
-- К стати, не одни мы направляемся туда, -- Александр вытянул
руку.
-- Ба, старый знакомый, -- нехорошо обрадовался леший.
Впереди валкой рысью трусил верблюд.
-- Хасан-мошенник! -- крикнул Гремислав. -- Подожди!
Всадник на верблюде оглянулся и подхлестнул животное длинной
хворостиной, заменявшей ему плеть. Но верблюд оказался
своенравным -- в ответ на старания наездника ускорить его бег,
он истошно заревел и вообще встал. Когда путники подъехали
поближе, Хасан уже восседал на тюках, скрестив руки и надменно
глядя вдаль. Всем своим видом он показывал, что не намерен
двигаться с места, как бы ему не угрожали. Леший мячиком
соскочил на землю, с шумом вдохнул побольше воздуха, словно
надувал сам себя, и увеличился. Подойдя к верблюду, он схватил
повод.
-- Приветствую тебя, о солнце купечества.
Хасан посмотрел на него свысока и отвернулся. Но леший был
настойчив.
-- Как идет торговля?
-- Хорошо, -- сквозь зубы процедил Хасан.
-- А прибыли?
-- Хороши.
-- А здоровье?
-- Хорошо.
-- А...
-- Хорошо! Им всем хорошо! Даже очень хорошо! -- истерически
завизжал Хасан, не дожидаясь вопроса. -- Отвяжись от меня! Ну
за что ты меня, несчастного, преследуешь? Что я тебе сделал,
мучитель? Изверг!
Александр с любопытством наблюдал за перепалкой. Леший словно
бы и не слышал воплей Хасана.
-- Куда же сейчас ты направляешь бег своего... коня?
Хасан вытер навернувшиеся слезы, посмотрел через плечо на
Древолюба, скривился и, нехотя, сообщил:
-- В город аримаспов, как нетрудно заметить.
-- И что за поклажу несет твой... конь?
Хасан раздраженно фыркнул.
-- Я сообщу об этом уважаемому тирану, испрашивая у него
разрешение на торговлю, а не первому встречному на дороге.
-- Это я первый встречный? -- оскорбился леший. -- Ты забываешь
старых знакомых, Хасан. Придется тебе кое-что напомнить...
-- Не надо, не надо, -- зачастил Хасан, вскакивая на ноги. --
Джинния! -- жалобно возопил он.
-- Слушаю, мой повелитель, -- незамедлительно откликнулись
хрустальные колокольчики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16