– Не догоним. – Джерсен покачал головой. – Мы отстанем от них на несколько минут. Но мне бы хотелось быть намного ближе. Говард не сможет объяснить присутствие Шахара и Умпса. План Клидхо окажется под угрозой.
У леса дорога поворачивала, огибая скалы. Джерсен уменьшил скорость, а потом снова увеличил ее, когда открылось свободное пространство.
Рядом с путями промелькнул знак – белый треугольник. Почти сразу же за ним рельсы разветвлялись: одна ветка вела на север, другая – прямо, на восток. Поезд шел прямо, о чем свидетельствовала переведенная стрелка.
Милей дальше путь снова разветвлялся, и одна из веток уходила на юг, но, как и раньше, поезд следовал на восток. Джерсен удвоил внимание (поезд с провизией не мог уйти далеко вперед), но по-прежнему увеличивал скорость на прямых участках и осторожно замедлял ход, притормаживая на поворотах.
Появился еще один белый треугольник.
– Третья развилка, – сказала Элис. – Станция справа.
Джерсен остановил тележку:
– Поезд поехал налево. Видишь переведенную стрелку? Лучше следовать за ними.
Через полмили рельсы снова свернули на север, через лес. Сквозь просветы в листве было видно, что к востоку снова раскинулась саванна. Дорога еще раз повернула на восток и спустилась вниз, в саванну.
Элис махнула рукой:
– Вон они!
Джерсен остановил тележку. Поезд подъехал к разгрузочному устройству в месте, не защищенном электрооградой. Тути затормозила, отсоединила цистерну и проехала немного вперед. Открылся клапан, и масса потекла по желобу.
На задней площадке цистерны Шахар и Умпс вскочили на ноги, с беспокойством глядя на отъехавший локомотив. Затем их внимание привлекли твари, которые спешили со всех сторон к кормушке.
Обезьяна двадцати футов ростом, напоминавшая одновременно медведя и насекомого, неуклюжей походкой подошла к еде. Шахар и Умпс спрыгнули с площадки и побежали к ближайшему дереву, но обезьяна оказалась проворнее. Она схватила Умпса и подняла его за ноги. Умпс яростно сопротивлялся и умудрился ударить пяткой по хоботку твари. Обезьяна разозлилась, швырнула Умпса на землю, подпрыгнула, опустилась прямо ему на спину и принялась месить его кулаками. Потом она повернулась и поглядела на Шахара, уже успевшего залезть на нижние ветви дерева и тем самым привлекшего внимание рептилии, похожей на паука, которая жила в кроне дерева. Она выбросила длинную серую лапу, от удара которой Шахар качнулся и пронзительно закричал, затем он выхватил нож и попытался защищаться. Когда пауко-рептилия стала спускаться, выделывая кульбиты, достойные акробата, Шахар, спрыгнув на землю, умудрился увернуться от обезьяны, которая угодила в щупальца пауко-рептилии, спрыгнувшей с дерева. Тварь накинула липкую сеть на голову обезьяне, высунула жало и пронзила грудь противника. Обезьяна взревела от боли и рванула лапами щупальца ранившего ее чудовища. Но щупальца сомкнулись еще крепче. Жало ударило снова. Тогда обезьяна ударила пауко-рептилию о ствол дерева, потом еще раз, превращая ее в месиво, и наконец освободилась. Потом она отскочила в сторону, дернулась, словно в конвульсии, и рухнула на землю. Несколько пожирателей падали окружили ее, оглушительно фыркая, и Шахар исчез под телами животных.
Джерсен, вздрогнув, спросил:
– Как ты думаешь, Туги знала, что эти двое едут на задней площадке цистерны?
– Не хочется даже гадать.
Поезд с Тути и Трисонгом исчез в джунглях в дальнем конце луга. Теперь цистерна с кормом загораживала дорогу.
– Надо вернуться на развилку, – сказал Джерсен и посмотрел на рычаги и рукоятки. – Где же привод заднего хода?
Однако искал он тщетно. Рычаг акселератора заставлял машину двигаться только вперед. Джерсен спрыгнул на землю и попробовал приподнять один конец тележки, но безуспешно. Тогда он попытался толкать тележку назад, но и это оказалось невозможным, так как дорога к разгрузочному устройству шла под уклон.
– Нелепость, – заявил Джерсен. – Должен же быть обратный ход… Найти длинный рычаг… Но в лес мне идти не хочется.
– Темнеет, – заметила Элис. – Солнце садится. Джерсен подошел к краю ограждения и заглянул в лес, высокий, таинственный, густой.
– Я ничего не вижу… Я пойду…
– Подожди, – попросила его Элис. – Что это за маленькое приспособление?
Джерсен вернулся к тележке. В центре платформы находился ручной червячный привод переключения на обратный ход.
– Элис, ты молодчина!
– Я знала, что окажусь полезной тебе или даже необходимой, – скромно ответила Элис.
Через пять минут они уже возвращались по той же дороге, по которой приехали сюда. От развилки повернули на восток и теперь мчались сквозь сумерки на полной скорости.
Миля, две мили, пять… Лес внезапно кончился, и открылась заболоченная пустошь. Впереди солнечный свет отражался в речной воде. Рельсы вели через металлический мост, на который, очевидно, было подано электрическое напряжение, чтобы защитить дорогу от обитателей болота.
За болотом расположилась биостанция, состоящая из склада, амбулатории и шести маленьких коттеджей, выстроившихся в один ряд. Чуть дальше находилась лаборатория, строения которой выходили на затопленные места и реку Горгона.
Тележка свернула на боковую ветку. Джерсен затормозил и остановился прямо за локомотивом. Мгновение они сидели, прислушиваясь.
Тишина.
* * *
Еще в Лагере в Синем Лесу Говард Трисонг сказал весело и дружелюбно:
– Зачем мне скрываться? Я поеду вместе с вами.
– Жаль, но так не пойдет, – заявила Тути. – Представь, что там окажется управляющий Кеннифер. Тебе придется спрятаться за спинками кресел, пока мы не въедем в джунгли. Тогда можно расслабиться и насладиться поездкой. Посмотришь на грибных бабочек и водяные цветы.
Трисонг залез в кабину, устроился за креслами и затих. Поезд тронулся, отъехал от станции. Если краем глаза Тути и видела Шахара и Умпса, когда они залезли на площадку позади цистерны, то не подала виду.
Поезд с кормом ехал через джунгли, а потом по саванне, то углубляясь в темный лес, то выезжая из него. На третьей развилке Тути свернула к северу. Там находился пункт разгрузки, которым пользовались редко, лишь в тех случаях, когда биологи проводили эксперименты. Но сегодня вечером Тути решила покормить животных. Не останавливаясь, она отцепила цистерну. Трисонг вскочил на ноги и припал к заднему стеклу. Тути Клидхо лишь бросила взгляд через плечо. Говард Трисонг вдруг сгорбился. Его лицо посерело, и он опустился на сиденье.
Наконец поезд добрался до станции, проехал мимо строений и остановился рядом с лабораторией.
Тути спрыгнула на землю, посмеиваясь и сопя. Потом из кабины вылез Говард Трисонг и застыл в дверном проеме, осматриваясь.
Тути окликнула его звонким голосом:
– Эй, Говард! Как ты находишь эту страну?
– Совсем не то, что старый добрый Гледбитук. И все же здесь довольно живописно.
– Правда? Ну, тогда пошли, поищем мистера Клидхо, который уже должен был приготовить для нас хороший ужин. Надеюсь, ради тебя он разогнал своих любимцев хоть на некоторое время. Он без ума от своих животных и все время проводит с ними. Пойдем, Говард, а то через несколько минут налетят ночные жуки… Тути пошла по дорожке к лаборатории. Толкнула дверь.
– Ото! Мы здесь! Надеюсь, Дитси тут нет? Говард не хочет, чтобы его стесняли твои питомцы. Ото? Где ты?
Грубоватый голос ответил:
– Тише, женщина, я, конечно, тут. Проходите… Так это и есть Говард Хардоах?
– Как он изменился! Ты бы никогда не узнал его, правда?
– Точно! – Ото Клидхо вышел им навстречу.
Он оказался на шесть дюймов выше Трисонга. У него были тощие, длинные ноги, на макушке огромной головы сияла лысина, и неаккуратные пучки волос обрамляли ее. Окладистая седая борода. Голубоватые глаза. Он смерил Трисонга долгим, оценивающим взглядом. Говард, не обращая на него внимания, осматривал комнату.
– И это ваша лаборатория? Мне говорили, вы теперь занимаетесь наукой.
– Ха!.. Не совсем. Я по-прежнему занимаюсь старыми делами, но мои объекты и методы изменились. Пойдем, я покажу тебе кое-какие мои работы, пока миссис Клидхо разогреет нам суп.
Тути предупредила бодрым голосом:
– Даю вам десять минут. Впереди целый вечер. Успеешь похвастаться своими трофеями.
– Хорошо, дорогая. Десять минут. Пойдем, Говард… Сюда, и следи за своей головой. Эти коридоры не рассчитаны на высоких людей. Давай свою шляпу.
– Лучше я останусь в ней, – ответил Трисонг. – Я очень чувствителен к сквознякам.
– Ладно… Тогда пойдем по этой дорожке. Здесь часто появляются эксперты из Управления, чтобы посмотреть, как мы тратим общественные деньги. И могу добавить, они всегда остаются удовлетворенными… Это – Палата Астинчей.
Говард Трисонг оглядел помещение из-под полуопущенных век. Ото Клидхо если и заметил отсутствие энтузиазма у Трисонга, то не обратил на это внимания.
– Здесь все разновидности астинчей. Это андроморфные, эволюционировавшие здесь. Этот род особенно богато представлен на Шанаре. Они близкие родственники наших. Там они достигают тридцати футов. – Он указал на нишу. – Я обработал их практически самостоятельно, в аргонной атмосфере при условиях, убивающих бактерии. Снял шкуру, мармелизовал мягкие ткани, укрепил раму скелета, подлатал и снова натянул шкуру.
– Замечательно, – согласился Трисонг. – Прекрасная работа.
– Эти существа удивительны. Они слишком подвижны для своих размеров. Мы часто видели, как они прыгают на приличное расстояние… Ты знаешь, они двоюродные братья тех, что обитают на твоей родной планете. Но эти таинственные существа до сих пор не открыли всех своих тайн. Неизвестно, как они размножаются, как развиваются, какова биохимия их жизнедеятельности. Сплошные тайны!.. Но тебе вряд ли интересны детали. Как видишь, они бывают разных размеров и разных цветов. Разум? Кто знает? Некоторые смышленые, некоторые…
Неожиданно у Трисонга вырвался крик. Из одной камеры выпрыгнула тварь восьми футов длиной с тоненькими задними и передними конечностями, сорвала шляпу с Трисонга и метнулась из комнаты.
Ото Клидхо засмеялся, каркая от удовольствия:
– Умные, да… Озорные… Разумные? Не знаю. Дитси – большая проказница. Боюсь, тебе придется распрощаться со своей шляпой.
Говард Трисонг подбежал к двери и выглянул наружу.
– Что эта тварь делает? Она кинула мою шляпу в огонь!
– Жаль, но ничего не поделаешь. Не знаю, как и извиняться… Как ты думаешь, зачем она так сделала?
Зачем она уничтожила твою великолепную шляпу? Но если голова замерзнет – скажи, у Тути должен быть запасной капюшон или какая-нибудь шаль.
– Ладно, неважно.
– Я скажу Дитси, когда поймаю ее. Их привлекают яркие цвета, и они могут невежливо обойтись с гостями. Мне надо было предупредить тебя.
– Ничего. У меня дома есть еще несколько запасных шляп.
– Но другие, наверное, не такие красивые. Да, жаль… Теперь пойдем отсюда. Мы покидаем Палату Астинчей и попадаем в Зал Болотных Гуляк.
Говард Трисонг проявил лишь поверхностный интерес к двадцати лиловым и черным существам со странными накидками из растительной ткани.
– Очень представительная коллекция, – заметил Ото. – Их можно обнаружить только у реки Горгоны… А теперь пойдем в Берлогу Ужасов, как я называю свою мастерскую. Надо сказать, она полностью соответствует своему названию.
Клидхо провел скучающего и томящегося Говарда Трисонга в комнату, свет в которую проникал через высокий стеклянный купол. Широкая платформа поддерживала массивное красно-черное создание с шестью ногами и свирепой мордой.
– Ужасный зверь, – заметил Трисонг.
– Совершенно верно. Самый большой из моих экспонатов. Мой кабинет несколько мрачен, но Корпорация не может предоставить мне ничего лучшего. Твоя книжечка там, дальше. Мы ее заберем попозже.
– Почему же не сейчас, когда она так близко? – спросил Говард.
– Как хочешь. Она лежит на моем столе. Можешь сходить за ней. Иди, иди! Или думаешь, что из-за угла выползут какие-то чудовища и схватят тебя за задницу?
Говард Трисонг нырнул в боковую комнату. На столе лежал маленький красный томик, озаглавленный «Книга Грез». Трисонг шагнул вперед. Дверь за ним закрылась. Выйдя из мастерской, Ото Клидхо повернул клапан, подождал секунд пятнадцать, потом закрутил его. В мастерскую заглянула Тути Клидхо:
– Суп готов. Ты поешь?
– Я буду занят, – ответил Клидхо. – Я не хочу есть.
Глава 19
Наварх сидел, попивая пиво со старым знакомым, который оплакивал быстротечность бытия:
– Я потерял не меньше десяти лет жизни!
– Откровенный пессимизм, – заявил Наварх. – Лучше с оптимизмом думай о сотнях биллионов лет после смерти, которые ожидают тебя!
Льюис Кэрол. Хроника Наварха
Наварх презирал современную поэзию, кроме произведений, сочиненных им лично, для которых делал исключение:
– Ныне несчастные времена! Мудрость и наивность были раньше. Вот тогда пели замечательные песни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31