За две следующие недели эльфийка Таира пришлась по нраву всей женской половине поселка. Старухам за вежливость, женщинам за работливость и скромность. Лишь молодухи почуяли в ней соперницу. Эльфийка оставила их всех позади своей нечеловеческой красотой. Правда, девушки быстро успокоились, когда самые резвые парни получили от эльфийки полный афронт.
А уж ребятня, поперву пугавшаяся ее эльфийских глаз и ушей, вскоре за ней толпами ходила, домой не зазовешся. Таира знала множество интересных игр, да и шутки ее ребятней понимались и нравились.
Отросшие белоснежные волосы, Таира не стала заплетать в две косы, как женщины драконов. Она скрепляла кончики волос заколкой и перебрасывала через плечо, на левую грудь. И еще, подобно парню носила рубаху, штаны и высокие, до колен, сапоги. Благо такую невидаль для девушки списали на обычаи Темных эльфов.
На ежедневных обедах стаи, собиравших драконов, Фаргалару часто напоминали, что может скоро скрестить мечи с кем-то в свадебном поединке. Фаргалар в большинстве отмалчивался, изредка отшучивался. Все чаще он ловил себя на мысли, что относиться к Таире, скорее как к сыну, будущему дракону.
Одним утром старый дракон застал Таиру, возле стрел. Чуть касаясь кончиков она рассматривала стрелы и арбалетные болты.
– Что там? Затупились что ли?
– Заточку смотрю. Почему ты стрелы только прямо затачиваешь?
Фаргалар крякнул от неожиданности.
– А как еще можно?
– Тройной заточкой, срезанной, кленовым листом, клыком, с выточкой для разных ядов, – начала эльфийка.
Фаргалар раскрыл рот от подобного списка.
– Извини, – тон дракона стал уважительным, – я забыл, что ты эльфийка. Вас ведь учат стрелять из лука раньше, чем ходить?
– Не совсем, – улыбнулась Таира. – Когда эльф делает первый шаг самостоятельно, ему дарят лук.
Фаргалар задумчиво почесал голову, потом подошел к ларцу с оружием. Он уже давно все решил, но словно ждал чего-то.
– Вот что. Негоже отческое искусство забывать, – сказал он, протягивая Таире сверток.
Дрожащей рукой Таира развернула сверток. Лук. Настоящий эльфийский лук. Состоящий из трех частей, со стальной тетивой, креплением для «быстрых» стрел и кружком-прицелом. На луке не было клейма воина. Фаргалар взял его из мастерской, когда дед Огнекрылого, Серый коготь, водил «драконы» в земли эльфов.
– Только его еще никто натянуть не мог. Тетива тугая. Самые сильные прибывали, – кормщик прицокнул языком. – Не получилось ни у кого.
– Нашу тетиву натягивают не силой, умением, – голос Таиры всегда такой мелодичный, стал сухим и отрывистым.
– Тогда пошли на стрельбище. Потренируешься, – решил Фаргалар.
За поселком драконов было поле посвященное стали. Там занимались бойцы. Каждый день звенели мечи, щелкали арбалеты. Казалось само поле впитало запах потных мужских тел, запах силы. Туда и пошли дракон с приемной дочерью.
Когда на поле пришли Фаргалар с Таирой, там занималось самое большее два десятка драконов. Время было раннее, многие еще завтракали.
Появление эльфийки все восприняли, как рождение двуглавого теленка. Молча пропустили ее к оружию. В ответ на вопросительные взгляды, Фаргалар загадочно улыбался.
Эльфийка прошла к столу, на котором покоились стрелы. Привычный взгляд отделил десяток лучших. Потом Таира взяла их и начала тщательно осматривать.
– Что она здесь делает? – молодой дракон сплюнул под ноги Таире.
Это прямое оскорбление. Таира узнала молодчика. Этот красавчик уже подкатывался к ней, но с легкого языка эльфийки получил обидное прозвище, которое упрямо не желало отставать.
Фаргалар шагнул вперед. Оскорбление нанесли его дочери.
– Убери клыки, дракон!
– Я заплачу за свои слова серебром дракон, – отозвался красавчик. – Если она сможет хотя бы пустить стрелу. Иначе мои слова, правда.
Огнекрылый, уже давно занимавшийся на поле стали, встал между спорщиками. Лицо молодого вождя было непроницаемым, но в душе он кипел. Не дошло бы до поединка. Свары внутри стаи, худшая для нее слава.
– Если Таира сможет попасть в мишень, то ты выплатишь ей малую виру, за оскорбление. Но если она не сможет, то ей не место на поле стали.
Слово вождя, подкрепленное древней Правдой, прочнее гранитной скалы.
Таира выбрала две стрелы, проверила наконечники. Оружие которым драконы тренировались, было в два-три раза, тяжелей боевого. Так и эти стрелы, по эльфийским меркам были вполне обычными, по человеческим толстые и тяжелые. Одну стрелу укрепила в «быстром» зажиме, вторая легла на тетиву. Эльфийка откинула назад длинные волосы.
– Отец, подбрось вверх две мишени. Повыше, – попросила она.
Дракон подобрал два деревянных кружка, не больше детской ладони каждый. Взвесив их на ладони, примерился к вышине, в которой плыли обычные для этого времени года серые облака.
– Ты уверенна?
– Да. Повыше и сразу оба.
Драконы застыли в ожидании. Таира оттянула тетиву до уха. Изумление словно заморозило стоящих на поле. У нее получилось! А ведь каждый из драконов пробовал выстрелить из эльфийского лука, но всегда тщетно. А теперь его тетиву натянула девушка! Даже Фаргалар, казалось готовый к подобному, удивился настолько, что забыл про мишени.
– Бросай отец, – напомнила эльфийка.
Два деревянных кругляша взлетели в вышину неба. Взвизгнула тетива посылая им вслед стрелу. Едва первая стрела слетела с тетивы на ее место легла вторая. Через мгновенье полетела и она. Таира опустила лук.
Две стрелы отвесно падали вниз, наконечниками к земле. Мальчишки, куда без них на поле стали, мигом нашли обе и торжественно принесли вождю. Стрелы вошли в березовые мишени на полный наконечник.
– Если пройдешь инициацию, я буду рад приветствовать тебя в своей стае, – нарушил всеобщее молчание Огнекрылый.
XII.
После того достопамятного дня на поле стали, на Таиру стали поглядывать с долей уважения. Опытным воинам хватало простого взгляда, на то, как она крутила в руках тонкий эльфийский клинок. Молодые драконы опробовали его на себе, и по мнению их подруг – эти шрамы их не красили.
Фаргалар стал лично заниматься со своей приемной дочерью. Таира коротко обрезала свои белоснежные волосы и тренировалась. Старый дракон только успевал удивляться ее способностям. Эльфийка была проворнее и гибче людей. И хотя простой силы в ней было много меньше, это с лихвой замещалось ее скоростью и ловкостью. А темными ночами, когда эльфы видят лучше кошек, никто не рисковал вставать против нее в поединке.
Так продолжалось, пока Фаргалар не заболел. Заболел смертельно. Таира была эльфийкой и могла различать болезни. От той, которая поразила Фаргалара, лекарства не было. Узнав об этом, старый кормщик отправился к вождю. Обратно он так и не вернулся.
Только Огнекрылый и Таира знали. Знали, что старый дракон взял небольшой шлюп и вышел в бушующее море. Фаргалар погиб, как мечтал. В поединке со своим извечным врагом – океаном.
После ухода Фаргалара, Таира не спала всю ночь. Неожиданно опустевший дом, стал для нее чужим. Она вновь потеряла родных. О, милосердная Луна! Сколько раз она должна проходить сквозь этот круг боли?!
Но жизнь брала верх, во всем Таира видела своего приемного отца. Все это лишь придавало ей сил. И она поклялась, поклялась сама себе, что станет настоящим драконом, как втайне мечтал Фаргалар.
Утром, обычным туманным и дождливым осенним утром, Таира вышла из дому. Предстояло многое сделать. Наточить стрелы, сменить шкуры сирга на крыше дома, протекают, а главное пойти на поле стали. Все должны увидеть не плаксивую девицу, а дракона, который держит скорбь в узде из каленого железа.
Но прежде стоило заняться стрелами. Эльфийка сделала их сама, плох тот стрелок, что не может сам позаботиться о содержимом колчана. Тяжелые древка с перьями от разных птиц уже лежали на столе, но пока без наконечников. Простые наконечники, купленные у кузнецов, еще стоило заточить и приладить.
Таира разделила заготовки на отдельные кучки. Первый десяток заточит тройной заточкой. Она страшно ранит лошадиное тело и человеческое если без брони, а начнешь выдергивать, так рана в три раза больше станет. Следующий десяток – клыком. Эта заточка сквозь любую кольчугу пройдет. Еще десяток срезанной. Стела с таким наконечником чурку, как топор расколет. Самую сложную, и самую опасную заточку, кленовый лист, она оставила напоследок.
Солнце уже миновало половину привычного пути, когда эльфийка отложила последнею стрелу. Сорок штук, как на подбор, лежали на столе. Сорок смертей. Ибо эльфийские стрелы убивают, и убивают сразу. Решив отложить починку крыши на вечер, Таира опоясалась мечем и вышла из дому.
Первое что бросилось в глаза – двенадцать «драконов». Суда не побоялись бурного моря и утром пришли в гавань острова Огнекрылых. Расцветка стягов и эмблемы парусов именовали принадлежность кораблей Бешенной стае. Стае, вожак которой берсерк. Бешенный. Такие имена не даются зря. Когда-то он служил у Мудрого, но после его гибели отделился со своими двумя островами и большинством стаи.
Помня свои обязанности, как еще не дракона, а простого стражника, эльфийка опустила забрало шлема, и торопливо побежала к медленно идущим вождям. Оттуда доносился говор, но смех был натянут, как тетива арбалета.
Молодой вождь Огнекрылых не ждал от этой встречи добра. Этот дракон оставил стаю его отца, и хотя вернулся якобы поздравить молодого вождя, но уж слишком много привел с собой воинов.
Таира прекрасно понимала, о чем думает вождь. Но даже Бешенный не рискнет нарушить закон, и пока Огнекрылый держится, не обращая внимания на мелкие издевки.
А вот и сам вождь стаи Бешенных. Огромный, грузный, все лицо закрывают рыжие волосы. Космат словно медведь, борода до пупа, космы до копчика. Под толстым слоем жира катаются мышцы, больше похожие на бычьи, чем человеческие.
И он!!!
Бешенный искоса оглянулся на стоящего рядом Огнекрылого. Тот может молчать, пропускать шутки и издевки, не оскорбляя гостя в доме. Но такого он не выдержит, хотя и Бешенный будет верен Правде. Ведь имущество мертвого дракона-одиночки может взять любой, а Фаргалар потерял семью еще двадцать лет назад.
Бешенный огромной лопатой ладони выгреб из углубления могильного камня жены Фаргалара жемчужины. Стоящий рядом Огнекрылый почернел от злости. Вот так гость! Даром что привел двенадцать «драконов», против девяти у Огнекрылых. Жадный берсерк решил еще один остров к рукам прибрать. Рука сама потянулась к мечу. Фаргалар был для него вторым отцом, наставником пред которым ему было не стыдно преклонить колени. А эта падаль оскорбляла его, пусть и после смерти!
Его опередила Таира. Свистнул тонкий клинок. Клочья рыжей бороды полетели по ветру, как опавшие листья. Драконы Бешенного схватились за мечи.
– Стоять! – крикнул Огнекрылый, благодарный, что Таира успела раньше него. – Она дочь Фаргалара. И это ее Правда!
Его воины подтвердили слова вождя, да и татуировка на левой руке Темной эльфийки молча говорила о том, кто ее отец, пусть и приемный.
Бешенный взревел. Пена мгновенно выступила на его губах, глаза налились кровью. Берсерк во всей своей красе. Чудовищная ладонь сжалась, превращая жемчужины в песок. Вновь свернул клинок эльфийки, рассекая пояс. Ножны с мечем упали на мокрую траву. Бешенный выхватил у одного из своих воинов меч и вновь дико зарычал. Таира хладнокровно парировала его первый удар.
Яростный звон стали разрывал осенний день. Словно желая охладить противников, пошел мелкий дождь. Но все попытки природы оказались бессильны. Так же как и попытки противников достать друг друга. Сумасшедший натиск берсерка разбивался о ловкость Таиры. Но эльфийка отнюдь не стремилась под чудовищные удары, способные развалить ее надвое.
Таира ускользала от замахов берсерка, сталь звенела о сталь. Эльфийский клинок и не думал подводить хозяйку, мужественно принимая на себя медвежьей силы удары. Огнекрылые и Бешенные следили за схваткой и за друг другом. Если победит Бешенный, то ему снова искать причину, поднять общую драку, но если Таира, Огнекрылый может отпустить драконов Бешенного или затеять бой.
Схватка переместилась от дома Фаргалара к кораблям Бешенного. Одним прыжком Таира оказалась на носу «дракона». Берсерк взревел и ошибся, смертельно ошибся. Бешенный полез на корабль. Таира ждала. Едва над бортом показалась обрамленное остатками бороды лицо, как сквозь осенний дождь просвистел клинок Темной эльфийки. Кузнец, ковавший его, потрудился на славу. Удары меча берсерка не оставили на лезвии следов, теперь пришла пора испытать его остроту. Словно весло в соленую океанскую воду, изящный клинок наискось вошел в правый глаз Бешенного за тем, чтобы выйти из-за левого уха.
Берсерк закричал, диким криком умирающего хищника, который не может поверить, что побежден, который видит смерть и знает, что вся его сила, ярость, жажда жизни не остановят ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20