Видимо, гостевые апартаменты в Везенхалле изначально обустраивались для семейных пар, и, учитывая строгие светские условности, муж и жена должны были поселиться хоть и в смежных, но разных помещениях. А может быть, условности ни при чем, и это сделано просто для удобства гостей. Так или иначе, в распоряжении Корина оказались две комнаты. Кроме двери между ними и двери в коридор, никаких выходов больше не было - толстые стены всюду отзывались глухим звуком. Корин выглянул в окно.
Высота порядочная, но при острой необходимости спрыгнуть, пожалуй, можно.
Мебель была тяжеловесной и какой-то безликой, однако Корин вполне допускал, что она создана неким прославленным мастером и знаток бы ее оценил. Зато оборудование просторной ванной устанавливали наверняка не в девятнадцатом веке.
Телефона в комнате не было. Корин обвел плинтусы взглядом в поисках телефонной розетки и обнаружил ее в углу.
Значит, телефон предусматривался, но его убрали. Любопытно бы взглянуть, как обстоит дело в комнатах других гостей...
Не исключено, что связи с внешним миром нет ни у кого, и если такова была договоренность, едва ли кто-либо осмелится привезти с собой сотовый телефон или другую систему коммуникации.
В дверь негромко постучали. Корин крикнул "Войдите", и появился Джон с чемоданами.
- Желаете, чтобы я помог распаковать вещи, сэр?
После секундного колебания Корин кивнул. Незачем возбуждать у дворецкого подозрения касательно содержимого чемоданов.
- Вот что, Джон, - проговорил Корин, развешивая в шкафу передаваемые дворецким свежераспакованные костюмы. - Мне нужно позвонить кое-куда.
Где у вас телефон?
Дворецкий замялся.
- Видите ли, сэр... Телефоны в замке отключены по просьбе мистера Уинвуда...
Я полагал, вам это известно...
- Да, да, я знаю, - нетерпеливо подтвердил Корин. - Но хоть один аппарат где-нибудь есть?
- В холле, сэр. Но...
- Что "но"? - Корин сощурил глаза. - Не хотите ли вы сказать, что существует запрет на звонки?
- О, безусловно, нет, сэр! И все же я посоветовал бы вам, прежде чем звонить куда-либо, оповестить об этом мистера Уинвуда. Поймите меня правильно, сэр.
Я никогда не осмелился бы указывать вам, как поступать, но в данном случае я лишь передаточное звено...
- Ладно, Джон, все в порядке. Заканчивайте с чемоданами, а я пройдусь по замку. Сопровождать меня не надо, просто скажите, куда следует заглянуть.
- Думаю, наибольший интерес пред-- ставляет картинная галерея на первом этаже и расположенная дальше богатая библиотека, сэр. Направо от холла, вы не заблудитесь. Если вам потребуются пояснения, обратитесь ко мне или к Франческе Лионне, нашей экономке. В настоящий момент в замке нет других слуг.
Корин вышел в коридор, спустился на первый этаж. Окна в его комнате не были занавешены, а вот везде за ее пределами царил все тот же начинавший раздражать его полумрак. Черт возьми, в такой обстановке можно снимать мистический триллер. И почему это Коллинз не позаботился снабдить его серебряными пулями или на худой конец распятием?
Безлюдная и также полузатемненная картинная галерея не привлекла особого внимания Корина - изобразительным искусством он интересовался мало, да и рассмотреть подробности было не так легко. Он сразу прошел в библиотеку.
Уютный электрический свет бра заливал переплеты тысяч томов, сплошь занимавших величественные шкафы и стеллажи от пола до потолка. На мягком диване, закинув ногу на ногу, сидел с раскрытой книгой внушительного телосложения блондин лет сорока с очень синими глазами, похожий на скандинава.
Но когда он заговорил, в чистой английской речи не прозвучало акцента, характерного для жителя северных стран.
- Привет, - сказал незнакомец, захлопывая книгу. - Вы мистер Торникрофт, не так ли? Меня зовут Джон Уэстбери.
Я приехал вчера и уже умираю от скуки.
Он протянул руку, и Корин пожал ее.
- Брайан Торникрофт. Коль скоро нам придется праздновать Рождество вместе, почему бы сразу на начать называть меня Брайаном?
- Охотно, Брайан! А я - Джон. Чем меньше проклятых расшаркиваний, тем лучше... Как насчет виски? Здесь имеется бар.
- Недурная идея.
Уэстбери подмигнул, открыл бар и достал бутылку "Джонни Уокера". Корин собрался было попросить "Баллантайн", но спохватился - не время и не место афишировать свои подлинные привычки.
Любая мелочь может потом сыграть против него.
Отхлебнув отменного виски, Корин проговорил:
- Я был бы вам чрезвычайно признателен, Джон, если бы вы хоть немного обрисовали мне ситуацию. Как и вы, я приехал с определенной целью, но беда в том, что я не знаком практически ни с кем, а у вас был день форы. Я всего лишь хотел предварительно сориентироваться.
С какими людьми предстоит иметь дело?
- Ну, тут я мало чем могу помочь, - Уэстбери развел руками. - Я почти в том же положении, что и вы. Но кое-какими наблюдениями поделюсь. Не считая нас с вами и двоих слуг, здесь всего одиннадцать человек. Леди Брунгильду вы уже, конечно, видели...
- Да...
- Значит, остается десять. Барон и баронесса Эстерхэйзи - кажется, австрийцы, а впрочем, дьявол их разберет.
Принятый язык общения тут - английский, а им они владеют в совершенстве.
Довольно примечательная пара, особенно баронесса. Если сравнить ее с нежной розой, то шипы у нее из стали... Потом лорд и леди Фитурой - ну, эти известны в британском высшем свете. Эммет и Коретта Уинвуд, американцы... Некий мистер Уотрэс, лондонский адвокат... Этот показался мне довольно скользким типом... Граф и графиня Лэддери, взрывоопасная смесь... Он южанин, а она очень красива и, очевидно, темпераментна...
И джентльмен из России, Владимир Берковский.
- Что тут делает русский? - удивился Корин.
- Полагаю, то же, что и все мы, - с усмешкой ответил Уэстбери. - А вы прибыли без супруги. Брайан?
- Да, я один...
- Получается, четверо одиноких. Берковский, Уотрэс, вы и я. Может составиться партия в бридж. Вы играете?
- Немного.
- Рискуете при заказе игры?
- Никогда.
Уэстбери пристально, изучающе посмотрел на Корина.
- Что ж, это весьма благоразумно, Брайан.
13
Обед начался ровно в восемь вечера, никто не опоздал. После взаимных любезностей, напоминающих чемпионат мира по учтивости (проигравших не было), гости замка Везенхалле уселись за длинный стол в главном обеденном зале. Прислуживали и дворецкий, и экономка. Леди Брунгильда де Вернор все же превозмогла недуг и сочла возможным сыграть роль гостеприимной хозяйки, но на всякий случай села подальше от остальных.
По правую руку от Корина сидела Марианна Эстерхэйзи, по левую - Берковский, прямо напротив - Эммет Уинвуд. Когда он протягивал Корину руку и называл свое имя, ничто не изменилось в его лице. Корин невольно подумал: а только ли Уинвуду известно, кто такой мистер Торникрофт в действительности?
Дрова потрескивали в громадном камине. Кроме этих красноватых отблесков, зал освещали свечи в шести канделябрах.
И здесь полумрак...
Как оказалось, это обстоятельство отметил не только Корин. Когда подали десерт, Марианна Эстерхэйзи обратилась к леди Брунгильде (ее слова не прозвучали бестактно, ибо предшествующая светская беседа за столом, в которой участвовал каждый, создала атмосферу непринужденности и дружелюбия).
- Дорогая леди Брунгильда, в ваш очаровательный замок я влюбилась с первого взгляда. Но почему здесь так мрачно? Немного электрического света оживило бы и эту комнату, и коридоры, и холл...
- Ничего подобного, Марианна, - сказал барон Эстерхэйзи. - Я нахожу это очень милым. Чудесная романтика средневековья, не так ли, леди Брунгильда?
Владелица замка улыбнулась.
- Вы правы лишь частично, барон.
Такова традиция Везенхалле. Основатель нашего рода, Гийом де Вернор, страдал болезнью глаз и не выносил яркого света.
В память о нем мы скупо освещаем помещения замка. Но ведь в комнатах достаточно света?
- О да, - подтвердил граф Лэддери. - Но вам самой, наверное, нелегко соблюдать эту традицию?
- Не вижу необходимости отменять ее, дорогой граф, - ответила леди Брунгильда. - Так повелось с 1825 года, когда был построен Везенхалле...
- Как! - воскликнула леди Антония Фитурой. - Я была убеждена, что замок по меньшей мере вдвое старше...
- Но Везенхалле - не настоящий старинный замок, - леди Брунгильда сделала жест в сторону пустого бокала, и подскочивший дворецкий тут же наполнил его рубиновым вином. - Это лишь имитация, сооруженная в первой четверти девятнадцатого века, причем достаточно эклектичная. Архитектор - Отто Шредигер, учитель Земпера...
- А! Готфрид Земпер, автор "Стиля в технических и тектонических искусствах"! - подхватила баронесса. - Теперь мне ясно, откуда в архитектуре замка столько элементов барокко и Возрождения. Но элементы готики, откуда они?
- Везенхалле строил все же не Земпер, - заметила леди Брунгильда. - А Отто Шредигер никогда не был последовательным в отрицании варварского артэ модерна. Взглядите хотя бы на его жилые дома в Гамбурге, на Гернингерштрассе. Коринфский ордер и простенки, объединенные пилястрами... Похожими пилястрами декорирован и фасад Везенхалле, но лишь на высоту двух этажей, и это смотрится куда убедительнее.
- А отделка здания? - спросил лорд Фитурой. - Ведь это не портландский камень?
- Ну конечно, нет. Рельефная терракота, а в левом крыле, пристроенном позднее, - имитация расшивки под каменную кладку на штукатурном фасаде.
Трещины и выщербления попросту нарисованы для повышения степени иллюзорности.
- Леди Брунгильда, вы так беспощадны в разоблачении секретов Везенхалле! - капризно протянула Рамона Лэддери. - Вы рискуете нас разочаровать. Но если сам замок, по вашему мнению, и не заслуживает восхищения - с чем я не согласна! - то, может быть, вы покажете нам картинную галерею?
- Просим картинную галерею! - громыхнул лорд Фитурой.
- Да, да, - присоединилась баронесса Эстерхэйзи.
- С удовольствием, господа, - без энтузиазма согласилась леди Брунгильда.
Видно было, что она устала и предпочла бы удалиться в свои комнаты.
- Я не любитель картин, - пробурчал Билл Уотрэс. - Если бы кто-то из джентльменов присоединился ко мне в бильярдной...
Готовность играть на бильярде выразили Берковский и Эммет Уинвуд, остальные проголосовали за картинную галерею. Корин дорого дал бы за то, чтобы узнать, какой разговор будет происходить за бильярдным столом, но навязываться в компанию не имело смысла - в таком случае разговора вовсе не будет.
Скрепя сердце он последовал за большинством.
Картинная галерея Везенхалле была необычной. Она представляла собой длинный и узкий зал, вытянувшийся вдоль всего фасада. Высокие окна, как и везде в замке, кроме гостевых апартаментов, были занавешены. По левой стене зала шла анфилада ниш, вернее стрельчатых арок, заделанных каменной кладкой.
В каждой арке или нише висела только одна картина.
Леди Брунгильда повернула выключатель. Под сводами арок зажглись скрытые лампы. Теперь картины были ярко освещены, но в зале царила полутьма. Присмотревшись, Корин убедился, что сказать о картинах "висели" было бы неточным. Каждая рама была намертво прикреплена в нише массивными медными болтами. Да, это вам не музейная сигнализация. Едва ли легко злоумышленнику обокрасть галерею Везенхалле - разве что вырезать холсты из рам, но Корин не сомневался, что и это каким-то образом учтено.
- В моей коллекции, - говорила леди Брунгильда, - нет шедевров мирового значения, но некоторые вещи довольно любопытны. Вот неплохой пейзаж Яна Сиберехтса... Около 1660 года...
Здесь очень милые портреты КонстансМари Шарпантье, ученицы Давида...
- Боже мой! - возглас Марианны Эстерхэйзи, замерший перед одной из картин, прозвучал почти непристойно громко. - Неужели это... Лукас ван Уден?
Леди Брунгильда неохотно подошла к баронессе.
- Ах, это... Эту картину трудно атрибутировать. Как видите, подписи художника нет, нет и датировки. Но почему это вас так взволновало? Вы поклонница ван Удена? Я всегда считала его скромным антверпенским ремесленником. Если он чем-то и интересен, так только тем, что был помощником Рубенса, в каком-то смысле его учеником... Пойдемте дальше, господа.
- Нет, подождите, - упрямо проговорила Марианна. - Дело не в историческом значении ван Удена, а в том, что этот пейзаж совершенно неизвестен искусствоведам, и если это ван Уден, мы подарим миру открытие! Пусть не первой величины, но - открытие: неизвестную работу, казалось бы, вдоль и поперек изученного художника... Где вы ее взяли?
- Я не приобретала эту картину, - холодно ответила леди Брунгильда. - Она принадлежала Гийому де Вернору и находится здесь со дня основания галереи.
- Значит, ее никто не видел... Больше полутора веков? - Марианна склонилась к холсту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25