- Если вы так на это смотрите...
- А у вас иное мнение?
- Просто смешно подозревать меня в убийстве...
- Отличный аргумент! Так я и напишу в отчете для полиции, в конце: "А леди Антонию Фитурой подозревать просто смешно".
- Но как я могу доказать...
- Ничего не нужно доказывать! Всего лишь ответьте на вопрос мистера Торникрофта.
- Какой вопрос? Ах да, тот разговор в комнате отдыха... Но мистер Уэстбери, это личное... Вы сами-то верите, что английский аристократ, реальный кандидат в министры финансов, обсуждал с женой план убийства?!
- Речь не о том, во что я верю, - Уэстбери принял терпеливо-вразумляющий тон. - Верить можно в Иисуса Христа, я предпочитаю знать.
После минуты растерянности, о которой она явно сожалела, Антония вновь обрела уверенность в себе.
- Ну, так от меня вы не узнаете.
Спросите лорда Фитуроя, и посмотрим, как ему понравится вмешательство в его частную жизнь.
- Кстати, о частной жизни, - Корин сделал вид, что уцепился за непроизвольно возникшую ассоциацию. - Пожалуйста, расскажите нам об Огдене Лэддери...
И Корин, и Уэстбери заметили, как Антония побледнела, зрачки ее сузились.
- Мне решительно нечего сообщить о графе Лэддери, - отрезала она. - Мы мало знакомы.
- Да? - Корин нащупал брешь в обороне и без промедления атаковал главными силами. - А мне-то казалось, с памятью у вас все в порядке. Венеция, площадь святого Марка, отель "Даниэле"...
Глядя на лицо Антонии, Корин вспомнил песню группы "Прокол Харум" под названием "Еще бледнее бледного" - вот так сейчас выглядела леди Фитурой. Она отвернулась к огню, скрываясь от перекрестного обстрела пристальных взглядов.
- Так вот зачем вы пришли на самом деле, - прошептала она. - Это... подло.
- Нет, леди Фитурой, - возразил Корин. - Мы хотим поймать убийцу, только и всего. А для этого нам нужно выяснить как можно больше о гостях Везенхалле, в частности, о графе Лэддери.
Вы были его...
- Не произносите убогих слов, более приличествующих толпе, - быстро перебила Антония. Теперь ее лицо, напротив, пылало едва ли не ярче пламени в камине. - Мы были близки, да... Долго... Все в прошлом... Но мои воспоминания полны тепла и благодарности, понимаете вы это?!
- Конечно, - успокоил ее Корин. - Мы не намерены реанимировать призраки и тем паче предавать гласности ваш угасший роман. Признаюсь, что одной из наших версий было убийство Уинвуда графом Лэддери из-за ревности, потому что Рамона...
Он осекся. Антония смотрела на него в упор, в ее глазах заплясали не то отблески огня, не то искорки неожиданного смеха. И она действительно рассмеялась - искренне и открыто.
- Огден? - выдохнула она. - Огден убил Уинвуда из-за Рамоны? Вы серьезно так думаете?
- Мы рассматриваем разные версии, - раздраженно произнес Корин. - Вы знаете графа Лэддери, а мы - нет, так помогите нам!
- Придется, иначе вскоре вы самих себя заподозрите... Передайте мне бокал с коктейлем, вон там на столе... Благодарю... - Антония опустошила бокал двумя большими глотками и поставила на каминную полку. - Слушайте. Граф Огден Лэддери - не тот, кого вы ищете. Не стану утверждать, что он не способен на убийство - наверное, при определенных обстоятельствах каждый из нас способен.
Но он относился к Рамоне как к декоративному украшению, она занимала в его жизни место более значительное, чем чиппендейловский стул, но менее значительное, чем бюро эпохи Людовика XIV. Так было во времена нашего романа, и я не вижу, по какой причине это могло бы измениться теперь. Не угодно ли по рюмке "Гленливета", джентльмены?
29
Не торопясь, Корин и Уэстбери шагали по коридору к комнате Берковского.
Англичанин рассуждал вслух:
- Ее защита Лэддери ничего не стоит, Корин. Она все еще влюблена в него и вполне способна солгать.
- Вы загипнотизированы словами леди Фитурой, Джон, - Корин жестом изобразил эстрадного гипнотизера. - Отвлекитесь от них и взгляните на ситуацию непредвзято. Сам факт романа графа Лэддери с Антонией свидетельствует, что он не слишком ценил Рамону. А если мы рассмотрим в качестве убийцы саму Антонию, натолкнемся на вопиющее противоречие. Отводя подозрения от Лэддери, она сужает круг подозреваемых и тем подставляет себя...
Корин остановился перед дверью Берковского и постучал. Отклика не последовало.
- Где же наш банкир? - риторически вопросил Уэстбери и получил в ответ пожатие плеч.
Берковского обнаружили в бильярдной, где он в одиночестве уныло гонял шары по зеленому полю стола. На вошедших он посмотрел мельком и вновь принялся примерять кий к какому-то хитрому трюковому удару.
- Мистер Берковский! - окликнул его Корин.
Банкир с неохотой отложил кий.
- Вы ко мне, господа? А я-то думал в простоте душевной, что мы обо всем поговорили...
- Открылись новые обстоятельства, касающиеся доклада Уинвуда, - пояснил Корин, усаживаясь на стул у стены и закуривая. - Теперь нам точно известно, что это за доклад.
- О господи, - простонал банкир.
- А также известно, - беспощадно дожимал Корин, - что выступление Уинвуда с этим докладом перед сенатской комиссией представляло угрозу для вас.
Смертельную угрозу, Берковский. Перед вами стояла проблема Гамлета - быть или не быть. Либо вы, либо Уинвуд, только так. Вдвоем в подлунном мире вам было бы тесновато. Улавливаете, куда я клоню? Это чрезвычайно весомый мотив для убийства, да, сэр.
Берковский опустился в кресло, налил рюмку водки "Смирнофф", залпом проглотил. Он молчал, молчали и Корин с Уэстбери. Наконец банкир тяжело встал.
- Идемте.
В своей комнате, куда Берковский привел Уэстбери и Корина, банкир открыл шкаф и вытащил стоящий у задней стенки небольшой чемодан. Подцепив никелированные замки, он поднял крышку, долго выкладывал из чемодана на кровать дорожный скарб, а со дна достал кожаную папу и с видом приговоренного перед казнью швырнул ее на стол.
- Черновики доклада Уинвуда, господа.
Полюбовавшись произведенным эффектом, он добавил:
- Уинвуд привез их с собой, чтобы поработать с ними здесь. Теперь они у меня.
Уэстбери потянулся было к папке, но не стал притрагиваться к ней и спросил:
- Вы убили Уинвуда и похитили доклад?
- О нет, - горько улыбнулся Берковский. - Уинвуд сам отдал его мне. Он отказался от доклада.
- Но почему?!
- Сейчас. - Берковский распечатал пачку "Питера Стивесанта". - Выпить хочется, а нечего. Вернуться разве за водкой в бильярдную? - Он махнул рукой. - Да ладно, Бог с ней. Так вот, господа, вам удалось чертовски грамотно определить суть моей проблемы - гамлетовской, как выразился мистер Торникрофт. Доклад Уинвуда означал для меня гибель. Я думал об этом постоянно и по пути сюда, и здесь. Мне предстояло найти выход из безвыходного положения... Или погибнуть. И я нашел выход, господа, - его взгляд на секунду засветился торжеством и тут же снова погас. - Я нашел крохотную брешь в несокрушимой стене, это было гениально... Я вообразил, что доклад Уинвуда - одинокий верблюд в пустыне. Он хорошо виден отовсюду, и его не спрячешь. Вы сумели бы спрятать верблюда в пустыне?
- Разве что закопать в песок, - сымпровизировал Уэстбери.
- Да, но для этого надо убить верблюда! - Берковский увлекся собственным рассказом, он походил на ученого, взволнованно повествующего о сделанном открытии. - Мне же требовалось спрятать живого верблюда - позже вы поймете почему. У меня инженерное образование, господа, меня учили творчески, нестандартно подходить к решению технических задач. Спрятать одинокого верблюда в пустыне невозможно, это ясно.
Но я продолжал аналогию, и... А если действовать противоположным образом?
Пусть в пустыне окажется сотня верблюдов, тысяча верблюдов? Кто тогда различит среди них того, первого?
- О чем-то похожем я читал у Честертона, - заметил Уэстбери. - Там офицер, чтобы скрыть совершенное им убийство, повел свой отряд на бессмысленный штурм и спрятал труп среди десятков других.
- Да, в этом роде, - согласился Берковский. - Но вернемся к тому, что я сделал. Я пришел к Уинвуду и предложил ему ошеломляющую информацию о деятельности русской мафии в Америке, во много раз превосходящей по убойной силе ту, которую он собирался использовать в докладе, но... Не имеющую касательства к шантажировавшей меня группировке! Разве не блестящий ход? В выигрыше остаются все. Уинвуд выступает с великолепным докладом и укрепляет свою репутацию в ЦРУ. Угрожавшие мне люди в России могут быть довольны, я выполнил их требования. Другие же мафиозные кланы, подставленные мной под удар, не в состоянии заподозрить меня, об этом я позаботился... Мой банк и я, сотрудничество с Уинвудом, горизонты и перспективы - все спасено...
Он внезапно выдохся, как проколотая камера футбольного мяча. Глаза его потускнели, он сел на кровать и безразлично уставился в окно.
- Это только ваши слова, Берковский, - сказал Уэстбери. - Где доказательства?
- Будут и доказательства. - Банкир полез во внутренний карман пиджака. - Первое - вещественное. - Он протянул Уэстбери сложенный лист бумаги. - Это подписанное мной и Уинвудом соглашение о том, что он отказывается от запланированного доклада в обмен на новую информацию. Почерк Уинвуда, его подпись - все это нетрудно проверить. Второе доказательство - логическое. Смерть Уинвуда не только невыгодна мне, она снова ставит меня в крайне трудное положение. О предстоящем докладе знал не он один, а эти черновики - наверняка не единственное, что осталось. ЦРУ перероет личные архивы Уинвуда, залезет в его компьютеры, и проклятый доклад может...
Да что там может - наверняка всплывет опять, и уж тут я бессилен... Я не смогу закопать мертвого верблюда в песок.
В комнате стало так тихо, что эта тишина легла на плечи всех троих осязаемым грузом. Молчание нарушил Корин:
- Вопросов больше нет, мистер Берковский.
30
К вечеру погода испортилась. Солнце, подтопившее свежевыпавший снег, скрылось за тучами, подул резкий порывистый ветер с горных вершин, похолодало.
Ноздреватые холмики начавшего было таять снега замерзли, превратившись в твердые, как камень, миниатюрные торосы.
Если бы убийство Уинвуда произошло сейчас, никому не удалось бы установить по следам, проникал ли в замок посторонний. На схваченной морозом земле не могло остаться никаких следов.
Это обстоятельство машинально отметил Корин, вышедший на крыльцо подышать свежим воздухом. Мрачная обстановка Везенхалле, усугубляемая носящимися под сводчатыми потолками фимиамами преступления, действовала на него угнетающе. Он накинул плащ, отворил нарезную дверь и всей грудью вдохнул колющий холод, приносящий облегчение и видимость покоя.
По-человечески Корину было жаль Берковского. Банкир и впрямь проявил лучшие качества воли и разума, справляясь с труднейшей проблемой, а теперь для него все начинается сначала. В то же время Корин был далек от того, чтобы забивать себе голову сложностями российского финансиста. Берковский вывернулся однажды, вывернется и еще раз.
"А ведь сегодня Рождество, - подумал Корин, глядя в угрюмые небеса. - Рождество, но вряд ли кто-то вспоминает об этом..."
Корин спустился по обледеневшим ступенькам, сунул мерзнущие руки в карманы плаща и неторопливо побрел по аллее к стоянке автомашин. Корпуса роскошных лимузинов были припорошены подтаявшим и застывшим снегом, отчего машины казались бородатыми механическими Санта-Клаусами. Корин смотрел на них рассеянно, без единой мысли в голове.
За спиной Корина послышались торопливые шаги, он обернулся. К нему спешила экономка, Франческа Лионна, в желтом свитере и распахнутом пальто.
- Мистер Торникрофт!
- Да?
Франческа подошла ближе, остановилась. Порыв ветра растрепал ее распущенные волосы.
- Мистер Торникрофт, я хотела поговорить с вами.
- О чем? - довольно равнодушно спросил Корин.
- Рассказать вам... Это может оказаться важным! Я все время собиралась рассказать вам или мистеру Уэстбери, но вы были заняты...
- Что ж, отлично, мисс Лионна...
- Миссис!
- Извините, - улыбнулся Корин. - Но не вернуться ли нам в замок? Мистера Уэстбери тоже, наверное, заинтересует ваш рассказ.
Экономка заколебалась.
- Да... Но только вам и ему! Больше никто не должен слышать.
- Обещаю, - сказал Корин. - Это настолько серьезно?
- Не знаю, мистер Торникрофт. Может, и пустяк какой-нибудь, а может...
Вы уж сами судите.
- Хорошо, идемте...
Они зашагали по аллее к замку. По дороге Корин осведомился:
- Вы постоянно служите в Везенхалле, миссис Лионна?
- Нет, сэр. Меня наняли только для обслуживания рождественских каникул...
- Вы итальянка?
- По рождению. Когда я была еще ребенком, моя семья переехала в Германию, потом я работала во Франции, Англии... У меня хорошая память, я легко усваиваю языки.
- Почему вы согласились на эту временную работу в Везенхалле, Франческа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25