Вы работаете, а постоянные слуги замка празднуют Рождество со своими семьями ..
- Много платят, сэр, - лаконично пояснила Франческа.
Они нашли Уэстбери в его комнате, где он сидел за столом и что-то чертил на листе бумаги. Корин предположил, что это графические схемы их гипотез, но, заглянув через плечо англичанина, увидел только бессмысленные каракули.
- Нет никакой возможности оторвать лорда Фитуроя от бриджа, - пожаловался Уэстбери, оборачиваясь. - Сдается мне, что он... О, да вы не один.
- Миссис Лионна хочет побеседовать с нами, - Корин подвел Франческу к креслу. - Садитесь, миссис Лионна. Мы слушаем вас.
- Не выпьете ли рюмочку виски? - любезно предложил Уэстбери.
- Спасибо, сэр, я совсем не пью...
- Ну, тогда говорите.
- Может, я только зря вам мешаю...
- Говорите, - мягко повторил Уэстбери. - А мы выслушаем и решим: зря или не зря. В любом случае вы поступили правильно, придя к нам.
Экономка заметно приободрилась.
- Это было вчера утром, двадцать четвертого, - начала она. - Точного времени не помню, но я как раз приготовила скаллопини для господ Торникрофта, Лэддери и Эстерхэйзи, и Джон... Дворецкий... Понес их наверх. А я вспомнила, что надо прибраться в курительной... Если там никого нет... Я туда целые сутки не заглядывала. Когда я подошла к двери, увидела, что она... Не приоткрыта, нет, но притворена неплотно, так что оставалась узенькая щель, и я услышала голоса, два голоса. Конечно, мне надо было сразу уйти, но... Словно какая-то сила остановила меня у двери.
Благословенная сила, подумал Корин.
Сколько тайн респектабельных домов обязаны своим раскрытием любопытству слуг!
- Я затаила дыхание и приблизилась к щели, - продолжала Франческа с очевидным смущением. - В курительной были лорд Фитурой и мистер Уинвуд, я подслушала их разговор...
- И вы можете вспомнить его детально? - спросил Уэстбери.
- Детально? Ну, более или менее.
Я уже говорила мистеру Торникрофту, что у меня хорошая память - это от природы. Бывает, посмотрим с мужем какойнибудь фильм, а через неделю...
- Да, да, - Корин решил, что самое время перекрыть кран посторонних воспоминаний Франчески о ее жизни и деятельности, не то хлынет широкий поток и будет поздно. - Вернемся к беседе лорда Фитуроя с мистером Уинвудом.
- Что? - Франческа взглянула на Корина так, будто ее спросили, не пила ли она недавно чай с премьер-министром Мозамбика. - А, ну да. Сначала лорд Фитурой говорил о назначении на какой-то пост и упоминал фамилию Кэмерон. Тут я не очень поняла, но, помоему, лорд Фитурой этого Кэмерона за что-то ругал, а мистер Уинвуд, наоборот, хвалил. Потом лорд Фитурой вроде бы рассердился. Дальше я отлично запомнила - они стали говорить громче, и я слышала каждое слово. Лорд Фитурой сказал, что Кэмерон втайне от США поддерживает антиамериканскую политику немецких и французских банков в проекте Пан-Европы... Убейте, не пойму, что это значит, но он так и сказал. Тогда мистер Уинвуд как будто растерялся и попросил это доказать, а лорд Фитурой пообещал ему какой-то отчет Каллагэна... Или Гарримэна... - Франческа умолкла, как радиоприемник с истощившимися батарейками.
- Но не Кэмерона? - Уэстбери пытался столкнуть ее с мертвой точки.
- Нет, нет.
- Да Бог с ним, с отчетом, - сказал Корин. - Что было дальше?
Франческа оживилась.
- Лорд Фитурой спросил мистера Уинвуда, станет ли тот сторонником его, лорда Фитуроя, кандидатуры, если отчет неопровержимо докажет... Как же он сказал...
А, двойную игру Кэмерона. Мистер Уинвуд ответил, что в таком случае у него не останется иного выхода, но он сожалеет... - Франческа снова запнулась.
- Сожалеет. О чем? - вторично подтолкнул ее Уэстбери.
- А вот этого я не знаю, сэр, - экономка развела руками. - Тут лорд Фитурой направился к двери - он все время расхаживал по комнате. Я испугалась, что меня застукают, и убежала... Но только, пожалуйста, никому, сэр... Если станет известно, что я подслушала разговор господ да еще разболтала, мне больше никогда не получить работы в приличном доме.
- Обещаю, - торжественно провозгласил Уэстбери.
- А мистер Торникрофт?
- Конечно, Франческа, - с теплыми интонациями отозвался Корин.
- Тогда... Я могу идти?
- Да, спасибо вам...
Беспрерывно оглядываясь, Франческа ушла. Корин ворчливо обратился к Уэстбери:
- Что еще за отчет Каллагэна или Гарримэна?
- Кажется, я догадываюсь... Лорд Фитурой имел в виду так называемый отчет Кавершэма - ежегодный экономический дайджест секретной службы правительства. Печатается только три экземпляра - для канцелярии премьера, министерства юстиции и верховного суда.
- Очевидно, это совершенно секретный документ? - предположил Корин.
- Настолько, что даже мы в нашем ведомстве много дали бы за то, чтобы его полистать, - подтвердил Уэстбери.
- Откуда же у лорда Фитуроя доступ к нему?
- Не знаю, но тут есть чем заняться по возвращении в Англию... Вот вам и "единственный выход" леди Антонии, Корин! Она говорила о способе заставить Уинвуда поддержать кандидатуру лорда Фитуроя на пост министра финансов, а именно: ознакомить его с отчетом Кавершэма, доказывающим закулисную антиамериканскую возню Валентайна Кэмерона. Вооруженный данными отчета, Уинвуд уже ничем не рисковал перед ЦРУ: он принимал сторону проамерикански настроенного Фитуроя против двуличного Кэмерона.
- Но разве лорд Фигурой не совершал государственного преступления, передавая сотруднику ЦРУ секретные документы британского правительства?
- Да, - кивнул Уэстбери. - Я уже говорил и повторяю: в Англии мы им займемся. А сейчас для нас важно, что ни он, ни леди Антония не убивали Эммета Уинвуда...
- Получается, что его никто не убивал, - усмехнулся Корин. - Как-то он сам себя убил, и письмо само собой написалось. Знаете, в русской литературе существует такой пассаж об унтер-офицерской вдове, которая сама себя высекла... - он оставил язвительный тон и добавил: - Где-то мы промахнулись, Джон.
Может быть, недостаточно разработали версию, связанную с графом Лэддери.
Личных мотивов у него не было, а другие?
Политика, деньги?
Уэстбери отрицательно качнул головой.
- Персона Лэддери основательно исследована нашей службой. Его пути не пересекались с путями Уинвуда ни в каких аспектах, кроме частной жизни. Более того, с Уинвудом были связаны его планы и надежды, с этим он ехал сюда...
- Тьфу! - в сердцах плюнул Корин. - Джон, я начинаю подозревать, что это я убил Уинвуда.
- Увы, не получается, - улыбнулся Уэстбери. - Не получается даже в том случае, если вы и впрямь русский агент.
Да, вы могли бы убить Уинвуда, как-то узнав о фальшивом письме и ошибочно считая его подлинным. Но тогда зачем вы вмешались в расследование и помогли мне установить невиновность всех подозреваемых? Чтобы повернуть прожекторы на себя?
Корин вздохнул.
- По той же причине и вы не убийца, Джон. Убийцы нет, а это значит, что либо мы прошляпили улики под самым носом, либо Уинвуда убил сам дьявол.
31
В восемь часов вечера все собрались в главном обеденном зале. Свечи и камин освещали громадное помещение не ярче и не тусклее, чем вчера и позавчера, но в воздухе витала зловещая тень убийства, приносящая с собой мрачную ауру траурной церемонии.
Корин немного опоздал. Перешагнув порог, он рефлекторным движением руки провел по дверной раме и щелкнул выключателем. Под потолком ослепительно вспыхнули электрические люстры.
- Мистер Торникрофт! - с укором воскликнула леди Брунгильда.
Корин сконфуженно пробормотал извинения и погасил свет.
- Это ведь бесконтрольно, как дыхание, - сказал он, садясь за стол. - Когда входишь в темную комнату, инстинктивно тянешься к выключателю.
- То, что произошло в замке, - наставительно произнесла леди Брунгильда, - отнюдь не дает вам права размагничиваться. Джентльмен всегда остается джентльменом, Торникрофт.
- Да... Принимаю и снова прошу простить меня, леди Брунгильда.
Владелица Везенхалле сменила гнев на милость.
- Вы прощены... Попробуйте форель а-ля Хемингуэй с белым вином. Это бесподобно... А вот норвежский угорь с шампиньонами в укропном соусе...
- В укропном соусе! - вдруг громко и зло передразнила Рамона Лэддери. - Черт возьми, это бесподобно! Как будто ничего не случилось, как будто в трех метрах под нами в холодильнике не лежит труп, а убийца не наслаждается форелью а-ля Хемингуэй за этим столом!
Леди Брунгильда сочла ниже своего достоинства снизойти до ответа. Около минуты молчали и остальные, потом заговорил Билл Уотрэс. Подобного заявления от него не ожидали ни Корин, ни Уэстбери.
- Господа, вероятно, вас удивит, что я скажу, но я много думал об этом...
Предполагал разное, даже подделку письма Уинвуда... Но теперь я знаю. Никакого убийства не было, а письмо настоящее.
Так как никто не возразил, Уотрэс продолжал, воодушевляясь:
- Мы все оказались под магнетическим воздействием найденного письма и вообразили, что один из нас - русский шпион или его сообщник. Сейчас я намеренно опускаю прочие варианты, ибо письмо написал Уинвуд... Но вспомните текст письма. Разве там хоть в одной строчке говорится, что шпион находится в Везенхалле? Нет, Уинвуд пишет лишь, что "получил веское подтверждение своих подозрений". Какое подтверждение - неизвестно. Оно может быть и косвенным, просто логическим заключением, на которое Уинвуда, допускаю, натолкнул невольно кто-то из нас. Другими словами, господа, я утверждаю, что письмо и смерть Уинвуда - два разрозненных факта, не связанных между собой. У Эммета Уинвуда было больное сердце, и он не рассчитал дозу тоноксила. Вот разгадка.
- Это не лишено смысла, - заметил лорд Фитурой, откладывая вилку и протягивая дворецкому пустой фужер для вина. - Хотя не так пугающе, как идея о том, что среди нас есть убийца. Но кто тогда передвинул мебель в комнате Уинвуда?
- Мебель! - фыркнул Уотрэс. - Там что, был погром? Чуть сдвинуты некоторые предметы обстановки. Без сомнения, это сделал сам Уинвуд, и не сразу, а постепенно. Когда человек живет в комнате, ему иногда что-то мешает, он переставляет вещи так, как ему видится удобнее или красивее.
Уотрэса поддержал граф Лэддери.
- По моему мнению, - заявил он, - версия мистера Уотрэса недалека от истины. В деталях он, возможно, заблуждается, но в главном прав. Я тоже не могу представить одного из нас халднокровным убийцей, каким бы ни был мотив.
- Почти из каждого человека можно сделать убийцу, - отстраненно сказала Антония, - если обстоятельства обязывают. К примеру, война.. Если бы убийство не было свойственно человеческой природе, войн вообще не было бы. Война открывает клапаны насилия, встроенные в каждом из нам.
- Какая вульгарная теория, - шепнула Корину Марианна.
- Оставим войну в покое, - пальцы Уотрэса комкали бумажную салфетку. - Коль скоро среди нас нет шпиона, отравить Уинвуда мог бы лишь безумец... Человек, страдающий тяжелым психическим недугом. А это проявилось бы еще в чем-то.
- Откуда вы знаете, что не проявится? - задал многозначительный вопрос барон Эстерхэйзи.
Корин отправил в рот очередной кусок форели и внезапно закашлялся.
- Из... вините, - выдавил он в промежутке между приступами кашля и поспешно выскочил из зала.
- Надеюсь, мистера Торникрофта не отравили, - произнесла Коретта Уинвуд таким тоном, что невозможно было понять, шутит она или говорит всерьез.
Корин отсутствовал минут пятнадцать. Никто не пошел за ним. Но разговор за столом в эти четверть часа состоял преимущественно из отрывистых нервных реплик. Невыносимо наэлектризованная атмосфера разрядилась лишь тогда, когда Корин, живой и невредимый, появился в дверях. Кое-кто из присутствующих не смог сдержать вздох облегчения.
- С вами все в порядке, Торникрофт? - осведомился Уэстбери.
- Конечно... Это рыбья кость, такое случается...
- Вы чересчур взвинчены, мистер Торникрофт, - неодобрительно молвила леди Брунгильда. - Вам нужно успокоиться, иначе в следующий раз вы подавитесь основательно.
Рамона почему-то засмеялась и тут же оборвала смех, настолько нелепо и неуместно он прозвучал.
- Постоянные разговоры об убийствах и убийцах доконают кого угодно, - она старалась оправдать свой промах.
Финал обеда (который из-за позднего времени вернее было бы называть ужином, но из всех традиций Везенхалле эта не выглядела самой странной) не ознаменовался более никакими происшествиями. Воспользовавшись тем, что дворецкий и экономка убирают со стола, Корин незаметно для остальных проскользнул в холл. Полистав тощий телефонный справочник, где указывались только номера общественных служб, он позвонил в Берн и что-то долго выяснял на плохом немецком... Потом он сделал еще один звонок, на этот раз он говорил по-английски и значительно короче. Положив трубку, Корин поднялся в комнату Уэстбери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
- Много платят, сэр, - лаконично пояснила Франческа.
Они нашли Уэстбери в его комнате, где он сидел за столом и что-то чертил на листе бумаги. Корин предположил, что это графические схемы их гипотез, но, заглянув через плечо англичанина, увидел только бессмысленные каракули.
- Нет никакой возможности оторвать лорда Фитуроя от бриджа, - пожаловался Уэстбери, оборачиваясь. - Сдается мне, что он... О, да вы не один.
- Миссис Лионна хочет побеседовать с нами, - Корин подвел Франческу к креслу. - Садитесь, миссис Лионна. Мы слушаем вас.
- Не выпьете ли рюмочку виски? - любезно предложил Уэстбери.
- Спасибо, сэр, я совсем не пью...
- Ну, тогда говорите.
- Может, я только зря вам мешаю...
- Говорите, - мягко повторил Уэстбери. - А мы выслушаем и решим: зря или не зря. В любом случае вы поступили правильно, придя к нам.
Экономка заметно приободрилась.
- Это было вчера утром, двадцать четвертого, - начала она. - Точного времени не помню, но я как раз приготовила скаллопини для господ Торникрофта, Лэддери и Эстерхэйзи, и Джон... Дворецкий... Понес их наверх. А я вспомнила, что надо прибраться в курительной... Если там никого нет... Я туда целые сутки не заглядывала. Когда я подошла к двери, увидела, что она... Не приоткрыта, нет, но притворена неплотно, так что оставалась узенькая щель, и я услышала голоса, два голоса. Конечно, мне надо было сразу уйти, но... Словно какая-то сила остановила меня у двери.
Благословенная сила, подумал Корин.
Сколько тайн респектабельных домов обязаны своим раскрытием любопытству слуг!
- Я затаила дыхание и приблизилась к щели, - продолжала Франческа с очевидным смущением. - В курительной были лорд Фитурой и мистер Уинвуд, я подслушала их разговор...
- И вы можете вспомнить его детально? - спросил Уэстбери.
- Детально? Ну, более или менее.
Я уже говорила мистеру Торникрофту, что у меня хорошая память - это от природы. Бывает, посмотрим с мужем какойнибудь фильм, а через неделю...
- Да, да, - Корин решил, что самое время перекрыть кран посторонних воспоминаний Франчески о ее жизни и деятельности, не то хлынет широкий поток и будет поздно. - Вернемся к беседе лорда Фитуроя с мистером Уинвудом.
- Что? - Франческа взглянула на Корина так, будто ее спросили, не пила ли она недавно чай с премьер-министром Мозамбика. - А, ну да. Сначала лорд Фитурой говорил о назначении на какой-то пост и упоминал фамилию Кэмерон. Тут я не очень поняла, но, помоему, лорд Фитурой этого Кэмерона за что-то ругал, а мистер Уинвуд, наоборот, хвалил. Потом лорд Фитурой вроде бы рассердился. Дальше я отлично запомнила - они стали говорить громче, и я слышала каждое слово. Лорд Фитурой сказал, что Кэмерон втайне от США поддерживает антиамериканскую политику немецких и французских банков в проекте Пан-Европы... Убейте, не пойму, что это значит, но он так и сказал. Тогда мистер Уинвуд как будто растерялся и попросил это доказать, а лорд Фитурой пообещал ему какой-то отчет Каллагэна... Или Гарримэна... - Франческа умолкла, как радиоприемник с истощившимися батарейками.
- Но не Кэмерона? - Уэстбери пытался столкнуть ее с мертвой точки.
- Нет, нет.
- Да Бог с ним, с отчетом, - сказал Корин. - Что было дальше?
Франческа оживилась.
- Лорд Фитурой спросил мистера Уинвуда, станет ли тот сторонником его, лорда Фитуроя, кандидатуры, если отчет неопровержимо докажет... Как же он сказал...
А, двойную игру Кэмерона. Мистер Уинвуд ответил, что в таком случае у него не останется иного выхода, но он сожалеет... - Франческа снова запнулась.
- Сожалеет. О чем? - вторично подтолкнул ее Уэстбери.
- А вот этого я не знаю, сэр, - экономка развела руками. - Тут лорд Фитурой направился к двери - он все время расхаживал по комнате. Я испугалась, что меня застукают, и убежала... Но только, пожалуйста, никому, сэр... Если станет известно, что я подслушала разговор господ да еще разболтала, мне больше никогда не получить работы в приличном доме.
- Обещаю, - торжественно провозгласил Уэстбери.
- А мистер Торникрофт?
- Конечно, Франческа, - с теплыми интонациями отозвался Корин.
- Тогда... Я могу идти?
- Да, спасибо вам...
Беспрерывно оглядываясь, Франческа ушла. Корин ворчливо обратился к Уэстбери:
- Что еще за отчет Каллагэна или Гарримэна?
- Кажется, я догадываюсь... Лорд Фитурой имел в виду так называемый отчет Кавершэма - ежегодный экономический дайджест секретной службы правительства. Печатается только три экземпляра - для канцелярии премьера, министерства юстиции и верховного суда.
- Очевидно, это совершенно секретный документ? - предположил Корин.
- Настолько, что даже мы в нашем ведомстве много дали бы за то, чтобы его полистать, - подтвердил Уэстбери.
- Откуда же у лорда Фитуроя доступ к нему?
- Не знаю, но тут есть чем заняться по возвращении в Англию... Вот вам и "единственный выход" леди Антонии, Корин! Она говорила о способе заставить Уинвуда поддержать кандидатуру лорда Фитуроя на пост министра финансов, а именно: ознакомить его с отчетом Кавершэма, доказывающим закулисную антиамериканскую возню Валентайна Кэмерона. Вооруженный данными отчета, Уинвуд уже ничем не рисковал перед ЦРУ: он принимал сторону проамерикански настроенного Фитуроя против двуличного Кэмерона.
- Но разве лорд Фигурой не совершал государственного преступления, передавая сотруднику ЦРУ секретные документы британского правительства?
- Да, - кивнул Уэстбери. - Я уже говорил и повторяю: в Англии мы им займемся. А сейчас для нас важно, что ни он, ни леди Антония не убивали Эммета Уинвуда...
- Получается, что его никто не убивал, - усмехнулся Корин. - Как-то он сам себя убил, и письмо само собой написалось. Знаете, в русской литературе существует такой пассаж об унтер-офицерской вдове, которая сама себя высекла... - он оставил язвительный тон и добавил: - Где-то мы промахнулись, Джон.
Может быть, недостаточно разработали версию, связанную с графом Лэддери.
Личных мотивов у него не было, а другие?
Политика, деньги?
Уэстбери отрицательно качнул головой.
- Персона Лэддери основательно исследована нашей службой. Его пути не пересекались с путями Уинвуда ни в каких аспектах, кроме частной жизни. Более того, с Уинвудом были связаны его планы и надежды, с этим он ехал сюда...
- Тьфу! - в сердцах плюнул Корин. - Джон, я начинаю подозревать, что это я убил Уинвуда.
- Увы, не получается, - улыбнулся Уэстбери. - Не получается даже в том случае, если вы и впрямь русский агент.
Да, вы могли бы убить Уинвуда, как-то узнав о фальшивом письме и ошибочно считая его подлинным. Но тогда зачем вы вмешались в расследование и помогли мне установить невиновность всех подозреваемых? Чтобы повернуть прожекторы на себя?
Корин вздохнул.
- По той же причине и вы не убийца, Джон. Убийцы нет, а это значит, что либо мы прошляпили улики под самым носом, либо Уинвуда убил сам дьявол.
31
В восемь часов вечера все собрались в главном обеденном зале. Свечи и камин освещали громадное помещение не ярче и не тусклее, чем вчера и позавчера, но в воздухе витала зловещая тень убийства, приносящая с собой мрачную ауру траурной церемонии.
Корин немного опоздал. Перешагнув порог, он рефлекторным движением руки провел по дверной раме и щелкнул выключателем. Под потолком ослепительно вспыхнули электрические люстры.
- Мистер Торникрофт! - с укором воскликнула леди Брунгильда.
Корин сконфуженно пробормотал извинения и погасил свет.
- Это ведь бесконтрольно, как дыхание, - сказал он, садясь за стол. - Когда входишь в темную комнату, инстинктивно тянешься к выключателю.
- То, что произошло в замке, - наставительно произнесла леди Брунгильда, - отнюдь не дает вам права размагничиваться. Джентльмен всегда остается джентльменом, Торникрофт.
- Да... Принимаю и снова прошу простить меня, леди Брунгильда.
Владелица Везенхалле сменила гнев на милость.
- Вы прощены... Попробуйте форель а-ля Хемингуэй с белым вином. Это бесподобно... А вот норвежский угорь с шампиньонами в укропном соусе...
- В укропном соусе! - вдруг громко и зло передразнила Рамона Лэддери. - Черт возьми, это бесподобно! Как будто ничего не случилось, как будто в трех метрах под нами в холодильнике не лежит труп, а убийца не наслаждается форелью а-ля Хемингуэй за этим столом!
Леди Брунгильда сочла ниже своего достоинства снизойти до ответа. Около минуты молчали и остальные, потом заговорил Билл Уотрэс. Подобного заявления от него не ожидали ни Корин, ни Уэстбери.
- Господа, вероятно, вас удивит, что я скажу, но я много думал об этом...
Предполагал разное, даже подделку письма Уинвуда... Но теперь я знаю. Никакого убийства не было, а письмо настоящее.
Так как никто не возразил, Уотрэс продолжал, воодушевляясь:
- Мы все оказались под магнетическим воздействием найденного письма и вообразили, что один из нас - русский шпион или его сообщник. Сейчас я намеренно опускаю прочие варианты, ибо письмо написал Уинвуд... Но вспомните текст письма. Разве там хоть в одной строчке говорится, что шпион находится в Везенхалле? Нет, Уинвуд пишет лишь, что "получил веское подтверждение своих подозрений". Какое подтверждение - неизвестно. Оно может быть и косвенным, просто логическим заключением, на которое Уинвуда, допускаю, натолкнул невольно кто-то из нас. Другими словами, господа, я утверждаю, что письмо и смерть Уинвуда - два разрозненных факта, не связанных между собой. У Эммета Уинвуда было больное сердце, и он не рассчитал дозу тоноксила. Вот разгадка.
- Это не лишено смысла, - заметил лорд Фитурой, откладывая вилку и протягивая дворецкому пустой фужер для вина. - Хотя не так пугающе, как идея о том, что среди нас есть убийца. Но кто тогда передвинул мебель в комнате Уинвуда?
- Мебель! - фыркнул Уотрэс. - Там что, был погром? Чуть сдвинуты некоторые предметы обстановки. Без сомнения, это сделал сам Уинвуд, и не сразу, а постепенно. Когда человек живет в комнате, ему иногда что-то мешает, он переставляет вещи так, как ему видится удобнее или красивее.
Уотрэса поддержал граф Лэддери.
- По моему мнению, - заявил он, - версия мистера Уотрэса недалека от истины. В деталях он, возможно, заблуждается, но в главном прав. Я тоже не могу представить одного из нас халднокровным убийцей, каким бы ни был мотив.
- Почти из каждого человека можно сделать убийцу, - отстраненно сказала Антония, - если обстоятельства обязывают. К примеру, война.. Если бы убийство не было свойственно человеческой природе, войн вообще не было бы. Война открывает клапаны насилия, встроенные в каждом из нам.
- Какая вульгарная теория, - шепнула Корину Марианна.
- Оставим войну в покое, - пальцы Уотрэса комкали бумажную салфетку. - Коль скоро среди нас нет шпиона, отравить Уинвуда мог бы лишь безумец... Человек, страдающий тяжелым психическим недугом. А это проявилось бы еще в чем-то.
- Откуда вы знаете, что не проявится? - задал многозначительный вопрос барон Эстерхэйзи.
Корин отправил в рот очередной кусок форели и внезапно закашлялся.
- Из... вините, - выдавил он в промежутке между приступами кашля и поспешно выскочил из зала.
- Надеюсь, мистера Торникрофта не отравили, - произнесла Коретта Уинвуд таким тоном, что невозможно было понять, шутит она или говорит всерьез.
Корин отсутствовал минут пятнадцать. Никто не пошел за ним. Но разговор за столом в эти четверть часа состоял преимущественно из отрывистых нервных реплик. Невыносимо наэлектризованная атмосфера разрядилась лишь тогда, когда Корин, живой и невредимый, появился в дверях. Кое-кто из присутствующих не смог сдержать вздох облегчения.
- С вами все в порядке, Торникрофт? - осведомился Уэстбери.
- Конечно... Это рыбья кость, такое случается...
- Вы чересчур взвинчены, мистер Торникрофт, - неодобрительно молвила леди Брунгильда. - Вам нужно успокоиться, иначе в следующий раз вы подавитесь основательно.
Рамона почему-то засмеялась и тут же оборвала смех, настолько нелепо и неуместно он прозвучал.
- Постоянные разговоры об убийствах и убийцах доконают кого угодно, - она старалась оправдать свой промах.
Финал обеда (который из-за позднего времени вернее было бы называть ужином, но из всех традиций Везенхалле эта не выглядела самой странной) не ознаменовался более никакими происшествиями. Воспользовавшись тем, что дворецкий и экономка убирают со стола, Корин незаметно для остальных проскользнул в холл. Полистав тощий телефонный справочник, где указывались только номера общественных служб, он позвонил в Берн и что-то долго выяснял на плохом немецком... Потом он сделал еще один звонок, на этот раз он говорил по-английски и значительно короче. Положив трубку, Корин поднялся в комнату Уэстбери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25