Такие же Хаган видел на Локи да и в других местах. Их называли “входами в туннель”, хотя никакого туннеля в сущности не было, под ним понимали нечто вроде сети ПДП, образующих “подземные шоссе”. Через эти амбразуры ксенофобы появлялись и исчезали, сами же “шоссе” представляли собой смягчённую скальную породу, поддающуюся воздействию мощных магнитных полей.
- Лейтенант, вы должны помочь ей!
Хаган в ответ выругался. Криком делу не поможешь, хотя парень отчасти и прав. На всякий случай Вик поднял правую руку своего “Скаута”, приводя в действие систему наведения своей автоматической пушки.
Самое кошмарное в этой ситуации заключалось в том, что никто не знал, жива Катя или мертва. Вик только что видел, как чудовище проглотило её целиком... но он также видел ВИР-записи первого контакта на Алия B-V, где подобное случилось с Дэвом Камероном, которого почти полностью поглотила масса клеток, покрывающих стены подземной пещеры. Может, Катя всё же жива внутри этого монстра, но если так, то её похитили. Стоит только “кобре” достичь входа в туннель, и всё... тогда уже ничего не сделаешь.
Нахмурившись, он навёл пушку перед извивающейся, бесформенной змеей и выпустил длинную очередь разрывными. “Циклон” простучал три раза, тяжёлые та-та-та качнули страйдер назад. Цепочка разрывов пересекла траекторию движения “кобры”, вздыбила землю и осыпала ползущее чудовище шрапнелью и осколками скалы.
Ксеномашина полностью проигнорировала предупреждение и преодолела взрытый участок с почти комической быстротой. Хаган снова прицелился, на этот раз взяв в качестве мишени сплющённый капюшон. Катя исчезла в распухшем “животе” и ещё должна быть там. Может быть, ему удастся убить это порождение ужаса, срезав голову, потом освободить Катю, прежде чем чудовище раздавит или задушит её.
Он выстрелил ещё раз, пушка рявкнула, “Скаут” качнуло отдачей. Через увеличивающую оптику Вик видел, как в сотне метров от него снаряды врезались в шею “кобры” как раз за приподнятым дрожащим капюшоном , видел, как они взорвались внутри, вырывая куски чёрно-серой массы и оставляя на теле ксенофоба огромные зияющие раны.
Липински, принявший на себя управление “Призраком”, внёс свою лепту, выпустив вслед за Хаганом смертельный заряд из 100-мегаваттного лазера. Голова “кобры”, казалось, внезапно сморщилась и упала, буквально оторванная от тела.
Но машина ксенофобов не остановилась, наоборот, она поползла ещё быстрее, чем прежде. Хаган видел, что форма её при этом меняется. Распухшая задняя часть выравнивалась, шипы и щупальца реабсорбировались в остальную массу тела. То место, где только что была голова, округлилось, рваные края раны сгладились, и Хаган с болью и отчаянием понял, что ошибся - мозг этого существа находился не там, аналогия с земными животными подвела его. Он знал об этом, но надо же было что-то делать. Оторванная “голова”, лежавшая на голой земле, уже начала распадаться на смертоносные “гаммы”, остальная же часть “кобры” продолжала бегство к туннелю. Теперь до неё было не менее 500 метров.
Липински ещё раз выстрелил из лазера, задев бок машины ксенофобов.
- Чёрт побери, прекратить огонь! - рявкнул Хаган.
- Но... но...
- Слушай, малыш, - сказал лейтенант, и в тот же миг почувствовал, что злость, ужас, надежда внезапно ушли, мысли прояснились, и осталось только ощущение страшной усталости и пустоты. - Если она умерла, то мы ни черта не сделаем. Если же жива, то можем убить её. Вот так.
Он не стал добавлять, что, возможно, Катя жива и хочет умереть, потому что там, внутри ксена, у неё нет ни малейшего шанса на спасение. Маска и запас воздуха позволят протянуть пару часов, если чудовище... не переварит её до этого срока.
ИИ страйдера распознал симптомы глубокого психологического шока, парализовавшего мозг и тело Хагана. Если бы Вик владел сейчас собой, его бы вырвало. Поэтому ИИ принял решение вмешаться. Он прервал серию импульсов, поступающих с З-разъёма, грозивших опрокинуть уорстрайдер, лишённый координации и управления. Дело ограничилось тем, что RLN-90 споткнулся, замер, его рука с автоматической пушкой беспомощно дёрнулась взад-вперёд, как будто не знала, что делать дальше, и повисла.
Между тем “кобра” достигла входа в туннель, просунулась в него и мягко, по-змеиному, скользнула в тёмную амбразуру.
Катя была уверена, что сходит с ума. Когда масса ксенофоба окутала её, погружая в удушающую тьму, из глубин сознания поднялась старая, забытая клаустрофобия, тот призрак, который она считала умершим. Теперь этот демон проснулся, злой и голодный, он волной пронесся по осколкам её расщепленного ужасом сознания.
Она не могла двигаться, не могла видеть, слышать, говорить. Глаза её были широко открыты, но окутавшая Катю тьма не позволяла рассмотреть ничего. Такого она ещё не испытывала. Даже тогда, давным-давно, когда из-за поломки оборудования она очнулась в капсуле звездолёта, одна и без связи, что чуть было не свело её с ума. Катя чувствовала, как сжимает её тело - тела? - похититель. Там, где это тело касалось одежды, маски или комеля, ощущалось только давление. Там же, где оно дотрагивалось до её обнажённой кожи, она воспринимала его как что-то влажное, слегка липкое и прохладное, вызывавшее ассоциацию с густой грязью или тиной. Ей казалось, что она тонет, что её хоронят заживо. Все прошлые кошмары обретали теперь форму, плоть и содержание.
Горло пересохло: наверное, она кричала, но не помнила об этом. Какое-то время ей казалось, что сейчас ее вырвет - в маске это означало бы верную смерть, - но зажмурившись, сжав кулаки и закусив до боли губу, Катя затолкала тошноту назад, справилась с навалившимся на грудь и грозившим задушить её ужасом.
Как это ни странно, но когда к ней вернулась способность думать, она ощутила спокойствие, как будто чье-то присутствие в её мозге придало ему равновесие. Это чужое присутствие выражало себя не в словах, а скорее во впечатлениях.
... любопытство...
... страх - боль - стремление воссоединиться...
... удивление...
Итак, она жива, ксен не убил её. Двигаться невозможно, переплетённые клетки сдавливали со всех сторон, покрывая каждый квадратный сантиметр тела. Если бы не маска, Катя несомненно задохнулась бы... или утонула. Ей казалось, что она находится в бочке с какой-то густой, вязкой жидкостью. Катя ощущала движение ксена как пульсирующие, почти перистальтические толчки, но окутывавший её кокон ослабил их и предохранял от повреждений.
“Я на борту боевой машины ксенофобов”, - подумала она... и испугалась той истеричности, которая эту мысль сопровождала. - “Оно... взяло меня покататься”...
Куда?
Хотя Катя и потеряла всякую ориентацию, когда её проглотили, но по тому, как стучала в висках кровь, по давящему ощущению на лице, она заключила, что путешествует вниз головой. Подстёгиваемая отчаянием, пленница попыталась собрать воедино ту скудную информацию, которую добыл её охваченный паникой мозг. Да... определённо вверх ногами... и движется в общем направлении вниз. Немного похоже на спуск по узкой и тёмной трубе, когда скользишь головой вперед. В её сознании возникла картина - она летит по мусоропроводу, вся в грязи, отбросах и...
Воображение сыграло с ней злую шутку. Снова подкатила тошнота, а за страхом и дезориентацией уже слышалось невнятное бормотание клаустрофобии.
Катя попыталась сконцентрироваться на том, что знала. Пожалуй, это единственный способ удержаться от сползания к сумасшествию.
Итак, она движется вниз, а значит “кобра”, проглотив её, понеслась к туннелю. Интересно, что делают Вик и Георг? Тело ксенофоба, хотя и окутывало её, но не причиняло боли, по крайней мере, пока. У неё создалось впечатление, что ксен делает это сознательно, ведь стоило ему чуть-чуть усилить давление - а что такое возможно, Катя не сомневалась - и она превратится в однородную массу крови, тканей и раздавленных костей.
Но ведь оно этого не сделало. Почему? Что это означает? То, что её куда-то везут.
Куда?
Очевидно, под землю. Назад... ксенофоб возвращается туда, откуда явился: в тёмные глубины планеты.
Как же мало мы о них знаем.
Что? Просмотри всю имеющуюся информацию, девочка! Найди ответ! Твоя жизнь зависит от того, найдешь ли ты ответ!
Чёрт, но как же звучит вопрос?
За время своего короткого контакта с Мировым Разумом на Алия B-V Дэв выяснил кое-что о жизненном цикле ксенофобов. Тот ксен - он называл себя Единым - представлял собой один разум, охватывающий несколько миллиардов ксенов-“клеток”, заполняющих огромные пустоты под поверхностью всей планеты. Это была так называемая “созерцательная” стадия развития, когда Единый не имел возможности распространяться дальше и оседал в данном мире на всю жизнь, продолжительность которой могла измеряться геологическими эпохами, абсорбируя тепло планетного ядра и... размышляя, размышляя о том, о чём мог размышлять подобный разум.
Ксенофобы на Эриду, как и на других колонизированных людьми планетах, ещё не достигли этой стадии. Они находились на другой, “восприимчивой” ступени, а значит были активны, распространялись, захватывали новые территории, прокладывали туннели в земной коре, выходили на поверхность. Каждая отдельная группа - а их могло быть несколько сотен и даже тысяч - образовывала отдельный организм, состоящий из миллионов и миллиардов клеток размером с голову человека. До нынешнего времени не было полной уверенности в том, что ксен “восприимчивой” стадии разумен. Предполагалось, что мышление появляется только после того, как Единый выпускает на волю магнитных ветров свои семена-почки. Ветры же эти, по представлениям ксенофобов, несут их через “Великое Ничто”, находящееся в центре Вселенной, состоящей из скалы. И лишь после такого “оплодотворения” ксенофобы успокаиваются, становятся миролюбивыми, неагрессивными, т.е. переходят во вторую, разумную стадию.
Такое представление, как поняла теперь Катя, не совсем соответствовало действительности. Ещё в первый раз, когда она дотронулась комелем до клетки, она что-то ощутила. Сейчас всё повторялось. Впечатления оставались смутными, лишь изредка на основном фоне инстинктивного стремления к единству мелькало что-то иное.
... ожидание... необходимость... единство...
Именно последнее и будоражило её воображение и любопытство. Какие-то - воспоминания что ли? - да, воспоминания, неясная, далекая память о былой... завершённости. Цельности. О чём-то, называвшем себя “сам”.
Что чувствует палец при наличии своего собственного разума, когда его отрезают от руки? Так и здесь, ярко выраженная, острая потребность воссоединиться с большим, сильнейшим, намного превосходящим во всех отношениях ту чёрную пульсирующую массу, в которой заточена Катя. Она чувствовала разум, улавливала любопытство... даже едва заметный страх перед ней, что одновременно придавало и уверенности, и тревоги. Если оно боится её, то что оно может сделать, чтобы защитить себя?
Другие впечатления были более ясными, но в то же самое время и более фрагментарными, спутанными. Картина-память боя, образы... возможно, термальные фигуры, совершенно неузнаваемые... Впрочем, нет, они были бы неузнаваемы, если бы не пейзаж, дававший представление о том, где низ, а где верх, о передвижении по местности. Небо - пусть будет так - чёрное, холодное, пустое, лишь где-то вдалеке едва уловимый источник тепла и радиоизлучения - Мардук. Небо несло ужас, опасность: одиночество - Ничто - пустота. Противоположностью неба была Скала: тепло-пища- безопасность. Катя ощущала, как “сам” цепляется за Скалу, льнёт к ней, впитывает в себя. Присутствовало в этой картине и нечто иное: другие, не Сам и не Скала, они ассоциировались с угрозой и представали в форме тепловых фигур, несущих боль и смерть. Чуть позже Катя поняла, хотя и не была в этом совершенно уверена, что тепловые фигуры - не что иное, как уорстрайдеры. Сами же люди почти не выделялись на общем фоне - неясные блики, почти невидимые и неотличимые от неподвижных тепловых источников, которыми, судя по всему, представали в ощущениях ксенов деревья и кустарники. Неудивительно, что ей так легко удалось к ним приблизиться, её просто не заметили, всего-навсего тень в сумерках.
Почему же ксен боится её? Катя была уверена, что именно страх доминировал в том клубке эмоций, который докатился до неё через комель. Возможно, именно страх и только страх она ясно различала и воспринимала. В остальном полной уверенности не было. Но как ни пыталась Катя сосредоточиться на этом вопросе, как ни прислушивалась - ответ не приходил. У неё лишь сложилось мнение, что похититель изо всех сил оберегает и защищает её.
Очень мило, подумала она. Наверное, хочет полакомиться в спокойной обстановке. Катя тут же отбросила эту мысль, сочтя её проявлением мрачного юмора висельника.
“В одном можно не сомневаться, - сказала она себе. - Когда это всё закончится, девочка, ты или навсегда излечишься от клаустрофобии, или будешь всю жизнь пускать слюни на ковёр в госпитале”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
- Лейтенант, вы должны помочь ей!
Хаган в ответ выругался. Криком делу не поможешь, хотя парень отчасти и прав. На всякий случай Вик поднял правую руку своего “Скаута”, приводя в действие систему наведения своей автоматической пушки.
Самое кошмарное в этой ситуации заключалось в том, что никто не знал, жива Катя или мертва. Вик только что видел, как чудовище проглотило её целиком... но он также видел ВИР-записи первого контакта на Алия B-V, где подобное случилось с Дэвом Камероном, которого почти полностью поглотила масса клеток, покрывающих стены подземной пещеры. Может, Катя всё же жива внутри этого монстра, но если так, то её похитили. Стоит только “кобре” достичь входа в туннель, и всё... тогда уже ничего не сделаешь.
Нахмурившись, он навёл пушку перед извивающейся, бесформенной змеей и выпустил длинную очередь разрывными. “Циклон” простучал три раза, тяжёлые та-та-та качнули страйдер назад. Цепочка разрывов пересекла траекторию движения “кобры”, вздыбила землю и осыпала ползущее чудовище шрапнелью и осколками скалы.
Ксеномашина полностью проигнорировала предупреждение и преодолела взрытый участок с почти комической быстротой. Хаган снова прицелился, на этот раз взяв в качестве мишени сплющённый капюшон. Катя исчезла в распухшем “животе” и ещё должна быть там. Может быть, ему удастся убить это порождение ужаса, срезав голову, потом освободить Катю, прежде чем чудовище раздавит или задушит её.
Он выстрелил ещё раз, пушка рявкнула, “Скаут” качнуло отдачей. Через увеличивающую оптику Вик видел, как в сотне метров от него снаряды врезались в шею “кобры” как раз за приподнятым дрожащим капюшоном , видел, как они взорвались внутри, вырывая куски чёрно-серой массы и оставляя на теле ксенофоба огромные зияющие раны.
Липински, принявший на себя управление “Призраком”, внёс свою лепту, выпустив вслед за Хаганом смертельный заряд из 100-мегаваттного лазера. Голова “кобры”, казалось, внезапно сморщилась и упала, буквально оторванная от тела.
Но машина ксенофобов не остановилась, наоборот, она поползла ещё быстрее, чем прежде. Хаган видел, что форма её при этом меняется. Распухшая задняя часть выравнивалась, шипы и щупальца реабсорбировались в остальную массу тела. То место, где только что была голова, округлилось, рваные края раны сгладились, и Хаган с болью и отчаянием понял, что ошибся - мозг этого существа находился не там, аналогия с земными животными подвела его. Он знал об этом, но надо же было что-то делать. Оторванная “голова”, лежавшая на голой земле, уже начала распадаться на смертоносные “гаммы”, остальная же часть “кобры” продолжала бегство к туннелю. Теперь до неё было не менее 500 метров.
Липински ещё раз выстрелил из лазера, задев бок машины ксенофобов.
- Чёрт побери, прекратить огонь! - рявкнул Хаган.
- Но... но...
- Слушай, малыш, - сказал лейтенант, и в тот же миг почувствовал, что злость, ужас, надежда внезапно ушли, мысли прояснились, и осталось только ощущение страшной усталости и пустоты. - Если она умерла, то мы ни черта не сделаем. Если же жива, то можем убить её. Вот так.
Он не стал добавлять, что, возможно, Катя жива и хочет умереть, потому что там, внутри ксена, у неё нет ни малейшего шанса на спасение. Маска и запас воздуха позволят протянуть пару часов, если чудовище... не переварит её до этого срока.
ИИ страйдера распознал симптомы глубокого психологического шока, парализовавшего мозг и тело Хагана. Если бы Вик владел сейчас собой, его бы вырвало. Поэтому ИИ принял решение вмешаться. Он прервал серию импульсов, поступающих с З-разъёма, грозивших опрокинуть уорстрайдер, лишённый координации и управления. Дело ограничилось тем, что RLN-90 споткнулся, замер, его рука с автоматической пушкой беспомощно дёрнулась взад-вперёд, как будто не знала, что делать дальше, и повисла.
Между тем “кобра” достигла входа в туннель, просунулась в него и мягко, по-змеиному, скользнула в тёмную амбразуру.
Катя была уверена, что сходит с ума. Когда масса ксенофоба окутала её, погружая в удушающую тьму, из глубин сознания поднялась старая, забытая клаустрофобия, тот призрак, который она считала умершим. Теперь этот демон проснулся, злой и голодный, он волной пронесся по осколкам её расщепленного ужасом сознания.
Она не могла двигаться, не могла видеть, слышать, говорить. Глаза её были широко открыты, но окутавшая Катю тьма не позволяла рассмотреть ничего. Такого она ещё не испытывала. Даже тогда, давным-давно, когда из-за поломки оборудования она очнулась в капсуле звездолёта, одна и без связи, что чуть было не свело её с ума. Катя чувствовала, как сжимает её тело - тела? - похититель. Там, где это тело касалось одежды, маски или комеля, ощущалось только давление. Там же, где оно дотрагивалось до её обнажённой кожи, она воспринимала его как что-то влажное, слегка липкое и прохладное, вызывавшее ассоциацию с густой грязью или тиной. Ей казалось, что она тонет, что её хоронят заживо. Все прошлые кошмары обретали теперь форму, плоть и содержание.
Горло пересохло: наверное, она кричала, но не помнила об этом. Какое-то время ей казалось, что сейчас ее вырвет - в маске это означало бы верную смерть, - но зажмурившись, сжав кулаки и закусив до боли губу, Катя затолкала тошноту назад, справилась с навалившимся на грудь и грозившим задушить её ужасом.
Как это ни странно, но когда к ней вернулась способность думать, она ощутила спокойствие, как будто чье-то присутствие в её мозге придало ему равновесие. Это чужое присутствие выражало себя не в словах, а скорее во впечатлениях.
... любопытство...
... страх - боль - стремление воссоединиться...
... удивление...
Итак, она жива, ксен не убил её. Двигаться невозможно, переплетённые клетки сдавливали со всех сторон, покрывая каждый квадратный сантиметр тела. Если бы не маска, Катя несомненно задохнулась бы... или утонула. Ей казалось, что она находится в бочке с какой-то густой, вязкой жидкостью. Катя ощущала движение ксена как пульсирующие, почти перистальтические толчки, но окутывавший её кокон ослабил их и предохранял от повреждений.
“Я на борту боевой машины ксенофобов”, - подумала она... и испугалась той истеричности, которая эту мысль сопровождала. - “Оно... взяло меня покататься”...
Куда?
Хотя Катя и потеряла всякую ориентацию, когда её проглотили, но по тому, как стучала в висках кровь, по давящему ощущению на лице, она заключила, что путешествует вниз головой. Подстёгиваемая отчаянием, пленница попыталась собрать воедино ту скудную информацию, которую добыл её охваченный паникой мозг. Да... определённо вверх ногами... и движется в общем направлении вниз. Немного похоже на спуск по узкой и тёмной трубе, когда скользишь головой вперед. В её сознании возникла картина - она летит по мусоропроводу, вся в грязи, отбросах и...
Воображение сыграло с ней злую шутку. Снова подкатила тошнота, а за страхом и дезориентацией уже слышалось невнятное бормотание клаустрофобии.
Катя попыталась сконцентрироваться на том, что знала. Пожалуй, это единственный способ удержаться от сползания к сумасшествию.
Итак, она движется вниз, а значит “кобра”, проглотив её, понеслась к туннелю. Интересно, что делают Вик и Георг? Тело ксенофоба, хотя и окутывало её, но не причиняло боли, по крайней мере, пока. У неё создалось впечатление, что ксен делает это сознательно, ведь стоило ему чуть-чуть усилить давление - а что такое возможно, Катя не сомневалась - и она превратится в однородную массу крови, тканей и раздавленных костей.
Но ведь оно этого не сделало. Почему? Что это означает? То, что её куда-то везут.
Куда?
Очевидно, под землю. Назад... ксенофоб возвращается туда, откуда явился: в тёмные глубины планеты.
Как же мало мы о них знаем.
Что? Просмотри всю имеющуюся информацию, девочка! Найди ответ! Твоя жизнь зависит от того, найдешь ли ты ответ!
Чёрт, но как же звучит вопрос?
За время своего короткого контакта с Мировым Разумом на Алия B-V Дэв выяснил кое-что о жизненном цикле ксенофобов. Тот ксен - он называл себя Единым - представлял собой один разум, охватывающий несколько миллиардов ксенов-“клеток”, заполняющих огромные пустоты под поверхностью всей планеты. Это была так называемая “созерцательная” стадия развития, когда Единый не имел возможности распространяться дальше и оседал в данном мире на всю жизнь, продолжительность которой могла измеряться геологическими эпохами, абсорбируя тепло планетного ядра и... размышляя, размышляя о том, о чём мог размышлять подобный разум.
Ксенофобы на Эриду, как и на других колонизированных людьми планетах, ещё не достигли этой стадии. Они находились на другой, “восприимчивой” ступени, а значит были активны, распространялись, захватывали новые территории, прокладывали туннели в земной коре, выходили на поверхность. Каждая отдельная группа - а их могло быть несколько сотен и даже тысяч - образовывала отдельный организм, состоящий из миллионов и миллиардов клеток размером с голову человека. До нынешнего времени не было полной уверенности в том, что ксен “восприимчивой” стадии разумен. Предполагалось, что мышление появляется только после того, как Единый выпускает на волю магнитных ветров свои семена-почки. Ветры же эти, по представлениям ксенофобов, несут их через “Великое Ничто”, находящееся в центре Вселенной, состоящей из скалы. И лишь после такого “оплодотворения” ксенофобы успокаиваются, становятся миролюбивыми, неагрессивными, т.е. переходят во вторую, разумную стадию.
Такое представление, как поняла теперь Катя, не совсем соответствовало действительности. Ещё в первый раз, когда она дотронулась комелем до клетки, она что-то ощутила. Сейчас всё повторялось. Впечатления оставались смутными, лишь изредка на основном фоне инстинктивного стремления к единству мелькало что-то иное.
... ожидание... необходимость... единство...
Именно последнее и будоражило её воображение и любопытство. Какие-то - воспоминания что ли? - да, воспоминания, неясная, далекая память о былой... завершённости. Цельности. О чём-то, называвшем себя “сам”.
Что чувствует палец при наличии своего собственного разума, когда его отрезают от руки? Так и здесь, ярко выраженная, острая потребность воссоединиться с большим, сильнейшим, намного превосходящим во всех отношениях ту чёрную пульсирующую массу, в которой заточена Катя. Она чувствовала разум, улавливала любопытство... даже едва заметный страх перед ней, что одновременно придавало и уверенности, и тревоги. Если оно боится её, то что оно может сделать, чтобы защитить себя?
Другие впечатления были более ясными, но в то же самое время и более фрагментарными, спутанными. Картина-память боя, образы... возможно, термальные фигуры, совершенно неузнаваемые... Впрочем, нет, они были бы неузнаваемы, если бы не пейзаж, дававший представление о том, где низ, а где верх, о передвижении по местности. Небо - пусть будет так - чёрное, холодное, пустое, лишь где-то вдалеке едва уловимый источник тепла и радиоизлучения - Мардук. Небо несло ужас, опасность: одиночество - Ничто - пустота. Противоположностью неба была Скала: тепло-пища- безопасность. Катя ощущала, как “сам” цепляется за Скалу, льнёт к ней, впитывает в себя. Присутствовало в этой картине и нечто иное: другие, не Сам и не Скала, они ассоциировались с угрозой и представали в форме тепловых фигур, несущих боль и смерть. Чуть позже Катя поняла, хотя и не была в этом совершенно уверена, что тепловые фигуры - не что иное, как уорстрайдеры. Сами же люди почти не выделялись на общем фоне - неясные блики, почти невидимые и неотличимые от неподвижных тепловых источников, которыми, судя по всему, представали в ощущениях ксенов деревья и кустарники. Неудивительно, что ей так легко удалось к ним приблизиться, её просто не заметили, всего-навсего тень в сумерках.
Почему же ксен боится её? Катя была уверена, что именно страх доминировал в том клубке эмоций, который докатился до неё через комель. Возможно, именно страх и только страх она ясно различала и воспринимала. В остальном полной уверенности не было. Но как ни пыталась Катя сосредоточиться на этом вопросе, как ни прислушивалась - ответ не приходил. У неё лишь сложилось мнение, что похититель изо всех сил оберегает и защищает её.
Очень мило, подумала она. Наверное, хочет полакомиться в спокойной обстановке. Катя тут же отбросила эту мысль, сочтя её проявлением мрачного юмора висельника.
“В одном можно не сомневаться, - сказала она себе. - Когда это всё закончится, девочка, ты или навсегда излечишься от клаустрофобии, или будешь всю жизнь пускать слюни на ковёр в госпитале”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47