– А выглядит так, словно заставляет тебя раздеваться и спать в гробу.
– Он меня ни к чему не принуждает. Я делаю это, потому что хочу. А это большая разница.
– И сколько тебе за это заплатят?
– Может, ничего благодаря тебе. – Повернув голову, она сверкнула глазами на Брейса сквозь слепящий свет. – Что на тебя нашло, черт побери?
Он слегка отвел луч в сторону, так что теперь он не светил ей прямо в глаза.
– Ты мне небезразлична, – сказал он.
– Прекрасно. Ты мне тоже небезразличен. Но почему ты думаешь, что это дает тебе право портить мне жизнь?
– Возможно, и не дает, – согласился он.
– Верно, черт возьми, не дает! Если бы мне нужна была твоя помощь, я бы тебе об этом сказала. Но я не хочу тебя в это впутывать. Вот почему я солгала насчет записки.
– Я это уже понял, – заметил он.
– Не сомневаюсь. Но ты все равно решил, несмотря ни на что, вмешаться, да? Боже! Я ведь не езжу за тобой повсюду, не шпионю. А знаешь почему? Потому что я против подобного дерьма. Я уважаю права других на личную жизнь. Личная жизнь. Тебе известно, что это такое? Как бы тебе понравилось, если бы я сделала что-нибудь подобное по отношению к тебе? А? Подкралась бы и стала за тобой следить среди ночи? Думаешь, тебе бы это понравилось?
– Прости, что так тебя расстроил, – произнес Брейс. – Хотя я и не жалею, что приехал сюда. Кто-нибудь...
– Ничуть не сомневаюсь, что не жалеешь. Поглазел на халявку.
– Это было совсем не то, чего я ожидал.
– Но, провалиться мне на этом месте, смотрел же. Не так, что ли?
– Разумеется, смотрел. А кто бы не стал?
– Многие.
– Ладно, прости. Но я не отворачиваюсь от подобных вещей. Я не монах, а ты не безобразная корова. Но не могу сказать, чтобы мне очень понравилось.
– О, спасибо.
– Бога ради, я совсем не хотел тебя обидеть. Просто я настолько шокирован, что не смог по достоинству оценить увиденное. Просто не верилось, что ты действительно это делаешь.
– Сюрприз, сюрприз.
– Я знал, что тебе ужасно хочется получить от него как можно больше денег, но... это безумие. Никогда бы не подумал, что ты опустишься до такого.
– Прости, что разочаровала тебя. Но теперь ты знаешь. Я всего лишь дешевая потаскушка. И нет такого, до чего бы я не «опустилась» за пару баксов.
– Я уже ничему не удивляюсь, – покачал головой Брейс.
– Да, ну и мать твою вместе с жеребцом, на котором ты прискакал.
– Джейн.
– Убирайся отсюда, ладно? Или ты еще недостаточно меня оскорбил? Или дожидаешься еще одного представления? Боже! Тебя здесь только не хватало! Ты все испортил! Все!
– Кто-то должен о тебе заботиться, Джейн.
– Нет! Боже мой, ты думаешь, кто я – инвалид?
– Ты не инвалид, – тихо произнес он.
– Нет, разумеется, нет. Я – женщина. Никакой разницы, да? Я женщина, а значит, слишком глупа, эмоциональна и слаба, чтобы самой о себе позаботиться. Мне нужен взрослый умный мужчина вроде тебя, который не дал бы мне попасть в неприятности.
– Это разве не неприятности?
– Нет, – возразила она.
– Сидишь в наряде уличной девки в гробу с пистолетом в руке.
– Ну и что?
– Это нормальное поведение. Понимаю.
– На публику это не было рассчитано.
– Если никто не видит, то этого, считай, и нет?
– Совершенно верно, – огрызнулась Джейн.
– А как насчет МИРа? Он ведь наблюдает, не так ли?
– Не знаю.
– Конечно, наблюдает. Неужели ты наивно полагаешь, что кто-то будет платить тебе за подобное, если он не хочет посмотреть, как это будет происходить?
– Почем я знаю. Я его никогда не видела. Может, ты его видел?
– Нет.
– Ну, какого черта нет? – вскипела она, срываясь на крик. – Ты ведь видел все остальное!
– Успокойся, Джейн. Ты снова расстраиваешься.
– Если ты еще не догадался, я тебе подскажу, приятель! Я и не успокаивалась!
– Послушай, давай уйдем отсюда.
– Уходи лучше ты отсюда.
– Кто-нибудь может явиться сюда. Что; если нагрянет полиция и нас здесь застанут?
– Мне безразлично.
– А что тебе не безразлично, Джейн?
– Ты мне раньше был не безразличен.
Внезапно Брейс ударил ногой по гробу с такой силой, что тот подпрыгнул и отодвинулся. Удар встряхнул Джейн. Она охнула. Ошеломленная и потрясенная, она была на грани истерики.
– Не надо!
– Игра закончена, дорогая. Вылезай. Сию минуту, или я тебя оттуда выволоку.
– Не имеешь права.
– Плевать, – бросил он в ответ. – Выходи. Мигом.
– Негодяй.
– Знаю.
– А как я получу свои деньги, если уйду?
– Никак. По крайней мере, надеюсь, что ты их не получишь. Научись жить на свою зарплату, как все остальные. Если ты сама не знаешь, как подвести черту, то я сделаю это за тебя.
В правой руке, которую она прижимала к груди, все еще был зажат пистолет. Мысленно она представила, как выносит руку вперед и направляет оружие на Брейса; слышала, как приказывает ему уйти. Но затем происходит что-то страшное. Он бросается на нее. Ее палец невольно сжимается. Бух! И Брейс валится на пол с дыркой от пули во лбу.
Такое возможно. Я могла бы его убить.
Эти мысли ураганом пронеслись в сознании Джейн.
И потрясли ее, усмирили гнев и подавили стыд, лишили воли к сопротивлению. Внезапно почувствовав смертельную усталость, она опустила пистолет к бедру. Затем встала, оставив его на дне гроба, рядом с фонариком, ножом и таймером. Бретелька все еще болталась на руке. Она знала, что грудь обнажена и что пеньюар ничего не скрывает даже там, где прикрывает ее тело.
Сейчас она стояла во весь рост, лицом к Брейсу, полностью беззащитная под его взглядом.
Но ее это совершенно не беспокоило. Она чувствовала лишь усталость и оцепенение.
– Тебе лучше одеться, – сказал Брейс.
– Как скажешь, – она потянула пеньюар вверх и, скинув с тела, выпустила из рук.
– Боже, – произнес он изумленно и в то же время сердито.
– Ты сказал, мне надо одеться, – заметила она в тот момент, когда пеньюар мягко опустился ей на ступни. Он был легким и щекотал словно бумажный шарик. – Ты босс, – добавила она.
"Ну и кто теперь из нас спокоен? – подумала она. – Ну-ка взгляни, какая я спокойная. Когда все испорчено и ничто больше не имеет значения, легко быть спокойной.
Проще пареной репы".
– Нет нужды терять голову, – буркнул Брейс, торопливо подходя в гробу.
– А что тут уже прятать? – произнесла она. – Ты уже все видел.
– Это произошло чисто случайно.
– Все происходит случайно.
Присев на корточки, он положил свой электрический фонарь на пол и поднял ее трусики.
– Надень их.
Она почувствовала, что сейчас расплачется.
– Ты уверен, что не хочешь меня сначала трахнуть?
– В этом я абсолютно уверен, дорогая.
Она со всего размаха ударила его кулаком по лицу. От удара голова Брейса слегка дернулась в сторону. Но он снова повернулся к Джейн и бросил на нее взгляд, полный удивления и разочарования.
В этот момент сработал таймер, зазвенев как гонг в конце раунда боксерского поединка.
Джейн залилась слезами. Она взяла из рук Брейса трусики и наклонилась, чтобы надеть их, но потеряла равновесие, и он поймал ее за плечи и поддерживал, пока она их надевала. Когда у нее возникли трудности с брюками, он снова поддержал ее.
Негодяй! Даже упасть не даст! Занимался бы своими гребаными делами!
Очень хотелось сдержать слезы. Однако, когда она пыталась остановиться, становилось только хуже. К тому времени, как она закончила одеваться, слезы лились ручьем.
Брейс помог собрать вещи.
– Как насчет этого? – спросил Брейс, посветив на пеньюар и таймер, все еще лежавший на дне гроба.
– Они... не... мои, – выпалила она между рыданиями.
– Ты уверена, что не хочешь их взять?
– Оставь их.
– Ладно, тогда идем.
И Брейс повел ее. Сначала из комнаты, затем вниз по лестнице и, наконец, из дома. Его машина стояла на лужайке рядом с ее машиной.
– Сможешь сама доехать до дома? – поинтересовался он, открывая перед ней дверцу.
Джейн шмыгнула носом и вытерла глаза.
– Я не пьяная, – заметила она.
– Но ты в ужасном состоянии.
– Какие мы догадливые.
– Я очень сожалею о случившемся.
– Все же не так, как я.
– Не будь так уверена, – возразил он.
– Ага. Верно. – Плюхнувшись на сиденье, Джейн попыталась закрыть дверь.
Брейс придержал ее.
– Я поеду за тобой к дому, – сказал он.
– Не стоит беспокоиться.
– Просто хочу убедиться, что ты доберешься туда нормально.
– Чудесно. Но не... не думай, что я собираюсь... впустить тебя. Я никогда... никогда, никогда, никогда... не хочу тебя больше видеть.
Он отпустил дверь, и Джейн со стуком захлопнула ее.
Глава 23
На следующее утро в полудреме Джейн перевернулась на бок. Простыня казалась прохладной и скользкой. Замечательно. Но матрац был необычайно жестким и давил в плечо и бедро. Она попробовала свернуться калачиком, но колени и пятки обо что-то ударились.
У-о!
Глаза вмиг распахнулись. Перевернувшись на спину, она увидела грязный ободранный потолок. Затем мотнула головой по сторонам.
Она лежала в гробу.
– О, – пробормотала она.
Упершись в днище, Джейн поднялась на локтях.
– О, Боже мой! – пробормотала она при виде своего пеньюара. Уму непостижимо, как можно было такое надеть, ведь он не плотнее москитной сетки. К тому же весь перекрутился, совершенно обнажив ее ниже пояса.
Сквозь прозрачную красную ткань Джейн наблюдала, как кожа приобретает густой оттенок алого цвета от одного воспоминания о том, что Брейс видел ее в таком наряде.
Хуже. Я даже сняла его.
И образы прошлой ночи наводнили ее сознание.
Несмотря на утреннюю свежесть, она вскоре покрылась испариной. То, что Брейс нашел, вернее, поймал ее в гробу в этом, с позволения сказать, пеньюаре, было уже плохо. Но каких гадостей она ему наговорила! Как у нее язык повернулся сказать подобное? И так себя вести?
Даже ударила его!
Я что, была вне себя?
"Ничего подобного не случилось бы, – возразил внутренний голос, – если бы Брейс не вмешивался в мои дела. По сути, он сам виноват. Выследил меня, потом подкрался и подсматривал. Направил на меня свой чертов фонарь и любовался, грязный...
И все мои раны видел. Все увидел, прежде чем я успела одеться.
Что ж, это будет последнее, что он у меня увидел.
Оттолкнувшись от дна гроба, она подтянулась и села. Затем окинула взглядом комнату, чтобы убедиться в том, что все еще одна.
Никого не было.
Разве что, быть может, МИР подсматривает откуда-нибудь – тот был совершенно непредсказуем.
Обстановка вокруг была просто ужасная. При свете дня комната выглядела гораздо хуже.
– А кто не выглядит? – пробормотала она, оглядывая свой ужасный пеньюар и все то, что он обнажал:
царапины, синяки и те места, для прикрытия которых и предназначается обычно одежда.
«Совсем некстати, чтобы он видел меня в этом», – подумала она.
«Я же сама надела это».
Но его появление не предполагалось, черт побери!
«Забудь, – советовал внутренний голос. – Какое это теперь имеет значение. Все кончено».
Наклонившись вперед, она протянула руку и подняла таймер, стоявший между ног. Тот безмолвствовал, и его стрелка стояла на нуле.
– Неужели забыла завести? – изумилась Джейн.
Нет. Она прекрасно помнила фразу «Была не была», произнесенную, когда она поворачивала циферблат на отметку тридцать.
Просто не услышала звонка, вот и все. Ничего удивительного.
Ведь когда она повторно выставляла таймер, было уже больше четырех утра. Тринадцать минут пятого, если точнее; она помнила, что посмотрела тогда на часы.
Вернувшись в сопровождении Брейса домой, Джейн подождала, пока он уедет, погасила свет и выждала какое-то время на тот случай, если Брейс только притворился, что уезжает.
Вскоре дальнейшее ожидание показалось ей бессмысленным. Даже если Брейс и остался следить за ней, едва ли он отважился бы вновь поступить вопреки ее воле.
Так что она поспешно села в машину, вернулась к дому, поставила ее на прежнем месте и побежала наверх.
На сей раз никаких сомнений не было.
Она запрыгнула в гроб, разделась, накинула пеньюар, села на дно гроба и завела таймер на тридцать минут. Затем улеглась и закрыла глаза.
Заснула не сразу.
Вспомнилось, как подумала о том, что, кем бы она ни была, пусть даже бывшей подружкой Брейса, но только не слабачкой, пасующей перед трудностями.
И она помнила, что как раз перед тем, как уснуть, выкрикнула в тишину темного дома:
– Эй, МИР, я вернулась!
Опустив таймер вниз, Джейн посмотрела на часы.
Девять тридцать пять.
Прекрасно. Никаких проблем. Времени на то, чтобы доехать домой, принять душ и перекусить перед работой, предостаточно.
Теперь бы еще найти конверт...
Джейн поднялась на ноги и, стоя на гладкой атласной обивке, со вздохом потянулась. Затем сняла пеньюар и аккуратно сложила его, чтобы унести домой – МИР определенно хотел, чтобы она оставила его себе.
Она понимала, что МИР мог наблюдать за ней, но решила, что теперь это не имеет никакого значения.
Присев на корточки, она сунула руку под подушку, достала оттуда пистолет и положила его поверх сложенного пеньюара, отчего тот стал почти что плоским. Фонарик лежал возле подушки, и она придвинула его поближе к остальным вещам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53