Затем активировал невидимость и перекатом ушел на крышу.
– Всё, я наверху, – произнес я едва слышным шепотом.
Но гарнитура специально была приспособлена к таким ситуациям, так что Дан меня прекрасно услышал.
– Принял, – ответил он. – Как только десант начнет спускаться по лестнице, попробуй захватить антиграв.
– Есть.
Приказ мне польстил, особенно с учетом того, каким тоном Дан его отдал. Спокойненько так приказал, словно у него никаких сомнений не было в том, что я, в одиночку и совершенно без оружия, смогу захватить полицейский гравилет. Не считать же довоенный пистолет сколько-нибудь серьезным оружием против экзоскелетов!
Группа захвата медлить не стала – едва полицейские штурмовики выстроились в колонну по два, сержанты погнали их на лестницу. Работа у них пошла вполне профессионально – четверо стрелков с тяжелыми плазмоганами заняли оборонительную позицию по сторонам люка, остальные по одному протискивались в люк и скрывались в полумраке лестничного пространства. Меня никто не видел, естественно, хотя я стоял всего в нескольких метрах от ближайшего антиграва.
Пока никто не нарвался на растяжку, мне надо было оценить оставшиеся силы противника. Пилоты сидели в кабинах, держа турбины включенными на малом ходу, а из портов в бортах таращились турельные лазерганы, управляемые скрывшимися в кормовой части стрелками.
Не будь у меня в плащ вшит генератор невидимости, мне, без оружия, пришлось бы хорошенько попотеть, выполняя приказ Дана. А так за пару секунд я просчитал несколько возможных исходов атаки. И выбрал тот, который устраивал меня по всем пунктам.
На лестнице рванула граната. Не успевшие сунуться в люк штурмовики дрогнули, но тут же взревели голоса сержантов:
– Вперед! Живо!
Наступил самый подходящий момент для нападения, поскольку штурмовики уверились, что противник внизу и переключили все внимание на прорыв по лестнице.
Я подскочил к пилотской кабине, рывком сдвинул дверцу и так приложил кулаком пилота по шлему, что он шарахнулся о противоположную стенку и безвольно повис на ремнях. Конечно, не видя меня и мало что слыша за воем турбин и выкриками сержантов, никто ничего не понял. Даже стрелок в кормовом отсеке, склонившийся над пультом контроля огня.
Я взгромоздился на колени пилота, поскольку кабина была тесноватой для двоих тел, и доложил в эфир:
– Есть захват!
Одновременно с этим я резко оторвал гравилет от крыши и, дав полный реверс турбинам, задом нырнул вниз. Это произошло так быстро, что никто не смог адекватно отреагировать. Хотя оно и понятно – для того, чтобы открыть огонь по своей машине, нужен недвусмысленный приказ. А кто его может отдать? Кто уверен, что пилот, к примеру, не получил приказ с базы на взлет? Любой сержант, прежде чем атаковать собственную машину, попробует узнать о причинах произошедшего у самого пилота. Тем более никто не видел атаки и понятия не имел, что она уже не только началась, но и фактически закончилась.
Я сорвал с головы пилота шлем и надел на себя. В наушниках кто-то встревоженно кричал:
– Альфа-семь! Альфа-семь! Ответьте девятому! Что случилось?
– Приказ Базы! – ответил я, ничуть не смутившись.
– Витька, сдурел? – это уже стрелок по внутренней связи.
Стрелок меня не беспокоил – пока он доберется до кабины и сообразит в чем дело, все уже будет кончено. Да и не сообразит. Он ведь увидит друга-Витька откинувшимся в бессознательном состоянии, а ручки управления будут двигаться сами по себе. Это его должно озадачить как следует.
Единственную опасность для меня представлял патрульный турбо-грав, висящий на уровне этажа и державший Жесткого под прицелом. Поэтому я сразу задал своей машине такую траекторию, чтобы оказаться точно над ним, в мертвой зоне всех орудийных расчетов. Сгруппировавшись, я не стал притормаживать падение, а со всего разгона ударил противника шасси по крыше. Шасси – самый устойчивый к механическим усилиям узел гравилета, потому что он несет основные посадочные нагрузки. Да и броня снизу самая мощная, чтобы выдерживать огонь наземных средств. А крыша, наоборот, самое уязвимое место, поскольку сверху редко кто стреляет. Вот конструкторы и стараются за счет верхней части сэкономить на общей массе летательных аппаратов.
Зная об этом дисбалансе в бронезащите, я его использовал самым эффективным образом – крыша патрульного антиграва промялась, разрывая проходящие под обшивкой коммуникации охлаждения и смазки турбин. От удара машина противника устремилась вниз, а я занял ее место у окна, продолжая находиться в мертвой зоне вражеских пушек. Однако долго так продолжаться не могло – хоть турбины противника и выйдут из строя в течение ближайших секунд, но опытный пилот сможет маневрировать на одних лишь антигравитационных приводах. Например, он может заложить мощный тангаж на корму, поднять кверху носовые орудия и взять меня в нешуточный оборот. У меня было не больше трех секунд на развитие ситуации – дольше экипаж полицейского турбо-грава не будет находиться в шоке от полученного удара. Очухаются и начнут действовать.
Дожидаться этого радостного момента я не стал, а рванул машину вперед, дал небольшой тангаж на корму и протаранил днищем многослойный акрил окна. Шасси уже было в никудышном состоянии, так что машина сильно накренилась, когда я усадил ее на стол в гостиной. Стол, естественно, под ней провалился, что еще усилило крен.
– Привет! – сказал я ребятам, высунувшись из кабины и выключив невидимость. – Жесткий, быстро дай мне две гранаты и поменяйся местами со стрелком! Дан, вытащи пилота.
Сам я выскочил из кабины, перехватил у Чеботарева гранаты и метнулся к окну. Надо было спешить – не ровен час, штурмовики дверь вынесут.
Сорвав чеку с гранаты, я продержал ее в руке две секунды, ожидая, когда замедлитель отработает наполовину, и швырнул ее в пролом окна. Она рванула двумя этажами ниже, по моим расчетам прямо над патрульным гравилетом противника. Высунувшись на секунду через пробитый акрил, я оценил результат – правая турбина горела. Пилоту ничего не оставалось, как срочно пойти на посадку, спасая экипаж.
Когда я обернулся, пилот и стрелок лежали на полу, Жесткий сидел за пультом управления огнем, а Дан ждал моих указаний.
– В десантный отсек! – крикнул я и бросил ему оставшуюся гранату.
Он ее ловко поймал, шмыгнул в люк, а я подскочил к кабине и, заняв пилотское кресло, пристегнулся ремнями. Тут же мощный взрыв высадил входную дверь – сработала группа захвата.
– Жесткий, ответь! – приказал я, отрывая машину от пола.
Ширкнула лазером бортовая пушка, подпалив стеновую панель. Я развернул гравилет и на полном ходу вылетел через окно из квартиры.
– Жесткий, противник сверху! – сказал я в эфир. – Бей плазмой, шухеру будет больше!
Чтобы ему было легче работать, я заложил крутой тангаж на нос. Чеботарев начал молотить из кормового турельного плазмогана по кромке крыши, не давая противнику ни малейшей возможности высунуться. Только когда мы снизились метров на пятьсот и на километр отдалились от дома, с крыши сорвался оставшиеся десантный турбо-грав противника.
– Куда править? – деловито спросил я.
– К торговому центру! – ответил Дан.
Тут и править было нечего, он в двух шагах. Продолжая снижаться, я описал крутую дугу и ветром пронесся по улице в тридцати метрах над раздолбанной мостовой Малого проспекта. Дальше под эстакадой «магнитки», налево…
– Садиться на крышу нельзя! – сказал Дан. – Будем прыгать на самом малом ходу.
После этих слов у меня не осталось сомнений в том, что владелец торгового центра добровольно сотрудничает с Институтом. Дан не хотел его подставлять, а посадка на крышу была бы в создавшейся ситуации несомненной подставой.
– Жесткий, прыгаешь первым! – сказал я. – Приготовился!
Чеботарев выбрался из-за пульта, перелез в десантный отсек и занял позицию рядом с Даном у люка. Когда я на малом ходу оказался в двух метрах над крышей, Дан чуть подтолкнул Жесткого и крикнул:
– Пошел!
И тут же прыгнул сам. Облегчившийся гавилет потянуло вверх, но я не стал ему препятствовать, поддал газу и прыгнул сам. На куда большей скорости и метров с трех. Прыгнул спиной назад против вектора хода, как нас учили, чтобы погасить скорость. Ноги вместе, колени согнуты… Удар! До хруста в голеностопах. Разворот, падение на спину, перекат через плечо… И вот я уже стою на ногах метрах в пяти от Дана и Жесткого. Вырезанная на композите пентаграмма точно между нами. Точность, как на тренировке.
Рванув Жесткого за локоть, Дан бросился к центру пентаграммы. Я тоже. С улицы донесся вой турбин антиграва погони, но вокруг нас уже полыхало пламя активированного «хлопа». Миг небытия, и вот мы втроем стоим в «хлоповой» комнате питерской ячейки.
– Прибыли? – довольно спросил Глеб.
– Так точно! – ответил Дан.
Жесткий говорить не мог. Он выпучил глаза, отвесил челюсть и опасливо озирался.
– Чисто ушли? – Глеб глянул в упор.
– Чисто! – Я позволил себе ответить за Дана. – Прыгнули с гравилета на крышу. Наша опустевшая машина ушла вверх, а скорости я добавил. Так что когда погоня его засечет, он будет уже далеко от торгового центра. А возможно, и врежется в препятствие, там эстакада «магнитки» неподалеку проходит. В любом случае точное место высадки полицейским определить не удастся.
– Орел! – одобрительно кивнул Глеб.
– Рад стараться, – не без язвительности ответил я. Затем покосился на Жесткого и еще более иронично добавил: – В обморок только падать не надо. Все в порядке. Мы на Базе.
– Ни фига себе вы работаете! – не удержавшись присвистнул он. – Натурально, как сквозь землю провалились.
– Эх, если бы знал ты, насколько прав! – Я хлопнул старого знакомого по плечу. – Ты главное не напрягайся. Это я тебе как винд-трупер винд-труперу говорю.
Глава 9
Вербовка
Генералитет Института в полном составе собрался в холле у фонтана с дельфином. Туда же пригласили нас с Жестким и Дана. Вообще-то меня приглашать было не положено, я не в генералитете, но Дворжек разумно решил не следовать строго уставу и протоколу. Решил для собственной безопасности, я понимал. Потому что, пойди разговор не так, Жесткий мог тут все разгромить к чертям собачьим. Не заржавело бы. Это я к моменту вербовки находился в достаточно безвыходной ситуации, а вот Жесткий, напротив, имел сильную позицию в переговорах. Мы вторглись на его территорию, устроили переполох, создали проблемы с комиссией по освобождению. Нерешаемые, надо сказать, проблемы. Жесткий это все понимал прекрасно и держал козыри в рукаве. В общем, вербовка шла из рук вон плохо. Дан тут присутствовал, как я понял, в виде поддержки на случай непредвиденных ситуаций. Может, и вооружен был, черт его знает. Не видел я, чтобы он «струнку» сдавал.
– Ты даже не хочешь узнать, чем мы занимаемся? – уныло поинтересовался Дворжек у Жесткого.
– Не имею ни малейшего желания, спокойно ответил тот, развалившись в шезлонге и попивая коктейль. – Мне это неинтересно. Вы лучше колитесь, чего от меня ждете. Зачем выдернули добропорядочного гражданина из привычного круга жизни?
– Не перегибай палку, – вклинился я, наконец, в разговор. – Видел я твой круг жизни. И сам чуть в такой не угодил.
Жесткий осекся, взвесил мои слова.
– И что? – чуть более спокойно спросил он. – Чего этот… Щегол, крутого из себя строит? Да и тебя, Тихоня, я слишком мало знаю, чтобы доверять полностью. Разве что как винд-трупер винд-труперу.
– А этого мало? Насколько тут крутые ребята, ты мог обратить внимание. Дворжек их командир, так что в его реальной крутости можешь не сомневаться.
– Слушай, Тихоня! – снова напрягся он. – Может, хватить сопли по полу размазывать? Если эти не могут внятно объяснить, зачем меня сдернули и что я с этого буду иметь, ты скажи. Класть я хотел с дальномером сейчас на вашу субординацию!
– Ты будешь нужен, – ответил я, сделав акцент на последнем слове. – В винд-флот тебя не возьмут, это ты знаешь. А тут твои умения пригодятся. И будут оценены соответствующим денежным и другим довольствием.
– В детские игры играть не охота. Не доверяю я неправительственным конторам.
– В детские игры тут никто не играет, – окрысился Дворжек.
На это Жесткий только пренебрежительно махнул рукой. Отчасти я его понимал. После винд-флота воспринимать серьезно любую другую контору как-то не получается. И тут меня осенило, как дальше вести разговор.
– Те игры, в которые играют они, нас с тобой не коснутся, – сказал я. – Все, что я тебе говорил в твоей квартире, – правда.
– Пиратство? – усмехнулся Жесткий. Глаза его потеплели. – А я уж думал, ты пургу гнал, раз не заходит о том разговор. А то духи, призраки… Даже если эти… – он повел пальцем в сторону генералитета, – их успешно ловят и убивают, я рад. Но такие игры не по мне. Скучно. Я человек реальный и привык работать реально. А что там какие-то духи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49