А полушек он обгонит, ведь они очень мелкие и движутся куда медленнее его. Но этот самый другой тоннель, удастся ли его найти? Вот вопрос. Ведь он докопался до уровня бесследных свирлельщиков, которые вообще плевать хотели на тоннели. Они просто сквозят сквозь почву, не оставляя следов, туда и назад, туда и назад. Им-то что, им все равно, а ему сейчас придется копать, а тем временем и полушки подгребут. Просто беда. А, вот они, полушки! Нет, пока только одна, самая, наверное, быстрая вырвалась вперед. Звук указал копуше, где находится маленький хищник. Копуша выставил свои железные когти и ударил. У полушек очень крепкие панцири, поэтому бить надо сильно и точно в цель.
Одну уничтожил — тысячи наступают! Надо рыть дальше.
Копуша проглотил вторую таблетку и тут же почувствовал, что сила буквально переполняет его.
Полушки, скорее всего, настигнут его, но попытка не пытка. И копуша прямо-таки вгрызся в землю.
О, если бы бесследный свирлельщик вдруг появился, ну хоть какой-нибудь. Тогда он вслед за ним прошел бы сквозь толщу земли, как сквозь воду — и полушкам осталось бы лишь злобно щелкать клешнями. Копуша по неповторимому звуку, соединяющему в себе сверло и свирель, мог безошибочно определить, есть ли поблизости бесследный свирлельщик или его нет. Сейчас толща земли молчала — свирлельщиков поблизости не было.
Идя вперед, копуша оставлял за собой кучи земли, которые преграждали путь по тоннелю. Но для полушек это была не преграда, ведь они умели проползать сквозь любую щель. А наглухо закрыть тоннель способна только магия.
Копуша снова прислушался. Судя по звуку, полушки неотступно ползли по его следам. Что же делать? Копуша думал, думал, и мысли его путались.., путались… Путать… О, полушек надо запутать….
Копуша снова начал копать, но теперь он не стремился забить тоннель землей. Наоборот, теперь ему надо, чтобы полушки неотступно шли по его следу.
Роя тоннель, копуша держался на одном уровне, что было для него очень важно, но при этом все больше и больше уходил влево.
Чутье подсказывало ему, что еще немного, и он окажется в той точке, откуда недавно вышел. И вот когда до хвоста тоннеля осталось всего несколько шагов, копуша резко взял вверх и начал рыть вертикально. Прокопав недлинную трубу наверх, он повернул и прорыл завиток над нижним тоннелем.
Копуша очень устал, но копал и копал, не теряя ни минуты. Ему нельзя было терять время.
И в тот момент, когда полушка-разведчик унюхала окончание нижнего тоннеля, копуша буквально обрушился сверху прямо ей на голову. Как в тисках, сжав и раздавив полушку, копуша стремительным броском прошел расстояние до хвоста нижнего тоннеля, соединив обе половинки в кольцо.
Почуяв запах копуши, полушки, конечно, тут же бросились за ним через этот вновь образовавшийся пролом. Но копуша быстро поднялся по вертикальному тоннелю на верхний уровень и тут же как можно плотнее задраил за собой вход.
Потом он затаился и начал ждать, что будет дальше. Если полушки не догадаются, значит, он спасен.
А если догадаются…
Но полушки были действительно не очень умны. Они ползли за копушей, когда он шел прямо по тоннелю, шли потому, что слышали его запах. Но мудрый копуша превратил тоннель в замкнутый круг, и теперь полушки будут ползать по нему вечно.
Копуша решил отдохнуть и набраться сил. Двигался он как можно тише, чтобы там, внизу, полушки не почуяли трясение. Ну ничего, даже если они сюда полезут, то ведь не все сразу, а значит, он сумеет с ними справиться. По запаху учует и проснется, думал копуша, потихоньку засыпая…
Раздался какой-то тонкий звук. Копуша тут же проснулся и прислушался. О, это же бесследник?
Где-то там, над головой. Значит, теперь можно копать свободно, не боясь, что полушки внизу услышат.
Копуша начал рыть в том направлении, где, по его мнению, должен был проходить бесследник. Оказавшись наверху, копуша начал ждать.
Бесследник полз не торопясь. Прошло довольно много времени, прежде чем его рыльце показалось в норе, прорытой копушей. «Привет, Бесси!» — радостно поприветствовал копуша соплеменника на языке, на котором общались между собой все ксанфские Прокопай, к какой бы семье они ни принадлежали. Магии Ксанфа угодно было сделать так, чтоб в волшебной стране у каждой группы был свой язык: у людей, у драконов, у Прокопаев. Драконы не умели говорить по-людски, а люди — по-драконьи. Из всех прокопаев копушу выбрали в послы именно потому, что он был наделен воистину редким талантом — он освоил людской язык. Другие Прокопии тоже старались, зубрили тяжелейшую человеческую грамматику, но копуша оказался самым старательным и самым способным. Прокопии знали, что только копуша сумеет все разъяснить Доброму Волшебнику. Они не знали одного — что Доброго Волшебника не окажется дома.
Тем временем, расслышав чей-то голос из норы, бесследник глубоко задумался. Мысли в головах у бесследников двигались столь же степенно, а иногда столь же бесследно, как и они сами. «Привет, копуша», — ответил бесследник, когда мысль легла в нужную ячейку.
— Не проведешь ли меня к тому.., ну, кто у вас здесь главный? — спросил копуша.
— А ты умеешь играть на свирлели? — вместо ответа мечтательно спросил свирлельщик.
Ах, да.., свирлельщики ведь очень любят музыку. Но копуша, увы, ни на свирлели, ни на чем другом играть не умел. А тем временем краем уха он уловил знакомые шорохи. Полушки по шуму распознали, где их жертва, и возобновили преследование. Как же быть?
Копуша вспомнил все, что знал о свирелях и сверлах, и попытался изобразить и то и другое.
Получилось просто чудовищно, но свирлельщику, кажется, понравилось. Если до него и дойдет, что это плохо, то не раньше завтрашнего дня.
Копуша залез на круглую спину свирлельщика и вцепился в нее всеми своими когтями. Так надо, чтобы удержаться, а свирлельщику, очень толстошкурому, совсем не больно. Свирлельщик, ободренный музыкой, двинулся вперед и пошел, пошел, сквозь землю, сквозь кучи полушек.., как сквозь туман.
Вскоре они прибыли туда, где находился правитель всех свирлельщиков. Правитель свирлельщиков на старости лет, а он уже был стар, разочаровавшись в романтических сквозных блужданиях, стал приверженцем реальной копки и подлинного рытья. Копушу это порадовало — реалист скорее поймет постигшую копуш беду.
— Я пришел просить вас, свирлельщиков, оказать помощь нам, Прокопиям, — произнес копуша на своем родном языке.
— Как, вы, Прокопии, готовы разговаривать с нами?! — удивился правитель.
Удивление правителя объяснялось тем, что еще совсем недавно Прокопии сторонились всех, в том числе и свирлельщиков.
— Да, потому что нас постигла беда, — признался копуша и без утайки рассказал о том, что происходит в Долине Прокопиев.
— Так что же от нас требуется? Чтобы мы отправились в Долину и проложили новые извилины, из-за которых река снова станет доброй?
— Именно так, — обрадовался понятливости старца копуша. — Демоны не сумеют вас остановить, потому что вы исчезаете бесследно.
Правитель задумался и думал не меньше часа.
— Мы, свирлельщики, не хотим ссориться с демонами, — произнес он наконец, — не желаем настраивать их против себя. Поэтому справляйтесь сами.
— Благодарю за то, что оказали мне честь и приняли у себя, — сказал копуша, но в душе он был очень разочарован и опечален. Он понимал, что свирлельщики уже не передумают.
— Но, может, быстрые буравчики согласятся помочь? — произнес правитель. — Они живут повыше нас, движутся куда быстрее, и вообще, они ловкие и сообразительные. Иди на звук дрели. Как услышишь дрелью трель, знай — буравчики там.
А вот тебе еще один указатель — волшебный камешек. Положи его в рот. Правильно пойдешь — камешек будет сладким, а собьешься с пути — тут же загорчит.
Копуша поблагодарил старца и отправился в путь.
Он думал, что придется взбираться к поверхности, но камешек подсказывал, что надо идти прямо.
Буравчики селились очень близко к поверхности земли, так близко, что кучки отработанного грунта не оставляли в тоннелях, а выбрасывали наверх.
Буравчики любили мягкую почву, в которой можно было проходить со скоростью ракеты. Они носились по своим открытым тоннелям, вдохновляемые скоростью и отсутствием преград.
Становилось все теплее. Копуша пробирался вперед, тяжело дыша. Люди и кентавры охлаждают себя довольно глупым способом — выделяют из себя воду, которая потом испаряется, и от этого людям и кентаврам становится прохладнее. Это так называемый пот, который к тому же дурно пахнет.
Копуши и прочие существа в этом смысле гораздо деликатнее. Вместо того, чтобы выжимать из себя дурно пахнущую водицу, они попросту высовывают язык, что копуша сейчас и сделал.
Копуша остановился, надеясь хоть немножко поостыть. Но жар в теле не утихал, да и как он мог утихнуть, если вокруг было почти пекло. Странно, ведь на этом этаже обычно довольно прохладно.
Откуда же шел этот жар?
Может, повернуть и пойти в обратную сторону?
Копуша развернулся, но камешек во рту тут же стал горьким. Значит, до этого он шел правильно. Ничего не поделаешь, придется ползти дальше.
Жара тем временем все нарастала и нарастала, сопровождаясь каким-то отдаленным грохотом. Может, это вулкан ворчит? Но неужели буравчики настолько глупы, что поселились вблизи вулкана?
Вовсе не желая ни свариться заживо, ни изжариться, копуша рванул вперед и упал в какую-то дыру. Присмотревшись, он понял, что оказался в обширной подземной пещере.
И здесь, в пещере, буравчиков не было. Пол пещеры был изрезан канавками, возникшими, очевидно, от того, что с потолка когда-то стекала расплавленная жидкость. Пол, видимо, был прохладнее потолка; капли застыли на нем в виде цветных камешков, наверное, чрезвычайно красивых при свете. Значит, жара шла сверху.
Пещера была пуста, но вкус камешка подсказывал, что буравчики здесь. То есть, когда копуша поднимал голову, во рту становилось сладко, когда начинал обнюхивать пол — делалось горько. Очень странно!
Копуша в конце концов решил довериться своему вкусу. Он поднялся на задние лапки, передними уперся в потолок и начал копать. Чем дальше он копал, тем почва становилась податливее; вскоре копуша смог забраться в новый тоннель и начал продвигаться вперед.
Но жара нарастала. Уже и высунутый язык не помогал. Копуша перестал цепляться когтями и съехал вниз. Охладиться!
И тут потолок начал на глазах расплавляться!
Копуша едва увернулся от шлепнувшегося на пол куска. Он в панике отступил назад, но тут же вкус камешка подсказал, что буравчики не там. Уже и лава лилась с потолка, а камешек толкал копушу именно туда, к смертельной опасности.
Пока он думал, лава залила пол и начала поворачивать в тоннель.
И тут, махнув рукой на указующий вкус, копуша решил убираться, пока не поздно.
Но уже было поздно. Расплавленная лава заполнила тоннель! Путь отступления отрезан.
Может, попробовать прорыть тоннель в полу?
Пол холоднее потолка, так что попробовать можно.
Но потом.., потом лава устремится в эту дыру, и он все равно погибнет. Нет, рисковать нельзя.
«Если бы я был прыгучим, как Чекс, — размышлял дальше копуша, — то прыжками одолел бы тоннель и убежал». Но копуша был далеко не прыгучий, а тоннель — слишком узкий…
А лава уже просто водопадом лилась с потолка и в виде пылающих щупалец расползалась в разные стороны. Значит, выхода нет.
Копуша побежал влево, в единственную сторону, куда еще не просочилась лава. И вдруг он заметил, что огненный ручеек, который до этого тек вправо, вдруг повернул влево и начал догонять его. Копуша в ужасе замер, но лишь на секунду.
Кипящий ручеек все ближе подползал к нему, копуша метнулся вправо. Ручеек.., тоже повернул вправо. Копуша побежал влево — ручеек устремился за ним.
Огненная лава искала его, пытаясь поймать!
Потом он разглядел, что огоньки мелькают и впереди. Значит, лава не только сзади, но и впереди.
Сейчас оба потока сомкнутся — и все!
Но вскоре копуша понял, что огоньки вдали — это вовсе не лава, а просто отражение в чем-то.
Там, наверное, какая-то обширная водяная поверхность. Подводное озеро!
Горе, копуша не умеет плавать!
Он приблизился к кромке озера и погрузил лапку в воду. Вода оказалась приятно холодная. На поверхности ее то и дело появлялись пузыри, но это был просто воздух, а не кипение. Озеро было неглубокое. По сути дела, это было даже не озеро, а просто большая лужа. Копуша, если бы захотел, мог бы перейти ее вброд.
А тем временем огненные щупальца неуклонно ползли к озеру. Слева и справа. Теперь у копуши не было выбора — надо переходить.
Копуша ступил в воду, а лава подползла к самому краю и остановилась, злобно шипя. Расплавленное озеро питало ненависть к прохладному озеру.
От лопавшихся вокруг пузырьков копуше было щекотно, но совсем не страшно. Наконец, он мог вздохнуть спокойно.
И вдруг яркий свет ослепил копушу. Он оглянулся и с ужасом понял, что громадное полотнище лавы ползет следом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40