В этом случае ее могут вернуть ему целой и
невредимой. Его хозяин прекрасно понимал, что победа в скачках во многом
зависит от жокея. Нет смысла огорчать жокея перед состязанием.
Но если Шина действительно представляет собой опасность, если в ней
действительно заложена бомба, о которой она сама не знает...
Ожидание длилось десять минут. Лошади почувствовали его состояние и
беспокойно крутили головами. Какой же он дурак: ему следовало сразу
связаться со своим хозяином, как только он узнал, что Шина - робот. Если
бы ее красота не ослепила его - а может, это было так и задумано? - он
сразу бы заподозрил, что, несмотря на директиву защищать его от опасности,
она могла представлять собой угрозу его жизни. Разве она смогла бы его
защитить, если бы взорвалась сама? И теперь ему пришлось снова применить к
ней насилие...
- Она чистая, - сообщил замаскированный динамик. - Думаю, кто-то из
моих друзей решил пошутить. Ты хочешь оставить ее себе?
- Да, сэр. - Стайл почувствовал огромное облегчение. Очевидно,
Гражданин находился в хорошем расположении духа.
Динамик молчал. К чему Гражданину тратить свое бесценное время на
разговоры с каким-то рабом? Через мгновение из кустов вышла Шина. Она
выглядела такой же, как и раньше. Когда Стайл направился к ней, она вдруг
разрыдалась.
Стайл обнял ее, и она прижалась к нему всем телом.
- О, это было так ужасно! - всхлипывая, произнесла она. - Они
просветили меня, сняли голову, разобрали все тело...
- Охрана знает свои обязанности, - сказал Стайл. - Но ведь они затем
собрали тебя заново.
- Не могу в это поверить! Перепаянные контакты не так надежны, к тому
же они повредили мой блок питания, когда замкнули меня накоротко. Вчера я
говорила об изнасиловании, но только теперь поняла, что означает это
слово!
А ведь с ней обошлись нормально! Если бы Скайл не заступился за нее и
если бы он сам не представлял для Гражданина никакой ценности, Шину просто
бы безжалостно разломали. Гражданину бы и в голову не пришло беспокоиться
о чувствах какого-то робота. Да он и не знал, что Шина могла чувствовать.
К счастью, внутри ее не оказалось никакой бомбы и она не представляла
собой опасность. Поэтому ее вернули ему. Стайлу повезло.
- Сэр, я благодарю вас.
- Главное, выиграй скачки, - сердито ответил Гражданин.
Стайл прекрасно понимал, что как только он станет бесполезным,
Гражданин избавится от него без всякого сожаления. Стайл был обязан
выиграть скачки!
- Ты заступился за меня, - сказала Шина, вытирая слезы. - Ты спас
меня.
- Ты мне нравишься, - смущенно признался Стайл.
- А я люблю тебя. О, Стайл, я никогда не смогу...
Он прервал ее поцелуем. Зачем обсуждать невозможное? Она нравилась
ему, он уважал ее, но они оба понимали, что он никогда не сможет полюбить
машину.
Они сели на лошадей и возобновили свою прогулку по роскошному саду.
Они проехали мимо причудливого фонтана в виде рыбы, изо рта которой била
струйка воды и дальше текла в пруд с зеркальной поверхностью. Шина
остановилась и, глядя на свое отражение, стала приводить в порядок лицо.
- Два раза я напрасно обвинил тебя... - взволнованно начал Стайл.
- Нет, Стайл. Второй раз я сама себя обвинила. Ты ведь сам знаешь,
что, несмотря на директиву защищать тебя, во мне могло находиться
незапрограммированное устройство, скажем, механическая бомба. Может, она
предназначалась бы для Гражданина и взорвалась бы, когда бы я оказалась
рядом с ним. Нужно было все это проверить, но я чувствую себя на самом
деле изнасилованной!
- Все равно я у тебя в долгу, - сказал Стайл. - Хотя ты и машина, у
тебя есть права. Уж если не юридические, то по крайней мере этические.
Тебя бы не подвергли этой ужасной процедуре, если бы я не привел тебя во
владения моего хозяина, не убедившись предварительно сам... - Стайл пожал
плечами. - Я бы не стал тебя так унижать.
- Я знаю, - ответила Шина. - Ты относишься с уважением к животным и
машинам. - Она слабо улыбнулась. Приведя себя в порядок, она снова села на
Молли.
- Ладно. Поскакали!
И они поскакали. Лошадей охватил дух соперничества, и они перешли на
галоп, делая вид, что хотят обогнать друг друга. Лошади интуитивно
почувствовали, что люди перестали нервничать, и это придало им силы. Мимо
них проносились сводчатые галереи, карликовые джунгли, восхитительные
статуи, но они не обращали внимания на эти восхитительные проявления
богатства. На какое-то мгновение они - все четверо - почувствовали себя
свободными, они очутились в своем собственном мире - мире, где мужчина и
женщина, жеребец и кобыла существовали в превосходной гармонии. Четыре
существа, объединенные единым стремлением.
Но скоро все это закончилось. Круг завершился. Они слезли с лошадей,
и Стайл передал поводья Боевого Топора одному из конюхов.
- Отведи его в конюшню. Он в отличной форме. Сегодня он будет
участвовать в скачках. И позаботься о Молли.
- Это все? - удивленно спросила Шина, когда они покинули владения. -
Тебя отпустили?
- Я сам распоряжаюсь своим временем - пока побеждаю в скачках. Думаю,
сегодня нас тоже ожидает победа. Возможно, Гражданин даже не станет меня
наказывать, хотя и следовало бы. Теперь я должен сам подготовиться к
соревнованию.
- А как ты это делаешь?
- Угадай, - ответил он, сжимая ей руку.
- Существует какая-то система?
- Увидишь.
Когда они вернулись домой, Шина занялась своим туалетом. Теперь,
когда ей не надо было скрывать от него свою сущность, она перестала есть -
зачем зря переводить пищу? Но ей следовало избавиться от того, что она
съела до этого. Процесс полностью напоминал человеческий, только пища
выходила непереваренной. Она прочистила себя, выпив и пропустив через себя
несколько литров антисептической жидкости. Теперь она была чистой в прямом
смысле этого слова.
Стайлу все это было известно, так как он разбирался в роботах. Он не
задавал ей никаких ненужных вопросов. Как и любая женщина, она имела право
на уединение. Стайл не мог понять, почему охрана, собирая Шину заново,
поместила обратно и пищу. Возможно, их больше интересовали металлические
конструкции, чем мягкие ткани, где нельзя скрыть смертоносное устройство.
Он относился к ней, как к настоящей женщине, хотя и чувствовал
некоторую скованность. Она возникала в нем, как тонкий слой пыли на
некогда блестящей поверхности. Она ему очень нравилась, но со временем его
отношение к ней неизбежно станет платоническим.
Он пытался скрыть от Шины свои эмоции, но она все прекрасно понимала.
- Мое время ограничено, - сказала она. - Дай мне возможность
помечтать.
Стайл обнял Шину и крепко прижал к себе. Он не знал, каким еще
образом можно забыть о неминуемом разрыве.

Во второй половине дня они явились на ипподром. Там находились
конюшни, оборудованные видео и голографическими экранами, чтобы
заинтересованные Граждане могли следить за скачками. Стайл не знал, какой
разыгрывается приз и какие ставки делают Граждане. Его обязанность
заключалась в том, чтобы выиграть эти скачки. Именно это он и собирался
сделать.
Зрительные места заполнялись рабами. Конечно, у них не было денег,
чтобы делать ставки, но здесь в ход шли личные услуги, в основном
связанные с Играми. Граждане, чьи лошади принимали участие в скачках,
всегда отпускали своих рабов на ипподром, чтобы те подбадривали жокеев.
Скачки всегда привлекали много народа.
- Лучше тебе отправиться на трибуны, - посоветовал Шине Стайл.
- Почему? Разве мне запрещено находиться рядом с лошадьми?
- Никто тебе этого не запрещает, но другие жокеи могут дразнить тебя.
Шина пожала плечами.
- Если я буду на трибунах, то как же я смогу защищать тебя от
опасности?
- Я тебя предупредил. Не забывай краснеть.
Боевой Топор в полном снаряжении ожидал Стайла. Увидев своего жокея,
он нетерпеливо затоптался на месте. Стайл принялся разговаривать с ним,
проведя рукой по крепким мускулам, проверяя упряжь и копыта. Он знал, что
все в полном порядке, но хотел таким образом успокоить лошадь, чтобы она
не испытывала беспокойства.
- Мы победим их и на этот раз, Топор, - ласково прошептал Стайл, и
жеребец повел ушами, внимательно прислушиваясь к голосу своего жокея. -
Все эти клячи останутся позади.
Остальные жокеи делали то же самое, правда, они не были так уверены в
победе, как Стайл. Все они были тоже невысокого роста - миниатюрные
атлеты, мускулистые гимнасты. Один из них заглянул через изгородь,
наблюдая за Стайлом.
- У тебя новая кобыла, Стайл?
Тут же к нему присоединились и остальные.
- С виду крепкая. Уже скакал на ней?
- Резвая, наверное.
- Породистая лошадка...
- Не брыкается?
Шуткам - не всегда приличным - казалось, не будет конца. Шина не
забывала краснеть. Наконец жокеи успокоились.
- Стайлу всегда достается самое лучшее, - сказал один из жокеев,
возвращаясь к своей лошади.
- Мы всегда завидовали его кобылам, - заметил другой, - но мы не
умеем скакать на них так, как это делает он.
- Вне всякого сомнения, - сказала Шина, и все рассмеялись.
- Они приняли тебя в свое общество, - сообщил ей Стайл. - Когда
познакомишься с ними поближе, узнаешь, что это хорошие ребята. Мы
соревнуемся на скачках, но понимаем друг друга. Мы с ними одинаковы.
Лошадей подвели к стартовому створу. Жокеи сидели верхом, вставив
ноги в высокие стремена и слегка согнув колени. На ипподроме стало тихо.
Скачки проводились каждый день, но лошади и жокеи были всегда разными. Это
привлекало зрителей. Как и тысячи лет назад, люди восхищались лошадьми,
соревнующимися за победу. Праздничный дух состязания, красота несущихся во
весь опор лошадей - о, что может с этим сравниться!
Створ открылся, и скачки начались.
Нагнув голову, чтобы она находилась на одном уровне со спиной, Стайл
все время поддерживал себя на одинаковой высоте. Главную роль играли
колени и равновесие. Стайл как бы плыл над лошадью, не мешая ей мчаться
вперед. Он был как бы неподвижным пловцом среди беснующихся волн в
штормовом море.
Рутина, но она нравилась Стайлу. В нем даже просыпалось сексуальное
возбуждение, когда он соревновался на хорошей лошади. Боковым зрением он
видел вздымающиеся спины других лошадей с парящими над ними жокеями -
щепки в бушующем океане.
Зрительские трибуны превратились в смазанное пятно. Зрители всегда
прикованы к земле, а он находится в настоящей реальности, в сердце
Вселенной. Какой экстаз!
Боевой Топор любил простор, и Стайл дал ему возможность вырваться
вперед, трогая поводья лишь в самых необходимых случаях. Жеребец сам шел к
победе, он не выносил, когда к нему приближались другие лошади. Все, что
ему было нужно, так это направляющая рука, не дающая сбиться ему с пути в
критический момент. Стайл знал это, знали это и другие жокеи. Если он не
совершит какую-нибудь глупость, победа наверняка ждет его. Ни одна другая
лошадь не могла сравниться с Боевым Топором.
Стайл оглянулся. Его тело продолжало совершать тысячи невидимых
движений, компенсируя вес и направляя лошадь, но мозг был не занят.
Остальные лошади остались позади. Уставшие, они напрягали последние силы,
в то время как Боевой Топор играючи преодолевал дистанцию. Его Гражданин
останется довольным. Возможно, лошадь радовалась, что ей с самого утра
уделяли столько внимания или на нее так подействовала утренняя пробежка с
Молли. Возможно, радостное возбуждение Стайла передалось жеребцу. Никогда
еще Боевой Топор не мчался с такой стремительностью. Он идет на рекорд!
Это уж точно обрадует Гражданина! Но Стайл не собирался подстегивать
лошадь - зачем это делать, когда победа уже обеспечена. Пусть Боевой Топор
сохранит силы до следующего раза, возможно, они ему еще пригодятся.
На первом повороте Боевой Топор оторвался от остальных лошадей на
целый корпус. Он действительно показывал хорошее время. Стайл знал, что
многие Граждане предлагали за Боевой Топор сказочные суммы, но лошадь,
конечно, не продавалась. К тому же Боевой Топор побеждал только тогда,
когда им управлял Стайл. Стайл понимал жеребца, и тот старался доставить
ему удовольствие. Остальных жокеев он игнорировал.
На скачках участвовало много жокеев, но никто не мог сравняться со
Стайлом. Стайл мог управлять как послушной, так и непослушной лошадью,
скакать в седле или без седла. Он любил лошадей, и они платили ему
взаимностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52