Впрочем,
задним умом все хороши!
Скелет не из ниток, значит, он настоящий. Стайл пнул ногой руку, и
она с хрустом отвалилась. Сколько же времени он здесь лежит?
Черный Адепт сказал, что все, кто вторгаются в его владения, в
наказание за это остаются здесь навсегда. Он не сказал, что убивает
непрошенных гостей. Возможно, совесть еще не угасла в нем, а может, ему не
нравилось, когда кровь попадала на его нити. Его пленники просто умирали
здесь от голода и жажды. Такой исход ждал и Стайла. Он позволил уйти его
"животным", чтобы те рассказали об этом всем остальным. Они могли поведать
остальному миру, что видели, как попал в плен человек, нарушивший границы
владений Черного Адепта. Что каждого, последовавшего его примеру, ждет
такая же ужасная и неотвратимая участь. Адепта не заботила судьба других,
просто он хотел, чтобы его не беспокоили. И то, что он позволил Стайлу
ходить по замку, было не желание показать свое жилище, а дьявольски
жестокая пытка. Теперь, когда Стайл понял это, его кончина будет гораздо
более мучительной. Действительно, с Адептами шутки плохи, а любить их
просто невозможно.
Но Стайл знал, что он сам напросился на это. Ведь его предупреждали,
что Адепты опасны, но он не придал этому большого значения. Может, он не
совсем верил в реальность этих угроз. Волшебная земля Фазы не казалась ему
настоящей. Но теперь, бродя по нескончаемым коридорам замка, Стайл изменил
свое мнение. Сейчас этот мир казался ему реальнее Протона. Схватки с
монстрами не произвели на него глубокого впечатления; эти встречи походили
на индивидуальные Игры - серьезные и в то же время несерьезные. Но жажда,
голод, усталость и одиночество заставляли его поверить в реальность всего
происходящего. К тому времени, как он умрет, он поверит в это
окончательно!
Ему пришла в голову мысль обратиться к Черному Адепту с прошением о
помиловании, но он тут же понял, что это бесполезно. Наказание заключалось
в том, чтобы он умер в полном одиночестве, не общаясь ни с кем и потеряв
всякую надежду на спасение. Те, кто нарушали границы владений Адепта,
нарушая его покой, сполна платили за это преступление. Нельзя назвать
Адепта добрым или злым - он просто надежно защищал себя от непрошенных
гостей. Никто не имел права потревожить его без причины! Ведь Нейса и
Керрелгирл пытались объяснить это Стайлу. Но ему придется испытать это на
своей шкуре.
А сам Стайл - действительно ли он Адепт? Неужели его двойник с Фазы -
такой же равнодушный и циничный колдун? Неудивительно тогда, что его
спутники отнеслись к нему с таким недоверием. Если обладание волшебным
талантом Адепта означало, что он потеряет честь, достоинство и чувство
дружбы, то такое колдовство действительно надо запретить. Лучше умереть,
чем жить, как бесчувственный робот.
Нет, он не прав. Стайл использовал неточное клише. Не все роботы
бесчувственны. Шина - где она сейчас? Если он не ошибся в расчетах, то
скоро закончится неделя, и ему уже не будет грозить опасность на Протоне.
Теперь ему надо бежать с Фазы, чтобы найти убежище на Протоне.
До самой темноты Стайл ходил вдоль решетчатой стены. Затем он
осторожно опустился на пол, помня о своих поврежденных коленях.
Прислонившись спиной к прутьям, он согнул одно колено и почти не ощутил
боли. Может, колени уже заживают? Вряд ли, колени, в отличие от других
частей тела, никогда не заживают. Множество костей и связок препятствуют
хорошей циркуляции крови. Локти - другое дело, на них постоянно не давит
масса тела человека. Коленки, которым требовалось быть крепкими, являлись,
как это ни парадоксально, самым уязвимым суставом. Неведомый враг,
повредивший ему колени лазерным лучом, обрек Стайла на такую же
томительную пытку, как и Черный Адепт, заточивший его в своей тюрьме. Но
что удивительно, когда Стайл был спокоен, его колени сгибались почти
безболезненно. Он даже мог приседать. Слабое утешение! Зачем заботиться о
коленях, когда ему грозит неминуемая смерть?
Через некоторое время он снова поднялся на ноги - вставать, не сгибая
коленей, уже вошло у него в привычку - и прошел в соседнее помещение,
чтобы справить нужду. Ему не хотелось делать это на полу замка, но другого
выбора у него не было. Вернувшись обратно к решетке, он опустился на землю
и задремал.
Ему приснилось, что он робот, которому не надо согревать свое
металлическое тело и беспокоиться о продлении своей жизни. Ночью он
неоднократно просыпался, чувствуя пронизывающий до костей холод и
невыносимую жажду. Пить ему хотелось, очевидно, чисто психологически, но
это ничуть не облегчало его страдания. Ах, если бы рядом находилась Нейса
- в любом обличье, - чтобы прижаться к ее теплому телу! После стольких лет
одиночества он сразу привязался к ней всей душой, заполнив пустоту в своем
сердце. Она принимала человеческий облик, чтобы доставить ему
удовольствие, но он бы радовался общению с ней и без этого. Как хорошо,
что он отослал ее прочь. Она вернется на свое пастбище, и, возможно,
оборотень станет иногда навещать ее.
Какой холод! Стайл сжался в комок. Одно небольшое заклинание покончит
с этим неудобством. Колдовство меня согрей, дай тепла мне поскорей... Нет!
Никакого колдовства! Пусть это глупо, но он не нарушит своей клятвы. Он
может прибегнуть к волшебству только в том случае, если сюда залетит
светлячок и крикнет: "Стайл, колдуй!", - но он не желал, чтобы Нейса
подвергала себя такому риску. Свернувшись в клубок, Стайл заснул. Это все
же лучше, чем бодрствовать.
Когда утром Стайл проснулся, он почувствовал, что во рту у него все
пересохло. Он принялся водить шершавым языком по небу, чтобы найти хоть
немного слюны. Надо вставать и...
И что? Решетка все еще здесь, она никуда не исчезнет, пока его скелет
не присоединится к останкам других жертв. Ему некуда идти, нечего делать.
Впрочем, одно занятие найдется. Жажду и голод утолить нечем, но
физические упражнения вернут тепло его телу. Поднявшись с пола, он
направился в свой импровизированный туалет. Жаль расходовать жидкость, но
пока в теле билась жизнь, физиологические процессы продолжались.
Стайл снова пошел вдоль решетчатой стены, стараясь двигаться с такой
скоростью, чтобы согреться и одновременно сохранить силы. Бессмысленное
занятие, но это все же лучше, чем лежать на полу в ожидании смерти. Этим
он может заняться и потом.
Бежать отсюда невозможно. Решетка тянулась бесконечно, повторяя
извилистые ходы лабиринта. Черный Адепт владел лишь одним способом
колдовства, но владел им в совершенстве. Теоретически стена должна
когда-нибудь закончиться. Именно там и находится Адепт. Какой же смысл
тогда искать этот конец? Ни логика, ни мольбы не могли повлиять на
человека, который таким образом пользуется своей властью. В этом Черный
Адепт напоминал Гражданина с планеты Протон.
Гражданин! Керрелгирл сказал, что люди на Фазе имеют своих двойников
на Протоне. По крайней мере так было до того, как на Протон стали завозить
рабов. Адепт действительно мог являться Гражданином, который был второй
половиной его "я". В одном мире власть определялась богатством, в другом
колдовской силой. Общим было лишь высокомерие.
Стайл продолжал ходьбу. Участвуя в Играх, он не раз выигрывал
соревнования по марафонскому бегу. Он может долго оставаться в живых, если
приложит к этому всю свою волю. Если он наткнется на Черного Адепта, то
обезоружит его и убежит. Или убьет его; ведь Адепт обрек его на медленную
смерть. Нет, Стайлу не хотелось превращаться в убийцу. Монстры - это одно,
а человек - совсем другое. Адепт был человеком. Стайлу надо будет лишь
обойти вокруг него - чтобы выйти из-за решетчатой стены - и убежать.
Это мысленное нежелание убивать человека - делало ли оно Стайла
непохожим на Адепта? Является ли оно свидетельством, что колдовской талант
не превратит его в бездушное существо? Стайл надеялся на это.
Странно, что в этом мрачном замке не было еды. Разве Черный Адепт мог
обходиться без нее? Очевидно, его съестные запасы хранились в тайнике,
который, несомненно, расположен по ту сторону барьера. Стайл принялся
рассуждать. Так как этот Адепт не мог создавать предметы из ничего, как
это умел делать Стайл, он должен получать еду извне. Может, крестьяне
приносили ему пшеницу, яйца, капусту и другие продукты? Не мог же он жить
в полном затворничестве. Его умение говорить являлось доказательством, что
он вступает в контакт с внешним миром. Просто ему не нравится это делать.
Не нравится общаться с другими. Может, кто-нибудь из этих других придет в
замок? Поможет ли он Стайлу? Маловероятно. Запасов Адепту могло хватить на
многие годы.
Стайл медленно шел вдоль стены, стараясь не тратить зря энергию и не
думать о голоде и жажде. Затем ему это надоело, и он направился в глубь
замка. Но здесь его ждала неудача - все коридоры заканчивались тупиками.
Если бы иметь план этого лабиринта! А так он может блуждать по запутанным
проходам пока не упадет замертво. Или если бы у него был хороший режущий
инструмент, чтобы перерезать нить: ведь все здесь сделано из
одной-единственной нити. Отрежет ли это Адепта от его собственного замка?
От его прошлого? Распадется ли все это, как распался дракон? Но чем это
сделать? Его рапира бессильна против каменной твердости материала. Тут
потребуется алмазная дрель или пила. Или колдовство...
Нет! Весь день Стайл боролся с собой. По мере того как его силы
угасали, мысль о колдовстве становилась все более привлекательной. Но
Стайл не сдавался. Неважно, что никто не узнает, что при помощи волшебства
он сотворил себе стакан воды. Клятва есть клятва. Уж лучше умереть с
достоинством. Это единственное, чего не мог лишить его Адепт.
Наконец снова наступили сумерки. Стайл попытался заснуть, но ему это
никак не удавалось. Ему не хотелось сдаваться без борьбы.
Засунув руку в карман, он нащупал там гармонику. Он не играл на ней с
тех пор, как узнал, что музыка вызывает волшебное присутствие. Даже тогда,
когда он не желал этого. Седло появилось, когда он играл на гармонике и
подсознательно желал о нем. Но можно ли теперь играть на гармонике, когда
он дал обещание не прибегать к колдовству? Музыка напоминала ему о Тоне, и
теперь, когда заканчивался его собственный срок, Стайлу хотелось думать
только о ней.
Он стал играть. Музыка зазвучала, отдаваясь эхом от бесчисленных стен
замка. Стайл не только играл, но и слушал бесподобную мелодию. Он уже
научился обращаться с этим великолепным музыкальным инструментом и сейчас
вкладывал в игру всю свою душу. Может, это его лебединая песня. Прощальный
жест. Но тем не менее это доставляло ему удовольствие.
Но в конце концов усталость взяла верх, и, отложив гармонику, Стайл
погрузился в сон. На этот раз он спал мирно, как бы раз и навсегда
отказавшись от мирской суеты.
Его разбудил протяжный вой. Стайл не пошевелился, а лишь открыл
глаза. Он знал, где находится его рапира, ему надо определить, где
прячется зверь. И решить, стоит ли вступать с ним в бой. Ведь быстрая
смерть лучше медленной.
Тут из темноты раздался голос:
- Стайл.
- Керрелгирл! - Стайл прислонил лицо к решетке. - Тебе опасно здесь
находиться!
- Нейса ходила к Оракулу. Он сказал: "Занавес". Нейса не поняла, что
это означает, но я знаю. Я обнюхал весь замок. Один из его углов
пересекает Занавес. Следуй за мной.
Занавес! Конечно! Но ведь...
- Я не могу. Я поклялся обходиться без волшебства. А чтобы пройти
через него, надо произнести заклинание.
- Ты верен данному тобою слову. Иначе ведь давно себя освободил бы
ты. Но не страшись, сквозь Занавес тебя отправлю я.
Облегченно вздохнув, Стайл отправился за оборотнем, который бежал по
ту сторону стены. Так значит, Нейса использовала свое право на
единственный вопрос Оракулу, чтобы вызволить Стайла из беды! Он не просил
ее об этом, но теперь мысленно поблагодарил ее за столь благородный жест.
Через минуту они уже стояли перед Занавесом, пересекавшим небольшой
участок тюрьмы. Очевидно, Черный Адепт не знал об этом. Это означало, что
он существует в обоих мирах и не может пересекать границу между ними.
- В дворце Оракула мы станем ждать тебя, - сказал Керрелгирл, когда
Стайл подошел к слабому мерцанию. - И помни о доверии кобылы...
- Я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы...
Но оборотень уже произносил заклинание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
задним умом все хороши!
Скелет не из ниток, значит, он настоящий. Стайл пнул ногой руку, и
она с хрустом отвалилась. Сколько же времени он здесь лежит?
Черный Адепт сказал, что все, кто вторгаются в его владения, в
наказание за это остаются здесь навсегда. Он не сказал, что убивает
непрошенных гостей. Возможно, совесть еще не угасла в нем, а может, ему не
нравилось, когда кровь попадала на его нити. Его пленники просто умирали
здесь от голода и жажды. Такой исход ждал и Стайла. Он позволил уйти его
"животным", чтобы те рассказали об этом всем остальным. Они могли поведать
остальному миру, что видели, как попал в плен человек, нарушивший границы
владений Черного Адепта. Что каждого, последовавшего его примеру, ждет
такая же ужасная и неотвратимая участь. Адепта не заботила судьба других,
просто он хотел, чтобы его не беспокоили. И то, что он позволил Стайлу
ходить по замку, было не желание показать свое жилище, а дьявольски
жестокая пытка. Теперь, когда Стайл понял это, его кончина будет гораздо
более мучительной. Действительно, с Адептами шутки плохи, а любить их
просто невозможно.
Но Стайл знал, что он сам напросился на это. Ведь его предупреждали,
что Адепты опасны, но он не придал этому большого значения. Может, он не
совсем верил в реальность этих угроз. Волшебная земля Фазы не казалась ему
настоящей. Но теперь, бродя по нескончаемым коридорам замка, Стайл изменил
свое мнение. Сейчас этот мир казался ему реальнее Протона. Схватки с
монстрами не произвели на него глубокого впечатления; эти встречи походили
на индивидуальные Игры - серьезные и в то же время несерьезные. Но жажда,
голод, усталость и одиночество заставляли его поверить в реальность всего
происходящего. К тому времени, как он умрет, он поверит в это
окончательно!
Ему пришла в голову мысль обратиться к Черному Адепту с прошением о
помиловании, но он тут же понял, что это бесполезно. Наказание заключалось
в том, чтобы он умер в полном одиночестве, не общаясь ни с кем и потеряв
всякую надежду на спасение. Те, кто нарушали границы владений Адепта,
нарушая его покой, сполна платили за это преступление. Нельзя назвать
Адепта добрым или злым - он просто надежно защищал себя от непрошенных
гостей. Никто не имел права потревожить его без причины! Ведь Нейса и
Керрелгирл пытались объяснить это Стайлу. Но ему придется испытать это на
своей шкуре.
А сам Стайл - действительно ли он Адепт? Неужели его двойник с Фазы -
такой же равнодушный и циничный колдун? Неудивительно тогда, что его
спутники отнеслись к нему с таким недоверием. Если обладание волшебным
талантом Адепта означало, что он потеряет честь, достоинство и чувство
дружбы, то такое колдовство действительно надо запретить. Лучше умереть,
чем жить, как бесчувственный робот.
Нет, он не прав. Стайл использовал неточное клише. Не все роботы
бесчувственны. Шина - где она сейчас? Если он не ошибся в расчетах, то
скоро закончится неделя, и ему уже не будет грозить опасность на Протоне.
Теперь ему надо бежать с Фазы, чтобы найти убежище на Протоне.
До самой темноты Стайл ходил вдоль решетчатой стены. Затем он
осторожно опустился на пол, помня о своих поврежденных коленях.
Прислонившись спиной к прутьям, он согнул одно колено и почти не ощутил
боли. Может, колени уже заживают? Вряд ли, колени, в отличие от других
частей тела, никогда не заживают. Множество костей и связок препятствуют
хорошей циркуляции крови. Локти - другое дело, на них постоянно не давит
масса тела человека. Коленки, которым требовалось быть крепкими, являлись,
как это ни парадоксально, самым уязвимым суставом. Неведомый враг,
повредивший ему колени лазерным лучом, обрек Стайла на такую же
томительную пытку, как и Черный Адепт, заточивший его в своей тюрьме. Но
что удивительно, когда Стайл был спокоен, его колени сгибались почти
безболезненно. Он даже мог приседать. Слабое утешение! Зачем заботиться о
коленях, когда ему грозит неминуемая смерть?
Через некоторое время он снова поднялся на ноги - вставать, не сгибая
коленей, уже вошло у него в привычку - и прошел в соседнее помещение,
чтобы справить нужду. Ему не хотелось делать это на полу замка, но другого
выбора у него не было. Вернувшись обратно к решетке, он опустился на землю
и задремал.
Ему приснилось, что он робот, которому не надо согревать свое
металлическое тело и беспокоиться о продлении своей жизни. Ночью он
неоднократно просыпался, чувствуя пронизывающий до костей холод и
невыносимую жажду. Пить ему хотелось, очевидно, чисто психологически, но
это ничуть не облегчало его страдания. Ах, если бы рядом находилась Нейса
- в любом обличье, - чтобы прижаться к ее теплому телу! После стольких лет
одиночества он сразу привязался к ней всей душой, заполнив пустоту в своем
сердце. Она принимала человеческий облик, чтобы доставить ему
удовольствие, но он бы радовался общению с ней и без этого. Как хорошо,
что он отослал ее прочь. Она вернется на свое пастбище, и, возможно,
оборотень станет иногда навещать ее.
Какой холод! Стайл сжался в комок. Одно небольшое заклинание покончит
с этим неудобством. Колдовство меня согрей, дай тепла мне поскорей... Нет!
Никакого колдовства! Пусть это глупо, но он не нарушит своей клятвы. Он
может прибегнуть к волшебству только в том случае, если сюда залетит
светлячок и крикнет: "Стайл, колдуй!", - но он не желал, чтобы Нейса
подвергала себя такому риску. Свернувшись в клубок, Стайл заснул. Это все
же лучше, чем бодрствовать.
Когда утром Стайл проснулся, он почувствовал, что во рту у него все
пересохло. Он принялся водить шершавым языком по небу, чтобы найти хоть
немного слюны. Надо вставать и...
И что? Решетка все еще здесь, она никуда не исчезнет, пока его скелет
не присоединится к останкам других жертв. Ему некуда идти, нечего делать.
Впрочем, одно занятие найдется. Жажду и голод утолить нечем, но
физические упражнения вернут тепло его телу. Поднявшись с пола, он
направился в свой импровизированный туалет. Жаль расходовать жидкость, но
пока в теле билась жизнь, физиологические процессы продолжались.
Стайл снова пошел вдоль решетчатой стены, стараясь двигаться с такой
скоростью, чтобы согреться и одновременно сохранить силы. Бессмысленное
занятие, но это все же лучше, чем лежать на полу в ожидании смерти. Этим
он может заняться и потом.
Бежать отсюда невозможно. Решетка тянулась бесконечно, повторяя
извилистые ходы лабиринта. Черный Адепт владел лишь одним способом
колдовства, но владел им в совершенстве. Теоретически стена должна
когда-нибудь закончиться. Именно там и находится Адепт. Какой же смысл
тогда искать этот конец? Ни логика, ни мольбы не могли повлиять на
человека, который таким образом пользуется своей властью. В этом Черный
Адепт напоминал Гражданина с планеты Протон.
Гражданин! Керрелгирл сказал, что люди на Фазе имеют своих двойников
на Протоне. По крайней мере так было до того, как на Протон стали завозить
рабов. Адепт действительно мог являться Гражданином, который был второй
половиной его "я". В одном мире власть определялась богатством, в другом
колдовской силой. Общим было лишь высокомерие.
Стайл продолжал ходьбу. Участвуя в Играх, он не раз выигрывал
соревнования по марафонскому бегу. Он может долго оставаться в живых, если
приложит к этому всю свою волю. Если он наткнется на Черного Адепта, то
обезоружит его и убежит. Или убьет его; ведь Адепт обрек его на медленную
смерть. Нет, Стайлу не хотелось превращаться в убийцу. Монстры - это одно,
а человек - совсем другое. Адепт был человеком. Стайлу надо будет лишь
обойти вокруг него - чтобы выйти из-за решетчатой стены - и убежать.
Это мысленное нежелание убивать человека - делало ли оно Стайла
непохожим на Адепта? Является ли оно свидетельством, что колдовской талант
не превратит его в бездушное существо? Стайл надеялся на это.
Странно, что в этом мрачном замке не было еды. Разве Черный Адепт мог
обходиться без нее? Очевидно, его съестные запасы хранились в тайнике,
который, несомненно, расположен по ту сторону барьера. Стайл принялся
рассуждать. Так как этот Адепт не мог создавать предметы из ничего, как
это умел делать Стайл, он должен получать еду извне. Может, крестьяне
приносили ему пшеницу, яйца, капусту и другие продукты? Не мог же он жить
в полном затворничестве. Его умение говорить являлось доказательством, что
он вступает в контакт с внешним миром. Просто ему не нравится это делать.
Не нравится общаться с другими. Может, кто-нибудь из этих других придет в
замок? Поможет ли он Стайлу? Маловероятно. Запасов Адепту могло хватить на
многие годы.
Стайл медленно шел вдоль стены, стараясь не тратить зря энергию и не
думать о голоде и жажде. Затем ему это надоело, и он направился в глубь
замка. Но здесь его ждала неудача - все коридоры заканчивались тупиками.
Если бы иметь план этого лабиринта! А так он может блуждать по запутанным
проходам пока не упадет замертво. Или если бы у него был хороший режущий
инструмент, чтобы перерезать нить: ведь все здесь сделано из
одной-единственной нити. Отрежет ли это Адепта от его собственного замка?
От его прошлого? Распадется ли все это, как распался дракон? Но чем это
сделать? Его рапира бессильна против каменной твердости материала. Тут
потребуется алмазная дрель или пила. Или колдовство...
Нет! Весь день Стайл боролся с собой. По мере того как его силы
угасали, мысль о колдовстве становилась все более привлекательной. Но
Стайл не сдавался. Неважно, что никто не узнает, что при помощи волшебства
он сотворил себе стакан воды. Клятва есть клятва. Уж лучше умереть с
достоинством. Это единственное, чего не мог лишить его Адепт.
Наконец снова наступили сумерки. Стайл попытался заснуть, но ему это
никак не удавалось. Ему не хотелось сдаваться без борьбы.
Засунув руку в карман, он нащупал там гармонику. Он не играл на ней с
тех пор, как узнал, что музыка вызывает волшебное присутствие. Даже тогда,
когда он не желал этого. Седло появилось, когда он играл на гармонике и
подсознательно желал о нем. Но можно ли теперь играть на гармонике, когда
он дал обещание не прибегать к колдовству? Музыка напоминала ему о Тоне, и
теперь, когда заканчивался его собственный срок, Стайлу хотелось думать
только о ней.
Он стал играть. Музыка зазвучала, отдаваясь эхом от бесчисленных стен
замка. Стайл не только играл, но и слушал бесподобную мелодию. Он уже
научился обращаться с этим великолепным музыкальным инструментом и сейчас
вкладывал в игру всю свою душу. Может, это его лебединая песня. Прощальный
жест. Но тем не менее это доставляло ему удовольствие.
Но в конце концов усталость взяла верх, и, отложив гармонику, Стайл
погрузился в сон. На этот раз он спал мирно, как бы раз и навсегда
отказавшись от мирской суеты.
Его разбудил протяжный вой. Стайл не пошевелился, а лишь открыл
глаза. Он знал, где находится его рапира, ему надо определить, где
прячется зверь. И решить, стоит ли вступать с ним в бой. Ведь быстрая
смерть лучше медленной.
Тут из темноты раздался голос:
- Стайл.
- Керрелгирл! - Стайл прислонил лицо к решетке. - Тебе опасно здесь
находиться!
- Нейса ходила к Оракулу. Он сказал: "Занавес". Нейса не поняла, что
это означает, но я знаю. Я обнюхал весь замок. Один из его углов
пересекает Занавес. Следуй за мной.
Занавес! Конечно! Но ведь...
- Я не могу. Я поклялся обходиться без волшебства. А чтобы пройти
через него, надо произнести заклинание.
- Ты верен данному тобою слову. Иначе ведь давно себя освободил бы
ты. Но не страшись, сквозь Занавес тебя отправлю я.
Облегченно вздохнув, Стайл отправился за оборотнем, который бежал по
ту сторону стены. Так значит, Нейса использовала свое право на
единственный вопрос Оракулу, чтобы вызволить Стайла из беды! Он не просил
ее об этом, но теперь мысленно поблагодарил ее за столь благородный жест.
Через минуту они уже стояли перед Занавесом, пересекавшим небольшой
участок тюрьмы. Очевидно, Черный Адепт не знал об этом. Это означало, что
он существует в обоих мирах и не может пересекать границу между ними.
- В дворце Оракула мы станем ждать тебя, - сказал Керрелгирл, когда
Стайл подошел к слабому мерцанию. - И помни о доверии кобылы...
- Я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы...
Но оборотень уже произносил заклинание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52