Впервые в жизни - не на экране телевизора и не в журнальном развороте - она увидела перед собой одного из тех, кого она причисляла к племени «акул», - в меру симпатичного, откровенно опасного, не боящегося практически ничего. И Танечка сразу поняла, что сделает для этого человека все, что угодно - за деньги и даже бесплатно. Когда же хозяин казино сделал ей последнее предупреждение за недопустимые вольности с клиентами, она, не задумываясь, совершила то, на что не осмелились бы другие работницы стриптиз-клуба. Она пожаловалась Доктору, и тот лишний раз подтвердил свои «акульи» возможности. Много времени ему на это не понадобилось. В тот же вечер он лично переговорил с хозяином, после чего конфликт был благополучно улажен. Видела Татьяна и «мальчиков», что приезжали вместе с Доктором к казино. Кажется, их было не менее двух десятков, что, разумеется, произвело на хозяина должное впечатление.
Вот и на этот раз Танечке безропотно позволили уйти с работы раньше времени, а банкир, которого на протяжении всего вечера она сводила с ума своим игривым телом, взялся отвезти ее домой. Но вместо своего дома она доставила его по названному людьми Доктора адресу. Впрочем, адрес был ей уже знаком. Раза три или четыре она отвозила туда других клиентов, а уж там их встречали подручные Доктора. Так получилось и с банкиром. Разумеется, возле подъезда он заартачился, но парочка дюжих ребят заломила ему руки за спину и без труда затащила в дом. Присев на скамейку, Татьяна наблюдала за происходящим, не ощущая в себе никаких угрызений совести. Даже если бы лощеного финансиста убили на ее глазах, она восприняла бы новость без особого содрогания. Но его не убили, и, спустя полчаса, банкир вышел из подъезда целый и невредимый. Даже улыбнулся Танечке, встретившись с ней взглядом. Правда, улыбнулся несколько странновато - так, словно улыбался совершенно незнакомой красотке. Так или иначе, но в машину к нему она больше не села, а вот звонка Доктора, набравшись терпения, все-таки дождалась. Он хотел узнать, как прошла операция, и звонким голосом Танечка отрапортовала ему, что все прошло наилучшим образом. Пора было решаться на какие-то шаги, и она сделала их, отважно напросившись к нему в гости. Он колебался, она это чувствовала по его голосу, но, в конце концов, все-таки согласился. Видимо, решил, что им есть, что отметить. С этой же целью она забежала в ближайший магазинчик, купив огромный ананас, шоколадных конфет, бутылку шампанского и торт. Несмотря на все свои диеты, вкусно поесть Танечка все-таки любила. Как и договаривались, он заехал за ней к оговоренному месту. Перегружая в машину покупки, удивленно взвесил на руке набитый продуктами пакет.
- Да ты, я вижу, затарилась по полной программе.
- А чего скупиться? Праздновать - так праздновать. - Взяв его под руку, она потерлась щекой о его могучее плечо. Он не поморщился и не отстранился. Заглянув ему в глаза, она поняла, что наживку «рыбка» практически заглотила…
***
Первоначально полковник думал ограничиться небольшими посиделками, но с первого же часа все пошло совершенно иначе. Татьяна не думала стесняться и смело отрезала от ананаса кусок за куском, не забывая угощать и своего кавалера. Танцовщица отлично помнила, что на роль помощницы выбирал ее именно он. Стало быть, она нравилась ему, а для приведения в жизнь задуманного плана этого было вполне довольно.
Уже после первых бокалов, танцовщица затемнила в его квартире свет и, освоившись с музыкальным центром, скоренько нашла подходящую мелодию. Можно было бы пригласить на танец хозяина, но она выбрала более проверенный путь и упругим шагом манекенщицы начала измерять шагами расстеленный в квартире ковер. Полковник смотрел на нее широко раскрытыми глазами, и Танечка мысленно поздравила себя со скорой победой. Не такая уж хитрая штука - приватный танец, чтобы не освоить его девушке с ее умом и способностями. Впрочем, она чувствовала внутреннее напряжение Доктора, а потому действовала с максимальной осторожностью. Танец может быть обычным дрыганьем, а может превратиться в подлинное волшебство. Она не умела этого объяснить, но именно эту особенность чувствовало ее тело. Закончив с парочкой обычных номеров, она собственными руками вновь наполнила бокалы, и, только после того, как кавалер осушил свой до дна, приступила к сольной программе.
Мощные колонки наполняли комнату вкрадчивым голосом Стинга, и, вторя стону электрогитар, Танечка кружилась по комнате, временами застывая на месте, а временами распластываясь по полу. Тело ее продолжало трепетать и изгибаться, одну за другой теряя фрагменты одежды. Соответственно становились и более откровенными телодвижения. По счастью, Доктор был все-таки мужчиной. Она видела это по его загоревшимся глазам, по раздувающимся крыльям носа, по вздрагивающим рукам. Сам же Доктор, глядя на смуглую танцовщицу, ощущал нарастающее беспокойство. У него оставались еще невыполненные дела, но сейчас он яснее ясного понимал, что все дела ему придется отодвинуть на потом. Происходила совершенно непонятная вещь. Еще вчера эта девочка с мускулистыми ногами и тонкой талией интересовала его исключительно как помощница в деле завлечения клиентов. Глядеть на нее было приятно - и не более того. Но так было еще вчера, а сегодня эта пигалица умудрилась в нем что-то пробудить. Стоило ей пуститься в чертов танец, и маленький феномен свершился. Полковник уже не принадлежал самому себе, - он принадлежал ей! Танцовщица вскидывала к потолку голову, изгибалась телом, и он не мог оторвать от нее глаз, восхищаясь округлостью ее ягодиц, поражаясь умению девушки «плыть» на гребне мелодии. Без сомнения, Танечка обладала редкой притягательностью, и музыка лишь усиливала это качество. Мало того, что он возжелал ее, как женщину, в нем проснулись и более затаенные чувства. Глаза танцовщицы то и дело встречались с его собственными, и каждое подобное столкновение порождало в нем зыбкую дрожь. Виновато ли было в том шампанское или ее изумительное тело, но подобного полковник госбезопасности не испытывал уже давно. Может, даже вообще никогда не испытывал. И поневоле вспоминалась сестра Горбуньи, Василиса, которая, как сообщили ему подчиненные, всего за пятнадцать минут раскрутила банкира на отпирающие коды. Пожалуй, с такими сумасшедшими глазками это было и впрямь не сложно. Вот и теперь, глядя на улыбающуюся Танечку, полковник с ужасом осознал, какую власть может забрать над ним противоположный пол. Будь женщины поумнее - давно бы скрутили мир в бараний рог, - в этом он ничуть не сомневался. Мускулам и ругани дамы противопоставляли свои природные чары, и самое удивительное - побеждали почти всегда. Любого мыслителя или художника, будь то Талейран, Достоевский, Вольтер или Маяковский, они с легкостью заставляли плясать под свою дудку. Для того, чтобы завоевать планету, им не хватало лишь малой толики воли и изобретательности, поскольку перед любой женщиной неизменно вставал вопрос «зачем?». Мужчины одерживали победы исключительно ради побед, женщинам же подобная постановка вопроса всегда казалась полным идиотизмом. А потому они просто не знали, как использовать силу своих чар, не знали, что делать с одурманенным мужским населением и в какие подвалы отправлять завоеванный люд. Впрочем, некоторые из них, вероятно, знали - вроде той же Клеопатры, француженки Мадам де Сталь, старухи Василисы и этой малолетней танцовщицы…
К Василисе, старухе, промышляющей гаданьем, ворожбой и снятием порчи, полковник заходить не любил. Знал, что каждый его приход связан с очевидным риском. Старая стерва не любила их службу и до сих пор не могла простить ему увезенной в лес сестры. Внешне она ничем не выдавала своих чувств, но полковник знал, что в любой момент старуха готова нанести удар. Самое паскудное заключалось в том, что воспрепятствовать ей он ничем не мог. Их симбиоз держался на шаткой договоренности, которую естественнее было бы именовать шантажом. Он не трогал Василису, поскольку нуждался в ее услугах, она же помогала ему, опасаясь за жизнь увезенной сестры. Но Василиса - особый разговор и особая тема. Куда больше полковника волновала сейчас Татьяна.
Продолжая изгибаться всем телом, девушка легко и быстро стянула с себя трусики, крутанувшись вокруг оси, переместилась ближе к хозяину. Вторя мелодии, движения ее ускорились. Выдав серию па и победно качнув грудками, она почти встала перед ним на мостик. При этом колени Танечки зазывно раздвинулись и тут же сомкнулись, стиснув его ноги. И столько страсти, столько жадного соблазна выразилось в этом телодвижении, что полковник не выдержал. Подавшись вперед, он обхватил ягодицы танцовщицы руками, стиснул их пальцами. Она не была Василисой, но танец ее отдавал явственным колдовством. Во всяком случае, если люди шли за ней, значит, она умела их околдовывать!
Лицом зарывшись в ухоженную бархотку, полковник на секунду зажмурился. Такого с ним, действительно, еще не случалось. Большинство женщин, которых он знал, вызывали в нем если не брезгливость, то некое чувство отстраненности. Они соглашались лечь с ним в постель, но их не хотелось ни целовать, ни ласкать. В большинстве случаев весь процесс соития укладывался в считанные минуты. Здесь же происходило нечто иное, и, нарочно сдерживая себя, он продолжал мять и гладить ее тело, разгоняя дыхание девушки, выжимая из нее сладостные стоны. Тело Танечки безостановочно вздрагивало, и по ускорившимся движениям он сообразил, что девушка готова принять его. Подхватив ее с пола, он в один миг добрался губами до ее рта. Кажется, она укусила его, но этого он даже не заметил. Ждать далее он просто не мог и потому, спустив свободной рукой штаны, нанес набухшей плотью первый пробный удар. Выискивать точное направление даже не пришлось, - подобно цветку она вся была распахнута, готовясь впустить его по первому зову. И он не вошел в нее, - он утонул в ней, провалившись в глубину, какую трудно было подозревать в столь миниатюрной фигурке. А далее наступил период беспамятства. Он не терял сознания, но исступление, охватившее тело, вытеснило из головы все мало-мальски связные мысли. Танечка что-то нашептывала ему на ухо, аккуратными движениями поворачивала и направляла его. Самое удивительное, что полковник безропотно ей подчинялся. И когда наконец энергия толчками стала покидать его, он почти задохнулся. Жар сменился внезапным холодом, и, прижавшись к девушке, он погрузился в сиюминутный сон. Это тоже происходило с ним впервые, и полковник даже не заметил, как, чуть погодя, Татьяна осторожно выскользнула из-под него, собрав с пола разбросанную одежду, выпорхнула из гостиной.
Лишь спустя несколько минут, он вновь пришел в себя, а, открыв глаза, не сразу сообразил, где он и что с ним. Из ванной до него долетел шум воды и голос что-то напевающей Татьяны. Полковник с кряхтением перевернулся на спину, подрагивающей рукой растер лицо. Наваждение потихоньку спадало, и, поднявшись, он кое-как оправил на себе рубаху, снова натянул штаны. Некоторое время стоял, прислушиваясь к льющейся воде, потом приблизился к столу и, открыв потайное отделение, достал свой любимый «Парабеллум». Привычными движениями навинтил глушитель, неровным шагом двинулся в ванную…
Разумеется, она и не думала запираться. Стояла себе в ванной, энергично намыливая голову. Пена стекала у нее между грудок, хлопьями скапливалась в районе пупка и паха. Смотреть на нее было одно удовольствие, но полковник вновь испугался того, что может не выдержать. Прав был древний философ, говоря, что женщины хороши лишь в гробу и в темноте. В противном случае они становятся опасными.
- Ну что, господин Доктор, нравлюсь? Или требуется еще лечение? - она, конечно же, слышала, как он вошел, но пистолета в его руке не видела. Лицо ее лоснилось от воды - и оттого казалось еще более миловидным. Сухо сглотнув, полковник попросил:
- Повернись, пожалуйста, спиной.
Она не стала спорить, послушно развернулась. Шагнув вперед, он опустился на колени. Сначала поцеловал ее в бедро, потом в ягодицу, а далее скользнул губами по скользкой коже, поднявшись к левой лопатке - к тому самому месту, в которое секундой позже должна была войти пуля…
Такое тело не должно было умирать так рано, но в этом был виноват уже сам полковник. Он совершил ошибку и подпустил Татьяну слишком близко к себе. Между тем, его профессия не предполагала ни любви, ни дружбы. Тот, кто любит, рано или поздно рискует разучиться убивать - стало быть, рискует в свою очередь угодить в список потенциальных покойников. Следовательно, надо было решаться и рвать. Пока не поздно, пока сладкие семена не пустили корней и не дали всходов…
Все произошло быстро, и, конечно же, она не успела ничего понять. Только хихикнула, когда металл глушителя скользнул по коже, поднимаясь от копчика к сердцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Вот и на этот раз Танечке безропотно позволили уйти с работы раньше времени, а банкир, которого на протяжении всего вечера она сводила с ума своим игривым телом, взялся отвезти ее домой. Но вместо своего дома она доставила его по названному людьми Доктора адресу. Впрочем, адрес был ей уже знаком. Раза три или четыре она отвозила туда других клиентов, а уж там их встречали подручные Доктора. Так получилось и с банкиром. Разумеется, возле подъезда он заартачился, но парочка дюжих ребят заломила ему руки за спину и без труда затащила в дом. Присев на скамейку, Татьяна наблюдала за происходящим, не ощущая в себе никаких угрызений совести. Даже если бы лощеного финансиста убили на ее глазах, она восприняла бы новость без особого содрогания. Но его не убили, и, спустя полчаса, банкир вышел из подъезда целый и невредимый. Даже улыбнулся Танечке, встретившись с ней взглядом. Правда, улыбнулся несколько странновато - так, словно улыбался совершенно незнакомой красотке. Так или иначе, но в машину к нему она больше не села, а вот звонка Доктора, набравшись терпения, все-таки дождалась. Он хотел узнать, как прошла операция, и звонким голосом Танечка отрапортовала ему, что все прошло наилучшим образом. Пора было решаться на какие-то шаги, и она сделала их, отважно напросившись к нему в гости. Он колебался, она это чувствовала по его голосу, но, в конце концов, все-таки согласился. Видимо, решил, что им есть, что отметить. С этой же целью она забежала в ближайший магазинчик, купив огромный ананас, шоколадных конфет, бутылку шампанского и торт. Несмотря на все свои диеты, вкусно поесть Танечка все-таки любила. Как и договаривались, он заехал за ней к оговоренному месту. Перегружая в машину покупки, удивленно взвесил на руке набитый продуктами пакет.
- Да ты, я вижу, затарилась по полной программе.
- А чего скупиться? Праздновать - так праздновать. - Взяв его под руку, она потерлась щекой о его могучее плечо. Он не поморщился и не отстранился. Заглянув ему в глаза, она поняла, что наживку «рыбка» практически заглотила…
***
Первоначально полковник думал ограничиться небольшими посиделками, но с первого же часа все пошло совершенно иначе. Татьяна не думала стесняться и смело отрезала от ананаса кусок за куском, не забывая угощать и своего кавалера. Танцовщица отлично помнила, что на роль помощницы выбирал ее именно он. Стало быть, она нравилась ему, а для приведения в жизнь задуманного плана этого было вполне довольно.
Уже после первых бокалов, танцовщица затемнила в его квартире свет и, освоившись с музыкальным центром, скоренько нашла подходящую мелодию. Можно было бы пригласить на танец хозяина, но она выбрала более проверенный путь и упругим шагом манекенщицы начала измерять шагами расстеленный в квартире ковер. Полковник смотрел на нее широко раскрытыми глазами, и Танечка мысленно поздравила себя со скорой победой. Не такая уж хитрая штука - приватный танец, чтобы не освоить его девушке с ее умом и способностями. Впрочем, она чувствовала внутреннее напряжение Доктора, а потому действовала с максимальной осторожностью. Танец может быть обычным дрыганьем, а может превратиться в подлинное волшебство. Она не умела этого объяснить, но именно эту особенность чувствовало ее тело. Закончив с парочкой обычных номеров, она собственными руками вновь наполнила бокалы, и, только после того, как кавалер осушил свой до дна, приступила к сольной программе.
Мощные колонки наполняли комнату вкрадчивым голосом Стинга, и, вторя стону электрогитар, Танечка кружилась по комнате, временами застывая на месте, а временами распластываясь по полу. Тело ее продолжало трепетать и изгибаться, одну за другой теряя фрагменты одежды. Соответственно становились и более откровенными телодвижения. По счастью, Доктор был все-таки мужчиной. Она видела это по его загоревшимся глазам, по раздувающимся крыльям носа, по вздрагивающим рукам. Сам же Доктор, глядя на смуглую танцовщицу, ощущал нарастающее беспокойство. У него оставались еще невыполненные дела, но сейчас он яснее ясного понимал, что все дела ему придется отодвинуть на потом. Происходила совершенно непонятная вещь. Еще вчера эта девочка с мускулистыми ногами и тонкой талией интересовала его исключительно как помощница в деле завлечения клиентов. Глядеть на нее было приятно - и не более того. Но так было еще вчера, а сегодня эта пигалица умудрилась в нем что-то пробудить. Стоило ей пуститься в чертов танец, и маленький феномен свершился. Полковник уже не принадлежал самому себе, - он принадлежал ей! Танцовщица вскидывала к потолку голову, изгибалась телом, и он не мог оторвать от нее глаз, восхищаясь округлостью ее ягодиц, поражаясь умению девушки «плыть» на гребне мелодии. Без сомнения, Танечка обладала редкой притягательностью, и музыка лишь усиливала это качество. Мало того, что он возжелал ее, как женщину, в нем проснулись и более затаенные чувства. Глаза танцовщицы то и дело встречались с его собственными, и каждое подобное столкновение порождало в нем зыбкую дрожь. Виновато ли было в том шампанское или ее изумительное тело, но подобного полковник госбезопасности не испытывал уже давно. Может, даже вообще никогда не испытывал. И поневоле вспоминалась сестра Горбуньи, Василиса, которая, как сообщили ему подчиненные, всего за пятнадцать минут раскрутила банкира на отпирающие коды. Пожалуй, с такими сумасшедшими глазками это было и впрямь не сложно. Вот и теперь, глядя на улыбающуюся Танечку, полковник с ужасом осознал, какую власть может забрать над ним противоположный пол. Будь женщины поумнее - давно бы скрутили мир в бараний рог, - в этом он ничуть не сомневался. Мускулам и ругани дамы противопоставляли свои природные чары, и самое удивительное - побеждали почти всегда. Любого мыслителя или художника, будь то Талейран, Достоевский, Вольтер или Маяковский, они с легкостью заставляли плясать под свою дудку. Для того, чтобы завоевать планету, им не хватало лишь малой толики воли и изобретательности, поскольку перед любой женщиной неизменно вставал вопрос «зачем?». Мужчины одерживали победы исключительно ради побед, женщинам же подобная постановка вопроса всегда казалась полным идиотизмом. А потому они просто не знали, как использовать силу своих чар, не знали, что делать с одурманенным мужским населением и в какие подвалы отправлять завоеванный люд. Впрочем, некоторые из них, вероятно, знали - вроде той же Клеопатры, француженки Мадам де Сталь, старухи Василисы и этой малолетней танцовщицы…
К Василисе, старухе, промышляющей гаданьем, ворожбой и снятием порчи, полковник заходить не любил. Знал, что каждый его приход связан с очевидным риском. Старая стерва не любила их службу и до сих пор не могла простить ему увезенной в лес сестры. Внешне она ничем не выдавала своих чувств, но полковник знал, что в любой момент старуха готова нанести удар. Самое паскудное заключалось в том, что воспрепятствовать ей он ничем не мог. Их симбиоз держался на шаткой договоренности, которую естественнее было бы именовать шантажом. Он не трогал Василису, поскольку нуждался в ее услугах, она же помогала ему, опасаясь за жизнь увезенной сестры. Но Василиса - особый разговор и особая тема. Куда больше полковника волновала сейчас Татьяна.
Продолжая изгибаться всем телом, девушка легко и быстро стянула с себя трусики, крутанувшись вокруг оси, переместилась ближе к хозяину. Вторя мелодии, движения ее ускорились. Выдав серию па и победно качнув грудками, она почти встала перед ним на мостик. При этом колени Танечки зазывно раздвинулись и тут же сомкнулись, стиснув его ноги. И столько страсти, столько жадного соблазна выразилось в этом телодвижении, что полковник не выдержал. Подавшись вперед, он обхватил ягодицы танцовщицы руками, стиснул их пальцами. Она не была Василисой, но танец ее отдавал явственным колдовством. Во всяком случае, если люди шли за ней, значит, она умела их околдовывать!
Лицом зарывшись в ухоженную бархотку, полковник на секунду зажмурился. Такого с ним, действительно, еще не случалось. Большинство женщин, которых он знал, вызывали в нем если не брезгливость, то некое чувство отстраненности. Они соглашались лечь с ним в постель, но их не хотелось ни целовать, ни ласкать. В большинстве случаев весь процесс соития укладывался в считанные минуты. Здесь же происходило нечто иное, и, нарочно сдерживая себя, он продолжал мять и гладить ее тело, разгоняя дыхание девушки, выжимая из нее сладостные стоны. Тело Танечки безостановочно вздрагивало, и по ускорившимся движениям он сообразил, что девушка готова принять его. Подхватив ее с пола, он в один миг добрался губами до ее рта. Кажется, она укусила его, но этого он даже не заметил. Ждать далее он просто не мог и потому, спустив свободной рукой штаны, нанес набухшей плотью первый пробный удар. Выискивать точное направление даже не пришлось, - подобно цветку она вся была распахнута, готовясь впустить его по первому зову. И он не вошел в нее, - он утонул в ней, провалившись в глубину, какую трудно было подозревать в столь миниатюрной фигурке. А далее наступил период беспамятства. Он не терял сознания, но исступление, охватившее тело, вытеснило из головы все мало-мальски связные мысли. Танечка что-то нашептывала ему на ухо, аккуратными движениями поворачивала и направляла его. Самое удивительное, что полковник безропотно ей подчинялся. И когда наконец энергия толчками стала покидать его, он почти задохнулся. Жар сменился внезапным холодом, и, прижавшись к девушке, он погрузился в сиюминутный сон. Это тоже происходило с ним впервые, и полковник даже не заметил, как, чуть погодя, Татьяна осторожно выскользнула из-под него, собрав с пола разбросанную одежду, выпорхнула из гостиной.
Лишь спустя несколько минут, он вновь пришел в себя, а, открыв глаза, не сразу сообразил, где он и что с ним. Из ванной до него долетел шум воды и голос что-то напевающей Татьяны. Полковник с кряхтением перевернулся на спину, подрагивающей рукой растер лицо. Наваждение потихоньку спадало, и, поднявшись, он кое-как оправил на себе рубаху, снова натянул штаны. Некоторое время стоял, прислушиваясь к льющейся воде, потом приблизился к столу и, открыв потайное отделение, достал свой любимый «Парабеллум». Привычными движениями навинтил глушитель, неровным шагом двинулся в ванную…
Разумеется, она и не думала запираться. Стояла себе в ванной, энергично намыливая голову. Пена стекала у нее между грудок, хлопьями скапливалась в районе пупка и паха. Смотреть на нее было одно удовольствие, но полковник вновь испугался того, что может не выдержать. Прав был древний философ, говоря, что женщины хороши лишь в гробу и в темноте. В противном случае они становятся опасными.
- Ну что, господин Доктор, нравлюсь? Или требуется еще лечение? - она, конечно же, слышала, как он вошел, но пистолета в его руке не видела. Лицо ее лоснилось от воды - и оттого казалось еще более миловидным. Сухо сглотнув, полковник попросил:
- Повернись, пожалуйста, спиной.
Она не стала спорить, послушно развернулась. Шагнув вперед, он опустился на колени. Сначала поцеловал ее в бедро, потом в ягодицу, а далее скользнул губами по скользкой коже, поднявшись к левой лопатке - к тому самому месту, в которое секундой позже должна была войти пуля…
Такое тело не должно было умирать так рано, но в этом был виноват уже сам полковник. Он совершил ошибку и подпустил Татьяну слишком близко к себе. Между тем, его профессия не предполагала ни любви, ни дружбы. Тот, кто любит, рано или поздно рискует разучиться убивать - стало быть, рискует в свою очередь угодить в список потенциальных покойников. Следовательно, надо было решаться и рвать. Пока не поздно, пока сладкие семена не пустили корней и не дали всходов…
Все произошло быстро, и, конечно же, она не успела ничего понять. Только хихикнула, когда металл глушителя скользнул по коже, поднимаясь от копчика к сердцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50