Если посылка пришла, ты сразу же покинешь меня, вернешься на станцию, возьмешь свои вещи, поедешь в отель, зарегистрируешься там и получишь свою почту. Завтра утром ты сядешь на корабль и улетишь. Не звони мне. Ты все понял?
– Да, сэр. – Дон помедлил минуту, затем выпалил; – Но почему? Я ничего не понимаю, но мне кажется, я должен знать, зачем все это.
– Что тебе хочется узнать?
– Ну-у… что в этой посылке?
– Сам увидишь. Ты можешь открыть ее, посмотреть и затем принять решение. Если ты решишь не брать ее, это твое дело. Но что касается остального… Какие у тебя политические убеждения?
– Ну… на этот вопрос довольно трудно ответить, сэр.
– Мои политические убеждения в твоем возрасте были тоже не очень-то ясными. Сформулируем иначе. Хотел бы ты быть вместе со своими родителями, пока не сформируются твои собственные политические убеждения?
– Конечно.
– Тебе не показалось немного странным, что твоя мать настаивала, чтобы ты встретился со мной? Можешь говорить откровенно – я знаю, что молодому человеку, прибывшему в большой город, вовсе не интересно разыскивать каких-то полузнакомых людей. Не кажется ли тебе, что она считала это очень важным… чтобы ты разыскал меня?
– Да, похоже, это было очень важно для нее.
– Тогда давай остановимся на этом. Если ты чего-нибудь не знаешь, то не сможешь никому рассказать, и это не может причинить тебе вред.
Дон задумался. Слова доктора звучали разумно. И все-таки было в этом что-то неприятное… не любил он играть вслепую. С другой стороны, если бы он просто получил пакет, то, конечно, доставил бы его отцу, даже не задумываясь над этим.
Он хотел задать еще какой-то вопрос, но в это время зажглись огни, и маленький автомобильчик зажужжал. Доктор Джефферсон сказал:
– Ну вот, поехали.
Он наклонился над панелью и набрал код. Такси двинулось. Дон открыл рот, но доктор покачал головой.
Автомобиль проехал несколько туннелей, выехал на площадку и остановился на большой подземной площади. Заплатив за такси, доктор повел Дона к пассажирскому лифту. Площадь была полна народу, и можно было почувствовать возбуждение, охватившее людей из-за учебной тревоги. Им пришлось проталкиваться через плотную толпу у общественного телеэкрана. Дон облегченно вздохнул, когда они добрались до лифта, но тот был переполнен.
Доктор Джефферсон направился к другой стоянке такси, расположенной тоже на площади, но на несколько уровней выше. Они сели в такси и проехали всего несколько минут, затем пересели в другое. Дон совершенно потерял ориентацию и не мог уже сказать, едут они на север или на юг, высоко или низко. Доктор посмотрел на часы и сказал:
– Мы убили достаточно времени. Здесь. – Он показал на телефонную будку неподалеку.
Дон позвонил в «Караван-сарай».
– Была для меня какая-нибудь почта?
– Нет, почты не было.
Дон сказал, что еще не зарегистрировался в отеле. Клерк проверил снова.
– Нет. Мне очень жаль, сэр, но почты для вас нет.
Дон вышел и передал разговор доктору Джефферсону. Доктор пожевал губами.
– Парень, мы с тобой неверно оценили ситуацию. – Он огляделся. Вокруг никого не было. – И я напрасно потратил драгоценное время.
– Могу я чем-нибудь помочь, сэр?
– Да, можешь. – Он помедлил. – Сейчас мы вернемся в мою квартиру, ненадолго. Потом найдем другую гостиницу. Похоже, нам придется работать всю ночь. Ты сможешь?
– Да, конечно.
– У меня есть возбуждающие пилюли. Послушай, Дон, что бы ни случилось, ты обязательно должен завтра сесть на корабль. Понимаешь?
Дон кивнул. Он и сам собирался сесть на этот корабль и не видел никакой причины, которая могла бы ему помешать. Он уже начал подумывать, что доктор Джефферсон, может быть, не совсем в своем уме.
– Хорошо. Дальше пойдем пешком. Это недалеко.
Они прошли с полмили по туннелям, спустились в лифте и наконец оказались на месте. Когда они свернули в туннель, в котором находилась квартира доктора, тот внимательно огляделся по сторонам. Туннель был пуст. Они быстро прошли его, доктор открыл дверь. В комнате сидели два незнакомца.
– Добрый день, джентльмены, – сказал доктор Джефферсон. – Затем повернулся к своему гостю.
– Доброй ночи, Дон. Было очень приятно повидаться с тобой. Обязательно передай привет своим родителям.
Он схватил Дона за руку и выпроводил за дверь. Незнакомцы встали. Один из них сказал:
– Долго же вы добирались домой, доктор.
– О, я и забыл, что у меня свидание, джентльмены. Ну, будь здоров, Дон. Я не хочу, чтобы ты опоздал.
Последние слова сопровождались еще более крепким пожатием.
– Доброй ночи, доктор, – ответил Дон. – И – спасибо.
Он повернулся, но один из незнакомцев загородил дверь.
– Одну минуточку…
– Джентльмены, – сказал доктор, – нет никакой нужды задерживать мальчика. Пусть он идет, а мы примемся за наши дела.
Человек не ответил.
– Уилкинс! Кинг! – крикнул он.
Еще два человека появились из задней комнаты. Человек, который, казалось, руководил ими, сказал:
– Проводите этого молодого человека в спальню и закройте дверь.
– Пошли со мной, парень.
Дон разозлился. Он уже был уверен, что эти люди – из полиции, хотя они и были в штатском. Но он был воспитан в убеждении, что честным гражданам нечего бояться полиции.
– Минуточку, – сказал он, негодуя. – Я никуда не собираюсь идти. В чем дело?
Незнакомец, которому поручили Дона, подошел к нему и положил руку на плечо.
Дон оттолкнул руку.
Начальник прервал дальнейшие действия своих людей едва заметным знаком.
– Дон Харви!
– Да?
– Я могу тебе дать сколько угодно ответов на твой вопрос. Вот один из них.
– Он показал ему значок. – Но это может быть и подделкой. – Если я захочу потратить на это время, я могу удовлетворить вас любым количеством бумаг с гербами и печатями, и все они будут подписаны важными лицами. – Дон отметил, что голос его был мягким, а манера говорить – интеллигентной.
– Но я устал и спешу. И я не намерен играть в словесные игры с разными молокососами. Поэтому давай сразу договоримся. Нас четверо, мы вооружены. Поэтому спокойно иди туда, куда велят. Или ты хочешь, чтобы тебя сначала избили?
Дон уже был готов ответить что-то мужественное, но вмешался доктор Джефферсон.
– Делай, что тебе говорят, Дональд. Дон закрыл рот и последовал за полицейским. Тот отвел его в спальню и закрыл дверь.
– Садись, – вежливо сказал он. Дон не двинулся с места. Охранник подошел к нему и толкнул ладонью в грудь. Дон поневоле сел.
Человек нажал кнопку в изголовье кровати, которая сложилась в положение для чтения лежа, и улегся. Казалось, что он спит, но каждый раз, когда Дон смотрел на него, он встречал его взгляд. Дон напрягал слух, пытаясь услышать, что происходит в соседней комнате, но напрасно. Спальня была полностью звукоизолирована.
Так он сидел в бездействии, стараясь понять, что за нелепые вещи происходят с ним. Он припомнил уже почти как сон, что еще только сегодняшним утром они с Лэйзи вместе взбирались по склону горы. Он думал о том, что сейчас делает Лэйзи, и о том, получил ли тот маленький жадный негодяй его лошадку. Скорее всего, нет, решил он.
Он бросил взгляд на охранника, прикидывая, что если подтянуть под себя ноги и собраться, то…
– Не надо, – покачал головой охранник.
– Что не надо?
– Не надо бросаться на меня. Мне тогда придется действовать решительно, а это может тебе повредить. Здорово повредить.
Казалось, он снова задремал. Дона охватила апатия. Даже если бы ему удалось прыгнуть на этого человека и, может быть, ударить его, все равно оставались еще трое в другой комнате. А если бы ему даже удалось убежать от них? Куда бежать в незнакомом городе, где они все контролируют?
Однажды ему случалось видеть, как кот, который жил на конюшне, играл с мышью. Это произвело на него сильное впечатление. Хотя симпатии его были на стороне мыши, он не сразу вмешался и спас бедную зверюшку. Кот ни разу не отпустил мышь на расстояние больше длины его вытянутой лапы. Теперь Дон сам был мышью.
– Вставай.
Дон от неожиданности вскочил, с трудом соображая, где находится.
– Если бы у меня была такая же чистая совесть, как у тебя, – сказал охранник с восхищением. – Это просто талант – уметь засыпать в любых обстоятельствах. Пошли. Босс требует тебя.
Дон последовал за охранником в гостиную. Там не было никого, кроме второго охранника. Дон осмотрелся и спросил:
– А где доктор Джефферсон?
– Не беспокойся о нем, – сказал охранник. – Лейтенант не любит, когда его заставляют ждать.
Он направился к двери.
Дон не проявил желания следовать за ним, тогда охранник тронул его за локоть. Руку пронзило болью до самого плеча, и Дон пошел за ним.
Снаружи стоял автомобиль с ручным управлением, размерами больше автоматического такси. Один полицейский сел на место водителя, другой велел Дону сесть на заднее сиденье. Дон забрался туда, попытался повернуться и обнаружил, что не может. Он не мог даже поднять руки. Любое движение требовало заметного усилия, словно на Дона навалили целую кучу одеял.
– Спокойнее, – посоветовал охранник. – Ты можешь растянуть связки, борясь с этим полем, а толку не добьешься.
Дон вынужден был согласиться. Что бы ни представляли собой эти невидимые обручи, чем сильнее старался он высвободиться из них, тем крепче они его сжимали. Но если он сидел неподвижно, то даже не чувствовал их.
– Куда вы меня везете? – спросил он.
– Разве ты не знаешь? Конечно, в городское управление ИБР.
– Для чего? Я ничего плохого не сделал.
– В таком случае ты там не задержишься.
Автомобиль остановился в большом зале-гараже, все вышли и встали перед дверью. У Дона было чувство, будто их кто-то рассматривает. Вскоре дверь открылась, и они вошли внутрь.
В этом месте даже воздух вонял бюрократией. Они прошли по длинному коридору, минуя бесчисленные канцелярии, заполненные служащими, письменными столами, операторами телетайпов, аппаратами для сортировки досье. Лифт поднял их на другой уровень. Они прошли еще несколько коридоров и остановились у нужной двери.
– Входи, – сказал охранник.
Дон вошел. Дверь за ним захлопнулась, оставив охранников снаружи.
– Садись, Дон.
Это был старший из той четверки. Сейчас он был в форме офицера службы безопасности и сидел за письменным столом в форме подковы.
– Где доктор Джефферсон? Что вы с ним сделали?
– Я сказал «садись».
Дон не двинулся с места. Лейтенант продолжал:
– Зачем ты усугубляешь свое положение? Ты же знаешь, где находишься, знаешь, что я могу принудить тебя любым способом, каким мне заблагорассудится. А некоторые из них очень неприятны. Садись, пожалуйста, избавь от хлопот и себя, и меня. Дон сел и сразу же сказал:
– Я хочу увидеться с адвокатом.
Лейтенант покачал головой. Он походил на усталого и доброго школьного учителя.
– Мальчик, ты начитался детективных романов. Если бы ты вместо этого изучал диалектику истории, то понял бы, что ложка правопорядка всегда чередовалась с ложкой силы, в зависимости от характера культуры. Каждая культура следует собственной логике. Понимаешь мою мысль?
Дон не решился ответить. Офицер продолжал:
– Ну, неважно. Дело в том, что твое требование насчет адвоката устарело по крайней мере на два столетия. Слова отстают от действительности. Будет тебе адвокат – или леденец, в зависимости от того, что ты предпочитаешь, – но после допроса. На твоем месте я взял бы леденец. От него больше удовольствия.
– Я не буду разговаривать без адвоката, – твердо ответил Дон.
– Вот как? Жаль. Планируя наш разговор, я отвел двадцать минут на всякую ерунду. Ты истратил из них уже четыре… нет, пять. Когда истекут одиннадцать минут и ты обнаружишь, что выплевываешь свои зубы, вспомни, что я не желал тебе ничего плохого. Что касается того, как можно заставить человека заговорить, то существует много способов. И каждый имеет своих твердых приверженцев. Есть, например, химические средства: скополамин, пентонал натрия и еще дюжина новых и сравнительно безвредных веществ. Даже алкоголь применялся иногда, и с большим успехом. Мне не нравятся химические средства, потому что они оказывают воздействие на интеллект и засоряют разговор фактами, которыми я не интересуюсь. Ты был бы очень удивлен, если бы узнал, сколько всякой чепухи скапливается в человеческом мозгу.
Существует еще гипноз и его разновидности. Есть еще искусственное стимулирование непереносимой потребности, например, под воздействием морфия. Кроме того, существует еще и старомодное воздействие – боль. Я знаю одного художника – полагаю, что он сейчас находится в этом здании, – который очень успешно умеет допрашивать даже в том случае, когда человек совершенно не желает говорить. Причем это занимает у него минимальное время, и пользуется он только своими руками. Кроме того, примерно в этой же категории существует еще одна старинная разновидность, когда применяется сила или боль, но не к допрашиваемому, а к другому лицу, когда первое лицо не может допустить, чтобы второму причинили боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Да, сэр. – Дон помедлил минуту, затем выпалил; – Но почему? Я ничего не понимаю, но мне кажется, я должен знать, зачем все это.
– Что тебе хочется узнать?
– Ну-у… что в этой посылке?
– Сам увидишь. Ты можешь открыть ее, посмотреть и затем принять решение. Если ты решишь не брать ее, это твое дело. Но что касается остального… Какие у тебя политические убеждения?
– Ну… на этот вопрос довольно трудно ответить, сэр.
– Мои политические убеждения в твоем возрасте были тоже не очень-то ясными. Сформулируем иначе. Хотел бы ты быть вместе со своими родителями, пока не сформируются твои собственные политические убеждения?
– Конечно.
– Тебе не показалось немного странным, что твоя мать настаивала, чтобы ты встретился со мной? Можешь говорить откровенно – я знаю, что молодому человеку, прибывшему в большой город, вовсе не интересно разыскивать каких-то полузнакомых людей. Не кажется ли тебе, что она считала это очень важным… чтобы ты разыскал меня?
– Да, похоже, это было очень важно для нее.
– Тогда давай остановимся на этом. Если ты чего-нибудь не знаешь, то не сможешь никому рассказать, и это не может причинить тебе вред.
Дон задумался. Слова доктора звучали разумно. И все-таки было в этом что-то неприятное… не любил он играть вслепую. С другой стороны, если бы он просто получил пакет, то, конечно, доставил бы его отцу, даже не задумываясь над этим.
Он хотел задать еще какой-то вопрос, но в это время зажглись огни, и маленький автомобильчик зажужжал. Доктор Джефферсон сказал:
– Ну вот, поехали.
Он наклонился над панелью и набрал код. Такси двинулось. Дон открыл рот, но доктор покачал головой.
Автомобиль проехал несколько туннелей, выехал на площадку и остановился на большой подземной площади. Заплатив за такси, доктор повел Дона к пассажирскому лифту. Площадь была полна народу, и можно было почувствовать возбуждение, охватившее людей из-за учебной тревоги. Им пришлось проталкиваться через плотную толпу у общественного телеэкрана. Дон облегченно вздохнул, когда они добрались до лифта, но тот был переполнен.
Доктор Джефферсон направился к другой стоянке такси, расположенной тоже на площади, но на несколько уровней выше. Они сели в такси и проехали всего несколько минут, затем пересели в другое. Дон совершенно потерял ориентацию и не мог уже сказать, едут они на север или на юг, высоко или низко. Доктор посмотрел на часы и сказал:
– Мы убили достаточно времени. Здесь. – Он показал на телефонную будку неподалеку.
Дон позвонил в «Караван-сарай».
– Была для меня какая-нибудь почта?
– Нет, почты не было.
Дон сказал, что еще не зарегистрировался в отеле. Клерк проверил снова.
– Нет. Мне очень жаль, сэр, но почты для вас нет.
Дон вышел и передал разговор доктору Джефферсону. Доктор пожевал губами.
– Парень, мы с тобой неверно оценили ситуацию. – Он огляделся. Вокруг никого не было. – И я напрасно потратил драгоценное время.
– Могу я чем-нибудь помочь, сэр?
– Да, можешь. – Он помедлил. – Сейчас мы вернемся в мою квартиру, ненадолго. Потом найдем другую гостиницу. Похоже, нам придется работать всю ночь. Ты сможешь?
– Да, конечно.
– У меня есть возбуждающие пилюли. Послушай, Дон, что бы ни случилось, ты обязательно должен завтра сесть на корабль. Понимаешь?
Дон кивнул. Он и сам собирался сесть на этот корабль и не видел никакой причины, которая могла бы ему помешать. Он уже начал подумывать, что доктор Джефферсон, может быть, не совсем в своем уме.
– Хорошо. Дальше пойдем пешком. Это недалеко.
Они прошли с полмили по туннелям, спустились в лифте и наконец оказались на месте. Когда они свернули в туннель, в котором находилась квартира доктора, тот внимательно огляделся по сторонам. Туннель был пуст. Они быстро прошли его, доктор открыл дверь. В комнате сидели два незнакомца.
– Добрый день, джентльмены, – сказал доктор Джефферсон. – Затем повернулся к своему гостю.
– Доброй ночи, Дон. Было очень приятно повидаться с тобой. Обязательно передай привет своим родителям.
Он схватил Дона за руку и выпроводил за дверь. Незнакомцы встали. Один из них сказал:
– Долго же вы добирались домой, доктор.
– О, я и забыл, что у меня свидание, джентльмены. Ну, будь здоров, Дон. Я не хочу, чтобы ты опоздал.
Последние слова сопровождались еще более крепким пожатием.
– Доброй ночи, доктор, – ответил Дон. – И – спасибо.
Он повернулся, но один из незнакомцев загородил дверь.
– Одну минуточку…
– Джентльмены, – сказал доктор, – нет никакой нужды задерживать мальчика. Пусть он идет, а мы примемся за наши дела.
Человек не ответил.
– Уилкинс! Кинг! – крикнул он.
Еще два человека появились из задней комнаты. Человек, который, казалось, руководил ими, сказал:
– Проводите этого молодого человека в спальню и закройте дверь.
– Пошли со мной, парень.
Дон разозлился. Он уже был уверен, что эти люди – из полиции, хотя они и были в штатском. Но он был воспитан в убеждении, что честным гражданам нечего бояться полиции.
– Минуточку, – сказал он, негодуя. – Я никуда не собираюсь идти. В чем дело?
Незнакомец, которому поручили Дона, подошел к нему и положил руку на плечо.
Дон оттолкнул руку.
Начальник прервал дальнейшие действия своих людей едва заметным знаком.
– Дон Харви!
– Да?
– Я могу тебе дать сколько угодно ответов на твой вопрос. Вот один из них.
– Он показал ему значок. – Но это может быть и подделкой. – Если я захочу потратить на это время, я могу удовлетворить вас любым количеством бумаг с гербами и печатями, и все они будут подписаны важными лицами. – Дон отметил, что голос его был мягким, а манера говорить – интеллигентной.
– Но я устал и спешу. И я не намерен играть в словесные игры с разными молокососами. Поэтому давай сразу договоримся. Нас четверо, мы вооружены. Поэтому спокойно иди туда, куда велят. Или ты хочешь, чтобы тебя сначала избили?
Дон уже был готов ответить что-то мужественное, но вмешался доктор Джефферсон.
– Делай, что тебе говорят, Дональд. Дон закрыл рот и последовал за полицейским. Тот отвел его в спальню и закрыл дверь.
– Садись, – вежливо сказал он. Дон не двинулся с места. Охранник подошел к нему и толкнул ладонью в грудь. Дон поневоле сел.
Человек нажал кнопку в изголовье кровати, которая сложилась в положение для чтения лежа, и улегся. Казалось, что он спит, но каждый раз, когда Дон смотрел на него, он встречал его взгляд. Дон напрягал слух, пытаясь услышать, что происходит в соседней комнате, но напрасно. Спальня была полностью звукоизолирована.
Так он сидел в бездействии, стараясь понять, что за нелепые вещи происходят с ним. Он припомнил уже почти как сон, что еще только сегодняшним утром они с Лэйзи вместе взбирались по склону горы. Он думал о том, что сейчас делает Лэйзи, и о том, получил ли тот маленький жадный негодяй его лошадку. Скорее всего, нет, решил он.
Он бросил взгляд на охранника, прикидывая, что если подтянуть под себя ноги и собраться, то…
– Не надо, – покачал головой охранник.
– Что не надо?
– Не надо бросаться на меня. Мне тогда придется действовать решительно, а это может тебе повредить. Здорово повредить.
Казалось, он снова задремал. Дона охватила апатия. Даже если бы ему удалось прыгнуть на этого человека и, может быть, ударить его, все равно оставались еще трое в другой комнате. А если бы ему даже удалось убежать от них? Куда бежать в незнакомом городе, где они все контролируют?
Однажды ему случалось видеть, как кот, который жил на конюшне, играл с мышью. Это произвело на него сильное впечатление. Хотя симпатии его были на стороне мыши, он не сразу вмешался и спас бедную зверюшку. Кот ни разу не отпустил мышь на расстояние больше длины его вытянутой лапы. Теперь Дон сам был мышью.
– Вставай.
Дон от неожиданности вскочил, с трудом соображая, где находится.
– Если бы у меня была такая же чистая совесть, как у тебя, – сказал охранник с восхищением. – Это просто талант – уметь засыпать в любых обстоятельствах. Пошли. Босс требует тебя.
Дон последовал за охранником в гостиную. Там не было никого, кроме второго охранника. Дон осмотрелся и спросил:
– А где доктор Джефферсон?
– Не беспокойся о нем, – сказал охранник. – Лейтенант не любит, когда его заставляют ждать.
Он направился к двери.
Дон не проявил желания следовать за ним, тогда охранник тронул его за локоть. Руку пронзило болью до самого плеча, и Дон пошел за ним.
Снаружи стоял автомобиль с ручным управлением, размерами больше автоматического такси. Один полицейский сел на место водителя, другой велел Дону сесть на заднее сиденье. Дон забрался туда, попытался повернуться и обнаружил, что не может. Он не мог даже поднять руки. Любое движение требовало заметного усилия, словно на Дона навалили целую кучу одеял.
– Спокойнее, – посоветовал охранник. – Ты можешь растянуть связки, борясь с этим полем, а толку не добьешься.
Дон вынужден был согласиться. Что бы ни представляли собой эти невидимые обручи, чем сильнее старался он высвободиться из них, тем крепче они его сжимали. Но если он сидел неподвижно, то даже не чувствовал их.
– Куда вы меня везете? – спросил он.
– Разве ты не знаешь? Конечно, в городское управление ИБР.
– Для чего? Я ничего плохого не сделал.
– В таком случае ты там не задержишься.
Автомобиль остановился в большом зале-гараже, все вышли и встали перед дверью. У Дона было чувство, будто их кто-то рассматривает. Вскоре дверь открылась, и они вошли внутрь.
В этом месте даже воздух вонял бюрократией. Они прошли по длинному коридору, минуя бесчисленные канцелярии, заполненные служащими, письменными столами, операторами телетайпов, аппаратами для сортировки досье. Лифт поднял их на другой уровень. Они прошли еще несколько коридоров и остановились у нужной двери.
– Входи, – сказал охранник.
Дон вошел. Дверь за ним захлопнулась, оставив охранников снаружи.
– Садись, Дон.
Это был старший из той четверки. Сейчас он был в форме офицера службы безопасности и сидел за письменным столом в форме подковы.
– Где доктор Джефферсон? Что вы с ним сделали?
– Я сказал «садись».
Дон не двинулся с места. Лейтенант продолжал:
– Зачем ты усугубляешь свое положение? Ты же знаешь, где находишься, знаешь, что я могу принудить тебя любым способом, каким мне заблагорассудится. А некоторые из них очень неприятны. Садись, пожалуйста, избавь от хлопот и себя, и меня. Дон сел и сразу же сказал:
– Я хочу увидеться с адвокатом.
Лейтенант покачал головой. Он походил на усталого и доброго школьного учителя.
– Мальчик, ты начитался детективных романов. Если бы ты вместо этого изучал диалектику истории, то понял бы, что ложка правопорядка всегда чередовалась с ложкой силы, в зависимости от характера культуры. Каждая культура следует собственной логике. Понимаешь мою мысль?
Дон не решился ответить. Офицер продолжал:
– Ну, неважно. Дело в том, что твое требование насчет адвоката устарело по крайней мере на два столетия. Слова отстают от действительности. Будет тебе адвокат – или леденец, в зависимости от того, что ты предпочитаешь, – но после допроса. На твоем месте я взял бы леденец. От него больше удовольствия.
– Я не буду разговаривать без адвоката, – твердо ответил Дон.
– Вот как? Жаль. Планируя наш разговор, я отвел двадцать минут на всякую ерунду. Ты истратил из них уже четыре… нет, пять. Когда истекут одиннадцать минут и ты обнаружишь, что выплевываешь свои зубы, вспомни, что я не желал тебе ничего плохого. Что касается того, как можно заставить человека заговорить, то существует много способов. И каждый имеет своих твердых приверженцев. Есть, например, химические средства: скополамин, пентонал натрия и еще дюжина новых и сравнительно безвредных веществ. Даже алкоголь применялся иногда, и с большим успехом. Мне не нравятся химические средства, потому что они оказывают воздействие на интеллект и засоряют разговор фактами, которыми я не интересуюсь. Ты был бы очень удивлен, если бы узнал, сколько всякой чепухи скапливается в человеческом мозгу.
Существует еще гипноз и его разновидности. Есть еще искусственное стимулирование непереносимой потребности, например, под воздействием морфия. Кроме того, существует еще и старомодное воздействие – боль. Я знаю одного художника – полагаю, что он сейчас находится в этом здании, – который очень успешно умеет допрашивать даже в том случае, когда человек совершенно не желает говорить. Причем это занимает у него минимальное время, и пользуется он только своими руками. Кроме того, примерно в этой же категории существует еще одна старинная разновидность, когда применяется сила или боль, но не к допрашиваемому, а к другому лицу, когда первое лицо не может допустить, чтобы второму причинили боль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29