Кое-кто кивал ей, проходя мимо, но это были редкие беглые приветствия, все, на что он могла рассчитывать. Однако это ее не обижало.
Рядовая Васкез уставилась на нее так, как смотрят на мишень через оптический прицел. Даже у роботов взгляд потеплее. Как и Дрейк, она не улыбнулась, не кивнула. Черные волосы, глаза еще темнее, тонкие губы. Если сделать над собой усилие, она может показаться даже по-своему привлекательной. У Васкез был особый талант: уникальное сочетание силы, смекалки и рефлексов при владении пулеметом. Рипли ждала, что она что-нибудь скажет. Нет, даже рта не открыла. "У них у всех тяжелый взгляд, — подумала Рипли, — но у Дрейка и у этой Васкез даже мысли точь-в-точь такие же.»
Дрейк, ее напарник, крикнул, когда она проходила мимо его шкафчика: — Эй, Васкез, а тебе по ошибке за мужика не принимали?
— Нет. А тебя?
Дрейк протянул ей ладонь. Она приняла вызов, его пальцы тут же стиснули тонкую кисть. Давление возрастало с обеих сторон молчаливое болезненное приветствие. Оба радовались, что вышли из гиперсна и снова ощущают себя живыми. Наконец она ударила его по лицу, и руки разжались. Они засмеялись. Дрейк сильнее, но Васкез проворнее, решила Рипли. Если придется попасть в переделку, с ними будет спокойнее.
Биенон быстро двигался между капсулами, делая массаж, раздавая специальную жидкость, полезную после гиперсна. Он скорее был похож на слугу, чем на офицера космического корабля. Когда он проходил мимо Рипли, она заметила на его левой руке татуировку буквенно-цифровой код — и оцепенела. Но ничего не сказала.
— Эй! — обратился к кому-то рядовой Фрост, — это ты взял мое полотенце?
Фрост был так же молод, как и Хадсон, но симпатичнее. Во всяком случае так казалось тому, у кого было время его послушать. Они любили состязаться на словесном поприще: Хадсон был громогласнее, а Фрост — правдоподобнее.
Спанкмейер стоял почти в конце прохода. Хадсон продолжал жаловаться:
— Ребята, нам нужно отдохнуть. Без дураков. Вон куда нас заслали! Черт знает, что нас тут ожидает…
— У тебя было три недели, — подал голос Хикс. — Ты что, хочешь всю жизнь проспать?
— Нет, я хочу подышать нормальным воздухом, а не этим замороженным составом. Три недели в морозилке — это не отдых.
— Ну и? — подала голос Дитрих.
— Ты знаешь, это не по мне.
— Ладно, прекратим эту болтовню, — громко сказал Эйпон. Во-первых, сбор в пятнадцать ноль-ноль. Вы должны быть похожими на людей. Для этого вам придется хорошо потрудиться. Выполняйте.
Пижамы были сняты и сложены в шкафчиках. Легче уничтожить все капсулы и заменить их новыми на обратном пути, чем изменить биоритмы организмы, бывшего несколько недель в состоянии гиперсна. Шеренга полуголых тел двинулась в душевые. Сильные струи массировали тела со всех сторон, тонизируя нервную систему.
Сквозь пелену воды Дитрих, Ферро и Васкез рассматривали вытирающуюся Рипли.
— Кто эта новенькая? — намыливая голову, спросила Васкез.
— Что-то вроде консультанта. Мало кто знает о ней. — Миниатюрная Ферро похлопала себя по животу, крепкому, мускулистому, похожему на металлическую пластину. — Говорят, однажды она видела ЧУЖОГО.
— О! — Дитрих скорчила гримасу. — Я сражена.
Эйпон уже вытирался. Плечи у него такие же крепкие, как и у подчиненных, хотя некоторые моложе его лет на двадцать.
— А ну-ка, лентяи, осушите репиркулятор. Не то снова запачкаетесь, еще не умывшись.
Когда я ем, я глух и нем — это старое негласное правило применялось и в корабельной столовой. Но руководствовались им, в основном, офицеры, остальным как бы выдавалась — тоже негласно — лицензия на болтовню.
Эйпон и его команда заняли большой стол, Рипли, Горман, Берк и Биенон — другой, поменьше. Все пили кофе, пока корабельный синтезатор готовил яйца, ветчину, тосты, приправу и витаминные добавки.
Каждого можно было узнать по униформе — двух одинаковых не было. И речь шла не о специальном приказе: это было делом вкуса. Иногда Эйпону хотелось сделать кому-то замечание, ну, например, когда Кроув приклеил снимок своей подружки на корпус огнемета. Но обычно он смотрел на такие вещи сквозь пальцы.
— Эй, Тон, — заводил пластинку Хадсон, — так что мы будем делать?
— Что делать? — Фрост дул в соломинку, наблюдая, как булькает кофе. — Я одно знаю: я должен выполнять приказы, и мне некогда будет поболтать с Мирной.
— Мирна? — рядовой Вержбовски приподнял густые брови. — А я думал, это была Лейна.
На секунду Фрост замешкался:
— По-моему, Лейна была три месяца назад. Или все шесть.
— Бросьте трепаться, — сказал Эйпон. — Задание опасное.
Фрост тут же отозвался:
— Верно. Но у колонистов симпатичные дочки, ради них стоит рисковать.
Ферро сделала вид, что обиделась:
— Черт, мне дали отставку.
— Кто сказал? — спросил Хадсон и куском сахара бросил во Фроста. Эйпон молча наблюдал за ними. Он мог бы их осадить, как положено по уставу, но не делал этого, так как знал, что это его лучше люди. Когда за спиной были они, он мог смело идти в бой, принимать самые рискованные решения, потому что верил — ребята не подведут. Он позволял им ругать Администрацию, Компанию, начальство, включая и себя. Придет момент, все забудется, и каждый из них будет делать свое дело.
— Безмозглые колонисты, — Спанкмейер брезгливо смотрел в тарелку. После трех недель гиперсна он, конечно, был голоден, но все же не настолько, чтобы поглощать блюда из автосинтезатора. — Что это может быть?
— Яйца, наверное, — предположил Фрост.
— Я знаю, как выглядят яйца, дурень. Я говорю об этой сырой желтой пластинке.
— Маисовый хлеб, я думаю, — Вержбовски ткнул в свою порцию. Э-э, я бы съел ананасовый артучан. Помните те времена?
Сидящий справа от него Хикс проворчал, уткнувшись в тарелку:
— Похоже, новый лейтенант слишком хорош, чтобы есть с такими мерзкими свиньями, как мы. Он просто целуется с представителем Компании.
Вержбовски взглянул на соседний столик, где сидел Горман, и многозначительно изрек:
— Мда.
— Это не имеет значения, — сказал Кроув, — если он знает свое дело.
— Золотые слова, — разделываясь с яичницей, заметил Фрост, — проверим. Может, их беспокоила молодость Гормана, хотя он был старше большинства из них. Может, им не нравилась его внешность — даже после гиперсна прическа, как из салона, волосок к волоску. Всегда подтянутый, отутюженный, туфли сверкают, как черный кристалл. Одним словом, слишком хорош.
Так, переговариваясь и переглядываясь, они ели.
Биенон подсел к Рипли. Она встала и пересела за дальний конец стола. Искусственный организм (ИО) удивленно смотрел на нее:
— Мне жаль, что ты плохо относишься к ИО, Рипли.
Не обращая на него внимания, она раздраженно спросила Берка:
— Ты мне не говорил, что на борту будет андроид! Почему? Только не ври, Картер, я видела его татуировку.
— Ну, это меня не беспокоит, — спокойно ответил тот. — Не понимаю, почему это так расстроило тебя. Компания использует их вот уже много лет. Они не нуждаются в гиперсне, а это куда дешевле, чем оплачивать пилота-человека для межзвездных полетов. Они не сходят с ума от одиночества. С ними нет проблем.
— Я предпочитают термин «искусственный человек», — мягко вставил Биенон. — В чем дело? Может, я могу чем-нибудь помочь?
— Не думаю, — Берк вытер губы. — Во время ее последнего полета андроид стал причиной смерти нескольких человек.
— Невероятно! Это было давно? Когда?
— Давно. — Берк не уточнил, и Рипли была ему благодарна за это. — Должно быть, это была старая модель.
— Система Хапердайн 120-А/2.
Биенон повернулся к Рипли, показав спину лейтенанту:
— Ну, это все объясняет. Со старыми А/2 всегда были проблемы. Сейчас, благодаря ингибиторам поведения, такого уже быть не может. Программой четко определено, что я не могу прямо или косвенно причинить вред человеку. Ингибиторы установлены фабричным путем так же, как и другие мозговые блоки. Никто не может их заменить. Так что поверь, я совершенно безопасен. — Он потянулся за тарелкой. — Еще маисового хлеба?
Тарелка вместе с хлебом полетела на пол: Рипли выбила ее из рук робота:
— Держись от меня подальше, Биенон! Ты понял? Обходи меня стороной!
Наблюдавший за этой сценой Вержбовски заметил:
— Ей тоже не нравится маисовый хлеб.
После вспышки Рипли разговоры за столом прекратились, и экипаж закончил завтрак в молчании. Затем все перешли в другую комнату. У стены стояли ряды экзотического оружия. Парни сдвинули стулья и стали играть в кости. Когда в комнату вошли Горман и Берк, они не вскочили, а поднялись неторопливо, но каблуками все же щелкнули, увидев, что вслед за ними идет Эйпон.
— Смирно!
Все мужчины и женщины выполнили команду отменно: руки по швам, взгляд вперед, внимание на сержанта.
Горман скользнул взглядом по неподвижному строю: все застыли, словно опять погруженные в гиперсон. Он выдержал паузу, затем сказал:
— Вольно. — Люди зашевелились, расслабились. — Прошу прощения, что мы не проинструктировали вас еще в Гэтвее…
— Сэр? — это подал голос Хадсон.
Горман с удивлением посмотрел на нахала: не дают закончить фразу, прерывают вопросами. Но он и не ожидал ничего другого. Его предупредили, что такое может случиться.
— Да, в чем дело, Хикс?
— Хадсон, сэр. — Хадсон кивком покачал на соседа. — Он Хикс.
— В чем дело, рядовой?
— Это будет настоящий бой или охота за клопами?
— Если бы вы потерпели минутку, вы бы получили ответ на ваш вопрос, Хадсон. Но я понимаю ваше любопытство и нетерпение… Пока мы знаем только одно: утеряна связь с колонией. На пути к Ачерону дежурный офицер Биенон пытался связаться с Хедли, но безуспешно. Космический спутник проверен, он в полном порядке, так что не это является причиной потери контакта. Мы все еще не знаем, что там могло произойти.
— Есть какие-нибудь соображения на этот счет? — спросил Кроув. — Есть предположение, только предположение, не больше, что к этому имеют отношение некие ксеноморфные структуры.
— Что? — переспросил Вержбовски.
Наклонившись к нему, Хикс прошептал:
— Это охота за клопами. — Затем громко обратился к лейтенанту: Ну и какие они, если они там?
Горман кивнул Рипли, и они вышла вперед. Одиннадцать пар глаз остановились на ней, как дула пистолетов: настороженно, внимательно, выжидательно. Они разглядывали ее, еще не зная, отнести ли ее к Горману и Берку или куда-то еще. Они не испытывали к ней неприязни. Просто они еще не знали ее.
Рипли опустила на стол небольшие диски с записями.
— Я продиктовала все, что знаю о них. Это несколько копий. Вы можете прочитать их у себя в комнате или здесь.
— Я плохо читаю, — Эйпон снизошел до улыбки. — Просветите нас немного.
— Да, введите нас в курс, — сказал Спанкмейер, прислоняясь спиной к взрывчатке, которой было достаточно, чтобы поднять в воздух небольшую гостиницу. Этакие симпатичные трубки и ярко окрашенные детонаторы.
— Хорошо, — сказала Рипли. — Во-первых, необходимо понять цикл развития их организма. Собственно говоря, это два существа. Первое появляется из споры, которая похожа на яйцо. Затем оно присасывается к лицу своей жертвы, вводя эмбрион, отпадает и умирает. По сути, это ходячий репродуктивный орган…
— Похож на тебя, Хадсон, — ехидно вставила Дитрих.
Послышались смешки.
Рипли не видела ничего смешного в том, что она говорила. Просто члены экипажа еще не убедились, что ЧУЖИЕ — не плод ее больного воображения, они не верили в их существование. Она продолжала терпеливо объяснять, хотя ей это давалось непросто:
— Эмбрион развивается в теле жертвы, созревает. Потом он, — у нее пересохло в горле, пришлось сглотнуть, — появляется. Линяет. Быстро растет. Взрослая особь проходить через несколько стадий и созревает окончательно…
На этот раз ее перебила Васкез:
— Все это хорошо. Но я хочу знать только одно.
— Да?
— Где они? — Она показала на пустое пространство между Рипли и дверью, сунула в рот большой палец и выдула воображаемого пришельца. Опять послышались смешки и веселые возгласы десантников. — О, Васкез! — Дрейк, как всегда, был восхищен ее хладнокровием. Недаром ее прозвали Маленьким Палачом.
— Они везде, — резко сказала Рипли.
— Бедняжка Васкез, — Хадсон откинулся на спинку стула, поигрывая длинным лезвием клинка, — она думала, что их нет, поэтому и записалась в добровольцы. А они, оказывается, везде.
— Пошел ты, — ласково сказала Васкез.
— Я не мешаю вашей беседе, мистер Хадсон? — Тон у Рипли был ледяной, как обшивка «Сулако». — Я знаю, что многие из вас считают этот полет «охотой за клопами». Я хочу разубедить их. Я видела эту тварь и знаю, на что она способна. Если и вы справитесь с ней, уверяю, вам будет не до смеха.
Хадсон лишь ухмыльнулся. Рипли обратилась к Васкез:
— Надеюсь, вы справитесь с ними так же легко, как только что показали.
Их взгляды встретились и как бы сцепились: ни та, ни другая не собирались отводить глаз.
Их разнял Берк. Он стал между ними и обратился ко всем остальным:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Рядовая Васкез уставилась на нее так, как смотрят на мишень через оптический прицел. Даже у роботов взгляд потеплее. Как и Дрейк, она не улыбнулась, не кивнула. Черные волосы, глаза еще темнее, тонкие губы. Если сделать над собой усилие, она может показаться даже по-своему привлекательной. У Васкез был особый талант: уникальное сочетание силы, смекалки и рефлексов при владении пулеметом. Рипли ждала, что она что-нибудь скажет. Нет, даже рта не открыла. "У них у всех тяжелый взгляд, — подумала Рипли, — но у Дрейка и у этой Васкез даже мысли точь-в-точь такие же.»
Дрейк, ее напарник, крикнул, когда она проходила мимо его шкафчика: — Эй, Васкез, а тебе по ошибке за мужика не принимали?
— Нет. А тебя?
Дрейк протянул ей ладонь. Она приняла вызов, его пальцы тут же стиснули тонкую кисть. Давление возрастало с обеих сторон молчаливое болезненное приветствие. Оба радовались, что вышли из гиперсна и снова ощущают себя живыми. Наконец она ударила его по лицу, и руки разжались. Они засмеялись. Дрейк сильнее, но Васкез проворнее, решила Рипли. Если придется попасть в переделку, с ними будет спокойнее.
Биенон быстро двигался между капсулами, делая массаж, раздавая специальную жидкость, полезную после гиперсна. Он скорее был похож на слугу, чем на офицера космического корабля. Когда он проходил мимо Рипли, она заметила на его левой руке татуировку буквенно-цифровой код — и оцепенела. Но ничего не сказала.
— Эй! — обратился к кому-то рядовой Фрост, — это ты взял мое полотенце?
Фрост был так же молод, как и Хадсон, но симпатичнее. Во всяком случае так казалось тому, у кого было время его послушать. Они любили состязаться на словесном поприще: Хадсон был громогласнее, а Фрост — правдоподобнее.
Спанкмейер стоял почти в конце прохода. Хадсон продолжал жаловаться:
— Ребята, нам нужно отдохнуть. Без дураков. Вон куда нас заслали! Черт знает, что нас тут ожидает…
— У тебя было три недели, — подал голос Хикс. — Ты что, хочешь всю жизнь проспать?
— Нет, я хочу подышать нормальным воздухом, а не этим замороженным составом. Три недели в морозилке — это не отдых.
— Ну и? — подала голос Дитрих.
— Ты знаешь, это не по мне.
— Ладно, прекратим эту болтовню, — громко сказал Эйпон. Во-первых, сбор в пятнадцать ноль-ноль. Вы должны быть похожими на людей. Для этого вам придется хорошо потрудиться. Выполняйте.
Пижамы были сняты и сложены в шкафчиках. Легче уничтожить все капсулы и заменить их новыми на обратном пути, чем изменить биоритмы организмы, бывшего несколько недель в состоянии гиперсна. Шеренга полуголых тел двинулась в душевые. Сильные струи массировали тела со всех сторон, тонизируя нервную систему.
Сквозь пелену воды Дитрих, Ферро и Васкез рассматривали вытирающуюся Рипли.
— Кто эта новенькая? — намыливая голову, спросила Васкез.
— Что-то вроде консультанта. Мало кто знает о ней. — Миниатюрная Ферро похлопала себя по животу, крепкому, мускулистому, похожему на металлическую пластину. — Говорят, однажды она видела ЧУЖОГО.
— О! — Дитрих скорчила гримасу. — Я сражена.
Эйпон уже вытирался. Плечи у него такие же крепкие, как и у подчиненных, хотя некоторые моложе его лет на двадцать.
— А ну-ка, лентяи, осушите репиркулятор. Не то снова запачкаетесь, еще не умывшись.
Когда я ем, я глух и нем — это старое негласное правило применялось и в корабельной столовой. Но руководствовались им, в основном, офицеры, остальным как бы выдавалась — тоже негласно — лицензия на болтовню.
Эйпон и его команда заняли большой стол, Рипли, Горман, Берк и Биенон — другой, поменьше. Все пили кофе, пока корабельный синтезатор готовил яйца, ветчину, тосты, приправу и витаминные добавки.
Каждого можно было узнать по униформе — двух одинаковых не было. И речь шла не о специальном приказе: это было делом вкуса. Иногда Эйпону хотелось сделать кому-то замечание, ну, например, когда Кроув приклеил снимок своей подружки на корпус огнемета. Но обычно он смотрел на такие вещи сквозь пальцы.
— Эй, Тон, — заводил пластинку Хадсон, — так что мы будем делать?
— Что делать? — Фрост дул в соломинку, наблюдая, как булькает кофе. — Я одно знаю: я должен выполнять приказы, и мне некогда будет поболтать с Мирной.
— Мирна? — рядовой Вержбовски приподнял густые брови. — А я думал, это была Лейна.
На секунду Фрост замешкался:
— По-моему, Лейна была три месяца назад. Или все шесть.
— Бросьте трепаться, — сказал Эйпон. — Задание опасное.
Фрост тут же отозвался:
— Верно. Но у колонистов симпатичные дочки, ради них стоит рисковать.
Ферро сделала вид, что обиделась:
— Черт, мне дали отставку.
— Кто сказал? — спросил Хадсон и куском сахара бросил во Фроста. Эйпон молча наблюдал за ними. Он мог бы их осадить, как положено по уставу, но не делал этого, так как знал, что это его лучше люди. Когда за спиной были они, он мог смело идти в бой, принимать самые рискованные решения, потому что верил — ребята не подведут. Он позволял им ругать Администрацию, Компанию, начальство, включая и себя. Придет момент, все забудется, и каждый из них будет делать свое дело.
— Безмозглые колонисты, — Спанкмейер брезгливо смотрел в тарелку. После трех недель гиперсна он, конечно, был голоден, но все же не настолько, чтобы поглощать блюда из автосинтезатора. — Что это может быть?
— Яйца, наверное, — предположил Фрост.
— Я знаю, как выглядят яйца, дурень. Я говорю об этой сырой желтой пластинке.
— Маисовый хлеб, я думаю, — Вержбовски ткнул в свою порцию. Э-э, я бы съел ананасовый артучан. Помните те времена?
Сидящий справа от него Хикс проворчал, уткнувшись в тарелку:
— Похоже, новый лейтенант слишком хорош, чтобы есть с такими мерзкими свиньями, как мы. Он просто целуется с представителем Компании.
Вержбовски взглянул на соседний столик, где сидел Горман, и многозначительно изрек:
— Мда.
— Это не имеет значения, — сказал Кроув, — если он знает свое дело.
— Золотые слова, — разделываясь с яичницей, заметил Фрост, — проверим. Может, их беспокоила молодость Гормана, хотя он был старше большинства из них. Может, им не нравилась его внешность — даже после гиперсна прическа, как из салона, волосок к волоску. Всегда подтянутый, отутюженный, туфли сверкают, как черный кристалл. Одним словом, слишком хорош.
Так, переговариваясь и переглядываясь, они ели.
Биенон подсел к Рипли. Она встала и пересела за дальний конец стола. Искусственный организм (ИО) удивленно смотрел на нее:
— Мне жаль, что ты плохо относишься к ИО, Рипли.
Не обращая на него внимания, она раздраженно спросила Берка:
— Ты мне не говорил, что на борту будет андроид! Почему? Только не ври, Картер, я видела его татуировку.
— Ну, это меня не беспокоит, — спокойно ответил тот. — Не понимаю, почему это так расстроило тебя. Компания использует их вот уже много лет. Они не нуждаются в гиперсне, а это куда дешевле, чем оплачивать пилота-человека для межзвездных полетов. Они не сходят с ума от одиночества. С ними нет проблем.
— Я предпочитают термин «искусственный человек», — мягко вставил Биенон. — В чем дело? Может, я могу чем-нибудь помочь?
— Не думаю, — Берк вытер губы. — Во время ее последнего полета андроид стал причиной смерти нескольких человек.
— Невероятно! Это было давно? Когда?
— Давно. — Берк не уточнил, и Рипли была ему благодарна за это. — Должно быть, это была старая модель.
— Система Хапердайн 120-А/2.
Биенон повернулся к Рипли, показав спину лейтенанту:
— Ну, это все объясняет. Со старыми А/2 всегда были проблемы. Сейчас, благодаря ингибиторам поведения, такого уже быть не может. Программой четко определено, что я не могу прямо или косвенно причинить вред человеку. Ингибиторы установлены фабричным путем так же, как и другие мозговые блоки. Никто не может их заменить. Так что поверь, я совершенно безопасен. — Он потянулся за тарелкой. — Еще маисового хлеба?
Тарелка вместе с хлебом полетела на пол: Рипли выбила ее из рук робота:
— Держись от меня подальше, Биенон! Ты понял? Обходи меня стороной!
Наблюдавший за этой сценой Вержбовски заметил:
— Ей тоже не нравится маисовый хлеб.
После вспышки Рипли разговоры за столом прекратились, и экипаж закончил завтрак в молчании. Затем все перешли в другую комнату. У стены стояли ряды экзотического оружия. Парни сдвинули стулья и стали играть в кости. Когда в комнату вошли Горман и Берк, они не вскочили, а поднялись неторопливо, но каблуками все же щелкнули, увидев, что вслед за ними идет Эйпон.
— Смирно!
Все мужчины и женщины выполнили команду отменно: руки по швам, взгляд вперед, внимание на сержанта.
Горман скользнул взглядом по неподвижному строю: все застыли, словно опять погруженные в гиперсон. Он выдержал паузу, затем сказал:
— Вольно. — Люди зашевелились, расслабились. — Прошу прощения, что мы не проинструктировали вас еще в Гэтвее…
— Сэр? — это подал голос Хадсон.
Горман с удивлением посмотрел на нахала: не дают закончить фразу, прерывают вопросами. Но он и не ожидал ничего другого. Его предупредили, что такое может случиться.
— Да, в чем дело, Хикс?
— Хадсон, сэр. — Хадсон кивком покачал на соседа. — Он Хикс.
— В чем дело, рядовой?
— Это будет настоящий бой или охота за клопами?
— Если бы вы потерпели минутку, вы бы получили ответ на ваш вопрос, Хадсон. Но я понимаю ваше любопытство и нетерпение… Пока мы знаем только одно: утеряна связь с колонией. На пути к Ачерону дежурный офицер Биенон пытался связаться с Хедли, но безуспешно. Космический спутник проверен, он в полном порядке, так что не это является причиной потери контакта. Мы все еще не знаем, что там могло произойти.
— Есть какие-нибудь соображения на этот счет? — спросил Кроув. — Есть предположение, только предположение, не больше, что к этому имеют отношение некие ксеноморфные структуры.
— Что? — переспросил Вержбовски.
Наклонившись к нему, Хикс прошептал:
— Это охота за клопами. — Затем громко обратился к лейтенанту: Ну и какие они, если они там?
Горман кивнул Рипли, и они вышла вперед. Одиннадцать пар глаз остановились на ней, как дула пистолетов: настороженно, внимательно, выжидательно. Они разглядывали ее, еще не зная, отнести ли ее к Горману и Берку или куда-то еще. Они не испытывали к ней неприязни. Просто они еще не знали ее.
Рипли опустила на стол небольшие диски с записями.
— Я продиктовала все, что знаю о них. Это несколько копий. Вы можете прочитать их у себя в комнате или здесь.
— Я плохо читаю, — Эйпон снизошел до улыбки. — Просветите нас немного.
— Да, введите нас в курс, — сказал Спанкмейер, прислоняясь спиной к взрывчатке, которой было достаточно, чтобы поднять в воздух небольшую гостиницу. Этакие симпатичные трубки и ярко окрашенные детонаторы.
— Хорошо, — сказала Рипли. — Во-первых, необходимо понять цикл развития их организма. Собственно говоря, это два существа. Первое появляется из споры, которая похожа на яйцо. Затем оно присасывается к лицу своей жертвы, вводя эмбрион, отпадает и умирает. По сути, это ходячий репродуктивный орган…
— Похож на тебя, Хадсон, — ехидно вставила Дитрих.
Послышались смешки.
Рипли не видела ничего смешного в том, что она говорила. Просто члены экипажа еще не убедились, что ЧУЖИЕ — не плод ее больного воображения, они не верили в их существование. Она продолжала терпеливо объяснять, хотя ей это давалось непросто:
— Эмбрион развивается в теле жертвы, созревает. Потом он, — у нее пересохло в горле, пришлось сглотнуть, — появляется. Линяет. Быстро растет. Взрослая особь проходить через несколько стадий и созревает окончательно…
На этот раз ее перебила Васкез:
— Все это хорошо. Но я хочу знать только одно.
— Да?
— Где они? — Она показала на пустое пространство между Рипли и дверью, сунула в рот большой палец и выдула воображаемого пришельца. Опять послышались смешки и веселые возгласы десантников. — О, Васкез! — Дрейк, как всегда, был восхищен ее хладнокровием. Недаром ее прозвали Маленьким Палачом.
— Они везде, — резко сказала Рипли.
— Бедняжка Васкез, — Хадсон откинулся на спинку стула, поигрывая длинным лезвием клинка, — она думала, что их нет, поэтому и записалась в добровольцы. А они, оказывается, везде.
— Пошел ты, — ласково сказала Васкез.
— Я не мешаю вашей беседе, мистер Хадсон? — Тон у Рипли был ледяной, как обшивка «Сулако». — Я знаю, что многие из вас считают этот полет «охотой за клопами». Я хочу разубедить их. Я видела эту тварь и знаю, на что она способна. Если и вы справитесь с ней, уверяю, вам будет не до смеха.
Хадсон лишь ухмыльнулся. Рипли обратилась к Васкез:
— Надеюсь, вы справитесь с ними так же легко, как только что показали.
Их взгляды встретились и как бы сцепились: ни та, ни другая не собирались отводить глаз.
Их разнял Берк. Он стал между ними и обратился ко всем остальным:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30