— Добрый день, капитан Хаммураби! — проскрипел делец, протягивая руку для приветствия. — Вас часто поминают в торговых кругах, и нельзя сказать чтобы недобрым словом.
Мэл осторожно стиснул костлявую пясть старичишки и мгновенно почувствовал себя так, как если бы запустил свою необоримую длань в навозную жижу. Не ожидая приглашения, владелец “Умбры” плюхнулся в громадное кресло, обтянутое гобеленом ручной выделки, который уже сам по себе стоил около тысячи кредиток.
— Вы не будете возражать, — осведомился Роуз, — если я что-нибудь закажу вам, капитан? Какие напитки предпочитаете? Прохладительные? Или что-нибудь покрепче? А может быть, вы желаете приятно провести время в обществе очаровательной юной красотки? Только скажите, у меня есть на примете несколько жриц любви. Смею вас уверить, девушки постигли наисокровеннейшие глубины ремесла…
— Почему бы вам не предложить кубешник винта? — с ухмылкой прошептал Малькольм, решив, что ринется в бой первым и не даст противнику даже опомниться, пока тот не сдастся. — Только не делайте вид, что вы напуганы или удивлены! Вы же знаете, что ваш товар у меня. Вам известно также и то, что я уразумел, каким образом действует винт. Итак, давайте говорить начистоту, без всяких околичностей, эвфемизмов и нарочитого блуждания в потемках. Я всегда ценил в партнерах прямоту. Кстати, время у меня в обрез. Тоже ведь резон, не так ли?
— Истинные ценности тускнеют нынче, тускнеют, — сокрушенно вздохнул Роуз. — Молодежь игнорирует прелести игры, в правилах которой, между прочим не смыслит ни аза. Все куда-то торопятся, спешат, всем неймется сколотить капиталец… Ну да ладно, начистоту так начистоту: сколько вы просите?
— Я не продаю этот товар!
— Да полно вам, капитан! — захихикал престарелый деляга, мотнув своей плешивой и складчатой, как у мастифа, башкой. — Все, решительно все продается и покупается! Уж мне ли не знать об этом? Да и вам, Малькольм, стыдно нести такую околесицу: вы же прекрасно знаете, что все ваше существование напрямую зависит от того, насколько ловко и умело вы набьете цену себе и своему экипажу перед заключением очередного контракта на транспортные перевозки. Вы пытаетесь продать себя по самым высоким тарифам. А теперь смеете утверждать, что какая-то жалкая склянка, лежащая у вас, например, в кармане, почему там не продается!
Последние слова Роуза заключали в себе откровенную издевку и презрение к собеседнику.
— Я не собираюсь пикироваться с вами, Роуз, или заниматься никчемным теоретизированием касательно моральной окраски того явления, что зовется куплей-продажей. Тут вы гораздо опытнее меня. Это во-первых. Во-вторых, пустопорожняя болтовня неизменно вызывает у меня приступы тошноты. Я не люблю всевозможные метафоры и смысловые отягчения на самых обыденных репликах. Вдруг мне случится ляпнуть что-нибудь не так? Тогда я буду связан по рукам и по ногам собственным оплошным замечанием. Мне этого отнюдь не хочется. А хочется мне примерно следующего: я хочу, чтобы вы, Роуз, полностью прекратили торговлю винтом! Я хочу, чтобы вы уничтожили весь запас этого наркотика и передали Церкви полный список известных вам потребителей дури. Мелкие толкачи и дилеры пусть спят спокойно. Главное, чтобы спаслись те, в чьих организмах обратимых изменений еще не наблюдается. Наконец я хочу, чтобы вы сделали все от вас зависящее — уверен, вы обладаете колоссальным влиянием в сфере наркобизнеса! — для полного прекращения производства винта и уничтожения сырьевых запасов, как растительных, так и синтетических!
— Очень интересно, — небрежно обронил Роуз, угощаясь крошеным шоколадом с серебряного блюдца, и добавил: — Мне нравится, капитан, исключительная неординарность выдвигаемых вами требований! Хвалю, хвалю!
— К черту похвалы! — с горечью воскликнул Хаммураби. — Я уже говорил, кажется, что не склонен вступать в словесную битву…
Мэл не выдержал и с досады грохнул кулаком по столу. Стол жалобно застонал.
Роуз доел шоколад и кокетливо облизал пальчики.
— Прошу прощения, любезнейший, но на альтруиста вы мало походите!
— В характере каждого человека содержится много переменных величин, Роуз. Время от времени случается даже, что кто-нибудь возьмет и совершит вполне приличный поступок.
— Вот уж чего бы мне не хотелось, так это геройствовать, — лениво протянул старик.
— Некоторые переменные величины, — невозмутимо продолжал Хаммураби, — находятся на одном и том же участке спектра. В обмен на возможные потери будущих доходов, которые пока что всего лишь, подчеркну, гипотеза, вы получите от меня всю остальную дурь: твип, шифтру, валтурний-А и т. д. Власти ничего не узнают о нашей договоренности. В качестве гарантии я отошлю личное обязательство независимому брокеру. Кроме меня есть еще только одно существо на “Умбре”, которому известно, что в действительности находится в ящике со специями, но это существо не вымолвит ни словечка, если не получит на то прямых моих указаний. Записи химического анализа тех веществ, что помещены во флаконах, будут вышвырнуты из памяти бортового компьютера. Я лично позабочусь об этом!
— Спору нет, вы очень добры, капитан! Но что случится, если я не приму ваших условий?
— Тогда я отправлюсь прямиком к кардиналу в Реплер-Сити, вручу ему наркотики и сообщу все, что мне известно касательно их происхождения, распространения и перевозок. Конечно, ни в коем случае не забуду упомянуть о том божьем одуванчике, который владычествует над этой дурью!
Роуз довольно спокойно сидел в кресле и улыбался, одни мозги у него лихорадочно работали. Малькольм старался разгадать, почему старик реагирует на слова именно так, а не иначе. Напускное ли спокойствие? А что если произошли какие-нибудь загадочные события, и деляга вдруг начнет козырять ими? Поживем — увидим…
Роуз пристально разглядывал пальцы на своей левой руке. Потом, словно бы очнувшись, воззрился на пальцы правой, как будто хотел удостоверить, что они ничуть не хуже собратьев.
— Придется несколько изменить сценарий, мой дорогой капитан. Уж если вам так хочется играть роль храбреца и героя…
— Опять пустые слова? — грозно насупил брови Хаммураби.
— Вовсе нет. Просто мне хочется испытать вас, посмотреть как вы поведете себя в неожиданной ситуации. Ну, предположим, некая девушка попала в беду и ей требуется немедленное вспомоществование. Результаты, думаю, будут весьма поучительны. Когда я вошел в комнату, вы рассматривали этот замечательный памятник телевизионной техники XX столетия. Аппарат фирмы “Виктор”. Подобно мне самому, внутренности сего агрегата давно уже достигли стадии распада. Натурально, начинку пришлось заменить на более современную. Взгляните, вам будет интересно…
Роуз достал карандаш из кармана брюк и нажал на одной из граней какую-то кнопочку. На экране телевизора мигом появилось объемное изображение. Более чем привлекательная обнаженная девица лежала привязанной к грубой дощатой скамейке. По правую руку от несчастной некое трудноопределимое существо тщетно пыталось вылущиться из глыбы затвердевшей желтоватой пены, покрывавшей тело пленника на две трети. Мэл нередко листал торговую энциклопедию, и посему ему не составило труда опознать в енотоподобном субъекте обитателя планеты Томус. Крайне симпатичный молодой человек, оголившийся до пояса, занес над телом девицы как-то странно поблескивавший инструмент.
— Извини, Рассел, что я ненадолго покинул тебя, — буркнул Роуз в торец карандаша. — Надеюсь, ты уже приступил к операции?
Молодой человек заулыбался во весь экран.
— Я как раз собираюсь сделать это, дядюшка Роуз. Пришлось немного отвлечься. Всегда, знаете ли, любопытно поговорить с жертвой!
— Понимаю, — закивал головой старик. — Однако мне кажется, что тебе придется несколько усовершенствовать методику. В наши планы необходимо внести определенные коррективы. Видишь, у меня здесь гость?
Рассел слегка подался вперед.
— Да, вижу. Наши развлечения ему тоже по вкусу, не так ли? С виду парень здоровый!
— К сожалению, Расс, он не из нашей компании. М-да… Будь так любезен, дружок, учини что-нибудь попикантнее над прекрасной дамой. И пусть она отзывается на твои ласки как можно горячее, понял? Давай…
Кингсли нагнулся над девицей и заработал своим странно посверкивавшим орудием. Торс парня загораживал большую часть экрана, и нельзя было понять, что именно происходит с девушкой. Очень скоро однако раздался зычный вопль, длившийся несколько секунд и затем перешедший в долгий задышливый кашель. Все эти звуки, несомненно, производила прекрасная, как изволил выразиться старик, дама. Прекратив кашлять, она, на диво, затейливо выругалась, что отчасти обескуражило Мэла. Такие ругательства сделали бы честь самому залихватскому бродяге и хулигану. Рассел опять закопошился над притороченным к скамье свеженьким тельцем, и опять повторились вопли, кашель и брань.
— Прекратите немедленно! — заявил Хаммураби.
— Остановись, Рассел, — тотчас прокричал в карандаш Доминик, — пока что хватит. Не увлекайся особенно, а то испортишь бедняжке наружность!
Воцарилась тишина.
— Выключи телевизор, старик, — тихо попросил Мэл. — У тебя же в руке пульт дистанционного управления. Нажми кнопку.
Роуз ухмыльнулся, как-то затейливо повертел карандаш в руке и потом сунул его в карман. Тотчас старику вспало нечто новенькое на ум, он вынул карандаш обратно, хотя выводить изображение на экран не торопился.
— Боюсь, милый Рассел, мне придется на время пресечь твои забавы! Не расстраивайся, сегодня вечером я обещаю тебе настоящее зрелище. Конечно, я знаю, как ты мечтал об этой операции, но огорчение скоро пройдет, верь мне…
— О, дядя Роуз!..
— Дела, мой юный друг, дела, — пропищал в микрофон старик, после чего переговорное устройство вновь оказалось выключенным и спрятанным в карман. — Ну что, — обернулся к Мэлу Доминик, — меняемся или нет? Неужто вы даже не хотите узнать, кто была эта девушка.
— Нет, — кратко ответил Хаммураби. — Я узнаю о том, кто она, чуть позднее и, поверьте, без вашей помощи.
У капитана явно не было желания беседовать с Роузом.
— Не понимаю, что вам мешает сделать это сию минуту. А впрочем, не хотите — как хотите.
Роуз довольно гадко захихикал, как бы давая понять, что победа в настоящей схватке осталась за ним. Мэл стиснул кулаки с такой силой, что побелела кожа на костяшках пальцев.
— Теперь о порядке обмена, — деловито затараторил старик. — Я человек практичный. Вам, дружище, лучше избегать различных осложнений в отношениях со мной. Да и вообще всяких сложностей: чем проще, тем лучше. Ах да, чуть было не запамятовал! Вы должны гарантировать, что люди будут молчать обо всем том, что тут с ней происходило. Вам придется с ней не сладко: она — оперативник и выполняла особое задание органов, так что на мое условие едва ли согласится немедленно! Уж постарайтесь ей вправить мозги!
— Хорошо, — сказал капитан, не сводя глаз с телевизора.
Роуз сел за письменный стол и достал из его ящика записную книжку малого формата, с пневматической застежкой. Приведя нехитрое устройство в действие, старик раскрыл книжку на нужной странице.
— Итак, — сказал он, — я не думаю, что вы поручите кому-либо доставить товар прямо мне на крылечко, как развозят в городе готовые обеды. Вы получите адрес одного человечка, который живет неподалеку от космопорта в Реплер-Сити. Как только груз доставят ему в целости и сохранности и мой человек убедится в том, что ему ничего не угрожает, вы, капитан, вместе с юной оперативницей и ее причудливым напарником сможете забраться в аэромобиль и улететь отсюда. Кстати, настоящие специи, если хотите, оставьте себе: мало ли, пригодятся в хозяйстве! Да, позовите своего пилота и растолкуйте ему, как обстоят дела. Мои люди не станут чинить ему препятствий. Конечно, вы, капитан, можете попытаться удрать от нас, но предупреждаю сразу: ничего у вас не выйдет!
Помните, вас освободят только тогда, когда удостоверятся, что мой агент жив и здоров. Он должен быть здесь, у меня, прежде чем вы окажетесь вне пределов нашей досягаемости и попытаетесь сами или при помощи какого-нибудь патрульного судна перехватить беднягу. Даю вам слово, что выполню все пункты настоящего соглашения. Вы можете сколько угодно называть меня грязным типом, ни одному слову которого не нужно верить, но знайте: я честный грязный тип. Я никогда не стреляю в спину. По крайней мере — днем! Но уж потом я сделаю все, чтобы уничтожить вас!
— Вы очень любезны, — пробормотал Мэл, вставая. — Положим, вы и впрямь отпустите пленников, но как я могу гарантировать их молчание?
— Не давайте им, особенно девице, установить контакт с начальством в течение трех ближайших дней, и тогда я почту вас, капитан, человеком, вполне сдержавшим свое слово. По истечении же указанного срока пусть себе болтают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37