— И в какой же степени ослаблено существо? — полюбопытствовал Парквит.
Амостром пожал чешуйчатыми плечами.
— По общепринятым меркам, пятно находится на грани смерти. Не исключено, что животинка и впрямь никогда уже не оправится, как об этом говорил нам глубокоуважаемый Аррис. Но вот только дело осложняется тем, что наши стандарты не приложимы к данному созданию, тем более в вопросах жизни и смерти. Кто знает, чем закончится вся эта катавасия…
Парквит терпеливо выслушал геккона и, хмыкнув несколько презрительно, устремил взгляд на экран монитора. Телекамеры были сфокусированы на черной отвратительной массе.
— Ну что же, попробуем проверить все эти рассуждения опытным путем, — заявил главнокомандующий. — Для монстра необходим сильный внешний раздражитель… Кармот, Аррис — за мной!
— Прошу прощения, ваше превосходительство, — изумился консультант, — куда это мы собрались?
Парквит оглянулся на Кармота через покрытое броней плечо.
— Разумеется, в камеру к чудовищу. О каком же еще раздражителе, как не о нас с вами, может идти речь?
— Мне кажется, — холодно заметил консультант, — это не самое лучшее решение.
— Зато с точки зрения практической выгоды вполне целесообразное… Неужели в тесно сплоченных рядах пресмыкающихся появился трус?
Кармот зарделся.
— Это не трусость. Это благоразумие. В худшем случае — несколько обостренный инстинкт самосохранения!
— Понимаю, понимаю. И отнюдь не настаиваю на том, чтобы вы шли со мною!
— Не настаиваете? Ну, значит я иду!
Тяжелые и довольно громоздкие костюмы, покрытые броней, сильно сковывали свободу движений, и бойцы едва ползли вперед. Все это происходило оттого, что снаряжение предназначалось для работы в условиях невесомости, в открытом космосе. Использование же подобных бронированных шмоток на поверхности планет создавало массу неудобств для пользователей. Заказывая жесткие скафандры, Парквит в глубине души сомневался в их эффективности, особенно если гадкая скотинка снова надумает кушать ящериц. Анализы, сделанные Амостромом, оставались по-прежнему довольно неясными, и уже эта неясность сама по себе наводила на мрачные мысли. В создавшемся положении броня имела скорее чисто психологическую значимость: она могла придать смелости таким мямлям, как Кармот. В общем-то, природа и без того снабдила рептилий своего рода естественной броней, а посему любые искусственные щитки, чешуйки и латы вызывали в пресмыкающихся почти что священный трепет.
Освещение внутри камеры было необычайно ярким и интенсивным. Его врубили тогда, когда заработала аварийная система энергопитания станции. Все предметы приобрели сероватый оттенок. Кругом валялись гнутые обломки металла — остатки сфероса, в котором транспортировалось чудовище. В иных местах прочнейший сплав растянулся, точно резина, и лопнул.
Загадочное существо покоилось в самой середине помещения. Громадное немое пятно поблескивало иссиня-черным блеском, производя близкое к гипнотическому, воздействие на тех, кто еще недавно сделался свидетелем его необычайной мощи. В этом существе таились ответы на великое множество вопросов.
Парквита, Кармота и Арриса сопровождали помимо до зубов вооруженной охраны, еще несколько добровольцев из числа станционных смотрителей.
Впереди всех шел солдат. Он медленно приближался к черной массе. Все остальные рептилии наблюдали за ним, затаив дыхание. Солдат не спеша обогнул пятно, постукивая по нему прикладом лазерной винтовки, после чего энергично взмахнул хвостом, точно успокаивая наблюдателей.
Издав звук, одновременно походивший на писк, и на шипение, ученые разбрелись по камере, испытывая и облегчение, и любопытство. Показалось, что температура внутри склепа повысилась. Двое специалистов затеяли по этому поводу бурную дискуссию у останков водонепроницаемой двери.
Несколько ученых зашныряли вдоль самой кромки монстра, а другие бросились исследовать обломки металлического сфероида, в котором транспортировалось пятно.
Парквит не мог поверить, что в черной аморфной массе теплится еще какая-то жизнь. Краткие минуты взрывной деятельности чудовища казались теперь чем-то вроде дурного сна и понемногу отступали на периферию памяти.
Главнокомандующий повертелся немного около одного из ученых, пялившегося на пятно и часто-часто бормотавшего в свой диктофон какую-то чушь. Оказалось, старикан исследовал ком расплавленного металла, покоившегося почти в центре Вома. Что это за ком, угадать было нетрудно: из металла торчало предплечье ящерицы-агамы, еще не переварившееся в алчной утробе монстра. Конечно же, агама была техником с ныряющего блюдца и высвобождала инопланетного гостя из его металлической раковины.
Парквит заметил, что Аррис внимательно приглядывался к тем местам, где пятно касалось пола вольеры. Ксенобиолог весело махнул главнокомандующему лапой.
— Ну что, — церемонно осведомился Парквит, — удалось вам сделать какие-либо предварительные выводы?
— Н-не знаю, — промямлил ксенобиолог, — я все никак не приучу себя к мысли, что перед нами действительно живое существо, а не куча грязи. Какое-либо личное отношение в этой мрачной штуковине мне выработать пока что довольно трудно.
— О, тут все наверняка разделяют ваши чувства. Но если можно, расскажите о самых первых впечатлениях…
— Если о первых разве что… гм… Предположим, приборы Амострома необычайно точны. Тогда следует думать, что пятно способно на какие угодно поступки в какое угодно время. Однако, сдается мне, что мы нанесли животине ничем уже не поправимый урон. Регенерация тут не поможет. Но нужно не забывать и то, что объем и уровень организации непосредственно мыслительного аппарата существа нами еще не выяснены. А ведь это самая важная деталь…
— Неужели вы считаете, что данная субстанция настолько разумна, что сумеет научиться чему-нибудь на собственном же опыте?!
— Да, именно в силу этого чудовище так пассивно сейчас. Оно набирается ума-разума, хотя я и не уверен, что приписывать характер разумного действию, которое очевидно было спровоцировано чисто физиологическими возбудителями! Впрочем, не думаю, что скотина захочет еще разок отведать угощения Пьорна. Особенно после столь мощного электрического шока. — Ксенобиолог поскреб когтем чешуйчатый затылок. — Мне бы хотелось с вашего, господин главнокомандующий, разрешения проследить за тем, чтобы все наши эксперименты проходили в строгом соответствии с распорядком!
— Да, конечно. Начинайте немедленно! Внезапно Парквит увидал Кармота и подошел к нему. Консультант видимо трусил и жался к стенкам вольеры, боясь даже коснуться черного пятна на полу.
— Что-то вы попритихли, мой друг! Озабоченное лицо Кармота нисколько не удивило главнокомандующего.
— Попритихнешь тут, — громким шепотом проговорил консультант. — Я вижу, что недавние выходки этого монстра, гибель товарищей, громадный материальный ущерб не насторожили нас. Мы по-прежнему недооцениваем инопланетного изувера в образе пятна! Конечно, инженеры сконструировали замечательную установку, в считанные секунды обуздавшую прыть чудовища и произведшую на меня лично сильнейшее впечатление! Конечно, мы наверняка исчерпали запас энергии зловредного уродца, и первый всплеск его разрушительных эмоций безусловно окажется последним перед заточением и неминуемым расчленением. И все-таки, — добавил. Кармот после некоторой паузы, — мне не хотелось бы, чтобы нами овладело самодовольство! Уверен, еще не конец драмы, вот увидите…
Парквита пессимизм Кармота не слишком поразил. Скорее, следовало удивляться тому, что в речах консультанта явно скрыты были намеки на некомпетентность и зазнайство некоторых официальных лиц. Нет, ученому, состоящему на службе Его Величеству, такие выпады решительно не к лицу!
— Вы бы, разумеется, предпочли, чтобы таинственное существо было немедленно расчленено именно сейчас, не так ли? — скривился главнокомандующий, окидывая Кармота презрительным взглядом. — Сейчас, когда во имя науки положили свои животы многие наши товарищи?!
— Да! — почти прокричал Кармот с таким выражением лица, какого Парквиту еще не доводилось видеть у консультанта. — Именно сейчас! — провизжал в какой-то яростной решимости Кармот. — Немедленно! Иначе оно вновь наберет силы, и тогда уже всем нам не сдобровать! Сделайте это, причем в силу вами же приведенных обстоятельств!
— Мною? — ошеломленно выдохнул Парквит.
— Вами! Или вы уже забыли о погибших? Добейте тварь, добейте! Вам не скрыть вашей робости и растерянности, Парквит!
— Вы правы, — тихо проговорил главнокомандующий. — Но нам следует изучить черное пятно. Не ради ли этого изучения гибли агамы? Способность поддерживать жизнедеятельность организма после немыслимых перегрузок слишком уникальна, грешно упускать такой шанс. Мы должны разгадать механизм выживания, скрытый в чудовище. И я не отступлюсь от этой задачи только из-за гнусных личных страхов и опасений!
— Что ж, — разом обмяк Кармот, — будем надеяться, что страхи останутся необоснованными…
Закручинившийся консультант вернулся к своим занятиям. “Да, нас предают инстинкты!” — мысленно ухмыльнулся он, когда поймал себя на том, что подумывает отведать кусочек монстра. Впрочем, странные мысли входят в голову, когда случаются странные события.

***
Вом полностью расслабился и отдыхал, причем сознавая, что рядом находятся мириады разумных существ, из каковых многие ударяют его чем-то и больно колют. Он сознавал также, что наличие многочисленных приборов, отслеживающих функции его организма, излучает значительное количество энергии. Вом не сопротивлялся ничему, хотя почти инстинктивно искажал всю ту информацию, которую позволял собирать о себе всем этим агрегатам. Он не оказал никакого сопротивления даже тогда, когда его принялись вполне натуральным образом расчленять, то есть два каких-то ухаря оттяпали здоровенный кусище драгоценного Вомова тела. В недавнем прошлом изуверы поплатились бы за свой проступок жизнью. Но нынче Вом был добр и все терпел. Правильно, нужно покаяться. Совершил ошибку — расплачивайся!
Ну и прекрасно! Вом сделается воплощенная покорность и послушание. Он будет податлив как труп (если, конечно, труп податлив!). Да и поразмыслить надлежит об очень и очень многом…
Итак, прежде всего: Вом недооценил своих противников. Что и говорить, при определенных условиях громадная толпа более или менее разумных созданий становится могущественнее одного сверхгиганта. Даже его, Вома, смогли одолеть на время эти козявки! Не следовало, не следовало так надеяться на свою сказочную силу! Вот она, расплата… Хотя выжить ведь удалось-таки! Разве это не удача? Неслыханная удача! Надо же, тысячи лет торчать на пороге смерти и не подыхать от жесточайшего истощения и вдруг — чуть не свалиться от атаки неких высоколобых букашек! А все неосторожность. Одна оплошность — и чуть было не вырубился на веки вечные.
Вом почувствовал, что полонившие его твари сбились в одну кучу где-то за границей первого контейнера. Пятно еще не было в силах читать мысли, но интерпретировать те или иные эмоции животных — уже могло. Вом заприметил длинные трубы, приваренные к каркасу вольеры с той стороны, где находилась помпа. Ага, похоже, собираются подавать жратву. Для чего бы еще понадобился им насос? Ну что ж, пускай накачивают: наверняка какие-нибудь паршивые органического происхождения отбросы… Вом принялся высчитывать время, которое понадобится ему на восстановление прежнего самочувствия. Оказалось, довольно немного времени потребуется… К тому же, существуют определенные энергетические отстойники, где скапливается необходимая для нормальной регенерации жизненная сила!
Когда Вом окончательно оклемается, действия его будут носить куда более разрушительный характер, чем прежде. Теперь он станет придерживаться четкого плана. Мысль о том, что он в плену, тяготила Вома, почти что вызывала отвращение. Однако читать мысли своих тюремщиков было еще гаже: все они, как один, мнили себя победителями! Вом решил относиться к своему пленению, как к заслуженному наказанию за ошибки. Но скоро он наберется сил и… Конечно, до максимума потенциальной энергии весьма далеко покуда (слишком много органики пожирает ненасытная память!), однако для акта мщения хватит с лихвой! Время… главное немножко подождать. В ожидании — сила!..

***
Маленькой-маленькой девочке никак не могло быть более девяти-десяти лет. В страхе она нырнула в лесную чащу и спряталась, присев на корточки, за обомшелым валуном. Шел дождь. Капли теплой воды, стекая с древесных листьев, падали на рыхлую землю. Кроме шума валившейся с неба воды ничто не нарушало мертвенной тишины леса. Повсюду буйно и невоздержанно произрастали папоротники, хвощи, плауны.
В правой рученьке девчушечка сжимала малюсенький бластер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37