Такое сочетание несколько не дотягивало по масштабам до общенационального бедствия.
Дом, к которому они подъехали, ничем не выделялся среди опрятных высушенных солнцем жилищ, составлявших зеленый пояс района, тянущегося вдоль сухого русла реки. Хотя в пустыне Сонора «зеленый пояс» означал нечто меньшее, чем в иных частях страны. Тем не менее, смотреть на петляющую процессию благоустроенной природы, с ее вызывающими кактусами и борющимися за выживание паловерде, было куда приятнее, чем на еще один ряд типовых домов, какими бы привлекательными на вид не старались их сделать застройщики. Передний двор резиденции Андерсона мог похвалиться зрелыми, выращенными с помощью генной инженерии «царицами ночи» и окотилло. Пара фигурно подстриженных пиракант застыла в приглашающих позах. Электронная охрана внешней стены без жалоб уступила полицейскому «сезаму» Хаяки, и напарники приблизились к дому.
Как знал Карденас, резиденцию такого класса должны защищать два-три индивидуальных сторожевых сенсора. Фирмы «Дженерал Электрик» или «Томпсон», а может и «Динамо», если у них хватало денег. Эти приборы должны быть скрыты среди декоративной каменной облицовки. Карденас ничуть не удивился, когда из дома их никто не окликнул. Семагария ведь сказал, что дом пуст. И двое полицейских пока не увидели ничего, противоречащего этому утверждению. Дверь в дом и гараж были заперты. Инспектор отошел назад, уступая место своему напарнику.
— Открой.
Ни какого-либо видимого замка, ни дверной таблички, конечно же, не наличествовало. Хаяки поводил трассером по имитирующему дерево композитному материалу, пока не обнаружил верхний и нижний засов. Его трассеру потребовалось меньше минуты на расшифровку электронной комбинации и всего несколько секунд на открытие первого. Пока он водил прибором по двери, готовясь щелкнуть вторым, внутренний замок отворился. Из искусно скрытого динамика раздался приветствующий их голос.
— Извините, пожалуйста, за задержку. Я была в ванной. Не зайдете ли? — Дверь с негромким щелчком подалась на пару сантиметров внутрь. Хаяки отодвинул ее в сторону.
Как только Карденас закрыл за ними дверь, кондиционированный воздух заключил их в свои комфортные искусственные объятия.
— Я вышла, — объяснил голос Сурци Андерсон. — Одеваюсь. Чувствуйте себя, как дома. Я буду через несколько минут.
Полицейские проследовали от входа в открытый круглый кабинет. Сквозь полупрозрачный материал купольного потолка просачивался поляризованный свет. Карденас сразу узнал окружающую их обстановку: это была первая комната, подвергнутая Семагарией дистанционному обзору. Вит-фон «Мадрасинк», через который спец получил доступ, по-прежнему находился на своем заряднике.
Хаяки расположился на резной кушетке, сделанной наподобие груды красного песчаника.
— Мебель, сделанная на заказ. — Он похлопал ладонью по псевдокамню, рассеянно ища ярлык. — Чего б там ни промоутерствовал этот покойный бедолага, дело приносило ему немало настоящих зелененьких.
Карденас любовался произведениями искусства на стенах и под стеклом. При личном осмотре они производили куда более сильное впечатление, чем при обзоре через камеру вит-фона.
— Деньги могут быть у всякого. А у наших друзей Андерсонов есть к тому же хороший вкус. — И, повысив голос, обратился к остальному дому. — Можете не торопиться, миз Андерсон. Вы забыли о нашей встрече нынешним утром?
— Всего пару минут еще, — пришел ответ.
Карденас остановился перед пьедесталом на котором вращался в величавой прецессии мобайл «Сери» подписанный «Франсиско». И одновременно что-то, услышанное в голосе Андерсон, не давало ему покоя. А Хаяки на кушетке раскрыл хардзин и манипулировал кончиками пальцев проекцию содержания, налаживая ее так, чтобы можно было обозревать под разными углами. Уж его-то в прямом ответе и тоне женщины точно ничего не настораживало. Но впрочем, его и не тренировали замечать или подозревать самые мельчайшие вариации в модуляциях человеческого голоса, различимые, наверное, всего одной стомиллионной частью населения.
Дело заключалось не в том, что Андерсон не извинилась за неявку на встречу в морге, и даже не в том, что она не признала этого. Нет, что-то проглядывало в интонации, в тембре ее ответа. Все люди, конечно же, разные. Все по разному реагируют на моменты личного кризиса. Эксцентрик может ответить на него необъяснимой веселостью, какая большинству людей покажется отталкивающей. А в реакции Сурци Андерсон не наблюдалось ни ярко выраженной печали, ни оттенка раскаяния, ни проблеска ложного веселья. Вместо этого Карденас замечал лишь совершенно неестественную ординарность.
Отвернувшись от блестящих резных фигур из темно-коричневого дерева и не обращая внимания на их тихие мольбы задержаться и полюбоваться, он направился к выходившему в кабинет служебному коридору. Хаяки поднял брови, но остался на кушетке и не сказал ни слова. Никакие коридорные сенсоры или системы внутренней охраны не пытались преградить путь инспектору.
Он миновал открытую дверь, ведшую в спальню. Комната выглядела аккуратно убранной. Ничто не указывало на поспешный отъезд, не наблюдалось никаких признаков, что жившая в ней особа в замешательстве сбежала, куда глаза глядят. От мерцавших на стенах голограмм метазонных звезд до проектора одежды и безмолвного аудипузного генератора, выпускавшего плавающие в воздухе звуковые пузыри, в комнате все визуально пахло удовлетворенной жизнью девицей доподросткового возраста. Один аудипуз проплыл совсем рядом. Инспектор ткнул его пальцем, и тот лопнул, издав пятисекундный вой, сходивший в нынешние времена за популярную музыку.
Когда же он приблизился ко второй спальне, слышанный ими ранее голос заставил его остановиться.
— Я как раз кое-что надеваю. Подождите, пожалуйста, в кабинете. — Снова голос Сурци Андерсон. Успокаивающий, вежливый, дружелюбный, даже приглашающий. Глаза Карденаса едва заметно расширились. В этом голосе отсутствовал один важный обертон.
Озабоченность.
Судя по этому голосу, сегодняшний день не отличался от любого другого. И обладательницу его ждали в этот день поход по магазинам, работа, поездка к дочери в соче, согласование даты визита в салон красоты, ленч с подругами. Что угодно, но только не опознание убитого может-быть-мужа. И, по-прежнему, никакого извинения за неявку на встречу в морге. Если уж на то пошло, она даже не попросила наведавшихся к ней назвать себя. А они с напарником вполне могли быть двумя бродягами, вышедшими на вечерний быстрый промысел.
— Миз Андерсон, это я, Рокко Санчес из борделя «Нободега». Вы опаздываете на работу.
— Минуточку, я еще не закончила макияж.
Круто повернувшись, инспектор сорвался с места в отчаянный спринт.
Выскочив из коридора он на бегу окликнул пораженного Хаяки и помчался к передней двери с разрывающимися от напряжения легкими. Увидев выражение на лице напарника, сержант так и взмыл с кушетки, где сидел расслабившись, раскидывая в разные стороны хардзин и арахис. Рука Карденаса потянулась к дверной ручке.
Никакой дверной ручки на этой двери не было. Когда они вошли в дом, он не посмотрел, есть ли она. В конце концов, было вполне естественным полагать, что с внутренней стороны двери ручка есть. Но ничего такого там не наблюдалось: только гладкий, оформленный под дерево композит. Не откликалась эта вставшая на его пути преграда и на изустную команду, равно как и на обеспокоенное давление рук. А позади них донесшийся откуда-то из отдаленной спальни женский голос пугающе объявил:
— Я почти готова. Надеюсь, вы не слишком заскучали, ожидая меня.
«Ожидая чего?» — со страхом гадал Карденас, лихорадочно сканируя края дверного проема. Он теперь был убежден лишь в одном: никакая Сурци Андерсон к ним не выйдет.
Отступив от двери, он выхватил пистолет и щелкнул им, активизируя пулевой ствол. Когда инспектор выстрелил, Хаяки отвернулся и закрыл глаза. В узком замкнутом пространстве входного коридора звук угодившего по двери заряда ударил по ушам исключительно громко. Когда разнесенный на мелкие кусочки композит разлетелся, в материале двери зияла дыра величиной с человеческую голову. К несчастью, по другую сторону дыры жестко блеснул сплошной металл.
— Интересная дверь для чистяка со средним доходом, — прокричал он и посторонился, давая место Хаяки. Бросившись на преградивший им путь барьер, сержант врезался в преграду всей своей значительной массой. Та содрогнулась, но не поддалась. После второй атаки он погнул одну дверную петлю.
— Может, вместе сумеем, — немногословно проскрежетал он, тяжело дыша.
С третьей попытки двоим полицейским удалось-таки сорвать среднюю дверную петлю и наполовину выгнуть дверь наружу, хотя Карденас не ставил это достижение себе в заслугу. Протиснувшись через отверстие, он, спотыкаясь, вывалился на залитый солнцем стеклит ведущей к дому дорожки. Оглянувшись, он увидел, что Хаяки пытается пролезть в созданный ими проем.
— Тебе помочь?
Сержант не улыбнулся.
— У меня нет лишнего веса — я как тот кофе, который всегда пью, «Папуа Робуста».
А откуда-то позади него веселый и такой знакомый теперь голос отчетливо пропищал:
— Я готова — спасибо, что подождали меня!
А затем дом взорвался.
Служивший потолком кабинету центральный купол взмыл вертикально ввысь, полусфера из композитных, деревянных и металлических стройматериалов устремилась к небу. Раздробленные обломки дома по Вест-Миньеро-Плейс, 482236, градом посыпались и на участок с пустынным ландшафтом, и на безлюдную улицу, и на ошарашенных соседей. Сила взрыва вытолкнула вылезавшего Хаяки через проем в передней двери и вышибла вместе с ним и саму поврежденную дверь. А Карденаса она отшвырнула на пару метров и едва не вырвала из ботинок. Мотая головой и избавляясь от последствий сотрясения, он не без труда поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел туда, где на декоративном дробленом граните, часто заменяющем на юго-западе газон, лежал его оглушенный и истекающий кровью напарник. Подойдя, он рассеянно отметил, что взрывом с сержанта сорвало половину куртки и большую часть брюк. Только предусмотрительно используемое во спасение от подобных случайностей легкое, но практически непробиваемое силбелье спасло Хаяки от разрыва на части осколками пригородного дома, неожиданно превратившегося в смертельную шрапнель.
— Вставай. — Он ухватил напарника обеими руками за правую подмышку и поднатужился, пытаясь поднять. Гора пошевелилась. — Вамос своей знатной задницей, Фредозо!
Огромным волевым усилием раненый сержант поднял себя на колени.
— Со мной все в порядке, Анхель. — Он поднял руку и ощупал шею и затылок. Когда он отнял ее, мозолистая ладонь сделалась сиропно-алой от крови. — Ну, может, малость стукнуло.
— Это вердад, компадре? Давай — шунтуй. — Накренившись назад, Карденас пустил в ход весь свой вес, волоча напарника к улице. А позади них за оградой уже собирались соседи. На лицах у них преобладали пустые ошеломленные выражения леммингов, которые внезапно очутились средь непостижимой для них драки. А откуда-то из обрушившегося дымящегося центра дома раздался крик Сурци Андерсон:
— На помощь! Ради бога! Я ранена! Неужели мне никто не поможет?
Хаяки заколебался, сводя на нет попытку обеспокоенного Карденаса продолжать двигать своего массивного, как гора, напарника к улице.
— Мы должны вернуться. Женщина, она…
— Не там, — оборвал его Карденас. — Это запись. Шевелись!
Он продолжал тянуть Хаяки за правое предплечье, надеясь, что остальная туша сержанта потянется следом. А другой рукой он со щелчком открыл свой спиннер.
— У меня красный код на Вест-Миньеро-Плейс четыреста восемьдесят два двести тридцать шесть, в инурбе Ольмек! — рявкнул он в голком. — Ранен сотрудник. Повторяю, ранен сотрудник — требуется аэромед!
Все еще оглушенный, со слегка подергивающейся головой, Хаяки оглянулся, таращась на обрушившееся строение. Из поврежденных скрытых глубин, женский голос продолжал молить возможных слушателей о помощи. Хаяки неуверенно нахмурился.
— Запись? Анхель, ты уве?..
Они почти добрались до тротуара, когда дом взорвался по новой. На этот раз произошли множественные взрывы. Собравшаяся толпа любопытствующих соседей завопила. Те, кого не сшибло с ног, бросились бежать. Карденас почувствовал, как тяжелая рука взрывной волны шмякнула его на землю. Когда град обломков наконец прекратился, он попытался освободиться от заваливших его обломков стройматериалов и осколков разбитого окна. Хаяки лежал без сознания с сильным кровотечением из спины и затылка. Отпихнув в сторону объемистое тело бесчувственного напарника, инспектор принял сидячее положение, смахнул с глаз пыль и уставился на представшую перед ним картину.
Извилистая дорожка, шедшая раньше к удобному пригородному дому, вела теперь к дымящейся в земле яме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Дом, к которому они подъехали, ничем не выделялся среди опрятных высушенных солнцем жилищ, составлявших зеленый пояс района, тянущегося вдоль сухого русла реки. Хотя в пустыне Сонора «зеленый пояс» означал нечто меньшее, чем в иных частях страны. Тем не менее, смотреть на петляющую процессию благоустроенной природы, с ее вызывающими кактусами и борющимися за выживание паловерде, было куда приятнее, чем на еще один ряд типовых домов, какими бы привлекательными на вид не старались их сделать застройщики. Передний двор резиденции Андерсона мог похвалиться зрелыми, выращенными с помощью генной инженерии «царицами ночи» и окотилло. Пара фигурно подстриженных пиракант застыла в приглашающих позах. Электронная охрана внешней стены без жалоб уступила полицейскому «сезаму» Хаяки, и напарники приблизились к дому.
Как знал Карденас, резиденцию такого класса должны защищать два-три индивидуальных сторожевых сенсора. Фирмы «Дженерал Электрик» или «Томпсон», а может и «Динамо», если у них хватало денег. Эти приборы должны быть скрыты среди декоративной каменной облицовки. Карденас ничуть не удивился, когда из дома их никто не окликнул. Семагария ведь сказал, что дом пуст. И двое полицейских пока не увидели ничего, противоречащего этому утверждению. Дверь в дом и гараж были заперты. Инспектор отошел назад, уступая место своему напарнику.
— Открой.
Ни какого-либо видимого замка, ни дверной таблички, конечно же, не наличествовало. Хаяки поводил трассером по имитирующему дерево композитному материалу, пока не обнаружил верхний и нижний засов. Его трассеру потребовалось меньше минуты на расшифровку электронной комбинации и всего несколько секунд на открытие первого. Пока он водил прибором по двери, готовясь щелкнуть вторым, внутренний замок отворился. Из искусно скрытого динамика раздался приветствующий их голос.
— Извините, пожалуйста, за задержку. Я была в ванной. Не зайдете ли? — Дверь с негромким щелчком подалась на пару сантиметров внутрь. Хаяки отодвинул ее в сторону.
Как только Карденас закрыл за ними дверь, кондиционированный воздух заключил их в свои комфортные искусственные объятия.
— Я вышла, — объяснил голос Сурци Андерсон. — Одеваюсь. Чувствуйте себя, как дома. Я буду через несколько минут.
Полицейские проследовали от входа в открытый круглый кабинет. Сквозь полупрозрачный материал купольного потолка просачивался поляризованный свет. Карденас сразу узнал окружающую их обстановку: это была первая комната, подвергнутая Семагарией дистанционному обзору. Вит-фон «Мадрасинк», через который спец получил доступ, по-прежнему находился на своем заряднике.
Хаяки расположился на резной кушетке, сделанной наподобие груды красного песчаника.
— Мебель, сделанная на заказ. — Он похлопал ладонью по псевдокамню, рассеянно ища ярлык. — Чего б там ни промоутерствовал этот покойный бедолага, дело приносило ему немало настоящих зелененьких.
Карденас любовался произведениями искусства на стенах и под стеклом. При личном осмотре они производили куда более сильное впечатление, чем при обзоре через камеру вит-фона.
— Деньги могут быть у всякого. А у наших друзей Андерсонов есть к тому же хороший вкус. — И, повысив голос, обратился к остальному дому. — Можете не торопиться, миз Андерсон. Вы забыли о нашей встрече нынешним утром?
— Всего пару минут еще, — пришел ответ.
Карденас остановился перед пьедесталом на котором вращался в величавой прецессии мобайл «Сери» подписанный «Франсиско». И одновременно что-то, услышанное в голосе Андерсон, не давало ему покоя. А Хаяки на кушетке раскрыл хардзин и манипулировал кончиками пальцев проекцию содержания, налаживая ее так, чтобы можно было обозревать под разными углами. Уж его-то в прямом ответе и тоне женщины точно ничего не настораживало. Но впрочем, его и не тренировали замечать или подозревать самые мельчайшие вариации в модуляциях человеческого голоса, различимые, наверное, всего одной стомиллионной частью населения.
Дело заключалось не в том, что Андерсон не извинилась за неявку на встречу в морге, и даже не в том, что она не признала этого. Нет, что-то проглядывало в интонации, в тембре ее ответа. Все люди, конечно же, разные. Все по разному реагируют на моменты личного кризиса. Эксцентрик может ответить на него необъяснимой веселостью, какая большинству людей покажется отталкивающей. А в реакции Сурци Андерсон не наблюдалось ни ярко выраженной печали, ни оттенка раскаяния, ни проблеска ложного веселья. Вместо этого Карденас замечал лишь совершенно неестественную ординарность.
Отвернувшись от блестящих резных фигур из темно-коричневого дерева и не обращая внимания на их тихие мольбы задержаться и полюбоваться, он направился к выходившему в кабинет служебному коридору. Хаяки поднял брови, но остался на кушетке и не сказал ни слова. Никакие коридорные сенсоры или системы внутренней охраны не пытались преградить путь инспектору.
Он миновал открытую дверь, ведшую в спальню. Комната выглядела аккуратно убранной. Ничто не указывало на поспешный отъезд, не наблюдалось никаких признаков, что жившая в ней особа в замешательстве сбежала, куда глаза глядят. От мерцавших на стенах голограмм метазонных звезд до проектора одежды и безмолвного аудипузного генератора, выпускавшего плавающие в воздухе звуковые пузыри, в комнате все визуально пахло удовлетворенной жизнью девицей доподросткового возраста. Один аудипуз проплыл совсем рядом. Инспектор ткнул его пальцем, и тот лопнул, издав пятисекундный вой, сходивший в нынешние времена за популярную музыку.
Когда же он приблизился ко второй спальне, слышанный ими ранее голос заставил его остановиться.
— Я как раз кое-что надеваю. Подождите, пожалуйста, в кабинете. — Снова голос Сурци Андерсон. Успокаивающий, вежливый, дружелюбный, даже приглашающий. Глаза Карденаса едва заметно расширились. В этом голосе отсутствовал один важный обертон.
Озабоченность.
Судя по этому голосу, сегодняшний день не отличался от любого другого. И обладательницу его ждали в этот день поход по магазинам, работа, поездка к дочери в соче, согласование даты визита в салон красоты, ленч с подругами. Что угодно, но только не опознание убитого может-быть-мужа. И, по-прежнему, никакого извинения за неявку на встречу в морге. Если уж на то пошло, она даже не попросила наведавшихся к ней назвать себя. А они с напарником вполне могли быть двумя бродягами, вышедшими на вечерний быстрый промысел.
— Миз Андерсон, это я, Рокко Санчес из борделя «Нободега». Вы опаздываете на работу.
— Минуточку, я еще не закончила макияж.
Круто повернувшись, инспектор сорвался с места в отчаянный спринт.
Выскочив из коридора он на бегу окликнул пораженного Хаяки и помчался к передней двери с разрывающимися от напряжения легкими. Увидев выражение на лице напарника, сержант так и взмыл с кушетки, где сидел расслабившись, раскидывая в разные стороны хардзин и арахис. Рука Карденаса потянулась к дверной ручке.
Никакой дверной ручки на этой двери не было. Когда они вошли в дом, он не посмотрел, есть ли она. В конце концов, было вполне естественным полагать, что с внутренней стороны двери ручка есть. Но ничего такого там не наблюдалось: только гладкий, оформленный под дерево композит. Не откликалась эта вставшая на его пути преграда и на изустную команду, равно как и на обеспокоенное давление рук. А позади них донесшийся откуда-то из отдаленной спальни женский голос пугающе объявил:
— Я почти готова. Надеюсь, вы не слишком заскучали, ожидая меня.
«Ожидая чего?» — со страхом гадал Карденас, лихорадочно сканируя края дверного проема. Он теперь был убежден лишь в одном: никакая Сурци Андерсон к ним не выйдет.
Отступив от двери, он выхватил пистолет и щелкнул им, активизируя пулевой ствол. Когда инспектор выстрелил, Хаяки отвернулся и закрыл глаза. В узком замкнутом пространстве входного коридора звук угодившего по двери заряда ударил по ушам исключительно громко. Когда разнесенный на мелкие кусочки композит разлетелся, в материале двери зияла дыра величиной с человеческую голову. К несчастью, по другую сторону дыры жестко блеснул сплошной металл.
— Интересная дверь для чистяка со средним доходом, — прокричал он и посторонился, давая место Хаяки. Бросившись на преградивший им путь барьер, сержант врезался в преграду всей своей значительной массой. Та содрогнулась, но не поддалась. После второй атаки он погнул одну дверную петлю.
— Может, вместе сумеем, — немногословно проскрежетал он, тяжело дыша.
С третьей попытки двоим полицейским удалось-таки сорвать среднюю дверную петлю и наполовину выгнуть дверь наружу, хотя Карденас не ставил это достижение себе в заслугу. Протиснувшись через отверстие, он, спотыкаясь, вывалился на залитый солнцем стеклит ведущей к дому дорожки. Оглянувшись, он увидел, что Хаяки пытается пролезть в созданный ими проем.
— Тебе помочь?
Сержант не улыбнулся.
— У меня нет лишнего веса — я как тот кофе, который всегда пью, «Папуа Робуста».
А откуда-то позади него веселый и такой знакомый теперь голос отчетливо пропищал:
— Я готова — спасибо, что подождали меня!
А затем дом взорвался.
Служивший потолком кабинету центральный купол взмыл вертикально ввысь, полусфера из композитных, деревянных и металлических стройматериалов устремилась к небу. Раздробленные обломки дома по Вест-Миньеро-Плейс, 482236, градом посыпались и на участок с пустынным ландшафтом, и на безлюдную улицу, и на ошарашенных соседей. Сила взрыва вытолкнула вылезавшего Хаяки через проем в передней двери и вышибла вместе с ним и саму поврежденную дверь. А Карденаса она отшвырнула на пару метров и едва не вырвала из ботинок. Мотая головой и избавляясь от последствий сотрясения, он не без труда поднялся на ноги и, пошатываясь, подошел туда, где на декоративном дробленом граните, часто заменяющем на юго-западе газон, лежал его оглушенный и истекающий кровью напарник. Подойдя, он рассеянно отметил, что взрывом с сержанта сорвало половину куртки и большую часть брюк. Только предусмотрительно используемое во спасение от подобных случайностей легкое, но практически непробиваемое силбелье спасло Хаяки от разрыва на части осколками пригородного дома, неожиданно превратившегося в смертельную шрапнель.
— Вставай. — Он ухватил напарника обеими руками за правую подмышку и поднатужился, пытаясь поднять. Гора пошевелилась. — Вамос своей знатной задницей, Фредозо!
Огромным волевым усилием раненый сержант поднял себя на колени.
— Со мной все в порядке, Анхель. — Он поднял руку и ощупал шею и затылок. Когда он отнял ее, мозолистая ладонь сделалась сиропно-алой от крови. — Ну, может, малость стукнуло.
— Это вердад, компадре? Давай — шунтуй. — Накренившись назад, Карденас пустил в ход весь свой вес, волоча напарника к улице. А позади них за оградой уже собирались соседи. На лицах у них преобладали пустые ошеломленные выражения леммингов, которые внезапно очутились средь непостижимой для них драки. А откуда-то из обрушившегося дымящегося центра дома раздался крик Сурци Андерсон:
— На помощь! Ради бога! Я ранена! Неужели мне никто не поможет?
Хаяки заколебался, сводя на нет попытку обеспокоенного Карденаса продолжать двигать своего массивного, как гора, напарника к улице.
— Мы должны вернуться. Женщина, она…
— Не там, — оборвал его Карденас. — Это запись. Шевелись!
Он продолжал тянуть Хаяки за правое предплечье, надеясь, что остальная туша сержанта потянется следом. А другой рукой он со щелчком открыл свой спиннер.
— У меня красный код на Вест-Миньеро-Плейс четыреста восемьдесят два двести тридцать шесть, в инурбе Ольмек! — рявкнул он в голком. — Ранен сотрудник. Повторяю, ранен сотрудник — требуется аэромед!
Все еще оглушенный, со слегка подергивающейся головой, Хаяки оглянулся, таращась на обрушившееся строение. Из поврежденных скрытых глубин, женский голос продолжал молить возможных слушателей о помощи. Хаяки неуверенно нахмурился.
— Запись? Анхель, ты уве?..
Они почти добрались до тротуара, когда дом взорвался по новой. На этот раз произошли множественные взрывы. Собравшаяся толпа любопытствующих соседей завопила. Те, кого не сшибло с ног, бросились бежать. Карденас почувствовал, как тяжелая рука взрывной волны шмякнула его на землю. Когда град обломков наконец прекратился, он попытался освободиться от заваливших его обломков стройматериалов и осколков разбитого окна. Хаяки лежал без сознания с сильным кровотечением из спины и затылка. Отпихнув в сторону объемистое тело бесчувственного напарника, инспектор принял сидячее положение, смахнул с глаз пыль и уставился на представшую перед ним картину.
Извилистая дорожка, шедшая раньше к удобному пригородному дому, вела теперь к дымящейся в земле яме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43