Никаких стекол не было; и окна и двери закрывали только сетчатые ширмы. Периодическое шипение невидимого электронного фумигатора указывало, что сооружение оборудовано по меньшей мере одним образчиком современной технологии. Очевидно, склонность жильцов податься назад к природе не обязательно включала и стремление ее кормить.
Карденас немного удивился, найдя дверь-ширму незапертой. Переглянувшись, они вошли. В помещении было удивительно прохладно и сухо, явно благодаря бесшумным стараниям скрытых приборов для кондиционирования воздуха и поглощения влаги. Медленно двигаясь по коридору и глядя направо, он воззрился на уютную гостиную. Сработанные из ротанга и других местных материалов кушетки и кресла с завезенными из внешнего мира подушками скучились вокруг вездесущего вита. На полу сплетенные из кокосового волокна циновки перемежались с декоративными подушечками, сработанными из пальмовых волокон. Что же касалось украшавших стены и покоящихся на деревянных столиках картин, барельефов и цветоползов, то он поймал себя на попытках догадаться, сработаны ли они человеческими руками — или руками, принадлежавшими ближайшим родственникам человека.
— Кто это? — спросил с противоположной стороны коридора сильный женский голос. — Надеюсь, вам удалось найти какой-то…
Обернувшись на голос, Карденас оказался лицом к лицу с немного приземистой и безусловно привлекательной женщиной лет тридцати с небольшим. Белокурые волосы длиной до плеч были стянуты на затылке в конский хвост, в высшей степени разумную прическу для горных тропиков. Какой-либо макияж или косметика на ее лице отсутствовали. Вся одежда состояла из просторного халата, на котором преобладали изображения бугенвиллий, уместные скорее в южной части Тихоокеанского бассейна, чем в Центральной Америке. Ногти на пальцах маленьких босых ног оставались некрашеными. Единственной уступкой современным обычаям был изящно вписанный в ее правое ухо аудио муз-плейер.
— Сурци Моккеркин? — Карденас сунул было руку во внутренний карман рубашки с короткими рукавами, собираясь показать свой идент-браслет. — Я…
Кровь, казалось, так и отхлынула от ее лица.
— Роджер! — завопила она.
Прежде чем инспектор и его спутник смогли объясниться подробней, в комнату ворвался, чуть задев испуганную женщину, красно-оранжевый комок мускулов и бросился к паре визитеров. Крепко сжатое в одной руке тяжелое мачете, запачканное древесным соком, ударило сперва по Хаяки, обрушившись с достаточной силой, чтобы отсечь руку от плеча. Удивительно гибкий для столь рослого человека, привыкший иметь дело со всякими противниками, сержант метнулся в сторону и ударил нападающего, когда тот проносился мимо. Достаточно мощный, чтобы свалить едва ли не любого человека, удар не остановил фигуру с большим ножом.
Но впрочем, та и не была человеком.
Круто развернувшись, разъяренный орангутан еще раз с размаху ударил по сержанту, который метнулся за ротанговую кушетку и схватил для защиты кресло. Оранг, куда более сильный, чем любой человек такого же веса, одной рукой поднял кушетку и отшвырнул ее прочь. Покуда красновато-оранжевая обезьяна скрадывала Хаяки, Карденасу удалось броситься к женщине. Поскольку вся ее поза отражала ужас, он поспешил успокоить ее. И, сунув руку за пазуху, все ж таки достал свой идент.
— Сурци Моккеркин? Инспектор Анхель Карденас и сержант Фредозо Хаяки, Севамериканская Федеральная Полиция. Я говорил с вами в Ногалесе. Мы здесь с целью помочь вам. — Он показал на двух бойцов с мрачными физиономиями. — Отзовите своего охранника.
Напряжение в какой-то мере покинуло ее, но выражение лица оставалось настороженным. Не сводя глаз с Карденаса, она, не оборачиваясь, приказала:
— Роджер! Все в порядке, это полиция, а не матарос.
Державший мачете над головой, оранг медленно опустил длинные мощные руки. И только когда лезвие приблизилось к полу, Хаяки начал ставить на место кресло, которое держал перед собой для защиты. Орангутанг моргнул большими обманчиво детскими глазами.
— Сурци уверен?
— Пока да, — уведомила она его. — Подожди снаружи, на крыльце. — Тон нес в себе угрозу, когда она продолжила, адресуя слова стоящему рядом с ней человеку: — Я позову, если ты мне понадобишься. И прежде чем уйдешь, поставь на место кушетку.
Снова пустив в ход лишь одну руку, оранг послушно перевернул небрежно отброшенную мебель обратно на ножки, поставил ее на прежнее место и бросил подушки туда, где им надлежало быть. Одарив Хаяки и Карденаса предупреждающим взглядом, он просеменил вон из комнаты, по-прежнему стискивая зловещий длинный клинок.
— Ваш друг? — Карденас жестом указал на выходящего примата.
— Мой телохранитель. Его дала мне ассоциация Симиано. Я расплачиваюсь за защиту и убежище. — Выражение ее лица чуть смягчилось. — Телохранителей сменяют по очереди. Им всем не особенно нравится находиться в человеческом обществе. Но дело свое они знают.
Поставив плетеное из прутьев и ротанга кресло на прежнее место, Хаяки опустился на него. При высокой влажности короткое физическое упражнение вызвало водопады пота на лице и верхней части тела.
— Не стану спорить.
Она поколебалась еще с миг, прежде чем наконец сделала жест в сторону мебели.
— Итак, вы здесь. Я ничего не могу с этим поделать. Так что вполне можете присесть.
Заняв кресло около кушетки, Карденас сложил руки на груди и с серьезным видом подался вперед.
— Вы сказали, что платите здешним, гм, жителям, за убежище для вас. А где Катла?
Сурци Моккеркин, казалось, съежилась. В другое время, в другом месте, она была бы исключительно привлекательной и, вероятно, жизнерадостной женщиной, подумал Карденас. Тропики низводили внешность всех людей к одному низкому потному общему знаменателю.
— Раз вы нашли меня, то явно знаете о ней. — Она выглянула в забранное ширмой окно. — Когда она не сидит перед ящиком, дразня моллисферы, то любит прогуливаться по лесу. Говорит, увиденное вдохновляет ее. — Моккеркин покачала головой. — Я рада за нее. Это было самое безопасное место для бегства, какое я смогла придумать, и у меня были здесь контакты.
— У вас, — надавил на нее Хаяки, — или у Уэйна Бруммеля?
Она посмотрела на рослого сержанта, но без удивления.
— Так вы и об Уэйне знаете?
— Именно с этого для нас и началось дело, — сочувственно кивнул Карденас. — Вы не явились на назначенную мне встречу в морге Ногалеса.
Повернувшись налево, она провела ладонью по большой псевдодеревянной скульптуре тапира. Спина у него отодвинулась в сторону. Сунув руку внутрь, она достала бутылку местного пива и отщелкнула пробку, активируя встроенный охладитель. Она подождала, пока пиво не станет холодным, но не предложила гостям налить по стаканчику.
— Бедный Уэйн. Вы знаете, он и правда любил меня. — Будучи вынужденным лишь смотреть, как она опрокидывает глоток ледяного пива, Хаяки ощутил настоящую боль. — Проблема Уэйна была общей для всех мужчин: они всегда мнят себя более умными, чем на самом деле. Мне не хватает его, но не так сильно, как мне думалось. — Она показала на свое окружение. — Именно он проделал всю нудную работу, подыскивая безопасное прибежище на случай, если оно нам понадобится. Жаль, он так и не смог насладиться им. — Сделав приличный глоток золотистой жидкости, она оценивающе посмотрела на Карденаса. — Я говорю вам правду.
— Знаю, — успокаивающе ответил инспектор, не трудясь объяснить, откуда он и в самом деле это знал.
Она скрестила весьма привлекательные ножки, большая часть которых оставалась на виду ниже края халата.
— Первое, о чем я подумала, увидев вас здесь, что все кончено, а вы матарос, подосланные моим мужем. — Ее лицо скривилось в выражении явственного отвращения. — «Никто не насмехается над Насмешником», — бывало, говаривал он. Пинче каброн, этот ублюдок! — Тон ее сделался умоляющим. — Он заворожил меня сперва. Я была очень молода. В конечном итоге, все дошло до того, что я не смогла больше выносить. Я полдюжины раз от него сбегала. И каждый раз его люди находили меня и приводили обратно. — Она отвела взгляд. — И каждый раз, когда меня привозили обратно, дела становились еще хуже.
А потом появилась Катла. Я перестала убегать. Чтобы вырастить ее, а также побудить его смягчиться. Почувствовав, что она уже достаточно большая, достаточно сильная, я начала искать выход. Потерпев столько неудач, пытаясь сбежать в одиночку, я сообразила наконец, что мне нужна помощь. И искала ее, но без толку, пока не повстречала Уэйна. — Она глотнула еще пива. — Дело заключалось даже не в том, что Уэйн был хорошим парнем. В конце концов, он ведь работал на Клеата. Просто он был не таким скверным, как большинство других мужчин, которых я встречала. И он любил меня и был терпимым с Катлой.
Для меня этого было достаточно. Я рассказала ему о задуманном, и он поддержал меня. Вместе мы совершили побег, попытались затеряться на Полосе. — Она покачала головой. — Четыре новых личины за два года, и все равно этого оказалось недостаточно. Все это время Уэйн не переставал искать безопасное место, на случай, если нам придется покинуть Севамерику. Не знаю, как он наткнулся на мысль отправиться сюда, но он на нее набрел. Он рассудил, что это место, куда не смогут проникнуть даже присные Мока. — Она невесело улыбнулась. — О федералах мы не говорили.
— Ваш дом чуть не убил нас, — почувствовал неодолимую тягу сказать Хаяки.
— Это тоже дело рук Уэйна, — покосилась она на него. — Он предназначал эту ловушку не для вас. Она задумывалась для встречи хомберов Мока, на случай, если те когда-нибудь появятся. Но как вам-то удалось вывернуться?
Хаяки показал на молчаливо-внимательного Карденаса.
— Мой напарник очень хорошо чувствует аномалии в ситуациях. — И обвиняюще добавил: — Ваш дом чуть не снес мне задницу при взрыве.
— Я б извинилась, если бы считала, что с этого будет какой-то толк, — пожала плечами она. — Теперь ничто не имеет значения. Больше ничего не имеет значения. — Когда она глядела на Карденаса, в ее глазах проглядывала искренняя жажда покончить со всем. — Если вы смогли найти меня здесь, то, значит, Клеат тоже сможет это сделать.
— Не обязательно, — поправил ее инспектор. — Не все официальные каналы информации поставлены под угрозу, знаете ли. Факты вашего дела известны лишь очень немногим. — Он указал на Хаяки. — Формально мы с Фредозо в отпуске и не находимся здесь по официальному делу.
Она смотрела так, словно не видела разницы.
— Не имеет значения. Я не могу отсюда уехать. Сьюдад-Симиано моя последняя, самая большая надежда. И у Катлы тоже.
— У СФП есть очень успешная программа защиты свидетелей.
Смех ее был резким и нервным. Она недоверчиво уставилась на него.
— Вы, должно быть, шутите! Покинуть этот поселок, куда никому не проникнуть без разрешения, чтобы вернуться на Полосу и дать показания против Мока? Я, может, и не такая умная, как Катла, но у нас в какой-то мере одни гены. Поэтому я останусь здесь, даже если присные Клеата смогут-таки найти меня. — Она резко выбросила руку в сторону коридора. — Пусть приходят. Посмотрим, как им понравится иметь дело с Роджером и его сородичами! Но вернуться? Ни в коем случае, федоко. Если только вам не удастся убедить меня, что вы сможете продать на Шпицбергене нарезанный тонкими ломтиками лед.
— Ладно, — ответил Карденас. — Раз вы так настроены, то ладно. Но если вы расскажете нам, что же все это значит, то, возможно, СФП сможет оказать вам некоторую дополнительную помощь. Вы ведь не будете против, не так ли? Если вам известно нечто такое, что мы можем использовать против Клеатора Моккеркина, при этом не связанное для вас с непосредственным появлением в суде. Всегда есть шанс, что мы сможем сделать ход против него, покуда вы остаетесь здесь, вне поля зрения. Это устранило бы угрозу вам и вашей дочери, не вынуждая вас вернуться на Полосу. Разве вам бы не хотелось увидеть, как это произойдет?
Она снова засомневалась.
— Вы не собираетесь заставлять нас возвращаться с вами?
Инспектор покачал головой.
— Просто не могу. Это же Центрально-Американская Федерация, а не Севамерика. Вас не обвиняют ни в каком преступлении, так что закон об экстрадиции тут неприменим. Можете говорить, не стесняясь. — Он встретился с ней взглядом, не моргнув глазом. — Да я в любом случае не стал бы пытался забрать вас и вашу дочь против вашей воли.
Сурци поразмыслила над его предложением. Внезапно она стала выглядеть моложе своих лет, походя скорей на испуганного подростка, чем на закаленную женщину, сумевшую выжить на Полосе.
— Все дело в деньгах. Деньгах Мока. Наличных Клеата. Мы с Уэйном смогли присвоить изрядную долю кредита. Никто не делал такого с Моком, думая, будто ему это сойдет с рук. А то, что в этом участвовала я, еще больше усугубляло дело. Мок из-за этого выглядит не только полным козлом, но и полным кретином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Карденас немного удивился, найдя дверь-ширму незапертой. Переглянувшись, они вошли. В помещении было удивительно прохладно и сухо, явно благодаря бесшумным стараниям скрытых приборов для кондиционирования воздуха и поглощения влаги. Медленно двигаясь по коридору и глядя направо, он воззрился на уютную гостиную. Сработанные из ротанга и других местных материалов кушетки и кресла с завезенными из внешнего мира подушками скучились вокруг вездесущего вита. На полу сплетенные из кокосового волокна циновки перемежались с декоративными подушечками, сработанными из пальмовых волокон. Что же касалось украшавших стены и покоящихся на деревянных столиках картин, барельефов и цветоползов, то он поймал себя на попытках догадаться, сработаны ли они человеческими руками — или руками, принадлежавшими ближайшим родственникам человека.
— Кто это? — спросил с противоположной стороны коридора сильный женский голос. — Надеюсь, вам удалось найти какой-то…
Обернувшись на голос, Карденас оказался лицом к лицу с немного приземистой и безусловно привлекательной женщиной лет тридцати с небольшим. Белокурые волосы длиной до плеч были стянуты на затылке в конский хвост, в высшей степени разумную прическу для горных тропиков. Какой-либо макияж или косметика на ее лице отсутствовали. Вся одежда состояла из просторного халата, на котором преобладали изображения бугенвиллий, уместные скорее в южной части Тихоокеанского бассейна, чем в Центральной Америке. Ногти на пальцах маленьких босых ног оставались некрашеными. Единственной уступкой современным обычаям был изящно вписанный в ее правое ухо аудио муз-плейер.
— Сурци Моккеркин? — Карденас сунул было руку во внутренний карман рубашки с короткими рукавами, собираясь показать свой идент-браслет. — Я…
Кровь, казалось, так и отхлынула от ее лица.
— Роджер! — завопила она.
Прежде чем инспектор и его спутник смогли объясниться подробней, в комнату ворвался, чуть задев испуганную женщину, красно-оранжевый комок мускулов и бросился к паре визитеров. Крепко сжатое в одной руке тяжелое мачете, запачканное древесным соком, ударило сперва по Хаяки, обрушившись с достаточной силой, чтобы отсечь руку от плеча. Удивительно гибкий для столь рослого человека, привыкший иметь дело со всякими противниками, сержант метнулся в сторону и ударил нападающего, когда тот проносился мимо. Достаточно мощный, чтобы свалить едва ли не любого человека, удар не остановил фигуру с большим ножом.
Но впрочем, та и не была человеком.
Круто развернувшись, разъяренный орангутан еще раз с размаху ударил по сержанту, который метнулся за ротанговую кушетку и схватил для защиты кресло. Оранг, куда более сильный, чем любой человек такого же веса, одной рукой поднял кушетку и отшвырнул ее прочь. Покуда красновато-оранжевая обезьяна скрадывала Хаяки, Карденасу удалось броситься к женщине. Поскольку вся ее поза отражала ужас, он поспешил успокоить ее. И, сунув руку за пазуху, все ж таки достал свой идент.
— Сурци Моккеркин? Инспектор Анхель Карденас и сержант Фредозо Хаяки, Севамериканская Федеральная Полиция. Я говорил с вами в Ногалесе. Мы здесь с целью помочь вам. — Он показал на двух бойцов с мрачными физиономиями. — Отзовите своего охранника.
Напряжение в какой-то мере покинуло ее, но выражение лица оставалось настороженным. Не сводя глаз с Карденаса, она, не оборачиваясь, приказала:
— Роджер! Все в порядке, это полиция, а не матарос.
Державший мачете над головой, оранг медленно опустил длинные мощные руки. И только когда лезвие приблизилось к полу, Хаяки начал ставить на место кресло, которое держал перед собой для защиты. Орангутанг моргнул большими обманчиво детскими глазами.
— Сурци уверен?
— Пока да, — уведомила она его. — Подожди снаружи, на крыльце. — Тон нес в себе угрозу, когда она продолжила, адресуя слова стоящему рядом с ней человеку: — Я позову, если ты мне понадобишься. И прежде чем уйдешь, поставь на место кушетку.
Снова пустив в ход лишь одну руку, оранг послушно перевернул небрежно отброшенную мебель обратно на ножки, поставил ее на прежнее место и бросил подушки туда, где им надлежало быть. Одарив Хаяки и Карденаса предупреждающим взглядом, он просеменил вон из комнаты, по-прежнему стискивая зловещий длинный клинок.
— Ваш друг? — Карденас жестом указал на выходящего примата.
— Мой телохранитель. Его дала мне ассоциация Симиано. Я расплачиваюсь за защиту и убежище. — Выражение ее лица чуть смягчилось. — Телохранителей сменяют по очереди. Им всем не особенно нравится находиться в человеческом обществе. Но дело свое они знают.
Поставив плетеное из прутьев и ротанга кресло на прежнее место, Хаяки опустился на него. При высокой влажности короткое физическое упражнение вызвало водопады пота на лице и верхней части тела.
— Не стану спорить.
Она поколебалась еще с миг, прежде чем наконец сделала жест в сторону мебели.
— Итак, вы здесь. Я ничего не могу с этим поделать. Так что вполне можете присесть.
Заняв кресло около кушетки, Карденас сложил руки на груди и с серьезным видом подался вперед.
— Вы сказали, что платите здешним, гм, жителям, за убежище для вас. А где Катла?
Сурци Моккеркин, казалось, съежилась. В другое время, в другом месте, она была бы исключительно привлекательной и, вероятно, жизнерадостной женщиной, подумал Карденас. Тропики низводили внешность всех людей к одному низкому потному общему знаменателю.
— Раз вы нашли меня, то явно знаете о ней. — Она выглянула в забранное ширмой окно. — Когда она не сидит перед ящиком, дразня моллисферы, то любит прогуливаться по лесу. Говорит, увиденное вдохновляет ее. — Моккеркин покачала головой. — Я рада за нее. Это было самое безопасное место для бегства, какое я смогла придумать, и у меня были здесь контакты.
— У вас, — надавил на нее Хаяки, — или у Уэйна Бруммеля?
Она посмотрела на рослого сержанта, но без удивления.
— Так вы и об Уэйне знаете?
— Именно с этого для нас и началось дело, — сочувственно кивнул Карденас. — Вы не явились на назначенную мне встречу в морге Ногалеса.
Повернувшись налево, она провела ладонью по большой псевдодеревянной скульптуре тапира. Спина у него отодвинулась в сторону. Сунув руку внутрь, она достала бутылку местного пива и отщелкнула пробку, активируя встроенный охладитель. Она подождала, пока пиво не станет холодным, но не предложила гостям налить по стаканчику.
— Бедный Уэйн. Вы знаете, он и правда любил меня. — Будучи вынужденным лишь смотреть, как она опрокидывает глоток ледяного пива, Хаяки ощутил настоящую боль. — Проблема Уэйна была общей для всех мужчин: они всегда мнят себя более умными, чем на самом деле. Мне не хватает его, но не так сильно, как мне думалось. — Она показала на свое окружение. — Именно он проделал всю нудную работу, подыскивая безопасное прибежище на случай, если оно нам понадобится. Жаль, он так и не смог насладиться им. — Сделав приличный глоток золотистой жидкости, она оценивающе посмотрела на Карденаса. — Я говорю вам правду.
— Знаю, — успокаивающе ответил инспектор, не трудясь объяснить, откуда он и в самом деле это знал.
Она скрестила весьма привлекательные ножки, большая часть которых оставалась на виду ниже края халата.
— Первое, о чем я подумала, увидев вас здесь, что все кончено, а вы матарос, подосланные моим мужем. — Ее лицо скривилось в выражении явственного отвращения. — «Никто не насмехается над Насмешником», — бывало, говаривал он. Пинче каброн, этот ублюдок! — Тон ее сделался умоляющим. — Он заворожил меня сперва. Я была очень молода. В конечном итоге, все дошло до того, что я не смогла больше выносить. Я полдюжины раз от него сбегала. И каждый раз его люди находили меня и приводили обратно. — Она отвела взгляд. — И каждый раз, когда меня привозили обратно, дела становились еще хуже.
А потом появилась Катла. Я перестала убегать. Чтобы вырастить ее, а также побудить его смягчиться. Почувствовав, что она уже достаточно большая, достаточно сильная, я начала искать выход. Потерпев столько неудач, пытаясь сбежать в одиночку, я сообразила наконец, что мне нужна помощь. И искала ее, но без толку, пока не повстречала Уэйна. — Она глотнула еще пива. — Дело заключалось даже не в том, что Уэйн был хорошим парнем. В конце концов, он ведь работал на Клеата. Просто он был не таким скверным, как большинство других мужчин, которых я встречала. И он любил меня и был терпимым с Катлой.
Для меня этого было достаточно. Я рассказала ему о задуманном, и он поддержал меня. Вместе мы совершили побег, попытались затеряться на Полосе. — Она покачала головой. — Четыре новых личины за два года, и все равно этого оказалось недостаточно. Все это время Уэйн не переставал искать безопасное место, на случай, если нам придется покинуть Севамерику. Не знаю, как он наткнулся на мысль отправиться сюда, но он на нее набрел. Он рассудил, что это место, куда не смогут проникнуть даже присные Мока. — Она невесело улыбнулась. — О федералах мы не говорили.
— Ваш дом чуть не убил нас, — почувствовал неодолимую тягу сказать Хаяки.
— Это тоже дело рук Уэйна, — покосилась она на него. — Он предназначал эту ловушку не для вас. Она задумывалась для встречи хомберов Мока, на случай, если те когда-нибудь появятся. Но как вам-то удалось вывернуться?
Хаяки показал на молчаливо-внимательного Карденаса.
— Мой напарник очень хорошо чувствует аномалии в ситуациях. — И обвиняюще добавил: — Ваш дом чуть не снес мне задницу при взрыве.
— Я б извинилась, если бы считала, что с этого будет какой-то толк, — пожала плечами она. — Теперь ничто не имеет значения. Больше ничего не имеет значения. — Когда она глядела на Карденаса, в ее глазах проглядывала искренняя жажда покончить со всем. — Если вы смогли найти меня здесь, то, значит, Клеат тоже сможет это сделать.
— Не обязательно, — поправил ее инспектор. — Не все официальные каналы информации поставлены под угрозу, знаете ли. Факты вашего дела известны лишь очень немногим. — Он указал на Хаяки. — Формально мы с Фредозо в отпуске и не находимся здесь по официальному делу.
Она смотрела так, словно не видела разницы.
— Не имеет значения. Я не могу отсюда уехать. Сьюдад-Симиано моя последняя, самая большая надежда. И у Катлы тоже.
— У СФП есть очень успешная программа защиты свидетелей.
Смех ее был резким и нервным. Она недоверчиво уставилась на него.
— Вы, должно быть, шутите! Покинуть этот поселок, куда никому не проникнуть без разрешения, чтобы вернуться на Полосу и дать показания против Мока? Я, может, и не такая умная, как Катла, но у нас в какой-то мере одни гены. Поэтому я останусь здесь, даже если присные Клеата смогут-таки найти меня. — Она резко выбросила руку в сторону коридора. — Пусть приходят. Посмотрим, как им понравится иметь дело с Роджером и его сородичами! Но вернуться? Ни в коем случае, федоко. Если только вам не удастся убедить меня, что вы сможете продать на Шпицбергене нарезанный тонкими ломтиками лед.
— Ладно, — ответил Карденас. — Раз вы так настроены, то ладно. Но если вы расскажете нам, что же все это значит, то, возможно, СФП сможет оказать вам некоторую дополнительную помощь. Вы ведь не будете против, не так ли? Если вам известно нечто такое, что мы можем использовать против Клеатора Моккеркина, при этом не связанное для вас с непосредственным появлением в суде. Всегда есть шанс, что мы сможем сделать ход против него, покуда вы остаетесь здесь, вне поля зрения. Это устранило бы угрозу вам и вашей дочери, не вынуждая вас вернуться на Полосу. Разве вам бы не хотелось увидеть, как это произойдет?
Она снова засомневалась.
— Вы не собираетесь заставлять нас возвращаться с вами?
Инспектор покачал головой.
— Просто не могу. Это же Центрально-Американская Федерация, а не Севамерика. Вас не обвиняют ни в каком преступлении, так что закон об экстрадиции тут неприменим. Можете говорить, не стесняясь. — Он встретился с ней взглядом, не моргнув глазом. — Да я в любом случае не стал бы пытался забрать вас и вашу дочь против вашей воли.
Сурци поразмыслила над его предложением. Внезапно она стала выглядеть моложе своих лет, походя скорей на испуганного подростка, чем на закаленную женщину, сумевшую выжить на Полосе.
— Все дело в деньгах. Деньгах Мока. Наличных Клеата. Мы с Уэйном смогли присвоить изрядную долю кредита. Никто не делал такого с Моком, думая, будто ему это сойдет с рук. А то, что в этом участвовала я, еще больше усугубляло дело. Мок из-за этого выглядит не только полным козлом, но и полным кретином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43