- Нет. Я остался человеком, как и был. Изменилось только мое
восприятие мира, - сообщил он доверительно Эже. - Одно лишь восприятие.
Ничего, что у него теперь искусственное сердце и легкие. Всего лишь
разные методы хирургии. Команда органических хирургов не смогла бы спасти
его обычными человеческими методами.
Нижняя часть его скафандра сохранилась и была отремонтирована
бойцами. Эван надел остатки скафандра, сожалея об утрате. Может быть, они
смогут восстановить скафандр полностью.
- Мы близки к цели. - Эже заволновался, что для него было
нехарактерно. Волнение Эже хорошо было видно. Эван знал, что Эже, когда
волнуется, начинает слегка флюоресцировать. - Я слышу сигнал маяка.
- Я тоже, - сказал библиотека, - хотя мой слух не такой острый, как у
разведчика.
Эван, как видно, был тут не единственным, думающим о предстоящей
встрече. Если, конечно, они там кого-нибудь встретят.
Они поднялись на вершину крутого холма, пробираясь сквозь низкую
растительность, как будто сделанную из топазов. С вершины холма они
увидели внизу небольшую долину. Мартины Офемерт нигде не было видно. Было
нечто совсем другое.
- Вот где находится твой маяк, - тихо сказал Эже. - Твоего товарища
тут нет. Боюсь, он разделил участь других органических существ.
- Я никогда не видел такого за всю свою жизнь, признался библиотека,
хранящий все знания, накопленные членами Ассоциативы. - Я думаю, нам лучше
уйти отсюда.
Эван жадно всматривался в долину. Там не было привычной кремниевой и
кремнийорганической флоры. И даже места для нее не было. Вся долина была
заполнена одним-единственным организмом, находящимся в непрерывном
движении. Даже новые глаза Эвана не смогли заметить какой-либо
закономерности в этом суетящемся хаосе невиданной буйной жизни, от которой
рябило в глазах. Там и здесь высовывались антенны из выпуклостей,
многочисленные конечности всех видов цеплялись за любой открывшийся клочок
земли или освободившейся растительности. Щупальца и лапы, усики и
клешни...
Розовые полусферы висели колоссальными гроздьями, украшенные тонкими
голубыми и зелеными полосками. Из этих кровавых букетов торчали
ромбовидные растения с черными вкраплениями, они пульсировали, как
гигантские легкие. Многочисленные конечности двигались без всякого порядка
и ритма.
- Хаос, - пробормотал один из врачей. - Как могла возникнуть такая
чудовищная форма жизни, какой несчастный случай привел к этому безумию?
- Где же маяк? - подумал Эван, с ужасом догадываясь об этом, глядя на
катастрофически агрессивную жизнь, невесть откуда взявшуюся в долине.
Эже показал на волнующееся море.
- Он погребен здесь.
- Твои опасения оказались не лишены оснований. Мартина мертва, -
сказал первый врач. - Она уничтожена вместе с десятками других, непохожими
на эту новую жизнь.
- Именно так. Смотрите, вон их останки, - Библиотека показал на
поверхность вздыбливающейся массы, поднявшейся метров на тридцать над
уничтоженной долиной.
- Да, - согласился врач, - там видны конечности котаров и эвиолов,
они, как видно, все еще продолжают бороться.
- Оно поглощает свои жертвы, - прокомментировал библиотека. - Оно
оставило их в живых и использует их. Это, наверное, и есть ответ на твой
вопрос. Правильнее сказать, перед нами не одно существо. Здесь их сотни,
объединенные некой страшной силой. Но в этом не видно никакого смысла, нет
порядка, один лишь хаос.
- Ты хочешь сказать, что поглощенные хаосом существа остаются живыми?
- Эван пытался уловить ход мыслей Библиотеки.
- Возможно, они остались в живых, но погибли как личности. Они не
столько поглощены, сколько включены в общую массу, они кооптированы, если
так можно выразиться.
- Но как могло возникнуть такое, кто управляет этим, если, конечно,
оно управляемо?
- Не знаю. Может быть, это возникло как результат эволюции другого
общества, ответ надо искать в истории этого хаоса... - Библиотека взглянул
на Эвана. - Мы, повторяю, должны уйти отсюда. Твоей подруги уже нет,
вернее, она жива, но находится где-то в этой хаотической массе. Смотри,
под ее тяжестью проседает земля.
- Возможно, мы видим не всю массу, - предположил Эже. - Часть массы
может быть под землей.
Увы, не успели они вдуматься в смысл этих слов, как восемь гигантских
кремниевых щупалец высунулись вдруг из-под земли рядом с ними. На концах
щупалец были оранжевые мощные захватывающие приспособления, напоминающие
пальцы.
Библиотека и врачи моментально оказались опутанными оранжевыми
нитями, трех бойцов толстые и прочные нити окутали столь плотно, что те не
могли пошевелиться и воспользоваться своими зубами. Эван попытался бежать,
но тоже был схвачен. Их опускали в долину. Они были как муравьи в руках
гиганта, и этим гигантом была заполнена вся долина.
- Кооптированы! - закричал библиотека, пытаясь вырваться из цепких
объятий щупалец.
Они увидели, как на склоне холма открылось отверстие в ожидании их
прибытия. В отверстии не было видно зубов, это было больше похоже на
дверь. Ус длиной около метра перехватил их из оранжевых щупалец и втянул
всех их внутрь.
Дверь закрылась за ними, крыша начала опускаться.
Быть раздавленными - не самый приятный способ уйти из жизни.
Получится тонкий лист спрессованного мяса. Но потолок остановился в центре
от пола. Глаз величиной с кулак, желтый с черным, бегал как пчела в ведре,
рассматривая Эвана и его друзей.
Стены и потолок были прочными. Снизу поползла желтая масса, ее
уровень медленно повышался, затопляя пленников. Эван прикинул, что к
вечеру они будут затоплены полностью.
Эван уже представлял себе, как скверная масса вливается в его ноздри,
заполняет легкие, и он задыхается. Но вскоре ему пришлось прервать свои
фантазии - из вязкой массы высунулся длинный ус и пополз вверх по его
груди. Эван начал стряхивать его, но тут что-то стукнуло его по голове.

Когда Эван пришел в сознание, была уже ночь. Он сидел весь в желтом
сиропе, прислонившись к стене. Свет от многочисленных лун Призмы серебрил
небо. Эван почувствовал ус, змеившийся по его плечу к левому уху, ус
нащупывал ушное отверстие.
Справа можно было различить силуэты, наверно останки его товарищей.
Эван не хотел, чтобы наступил завтрашний день. Библиотека и Эже - все под
слоем полупрозрачной желтой массы. Может быть, еще живые, ведь им не нужен
кислород. О постигшей их участи можно было только догадываться.
Есть ли смысл кричать, звать на помощь? Эван криво усмехнулся. Он
проделал трудный путь в поисках Мартины Офемерт, и вот теперь они, он и
она, будут слиты вместе с сотнями других жителей Призмы в одну безумную
массу.
Он прошел десятки световых лет, чтобы погибнуть, став частью большого
супа. Как глупо!
- Неправда, - сказал неизвестный голос почти в голове Эвана.
Очевидно, ус был средством связи, а не забытым независимым существом.
- Всякое новое приобретение служит всеобщему благу.
Это был новый голос, не библиотека и не Эже. Сильный, вибрирующий
голос, на грани истерики. Голос самоуверенного сумасшедшего.
- Ты уже поглощал таких как я. - Это было больше утверждением, а не
вопросом.
Ответ привел Эвана в замешательство:
- Я видел мягкую вещь, похожую на тебя, но не смог уговорить ее
соединиться со мной.
- Неправда. У тебя есть прибор, принадлежащий тому существу, о
котором ты сейчас сказал, этот прибор излучает свет и звук.
- Прибор, о котором ты говоришь, любопытен и очарователен, и он
действительно есть у меня. Но владелец этого прибора не поддался на мои
уговоры и остался сам по себе.
Другой бы на месте Эвана засмеялся или заплакал бы. Эван же сохранил
самообладание, несмотря на нахлынувшие чувства. Он еще был в состоянии
насладиться пикантной иронией своего положения. Замечательно! Смех! Правду
говорил философ: жизнь - самый большой шутник. Эван шел, полз и карабкался
по враждебной территории, надеясь выступить в роли благородного спасителя,
а в самом конце пути сам оказался нуждающимся в спасении. И спасти его,
возможно, могла та, которую он собирался спасти.
Но эта мысль была еще преждевременной и маловероятной. Каким способом
чудовище смогло завладеть маяком Мартины Офемерт? Эван мог попробовать
догадаться как-нибудь на досуге, но неизвестно было главное - жива ли она?
Если она съедена прожорливыми обитателями Призмы, тогда не удивительно,
что ее маяк оказался здесь.
- Чем ты расстроен? - поинтересовался голос. - Я надеюсь, что ты не
пострадал?
Эван при всей трагичности положения готов был рассмеяться.
- Ты считаешь, мы нисколько не пострадали? Ты напал на нас, унес в
эту тюрьму, залил нас этой желтой гадостью, которая, как я предполагаю,
является частью тебя, и после этого ты заявляешь, что ничего особенного не
произошло?
- Я думаю, с вами все в порядке. Вы участвуете в великом
эксперименте.
- Что за эксперимент?
- Эксперимент - это я. Я - интегратор. Я - это вы, а вы - это я. Все
станут мной, и я стану всеми.
Не новая философия, размышлял Эван. Если заглянуть в историю, такое
было присуще многим тиранам и диктаторам. Но вряд ли когда-нибудь это
воплощалось на биологическом уровне. Моя смерть будет поистине уникальной,
он будет убит колоссальной маниакальной меланомой.
- Войдут все. Особенно я ценю интеллигентность. Ты и твои товарищи -
интеллигентны. Они пришли из Ассоциативы, но я - самая большая Ассоциатива
из всех, что были, из всех, что будут. Я - единственная истинная
Ассоциатива.
- Ты - не Ассоциатива, потому что ты хаотичен и не организован. -
Эван узнал голос библиотеки, звучавший теперь горько и обвинительно, но
очень слабо.
- Организация будет потом. Я интегратор, и моя цель - объединить все
формы жизни в один огромный механизм, это будет Ассоциатива во всем мире,
и ничего, кроме нее.
Библиотека, обессиленный и беспомощный, не соглашался:
- Твой рост так же хаотичен, как и твои намерения, ты не Ассоциатива,
а анархия, ты не интегрирован.
- Для создания организации надо только интегрировать достаточное
разнообразие форм жизни. Это пока не сделано.
- Ты не понимаешь себя. Ты можешь расти количественно, но не
качественно. Высокая организация не возникнет сама собой.
- Ты - лишь фрагмент, - с презрением ответил Интегратор - Что ты
можешь знать? У меня есть несколько библиотек, и каждая отдает мне свои
знания.
- У тебя есть их знания, таланты, но ты не можешь использовать их как
следует, потому что ты лишил их индивидуальности. Они уже не могут
спорить, обсуждать и сравнивать. Они могут только накапливать данные. Ты
уничтожил в них самое ценное.
- В истинной Ассоциативе нет места индивидуализму. Ты оценишь это,
уверяю тебя. Ты обретешь свое истинное достоинство библиотеки, как части
великого ценного.
- Без индивидуальности не может быть новаторства, а значит, развития.
Ты будешь расти, но не будешь созревать. Ты сможешь повторять, но не
сможешь творить. Ты не способен оригинально мыслить.
- Ты не прав, не являюсь ли я сам самой оригинальной идеей? Ты,
наверное, нигде и никогда не видел такого?
- Только в ночных кошмарах, - пробормотал Эван.
- Ты - сумасшедший, - добавил библиотека, - и не понимаешь этого. -
Индивидуальности не могут быть интегрированы силой.
- Нет, ты не прав! Это можно и нужно сделать. Я сделал это.
Поверхность Интегратора вокруг Эвана сверкала ярким зеленым светом,
выплескивая свои чувства, этот свет был воплощенным криком.
- Ты прав, - тихо сказал Эван. - Это можно сделать. - Он почувствовал
удивление товарищей. - Это возможно, и доказательством являюсь я.
Посмотри: я, воины, библиотека, врачи и разведчик, собиратель и сканер,
все в одном. Ты не можешь объединить два Интегратора.
- Именно так, - подтвердил Эже, уловив мысль Эвана. - Отпусти нас.
- Нет, меня не так просто обмануть. Во мне много чисто органических
форм жизни. Некоторые полезны, другие бесполезны, но я ни от кого не
отказываюсь. Когда-нибудь любой может оказаться полезным.
- Ты пойми простую вещь, - снова вмешался Эван. - Я не питаюсь
светом, мне нужен кислород. Как только эта желтая масса покроет меня, я
умру.
- Это не важно. Я буду использовать твои останки, как я это делаю со
многими подобными тебе мягкими телами. - Для иллюстрации сказанного
десятки конечностей вылезли из поверхности и закружились в хороводе вокруг
Эвана. Когда-то они принадлежали их первоначальным владельцам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39