Затем, сравнительно недавно, было обнаружено, что некоторые из них обладают свойствами антибиотиков, самым распространен ным элементом которых является усниковая кислота, но здесь еще остается много неясного и требуется проделать серьезную работу.
Естественно, как и любой на моем месте, я считал, что ищу антибиотик. Этот лишайник до определенной степени обладал всеми необходимыми свойствами, однако… ну подробно я вам объясню в другой раз… дело в том… В общем, через некоторое время я понял, что это не антибиотик… нечто, для чего еще даже имени не существует. Так что мне пришлось его изобрести. Я назвал эту штуку антигерон.
У Пола сделался озадаченный вид. А Стефани прямо спросила:
– И что же это значит, папочка?
– Анти – против; герон – возраст, или, в буквальном смысле, старик. Теперь никого не смущает смешение латинских и греческих корней, отсюда – антигерон. Конечно, можно было бы придумать что-нибудь более подходящее, но меня вполне устраивало и это название. Активное вещество, которое мне удалось выделить из лишайника, я назвал просто «лишанин». Детали физико-химического воздействия лишанина на живой организм чрезвычайно сложны и требуют серьезных исследований, но окончательный эффект можно сформулировать в нескольких словах: скорость метаболических процессов в организме существенно замедляется.
Сын и дочь некоторое время молчали, осмысливая услышанное. Первой заговорила Стефани.
– Папочка, неужели… нет, этого не может быть!
– Все это правда, дорогая. Дело обстоит именно так, – сказал Френсис.
Стефани застыла на месте, не сводя с отца глаз, не в силах выразить словами охватившие ее чувства.
– Ты, папочка, ты!.. – только и смогла, воскликнуть она.
Френсис улыбнулся:
– Ну, я, моя дорогая – хотя ты не должна приписывать весь этот успех только мне. Рано или поздно кому-нибудь удалось бы сделать аналогичное открытие. Мне просто повезло больше других.
– «Просто повезло»!.. Боже мой! Как просто повезло Флемингу, когда он открыл пенициллин. Папочка, я… все это так странно…
Стефани встала и неуверенной походкой подошла к окну Прижалась лбом к холодному стеклу и выглянула в парк.
Пол растерянно проговорил:
– Мне очень жаль, папа, но, боюсь, я не все понял. Похоже, твои слова потрясли Стеф, так что, наверное, ты сделал нечто грандиозное, однако не забывай, я всего лишь обычный инженер.
– Ну, это совсем не трудно понять, вот поверить – гораздо труднее, – начал объяснять Френсис. – Тут дело в процессе деления и роста клеток…
Стефани, продолжавшая стоять у окна, вдруг замерла, а потом резко повернулась. Ее взгляд застыл на профиле отца, затем она перевела глаза на большую фотографию в рамке, на которой он был снят рядом с Кэролайн; снимок сделали за несколько месяцев до ее смерти. Когда Стефани снова взглянула на отца, ее глаза округлились. Словно сомнамбула, она медленно подошла к зеркалу и посмотрела на себя.
Френсис прервал на полуслове свои объяснения и повернул голову к дочери. Несколько секунд они стояли в полной неподвижности. Продолжая смотреть в зеркало, Стефани негромко спросила:
– Как долго?
Френсис не ответил. Казалось, он ее не слышит. Его взгляд скользнул к стене, где висел портрет его жены. Стефани наконец пришла в себя, к ней вернулась способность говорить. Она быстро повернулась к отцу и в ее голосе зазвучали жесткие нотки.
– Я спросила тебя, как долго? – повторила она. – Как долго я буду жить?
Френсис поднял голову. Их глаза встретились, но через несколько секунд он не выдержал и отвернулся. Некоторое время внимательно рассматривал свои руки, а потом снова взглянул на дочь. Бесцветным голосом, словно читая скучную лекцию, он ответил:
– Предположительная продолжительность твоей жизни, дорогая, по моим прикидкам, составит около двухсот двадцати лет.
Наступившую тишину нарушил стук в дверь. Мисс Берчетт, секретарша Френсиса, заглянула в комнату.
– Звонит мисс Брекли из Лондона, сэр. Она говорит, что это очень важно.
Френсис кивнул и вышел вслед за ней из кабинета, дети проводили его изумленными взглядами.
– Он что, это все всерьез? – воскликнул Пол.
– Ой, Пол! Неужели папа может сказать что-нибудь подобное и не быть при этом абсолютно серьезным?
– Нет, конечно, нет. И мне тоже? – потрясение проговорил он.
– Естественно. Только немного меньше, – пояснила Стефани.
Она подошла к одному из кресел и устало опустилась в него.
– Что-то не могу взять в толк, как тебе удалось так быстро понять, в чем тут дело, – с подозрением поинтересовался Пол.
– Понятия не имею. Знаешь, похоже на головоломку. Он просто встряхнул ее, и все части встали на место.
– Что встало на место?
– Ну, части. Разные мелочи.
– Все равно не понимаю. Он ведь только сказал…
Пол замолчал, потому что дверь открылась, и Френсис вернулся в кабинет.
– Диана не приедет, – сказал он. – Она говорит, что все образовалось.
– А в чем была проблема? – спросила Стефани.
– Пока не очень в курсе – она боялась, что может подняться шумиха, поэтому посчитала своим долгом предупредить меня. А я решил, что пришла пора рассказать вам.
– Не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет Диана? Она что, выступает в роли твоего агента или что-нибудь в этом же роде? – поинтересовалась Стефани.
Френсис покачал головой:
– Она не является моим агентом. Еще несколько дней назад я не имел ни малейшего представления о том, что кому-нибудь, кроме меня, известно про эти свойства лишайника. Тем не менее она вполне однозначно дала мне понять, что все знает, причем уже довольно давно.
Пол нахмурился:
– Никак не могу уразуметь. Она что, украла твое изобретение?
– Нет, – ответил Френсис – Не думаю. Диана говорит, что сама работала над изучением активного вещества и что может показать мне свои записи в качестве доказательства. Я ей верю. Являются ли результаты экспериментов законной собственностью Дианы, уже другой вопрос.
– А какие проблемы у нее возникли? – продолжала настаивать Стефани.
– Насколько я понял, Диана применяла лишанин. Что-то произошло, и ее привлекли к ответственности за нанесение ущерба. Она боится, что если дело передадут в суд, то в процессе слушания наше изобретение перестанет быть тайной.
– А она не может, или не хочет платить, поэтому решила одолжить у тебя денег, чтобы не доводить дело до суда? – предположил Пол.
– Я был бы тебе очень признателен, Пол, если бы ты постарался не делать скоропалительных выводов. Ты плохо помнишь Диану, в отличие от меня. Дело возбуждено против какой-то фирмы, в которой она работает. Они вполне в состоянии заплатить, в этом можешь не сомневаться, так она по крайней мере говорит. Но они оказались в очень тяжелом положении. Утверждается, что нанесен серьезный урон, так что все это напоминает шантаж. Если они заплатят, другие тоже захотят предъявить столь же возмутительные требования; а если они откажутся платить, возникнет шумиха. Очень неприятное положение.
– Не понимаю… – начала Стефани и тут же смолкла. Глаза у нее широко раскрылись. – Ты хочешь сказать, что она давала это вещество…
– Лишанин, Стефани.
– Лишанин. Неужели Диана давала его людям, которые ничего про него не знали?
– Конечно, а как могло быть иначе? Как ты думаешь, если бы они знали, эта новость не разнеслась бы по всему свету за какие-нибудь пять минут? Почему, ты думаешь, я вел себя настолько осторожно, что до сих пор даже вам ничего не говорил?.. Чтобы спокойно пользоваться полученным веществом, мне пришлось прибегать к разным уловкам; вероятно, и ей тоже.
– Прививки! – вдруг воскликнул Пол. – Так вот что это было такое.
Он вспомнил: когда ему исполнилось семнадцать лет, отец довольно подробно объяснил, что определенные бактерии развили в себе свойство, позволяющее им оказывать сопротивление антибиотикам, и уговорил его согласиться, на прививку нового активного вещества, повышающего иммунитет организма. Кроме того, Френсис сказал, что это вещество еще несколько лет не станет достоянием широкой публики. У Пола не было причин отказываться, поэтому они отправились в лабораторию. А там отец сделал надрез у него на предплечье, вложил туда миниатюрный шарик, а Потом наложил несколько швов и забинтовал руку.
– Этого хватит на год, – сказал тогда Френсис. И с тех пор процедура стала ежегодной и происходила примерно в районе дня рождения Пола. Позже, когда Стефани исполнилось шестнадцать, Френсис подверг ее такой же процедуре
– Вот именно. Прививка, – согласился Френсис.
Сын и дочь смотрели на отца несколько секунд, потом Стефани нахмурилась.
– Все это очень хорошо, папа. Мы это мы, а ты это ты, так что с нами все было очень просто. Но ведь Диана – совсем другое дело. Как ей удалось?..
Она замолчала, неожиданно вспомнив Диану, когда та сидела, прислонившись спиной к стогу сена, и смеялась, как безумная. Что она тогда сказала? «…я знаю, что стану делать…»
– Что это за фирма, в которой работает Диана, папочка? – спросила она.
Френсис с сомнением посмотрел на дочь.
– Что-то ужасно необычное, – проговорил он. – Египетское какое-то смешное название.. нет, нет, не Клеопатра.
– Случайно не «Нефертити»? – поинтересовалась Стефани.
– Да, да, именно. «Нефертити Лимитед».
– О Господи! А Диана… не удивительно, что она так тогда смеялась, – воскликнула Стефани.
– С моей точки зрения, назвать фирму «Нефертити» – настоящее безобразие, и ничего в этом нет смешного, – возмутился ее отец. – Чем они там занимаются?
– Ой, папочка! Ну ты даешь! Где ты живешь? Это один из ну, это салон красоты в Лондоне. Ужасно дорогой и престижный.
Френсис не сразу понял значение ее слов, а когда до него постепенно дошел смысл сказанного, у него на лице отразилась вся гамма чувств. Сначала он молча уставился на Стефани, не в состоянии произнести ни единого слова, затем глаза его лишились осмысленного выражения, он неожиданно наклонился вперед, спрятав лицо в руках, и принялся смеяться… или всхлипывать?
Стефани и Пол несколько мгновений удивленно смотрели друг на друга. Пол явно не знал, что следует делать в подобной ситуации. Он подошел к отцу и положил руки ему на плечи. Казалось, Френсис этого не заметил. Тогда Пол сжал руки и немного встряхнул отца.
– Папа! – сказал он. – Перестань!
Стефани же отправилась к шкафчику, дрожащей рукой плеснула в стакан коньяку и вернулась к отцу. Френсис уже выпрямился, по щекам у него текли слезы, а глаза были какими-то пустыми. Он взял стакан из рук дочери и одним глотком осушил его наполовину. Постепенно в глазах Френсиса Саксовера появилось осмысленное выражение.
– Простите, – с трудом произнес он. – Ужасно забавно, разве вы со мной не согласны? Все эти годы… все годы я хранил тайну. Величайшее открытие в истории человечества. Страшная тайна. Никто не должен знать. Слишком опасно. И на тебе! Салон красоты… Действительно смешно, правда? Разве эта история не кажется вам забавной? – Он снова принялся смеяться.
– Ш-ш-ш! Папочка, ложись и попытайся расслабиться. Ну вот, хорошо. Вот так, милый. Выпей еще немного. Ты почувствуешь себя лучше.
Френсис устроился в углу дивана и заглянул Стефани в лицо. Затем опустил пустой стакан на пол и, потянувшись, взял ее за руку. Поднес руку дочери к глазам, внимательно посмотрел на нее, поцеловал, а потом перевел взгляд на портрет жены.
– О Господи! – сказал он и заплакал.
Через полтора часа, хорошенько поужинав, Френсис окончательно пришел в себя и снова отправился с детьми в свой кабинет, чтобы продолжить прерванный разговор.
– Как я уже говорил, – сказал он, – я не считаю, что честь открытия лишанина принадлежит только мне – все произошло случайно, и Диана воспользовалась тем же стечением обстоятельств. Мои тревоги начались в тот момент, когда я понял, что удалось открыть. В настоящий момент сложилась очень интересная ситуация: вот-вот будет сделано сразу несколько значительных открытий, но никто даже не пытается подготовить к ним людей. Какой-нибудь антигерон, или даже несколько его разновидностей, должен был появиться уже давным-давно, однако я не слышал ни о ком, кто всерьез задумался бы над проблемами, которые могут возникнуть, когда это вещество будет изобретено. Я и сам не имею ни малейшего представления о том, какой из возможных путей его применения является правильным и принесет человечеству – в конечном итоге – наименьший вред. Я много думал, и в конце концов меня охватило ужасное беспокойство: мне стало ясно, что появление лишанина может иметь грандиозные последствия. Конечно, не такие впечатляющие, как фейерверки, что устраивают парни, занимающиеся атомом, но действие лишанина может оказаться куда более разрушительным в потенциале…
Вы только представьте себе, что произойдет после того, как будет сделано официальное сообщение. Люди узнают о возможности увеличения продолжительности жизни. Новость распространится по всему миру, как пожар в прерии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30