Стефани, вернувшись домой на пасхальные каникулы, пожаловалась, что Диана выглядит озабоченной.
– Нет, не усталой, как в те дни, когда много работала, – заявила девочка, – а именно озабоченной. Ты так ужасно много думаешь!
– Ну, когда занимаешься биохимией, думать просто необходимо. Часто именно в этом и заключается работа, – отрезала Диана.
– Но не все же время.
– Возможно, дело тут не только во мне. Вот ты стала думать гораздо меньше, чем до того, как отправилась в школу. Если будешь брать только то, что там дают, и не думая, ты быстро превратишься в добычу для рекламы и кончишь свою жизнь домохозяйкой.
– Но так случается почти со всеми… Я хочу сказать, что почти все превращаются в домохозяек, – немного растерянно ответила Стефани.
– Именно – домохозяйки, жены, домоправительницы, экономки… Ты этого хочешь? Это специальные слова, необходимые для того, чтобы облапошить женщин, милая. Скажи женщине: «место женщины в доме» или «иди в свою кухню» – и это ей не понравится; назови это «быть хорошей женой», что означает абсолютно то же самое, и она станет ишачить и вдобавок сиять от гордости.
Моя двоюродная тетя боролась за права женщин, несколько раз попадала в тюрьму; и чего она добилась? Изменился только метод: раньше заставляли, теперь облапошивают – уже выросло целое поколение внучек, которые даже не подозревают, что их перехитрили, боюсь, что если они и поймут это, то не станут особенно переживать. Наш самый страшный недостаток состоит в желании подчиняться, а главное достоинство – в умении принимать мир таким, какой он есть. Так что смотри, чтобы тебя не облапошили, милая. Нужно быть чрезвычайно осторожной в мире, где в качестве высшей жизненной ценности почитаются тушеные бобы.
Стефани молча восприняла этот совет, однако не дала сбить себя с толку.
– Тебе плохо, Диана? – спросила она. – Неужели ты все время об этом думаешь?
– Боже милостивый, нет, конечно, милая. Просто возникли проблемы.
– Вроде задачки по геометрии?
– Пожалуй, да. Человеческой геометрии. Не огорчайся. Постараюсь хотя бы на время забыть о них. Давай-ка лучше съездим куда-нибудь на машине, ладно?
Но от проблем уйти не удавалось. У Дианы росла убежденность, что Френсис сдался и решил отложить окончательное решение на будущее, а это только укрепило ее желание справиться с задачей самостоятельно.
Пришло лето. В июне вместе с подругой по Кембриджу Диана отправилась в Италию. Южный темперамент произвел на подругу впечатление: она даже обручилась– впрочем, роман оказался недолгим. Диана тоже прекрасно провела время, но вернулась домой одна, с ощущением, что подобное времяпрепровождение должно быстро надоесть.
Она успела прожить в «Дарре» уже две недели, когда вернулась Стефани, чтобы провести вместе с отцом часть летних каникул,.
Как-то вечером они с Дианой забрели на большой луг, где только что скосили траву, и удобно устроились у стога сена. Диана поинтересовалась успехами Стефани в этом семестре.
Совсем не так уж плохо, скромно призналась Стефани, во всяком случае с учебой и теннисом; правда, вот с крикетом…
Диана согласилась насчет крикета.
– Очень скучно, – сказала она. – Это проявление эмансипации. Свобода для девочек, состоящая в том, чтобы делать то же самое, что и мальчики, каким бы скучным это ни показалось.
Стефани продолжала рассказывать школьные новости, сдабривая их собственными оценками. В конце Диана кивнула.
– Ну, во всяком случае, они учат тебя не только тому, чтобы стать домашней хозяйкой, – одобрительно заметила она.
Стефани немного подумала.
– Ты не собираешься выходить замуж, Диана?
– Ну, наверное, когда-нибудь, – ответила Диана.
– А если этого не произойдет, что ты будешь делать? Станешь такой, как твоя двоюродная тетя, и начнешь бороться за права женщин?
– Ты все немного перепутала, милая. Моя двоюродная тетя и другие двоюродные тети уже много лет назад завоевали все необходимые права. Теперь женщинам просто не хватает гражданского мужества, чтобы их использовать. Моя двоюродная тетя и остальные думали, что, теоретически добившись равенства, они одержали великую победу. Они не понимали, что главным врагом женщин являются не мужчины, а сами женщины:, глупые, ленивые и самодовольные. Самодовольные женщины хуже всех; их профессия состоит в том, чтобы быть женщинами – они ненавидят всех женщин, которые добились успехов в любом другом деле. У них сразу просыпается комплекс неполноценности-превосходства.
Стефани задумчиво посмотрела на нее:
– М-не кажется, ты не очень-то любишь женщин, Диана.
– Ну, это слишком сильно сказано, милая. Мне не нравится в нас готовность быть запрограммированными – так ведь проще всего заставить нас хотеть стать не чем иным, как самыми обычными скво, гражданами второго сорта, – научить женщин считать себя придатком, а не людьми, обладающими всеми правами.
Стефани снова задумалась, а потом проговорила:
Я рассказала мисс Робертс – она ведет у нас историю, – что ты говоришь о женщинах, о том, как их сначала заставляли все делать силой, а теперь просто облапошивают.
– Ну да? И что она тебе на это ответила?
– Знаешь, она согласилась. Только она говорит… ну, так устроен мир, в котором мы живем. В нем много неправильного и несправедливого, но ведь жизнь так коротка. Поэтому самое лучшее, что может сделать женщина, – принять его законы, стараясь при этом сохранить свою индивидуальность. Она сказала, что все было бы иначе, если бы мы имели больше свободного времени, но тут люди не в состоянии ничего изменить. К тому моменту как подрастают дети, ты уже начинаешь стареть, так что нет смысла ничего предпринимать с целью исправить положение вещей, а потом лет через двадцать пять все повторяется снова – только уже для твоих детей и… Ой, Диана, что случилось?
Диана молчала. Она сидела, глядя прямо перед собой широко раскрытыми глазами, словно ее неожиданно заколдовали.
– Диана, ты в порядке? – Стефани дернула ее за рукав.
Диана медленно повернула к ней голову, но ничего не видя вокруг себя.
– Вот решение! – воскликнула она. – О Господи, я. его нашла! Оно было у меня под самым носом все это время, а я ничего не замечала…
Она приложила руку ко лбу и прислонилась спиной к стогу сена. Стефани озабоченно склонилась над ней.
– Диана, что произошло? Может быть, тебе что-нибудь-нужно?
– Ничего плохого не произошло, Стефани, милая. Совсем ничего. Просто я наконец сообразила, что стану делать.
– Не понимаю… – озадаченно проговорила Стефани.
– Я знаю, каким будет мой дальнейший путь в жизни… – пояснила Диана, при этом ее голос звучал довольно странно. А потом она начала смеяться. Смеясь, откинулась на стог, а потом заплакала. Она вела себя так, странно, что Стефани почувствовала тревогу.
На следующий день Диана зашла к Френсису и сказала, что в конце августа намерена покинуть «Дарр».
Френсис вздохнул, посмотрел на левую руку Дианы, а затем озадаченно уставился на нее.
– О! – воскликнул он. – Вы покидаете нас не по обычной причине?
Диана заметила его взгляд.
– Нет, – ответила она.
– Вам следовало взять колечко напрокат, – сказал он. – А так я попытаюсь вас отговорить.
– У вас ничего не выйдет, – заявила Диана.
– Подождите, давайте обсудим эту проблему. Про меня известно, что я стараюсь переубедить ценных работников, пожелавших расстаться с нами, даже тогда, когда на пути у меня стоит Гименей, ну а во всех остальных случаях я никогда не сдаюсь без боя. Так в чем же дело? Что мы такого натворили… или, наоборот, не делаем?
Диана рассчитывала, что разговор с Френсисом будет кратким и абсолютно официальным, однако он продолжался довольно долго. Она объяснила, что получила наследство н намеревается предпринять кругосветное путешествие. Френсис ничего не имел против путешествия. Он даже сказал: «Отличная мысль. Вы сможете собственными глазами посмотреть, как претворяются в жизнь некоторые из наших изобретений, те, что имеют отношение к тропикам. Возьмите годичный отпуск, отдохните, считайте это чем-то вроде длинного выходного».
– Нет, – твердо отказалась Диана. – Не хочу.
– Вы не хотите к нам возвращаться? Жаль. Знаете, нам будет вас не хватать. Не только в профессиональном смысле.
– Нет, нет, дело совсем не в этом, – Диана чувствовала себя совершенно несчастной. – Я… я… – Она замолчала, только не сводила с Френсиса глаз.
– Если кто-то предложил вам более выгодную работу…
– О, да нет же… нет. Я просто решила оставить все это.
– Вы хотите сказать, что решили покончить с исследовательской работой, навсегда?
Диана кивнула.
– Но это же возмутительно, Диана! С вашими способностями, с вашим талантом, ну… – Френсис говорил еще некоторое время, а потом смолк, заглянув в серые глаза Дианы и поняв, что она не слышала ни одного слова из его пылкой речи. – Это на вас совсем не похоже. Должна быть какая-нибудь серьезная причина, – сказал он в заключение.
Диана колебалась, словно стоя на краю глубокой пропасти.
– Я… – начала она, а потом замолчала, будто у нее перехватило дыхание и она не могла больше говорить.
Она просто стояла и смотрела на Френсиса, сидевшего за своим рабочим столом. Он видел, что она дрожит. Но прежде чем он пошевелился, чтобы хоть чем-нибудь ей помочь, Диана оказалась жертвой странной борьбы чувств, разрушивших ее обычно спокойную манеру держаться.
Френсис поднялся и попытался обойти стол, чтобы пряблизиться к ней, но в этот момент ей удалось немного справиться с собой, и Диана выдохнула:
– Нет, нет! Вы должны меня отпустить, Френсис. Вы должны меня отпустить!
И прежде чем он успел хоть что-то сделать, выбежала из комнаты.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛАВА 4
– Я рад, что вам обоим удалось выбраться, – сказал Френсис своим детям.
– Мне не следовало бы здесь находиться, но твое приглашение звучало достаточно настойчиво, – проговорил Пол.
– Дело очень важное, однако у меня есть сомнения относительно его срочности. Я рассчитывал, что к настоящему моменту все прояснится, только вот четвертый участник нашего квартета задерживается. Не знаю, помните ли вы ее. Она рассталась с «Дарром» около пятнадцати лет назад – Диана Брекли.
– Мне кажется, я ее помню, – ответил Пол. – Высокая, довольно красивая, не так ли?
– А я помню ее прекрасно, – перебила его Стефани. – Я была влюблена в Диану. Мне казалось, что она самая красивая и самая умная, после тебя, конечно, папочка. Я так горевала, когда она уехала.
– Все это произошло ужасно давно. Не знаю, что у нее может быть такого срочного для нас. Что она собирается нам сказать? – спросил Пол.
– Тут я должен вам кое в чем признаться, – сказал Френсис – Это даже лучше, что она задерживается. У меня будет возможность разъяснить вам ситуацию.
Саксовер оценивающе посмотрел на сына и дочь. Пол, оторому уже исполнилось двадцать семь лет и который работал инженером, по-прежнему напоминал озорного мальчишку, несмотря на бороду – специально отрастил, чтобы выглядеть посолиднее. Стефани стала гораздо красивее, чем он ожидал, у нее золотистые, вьющиеся волосы, унаследованные от матери, и его черты лица, смягченные енственностью, темно-карие глаза – ни у него, ни у Кэролайн таких не было Она сидела в его кабинете в легком летнем платье, волосы немного растрепаны после поездки в машине… – Стефани скорее напоминала девушку, заканчивающую школу, чем выпускницу университета.
– Вы наверняка посчитаете, что я должен был рассказать вам об этом раньше. Возможно, оно и так, однако существует немало серьезных причин, которыми я руководствовался. Надеюсь, вы со мной согласитесь, когда обдумаете услышанное.
– О Господи, это звучит так страшно, папочка. Неужели мы найденыши или еще что-нибудь такое же отвратительное? – спросила Стефани.
– Нет. Ни в коем случае. Но история довольно длшй ная, и чтобы вам все было ясно, я начну сначала и постараюсь рассказать покороче. В июле того года, когда умерла ваша мама…
Он поведал о том, как был найден кусочек лишайника в блюдце с молоком, а потом продолжил:
– Я отнес колбу с лишайником в лабораторию, чтобы заняться ею позже. Вскоре после этого умерла ваша мама. Мне кажется, я совершенно расклеился – теперь мне трудно вспомнить, как все происходило, только однажды утром я проснулся и неожиданно понял, что, если не займусь какой-нибудь работой и не уйду в нее с головой, мне придет конец. Тогда я отправился в лабораторию, где меня поджидали разные дела, в которые и погрузился, забыв о смене дня и ночи, стараясь не думать ни о чем другом. Среди прочего я занялся лишайником, на который Диана обратила внимание.
Лишайники – довольно странная штука. Они не являются единым организмом, на самом деле две формы жизни существуют в симбиозе – грибы и водоросли, зависящие друг от друга. Довольно долгое время их никак не применяли – лишь один вид шел в пищу оленям, а другой использовался для производства красителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30