Причем он настолько увлекся радужными мечтами, что даже пошел в противоположную сторону от того места, куда собирался. Игорь периодически строго вопрошал себя: правильно ли он поступил, оставив девушке телефон, но не узнав ни ее телефона, ни адреса? Перезвонит ли она, захочет ли его видеть? И тут же сам себя успокаивал тем, что эта Ника явно свой человек.
Ему очень понравилось, как она держалась после этого неприятного инцидента. Другая позволила бы себе поплакать, поволноваться, и это было бы по-человечески понятно и вполне простительно. И то, что рыжая девчонка так быстро взяла себя в руки, характеризовало ее с лучшей стороны. Таким нельзя навязываться, на таких нельзя давить. Игорь решил, что неблагодарной Ника оказаться не может. И она обязательно найдет его, хотя бы для того, чтобы еще раз поблагодарить. А тогда уже он отыщет способ не отпускать ее от себя. Нельзя отпускать ее, рыжую и зеленоглазую, – ведь он искал такую слишком много лет.
В этом самом месте его размышления прервал негромкий, но категорический стук в дверь. Так мог стучать только его бессменный заместитель Вадим Борцов, единственный человек во всей фирме, которому абсолютно наплевать, какое у шефа настроение. Вадим был человеком практичным и крайне опытным, владел несколькими редкими специальностями и по праву считался незаменимым сотрудником.
– Привет, великий и ужасный! – заявил он, появляясь на пороге.
– Но очень демократичный! – уточнил Разумовский.
– Это само собой… Через двадцать минут должны явиться клиенты на «предварительную консультацию», – явно передразнил он невидимого собеседника. – Я таких зануд давно не видел: всю душу вытрясли и еще немного мозгов. У меня в какой-то момент возникло неистребимое желание отправить их подальше или сбагрить конкурентам, но они напирали на то, что нас им рекомендовал сам… – И Вадим демонстративно поднял глаза к потолку. Разумовский откровенно наслаждался спектаклем, который устроил ему заместитель. Он по опыту знал, что такие представления зря не даются и что клиентам должно было дорого обойтись их неудачное поведение.
– И? – подбодрил он Вадима.
– Десять штук задатка, как в приличных фирмах Америки и Мелитополя, пятьсот баксов в час – твоего времени, накладные расходы – по договоренности.
– Тебе бы в налоговой работать, – восхитился Игорь в который уже раз.
– Государство бы рухнуло гораздо быстрее, – резонно возразил Вадим и тут же перешел на серьезный тон: – Дело в том, шеф, что заказ у них какой-то нетипичный. Ты сам посмотри и, если что, не соглашайся. Конечно, это не мое дело – самому тебе указывать, но правым ухом чую, что они такого попросят! Слишком уж легко с деньгами расставались.
– Припекло, значит.
– То-то и оно, босс. Боюсь я, когда этих людей припекёт.
– Чёт.
– Чего изволите?
– Припечёт, а не припекёт.
– И зачем цепляться? Я, между прочим, не Кирилл и Мефодий на полуторном окладе.
– А кто ты?
– Я бы остановился на Минине и Пожарском. Скромно, поэтично, соответствует истине. Защитник и этот, как его…
– То-то же, что «как его»…
– Ладно, вижу – меня здесь не ценят, так что я пошел. А ты расправь плечи, выпучи глазки и вообще старайся выглядеть «гигантом мысли и отцом русской демократии». Да мне ли тебя учить, как пыль в глаза пускать?
Игорь расхохотался, а помощник, помахав на прощание рукой, скрылся за дверью.
Вадим, как всегда, оказался прав. Бросив единственный взгляд на троих вальяжных господ, ввалившихся в его кабинет буквально через несколько минут, Игорь ощутил легкую неприязнь. В принципе это было непрофессионально. Не его дело – испытывать какие бы то ни было чувства к клиентам, тем более тем, кто исправно выплачивает деньги; но очевидно, что это только посредники. Важные, раздутые от сознания собственной значимости, но… всего лишь «шестерки». А общение через посредника в таких щекотливых делах обычно создавало дополнительные проблемы.
– Нам рекомендовал ваше агентство господин Выдрин, – сообщил, как государственную тайну, тот, кто представился Константином Григорьевичем, – щекастый мужичок лет сорока, похожий на морскую свинку в дорогом костюме. – Нас интересует, во-первых, полная конфиденциальность, а во-вторых, оперативность. Финансовые проблемы нас не волнуют.
Эти его бесконечные «мы» и «нас» полностью подтвердили первое впечатление. Игорь усмехнулся краем рта – тоже мне, дитя «коза ностра». У него давно уже вошло в привычку не отвечать на первые фразы клиентов. И не говорить с ними тем дольше, чем больше глупостей они станут изрекать. Константин Григорьевич несколько реабилитировал себя, сразу приступив к существу вопроса:
– Вы готовы с нами сотрудничать? Я могу посвятить вас в детали?
– Конечно, – ответил Разумовский веско. – В любом случае я должен рассмотреть вашу проблему, чтобы сказать, насколько реально ее решить вообще, в какие сроки в частности. И сколько это будет стоить, если мы сойдемся в остальном.
Он не видел, чтобы К. Г. дал какой-нибудь знак, но из-за его спины моментально выступил парень с папкой в руках. Парень был типичной «гориллой», но «гориллой» отечественного разлива, а потому ужасно смотрелся в галстуке и наверняка еще хуже себя в нем чувствовал. К. Г. нервно подергал кнопку, едва не вырвав ее с корнем, и извлек пухлую пачку фотографий. Он принялся раскладывать их на столе перед Игорем, будто выбрасывал козырные карты.
– Вот, вот и вот. Это все один и тот же человек. В большинстве случаев он со спутницей, но, к сожалению, она нам неизвестна. Собственно, это и будет вашей основной задачей – установить личность женщины. И все, что можно выяснить об этом человеке, – где он, что он делает, думает, что ест и на чем спит… Все! И о ней – все!
«Тебе бы броневичок поставить на вокзале, там бы с него и вещал», – подумал Игорь, но благоразумно оставил эту мысль при себе. Он перебирал фотографии, вглядываясь в лицо мужчины. Тот ему определенно нравился, и женщина у него наверняка незаурядная, – но она на всех снимках запечатлена или спиной, или боком, а лица не было видно: сплошная масса длинных, ниже лопаток, золотистых волос.
– Когда сделаны снимки? – спросил он вслух.
– Более восьми лет назад.
Игорь присвистнул. Затем вдумчиво полистал пачку скрепленных листов, отпечатанных на принтере, – целая куча мелких, но крайне полезных деталей для того, кто возьмется искать этого человека для К. Г. и его хозяина. Собственно, при современном уровне развития техники и для того, кто знает, с какого конца за это дело взяться, найти человека, который специально не прячется в тундре или трущобах Гарлема, – дело не такое уж и сложное.
Планета у нас совсем крохотная, а половину ее населения составляют китайцы, индусы и негры, к каковым объект поиска не принадлежал.
Посетители молчали, не понукая его принять решение. Может, поэтому он и решился. А может, потому, что ему не хотелось, чтобы искал этого мистера Икс кто-то другой, не расположенный к нему, а значит, способный навредить. Еще раз внимательно всмотрелся в снимок – удивительное лицо. Пожилой уже человек, седой, с высоким лысеющим лбом, прочерченным глубокими морщинами; тонкий, хищно изогнутый нос с точеными ноздрями, жесткие складки у рта и бледно-голубые, прозрачные, как талая вода, глаза под седыми летящими бровями. При взгляде на это лицо у Игоря неясно щемило сердце. «Неисповедимы пути Господни», – подумал он, а вслух сказал:
– Какие сроки вы ставите?
* * *
Вероятно, я чересчур старомодна, но целоваться на второй вечер знакомства с человеком, о котором я ничего не знаю, не в моих правилах. И даже на «ты» так скоро перейти мне нелегко. Поэтому мы ограничились тем, что Владимир Ильич довез меня до дома, проводил до лифта и поцеловал руку.
– Вы позволите завтра навестить вас или хотя бы позвонить? – спросил он. – В ближайшие дни я свободен, а приблизительно через неделю вынужден отправиться в командировку. Предупреждаю вас заранее, чтобы не быть неверно понятым.
– Вечер был просто удивительный, – промурлыкала я. – Моя бы воля, завтра с удовольствием отправилась бы с вами на прогулку или куда-нибудь еще, но, увы, дела. Позвоните вечером, я буду рада. После восьми.
Он приподнял шляпу, прощаясь. Черт возьми! Ловко это у него выходило. Мне бы стоять и любоваться, как делают женщины, начинающие потихоньку влюбляться в нового поклонника, а я рассматривала его и думала о том, как он владеет своим телом. Ни один культурист, ни один «качок», ни один легкоатлет из тех, кого я встречала на улицах нашего города, не умел ходить как дикий зверь. Это умение особого рода.
А что касается моей чрезвычайной занятости, то, каюсь, дел никаких не имелось. Но не стоит чересчур активно проявлять интерес к такому красавцу, как Владимир Ильич. Уверена, что список его побед настолько длинный, что приходится сворачивать его в пухлый рулончик. Спору нет, Володя – приятный собеседник, и к нему действительно тянет, как ночную бабочку на огонь. И от запаха его одеколона кружится голова: что это, кстати, «Hall Mark»? И смотрит он так, что его, шельму, просто невозможно не расцеловать.
Но все это ровным счетом ничего не значит.
Дома я первым делом набрала полную ванну едва теплой воды с морской солью и несколькими каплями пихтового масла. Получился благословенный кусочек морского берега, скажем Пицунды. И настроение резко улучшилось. Затем любовно расставила на полочке батарею фарфоровых и хрустальных баночек и коробочек с притираниями: это делает женщину возвышеннее и ставит ее над обстоятельствами. И только потом включила автоответчик.
Бедняга просто дымился, выплевывая сообщение за сообщением все для той же загадочной и явно несуществующей Светы. Звонили разные люди, во всяком случае – разными голосами, но определитель с унылым постоянством высвечивал сплошные прочерки. И конца этому царствию не намечалось. Слушать было противно, а прокрутить пленку до конца просто необходимо, мало ли кто смог прорваться и оставить сообщение для меня?
Пропуская назойливые вопли мимо ушей, я думала о вечере, проведенном с Володей: что-то еще казалось мне странным и необычным, невзирая на всю приятность этого свидания, но что? Осенило меня внезапно, как Ньютона, когда я изо всех сил приложилась головой к углу книжного шкафа, запнувшись о кресло. Дело в том, что оба мы старательно избегали любых, даже случайных, упоминаний о своем прошлом. Обычно ведь как: беседующие просто не могут не вспомнить, как бывали там-то, видели то-то, знакомились с тем-то, ели что-то вкусное, наконец, два, или три года, или пять лет назад.
Любой человек обязательно ссылается на весь свой предыдущий опыт. Это его главный козырь, если хотите. Человек любуется своим прошлым, особенно с незнакомыми людьми, и даже приукрашивает его слегка и себя в нем, естественно. Рассказывать о том, что было, – это вообще единственный способ казаться безупречным. А вот мы говорили только о нейтральных вещах и, упаси боже, о нас самих. И это было неестественно.
Лично я не люблю вспоминать о своем прошлом, хотя грехов особых за мной не числится – с моей точки зрения. Просто не люблю, и все. Вот и сейчас, стоило коснуться этой темы во время мысленного монолога, на тебе! – память услужливо стала подсовывать совершенно ненужные детали. Я плюхнулась в кресло и широко раскрыла глаза, можно сказать растопырила. И принялась считать голубых бегемотиков: один, два, три… четырнадцать… девяносто семь… Не помогает. Я ощутила необходимость поговорить с человеком, которого не видела очень-очень давно. Такую необходимость, что, казалось, задохнусь, если не позвоню ему. Но нельзя: последнее это дело – нарушать обещания, данные самой себе…
Кстати, про автоответчик-то я забыла. Так и есть, уже в самом конце взволнованный женский голос, в котором я с трудом признала Леночкину маму (года четыре наверняка ее не слышала), спрашивал, не у меня ли ее дочь и не знаю ли я, где она может находиться? Но своего телефона, естественно, не оставила, хотя настоятельно просила связаться с ней, как бы поздно я ни пришла домой. В отчаянии я стала звонить самой Леночке, надеясь, что все уже утряслось, но у нее было упорно занято – и это мне не понравилось. Впрочем, живи я в Америке, я бы волновалась гораздо сильнее. А у нас, на Украине, в стольном-то граде Киеве все мы привычны к тому, что телефон может отключиться на день или два без объявления войны, просто так. И что платить за это время все равно придется.
Упорные сообщения на автоответчике меня всего только раздражали. Конечно, люди чего-то добиваются: совершенно очевидно, что случайным совпадением это уже быть не может. Но их наглая настойчивость похожа на обычное хулиганство. Позвонят-позвонят и успокоятся. Гораздо больше меня насторожила запись в моем компьютере: это не телефон, чтобы набрать номер и наговорить глупостей. Нужно еще знать пароль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Ему очень понравилось, как она держалась после этого неприятного инцидента. Другая позволила бы себе поплакать, поволноваться, и это было бы по-человечески понятно и вполне простительно. И то, что рыжая девчонка так быстро взяла себя в руки, характеризовало ее с лучшей стороны. Таким нельзя навязываться, на таких нельзя давить. Игорь решил, что неблагодарной Ника оказаться не может. И она обязательно найдет его, хотя бы для того, чтобы еще раз поблагодарить. А тогда уже он отыщет способ не отпускать ее от себя. Нельзя отпускать ее, рыжую и зеленоглазую, – ведь он искал такую слишком много лет.
В этом самом месте его размышления прервал негромкий, но категорический стук в дверь. Так мог стучать только его бессменный заместитель Вадим Борцов, единственный человек во всей фирме, которому абсолютно наплевать, какое у шефа настроение. Вадим был человеком практичным и крайне опытным, владел несколькими редкими специальностями и по праву считался незаменимым сотрудником.
– Привет, великий и ужасный! – заявил он, появляясь на пороге.
– Но очень демократичный! – уточнил Разумовский.
– Это само собой… Через двадцать минут должны явиться клиенты на «предварительную консультацию», – явно передразнил он невидимого собеседника. – Я таких зануд давно не видел: всю душу вытрясли и еще немного мозгов. У меня в какой-то момент возникло неистребимое желание отправить их подальше или сбагрить конкурентам, но они напирали на то, что нас им рекомендовал сам… – И Вадим демонстративно поднял глаза к потолку. Разумовский откровенно наслаждался спектаклем, который устроил ему заместитель. Он по опыту знал, что такие представления зря не даются и что клиентам должно было дорого обойтись их неудачное поведение.
– И? – подбодрил он Вадима.
– Десять штук задатка, как в приличных фирмах Америки и Мелитополя, пятьсот баксов в час – твоего времени, накладные расходы – по договоренности.
– Тебе бы в налоговой работать, – восхитился Игорь в который уже раз.
– Государство бы рухнуло гораздо быстрее, – резонно возразил Вадим и тут же перешел на серьезный тон: – Дело в том, шеф, что заказ у них какой-то нетипичный. Ты сам посмотри и, если что, не соглашайся. Конечно, это не мое дело – самому тебе указывать, но правым ухом чую, что они такого попросят! Слишком уж легко с деньгами расставались.
– Припекло, значит.
– То-то и оно, босс. Боюсь я, когда этих людей припекёт.
– Чёт.
– Чего изволите?
– Припечёт, а не припекёт.
– И зачем цепляться? Я, между прочим, не Кирилл и Мефодий на полуторном окладе.
– А кто ты?
– Я бы остановился на Минине и Пожарском. Скромно, поэтично, соответствует истине. Защитник и этот, как его…
– То-то же, что «как его»…
– Ладно, вижу – меня здесь не ценят, так что я пошел. А ты расправь плечи, выпучи глазки и вообще старайся выглядеть «гигантом мысли и отцом русской демократии». Да мне ли тебя учить, как пыль в глаза пускать?
Игорь расхохотался, а помощник, помахав на прощание рукой, скрылся за дверью.
Вадим, как всегда, оказался прав. Бросив единственный взгляд на троих вальяжных господ, ввалившихся в его кабинет буквально через несколько минут, Игорь ощутил легкую неприязнь. В принципе это было непрофессионально. Не его дело – испытывать какие бы то ни было чувства к клиентам, тем более тем, кто исправно выплачивает деньги; но очевидно, что это только посредники. Важные, раздутые от сознания собственной значимости, но… всего лишь «шестерки». А общение через посредника в таких щекотливых делах обычно создавало дополнительные проблемы.
– Нам рекомендовал ваше агентство господин Выдрин, – сообщил, как государственную тайну, тот, кто представился Константином Григорьевичем, – щекастый мужичок лет сорока, похожий на морскую свинку в дорогом костюме. – Нас интересует, во-первых, полная конфиденциальность, а во-вторых, оперативность. Финансовые проблемы нас не волнуют.
Эти его бесконечные «мы» и «нас» полностью подтвердили первое впечатление. Игорь усмехнулся краем рта – тоже мне, дитя «коза ностра». У него давно уже вошло в привычку не отвечать на первые фразы клиентов. И не говорить с ними тем дольше, чем больше глупостей они станут изрекать. Константин Григорьевич несколько реабилитировал себя, сразу приступив к существу вопроса:
– Вы готовы с нами сотрудничать? Я могу посвятить вас в детали?
– Конечно, – ответил Разумовский веско. – В любом случае я должен рассмотреть вашу проблему, чтобы сказать, насколько реально ее решить вообще, в какие сроки в частности. И сколько это будет стоить, если мы сойдемся в остальном.
Он не видел, чтобы К. Г. дал какой-нибудь знак, но из-за его спины моментально выступил парень с папкой в руках. Парень был типичной «гориллой», но «гориллой» отечественного разлива, а потому ужасно смотрелся в галстуке и наверняка еще хуже себя в нем чувствовал. К. Г. нервно подергал кнопку, едва не вырвав ее с корнем, и извлек пухлую пачку фотографий. Он принялся раскладывать их на столе перед Игорем, будто выбрасывал козырные карты.
– Вот, вот и вот. Это все один и тот же человек. В большинстве случаев он со спутницей, но, к сожалению, она нам неизвестна. Собственно, это и будет вашей основной задачей – установить личность женщины. И все, что можно выяснить об этом человеке, – где он, что он делает, думает, что ест и на чем спит… Все! И о ней – все!
«Тебе бы броневичок поставить на вокзале, там бы с него и вещал», – подумал Игорь, но благоразумно оставил эту мысль при себе. Он перебирал фотографии, вглядываясь в лицо мужчины. Тот ему определенно нравился, и женщина у него наверняка незаурядная, – но она на всех снимках запечатлена или спиной, или боком, а лица не было видно: сплошная масса длинных, ниже лопаток, золотистых волос.
– Когда сделаны снимки? – спросил он вслух.
– Более восьми лет назад.
Игорь присвистнул. Затем вдумчиво полистал пачку скрепленных листов, отпечатанных на принтере, – целая куча мелких, но крайне полезных деталей для того, кто возьмется искать этого человека для К. Г. и его хозяина. Собственно, при современном уровне развития техники и для того, кто знает, с какого конца за это дело взяться, найти человека, который специально не прячется в тундре или трущобах Гарлема, – дело не такое уж и сложное.
Планета у нас совсем крохотная, а половину ее населения составляют китайцы, индусы и негры, к каковым объект поиска не принадлежал.
Посетители молчали, не понукая его принять решение. Может, поэтому он и решился. А может, потому, что ему не хотелось, чтобы искал этого мистера Икс кто-то другой, не расположенный к нему, а значит, способный навредить. Еще раз внимательно всмотрелся в снимок – удивительное лицо. Пожилой уже человек, седой, с высоким лысеющим лбом, прочерченным глубокими морщинами; тонкий, хищно изогнутый нос с точеными ноздрями, жесткие складки у рта и бледно-голубые, прозрачные, как талая вода, глаза под седыми летящими бровями. При взгляде на это лицо у Игоря неясно щемило сердце. «Неисповедимы пути Господни», – подумал он, а вслух сказал:
– Какие сроки вы ставите?
* * *
Вероятно, я чересчур старомодна, но целоваться на второй вечер знакомства с человеком, о котором я ничего не знаю, не в моих правилах. И даже на «ты» так скоро перейти мне нелегко. Поэтому мы ограничились тем, что Владимир Ильич довез меня до дома, проводил до лифта и поцеловал руку.
– Вы позволите завтра навестить вас или хотя бы позвонить? – спросил он. – В ближайшие дни я свободен, а приблизительно через неделю вынужден отправиться в командировку. Предупреждаю вас заранее, чтобы не быть неверно понятым.
– Вечер был просто удивительный, – промурлыкала я. – Моя бы воля, завтра с удовольствием отправилась бы с вами на прогулку или куда-нибудь еще, но, увы, дела. Позвоните вечером, я буду рада. После восьми.
Он приподнял шляпу, прощаясь. Черт возьми! Ловко это у него выходило. Мне бы стоять и любоваться, как делают женщины, начинающие потихоньку влюбляться в нового поклонника, а я рассматривала его и думала о том, как он владеет своим телом. Ни один культурист, ни один «качок», ни один легкоатлет из тех, кого я встречала на улицах нашего города, не умел ходить как дикий зверь. Это умение особого рода.
А что касается моей чрезвычайной занятости, то, каюсь, дел никаких не имелось. Но не стоит чересчур активно проявлять интерес к такому красавцу, как Владимир Ильич. Уверена, что список его побед настолько длинный, что приходится сворачивать его в пухлый рулончик. Спору нет, Володя – приятный собеседник, и к нему действительно тянет, как ночную бабочку на огонь. И от запаха его одеколона кружится голова: что это, кстати, «Hall Mark»? И смотрит он так, что его, шельму, просто невозможно не расцеловать.
Но все это ровным счетом ничего не значит.
Дома я первым делом набрала полную ванну едва теплой воды с морской солью и несколькими каплями пихтового масла. Получился благословенный кусочек морского берега, скажем Пицунды. И настроение резко улучшилось. Затем любовно расставила на полочке батарею фарфоровых и хрустальных баночек и коробочек с притираниями: это делает женщину возвышеннее и ставит ее над обстоятельствами. И только потом включила автоответчик.
Бедняга просто дымился, выплевывая сообщение за сообщением все для той же загадочной и явно несуществующей Светы. Звонили разные люди, во всяком случае – разными голосами, но определитель с унылым постоянством высвечивал сплошные прочерки. И конца этому царствию не намечалось. Слушать было противно, а прокрутить пленку до конца просто необходимо, мало ли кто смог прорваться и оставить сообщение для меня?
Пропуская назойливые вопли мимо ушей, я думала о вечере, проведенном с Володей: что-то еще казалось мне странным и необычным, невзирая на всю приятность этого свидания, но что? Осенило меня внезапно, как Ньютона, когда я изо всех сил приложилась головой к углу книжного шкафа, запнувшись о кресло. Дело в том, что оба мы старательно избегали любых, даже случайных, упоминаний о своем прошлом. Обычно ведь как: беседующие просто не могут не вспомнить, как бывали там-то, видели то-то, знакомились с тем-то, ели что-то вкусное, наконец, два, или три года, или пять лет назад.
Любой человек обязательно ссылается на весь свой предыдущий опыт. Это его главный козырь, если хотите. Человек любуется своим прошлым, особенно с незнакомыми людьми, и даже приукрашивает его слегка и себя в нем, естественно. Рассказывать о том, что было, – это вообще единственный способ казаться безупречным. А вот мы говорили только о нейтральных вещах и, упаси боже, о нас самих. И это было неестественно.
Лично я не люблю вспоминать о своем прошлом, хотя грехов особых за мной не числится – с моей точки зрения. Просто не люблю, и все. Вот и сейчас, стоило коснуться этой темы во время мысленного монолога, на тебе! – память услужливо стала подсовывать совершенно ненужные детали. Я плюхнулась в кресло и широко раскрыла глаза, можно сказать растопырила. И принялась считать голубых бегемотиков: один, два, три… четырнадцать… девяносто семь… Не помогает. Я ощутила необходимость поговорить с человеком, которого не видела очень-очень давно. Такую необходимость, что, казалось, задохнусь, если не позвоню ему. Но нельзя: последнее это дело – нарушать обещания, данные самой себе…
Кстати, про автоответчик-то я забыла. Так и есть, уже в самом конце взволнованный женский голос, в котором я с трудом признала Леночкину маму (года четыре наверняка ее не слышала), спрашивал, не у меня ли ее дочь и не знаю ли я, где она может находиться? Но своего телефона, естественно, не оставила, хотя настоятельно просила связаться с ней, как бы поздно я ни пришла домой. В отчаянии я стала звонить самой Леночке, надеясь, что все уже утряслось, но у нее было упорно занято – и это мне не понравилось. Впрочем, живи я в Америке, я бы волновалась гораздо сильнее. А у нас, на Украине, в стольном-то граде Киеве все мы привычны к тому, что телефон может отключиться на день или два без объявления войны, просто так. И что платить за это время все равно придется.
Упорные сообщения на автоответчике меня всего только раздражали. Конечно, люди чего-то добиваются: совершенно очевидно, что случайным совпадением это уже быть не может. Но их наглая настойчивость похожа на обычное хулиганство. Позвонят-позвонят и успокоятся. Гораздо больше меня насторожила запись в моем компьютере: это не телефон, чтобы набрать номер и наговорить глупостей. Нужно еще знать пароль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34