- Помните, как было с центурианами? И учтите, что центуриане
были прекрасно информированы о земной жизни и могли ничего не бояться. Или
они просто опасались, что земляне могут сознательно отблагодарить их за
прежнее центурианское негостеприимство? - Профессор хрипло засмеялся. -
Помните, какими они казались до смешного осторожными.
- Да помню. И мне все понятно. Но не нравятся мне эти детские игры в
прятки с использованием искривленного пространства. Меня это, откровенно
говоря, раздражает... Очевидно, просто старею. Когда человек теряет любовь
к играм, он уже стар. Не правда ли? К тому же я не имею права
успокаиваться.
Двенадцать минут спустя они стартовали с первой взлетной площадки
экстренной спецлинии. Заместитель председателя Высшего Совета молчал,
устало прикрыв глаза. Профессор Виктор Гар чуть заметно улыбался,
предчувствуя встречу с представителями чужой цивилизации. Очевидно, он
старался представить себе: кто они? Какие? Откуда?
Козуб массировал себе надбровья.
- Почти не спал этой ночью. Поверите ли, просто зачитался. Захотелось
прочесть несколько страничек, а опомнился в пять утра. Однако подлетаем!
Внимание! - Козуб напряженно всматривался в экран внешней панорамы.
Вскоре включились тормозные системы.
- Вон, впереди! - воскликнул профессор. - Я их вижу! - указал он
пальцем на ту часть экрана, где изображение казалось нестойким, дрожащим,
хотя недостаточно опытный взгляд ничего особенного не заметил бы. -
Предлагаю подойти к ним на малой скорости как можно ближе, посмотрим, что
из этого выйдет.
- Профессор, потом мы именно так и сделаем. А сперва пройдем с
максимальным приближением на большой скорости. Сделаем вид, что мы их не
заметили. Интересно, как они на это отреагируют, - возразил Козуб, включая
систему автоматического управления полетом.
Участок дрожащего пространства на экране позади них быстро
уменьшался.
- Никакой реакции, профессор, правда? Сейчас мы пройдем еще ближе
мимо них. Пройдем совсем близко, имитируя аварийную ситуацию.
Машину их довольно-таки сильно тряхнуло. Козуб, не скрывая,
многозначительно улыбнулся. Он повернулся и внимательно вглядывался в
круговой экран:
- Смотрите, смотрите, они переходят на другую орбиту.
Козуб опять сделал крутой вираж, лег на обратный курс и уже на малой
скорости приближался к таинственному объекту, который оставался невидимым
за пеленой искривленного пространства.
- Я попытаюсь сигнализировать им, - сказал профессор. - Надеюсь на
ваше согласие... - Виктор Гар положил руку на пульт.
- Безусловно, я не возражаю. Но, знаете, ничего хорошего не жду.
Предчувствие такое. Точнее - есть некоторые факты, которые ничем не
объяснишь, ни с чем не свяжешь... Хорошо, что сейчас появилась возможность
кое-что уточнить, проверить предположения...
- Посмотрим, - нетерпеливо перебил его профессор. - Я начинаю. - И он
включил периодические световые сигналы, через несколько минут перешел на
сигналы когерентными лучами, затем прошелся по всем каналам
радиодиапазона.
Немного подождав, вновь повторил все сначала.
Так продолжалось довольно долго. Глаза профессора возбужденно
блестели, он, очевидно, представлял, как с минуты на минуту гости выключат
защитное поле и перед глазами землян предстанет чужой корабль. Интересно -
какой он конструкции? Издалека ли прилетел?
Время шло, на их сигналы никак не реагировали.
Но вдруг космический объект ожил, вокруг него запульсировали вспышки
голубого сияния, и через мгновение, быстро набирая скорость, он устремился
в открытый космос.
Минут через десять они догнали таинственных пришельцев, шли на
параллельном курсе. Наконец Козуб сердито воскликнул:
- Нелепость. Они будут удирать, пока мы от них не отвяжемся. Надо
поднять все машины нашей службы. Вне всякого сомнения, "гости"
возвратятся. И если мы их опять заметим, а в этом я уверен, и если они
вновь откажутся выйти на связь...
- Не горячитесь, - перебил его профессор. - Ведь нам еще ничего не
известно.
- Вы сами не волнуйтесь, Виктор Никифорович, есть вещи, в которых я
неплохо разбираюсь, - официально молвил Козуб, прекращая разговор.
Вот так произошла первая встреча землян с маргонами.

7
Вчера я был свидетелем одного случая. Состоялся суд
чести над девочкой, которая будто бы оторвала травяному
кузнечику задние ножки. Никто не находил этому никакого
оправдания. Огласили приговор, предстояло наказание - ее
должны побить. Но вдруг один из мальчиков встал на ее
защиту.
- Вы только подумайте, - крикнул он, - разве она
могла оторвать кузнечику ножки?! Вы посмотрите, какая она
красивая и какие у нее добрые глаза! Она не могла этого
сделать!
Антон Сухов позвонил, почему-то думая, что, как и в прошлый раз,
дверь откроет старушка с морщинистым лицом. Но перед ним появилась сама
Гиата. Она мило улыбнулась, увидав Антона.
Гиата была в рабочем комбинезоне и ледровом фартуке с пятнами
какой-то розовой жидкости.
- Ты работаешь? - спросил Сухов.
- Я всегда работаю. И в любое время могу не работать. А почему ты
спрашиваешь? А-а-а, тебя смутила моя одежда...
- А где мать и твой сын Серафим? - сам не зная зачем, уточнил Антон.
- Ты хочешь их видеть? Серафимчик уже спит. Я его уложила с полчаса
назад. И мама отдыхает. Но я могу разбудить... если хочешь.
- Нет, нет, не нужно. Я просто...
- Вот ты какой. Спрашиваешь просто так. Ты любишь поговорить? -
лукаво смотрела на него женщина. - Или зашел немного развлечься?.. Но это
же не в твоем характере.
- Гиата, ты меня звала, вот я и пришел. Если ты работаешь, я не стану
тебе мешать.
- Проходи в кабинет, Антон.
Только сейчас Сухов заметил на дверях красивые резные ручки. Многое
здесь было сделано под дуб. Конечно, это синтетическая пленка, но очень
искусно изготовленная. Помещение имело нарядный вид.
- Заходи. Мне очень хочется, чтобы тебя здесь ничто не смущало, -
улыбнулась Гиата. - Ты ведь врач. Ты уже столько повидал за свою жизнь. Мы
с тобой почти коллеги, я - биолог. Помнишь, я тебе как-то рассказывала о
своей работе... Садись, пожалуйста. Вот в это же кресло, где ты сидел в
прошлый раз. Мне кажется, ты из тех людей, которые очень быстро привыкают
к необычным вещам и ситуациям...
- А где традиционный кофе? - пытался бодриться Антон.
- Сейчас я принесу. Серафим уже спит. Маме немного нездоровится, и
мне неудобно беспокоить ее.
Гиата торопливо вышла. Антон остался сидеть в кресле, осматривал
кабинет. Закрыв глаза, он подумал: "И зачем я пришел?" В глубине души
ловил себя на мысли, что пришел только потому, что Гиата - очень красивая
женщина...
- Ты не скучаешь? - Гиата вошла, неся кофе на подносе.
- А коньяк?
- Будет, не волнуйся. А ты, оказывается, любишь этот напиток? -
неожиданно серьезным тоном спросила Гиата, глядя Сухову прямо в глаза,
словно от этого зависело что-то необычайно важное.
- Люблю ли я?.. - удивленно переспросил Антон и вдруг вспомнил слова
Гиаты. - Бесспорно. Я люблю все, что существует в этом мире. Ведь все
существует в мире только для того, чтобы его любили.
- О, ты быстро проникся моей философией! - рассмеялась Гиата.
- Я не столько проникся, как решил, что много лучше все на свете
любить, чем все - ненавидеть... Мне кажется, что и ты рассуждаешь так же.
Не правда ли?
- Не совсем... Но близко по смыслу... Ты мне нравишься, Антон. Пей
кофе. А вот и коньяк. - Она наклонилась и достала из тумбочки бутылку,
поставила ее на стол. - А откроешь ты. Ведь ты мужчина!
- По крайней мере считал себя мужчиной до последнего времени. С
каждой минутой я все больше убеждаюсь, Гиата, что ты не безумна.
Гиата расхохоталась.
- Но до сих пор я не представлял себе существования таких... людей.
- Таких женщин - хотел ты сказать.
- Мне кажется, что такими, как ты, могут быть и мужчины.
- О-о! Откуда тебе это известно, Антон? Ты не ошибаешься.
Действительно, такими могут быть и мужчины. И я очень хотела бы, чтобы мы
с тобой понимали друг друга, причем - понимали даже без слов... А знаешь,
Антон, откровенно говоря, я очень сомневалась, что ты придешь ко мне
сегодня. Конечно, ждала, но не верила в твой приход. Но ты молодец. Я тут
затеяла одну работу. Поможешь мне? Ты же медик. Нам не трудно понять друг
друга.
- Посмотрим, Гиата.
- Садись, пожалуйста, поближе к столу. А я займусь своими делами. Ты
приглядывайся. Сначала просто смотри, что я делаю... Эксперимент. Очень
интересный эксперимент.
- В чем он заключается?
- Это очень трудно объяснить словами. Иногда лучше промолчать, чем
говорить о сложных вещах примитивной речью. Правда? Со временем я тебе все
расскажу. Короче - научный эксперимент. Я получила очень интересные
результаты.
Над письменным столом в стене была, по-видимому, ниша за небольшими
дверцами. Гиата открыла их, придвинула пристроенный рядом желобок, и в
него из ниши выбежала одна ника - длиннохвостое серенькое существо,
похожее на большую мышь. Гиата ловко подхватила ее за все четыре лапки,
погладила за ушком и поднесла к ее мордочке гибкий шланг от розового
баллона. Сухов еще в прошлый раз заметил под столом три баллона,
покрашенные в черный, розовый и серый цвета. Условное обозначение красок
Сухов знал по операционной: углекислый газ, циклопропан, закись азота.
Ника быстро затихла, а Гиата, взглянув на Сухова, сказала:
- Усыпляю, чтобы не метались. Кровь разбрызгивают. А ты, я вижу,
скучаешь. Мог бы и помочь. Это же твоя профессия.
- Не сказал бы, - буркнул Сухов.
- Ты чем-то недоволен?
Гиата положила сонную нику на большую препаратную доску, некоторое
время рассматривала ее. Потом взяла большой ампутационный нож.
Сухов даже заметить не успел, как тельце и голова ники лежали уже
отдельно. Туловище Гиата небрежно смахнула в большую емкость для мусора,
стоявшую рядом с письменным столом. Несколько крохотных капелек крови
попало на ледровый фартук, и Гиата вытерла их зеленым платком, но вытерла
кое-как - на фартуке добавились розовые разводы. Сухова удивило, что Гиата
все это делает прямо за письменным столом в той же комнате, где она,
очевидно, и спит. Почувствовав мысли Антона, женщина сказала:
- Нужно будет попросить специальное помещение для лаборатории... Я
слышала, что вчера в том самом доме, где ты живешь, освободилась одна
комната. Это правда?
- Какая комната? - переспросил Сухов, но невольно сообразил, что речь
идет о квартире Натальи.
- Небольшая комната. В ней жила одинокая женщина... - пояснила Гиата.
- Да, и сгорела...
- Кажется, так... Но не это важно. Я сразу подумала, следует
попросить именно эту комнатку для моей лаборатории.
- А почему ты работаешь не в институте?
- В каком институте? - усмехнувшись, спросила Гиата, приоткрыла
дверцу в стене и ждала, пока выбежит еще одна ника.
- Но ты работаешь где-то?
- Я работаю дома, Антон. И ни с каким институтом свою судьбу и
творческую энергию связывать не желаю. Я привыкла всегда чувствовать себя
абсолютно свободной. Во всем!
- Может, ты и училась дома, по индивидуальной программе?
- Совершенно верно, - произнесла Гиата и подхватила вторую нику за
лапки, поднесла к ее мордочке шланг со струящимся наркотическим газом. -
Ты очень догадлив, Антон. Я и вправду училась дома. Имею уже несколько
научных открытий в области биологии и кибернетики...
Гиата привычным движением опустила нику на доску, взяла нож,
продолжая говорить с Антоном:
- Вполне возможно, что мы станем соседями, если мне выделят
лабораторию в твоем доме... Она была старой?
Головка ники отделилась от тельца.
- Кто?
- Та женщина, которая сгорела.
- Да, она была старой.
- А почему она сгорела?
- Не знаю. Может, заснула с сигаретой?
- А-а, она курила. Хочешь закурить, Антон?
Гиата взяла маленькую ложечку и начала выбирать мозг из головки
первой ники.
- Нет, я не курю. Когда-то курил, но бросил.
- А почему ты бросил курить?
- А ты куришь?
- Нет, - ответила Гиата, постукивая ложечкой о край металлического
стаканчика, стряхивая остатки мозга. - Я не курю. Не нравится. Но иногда
могу. Иногда даже вкус нахожу в этом.
Она еще раз зачерпнула ложечкой.
- Ты рад, что мы будем соседями?
Сухов промолчал, лишь удивленно посмотрел на Гиату.
- Симпатичные эти существа, правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17