Итак, когда Зал Заседаний изолирован, воздух поступает по
запломбированным трубопроводам. Компрессорная находится двумя этажами
ниже. Нет никакой надобности пробиваться в сам зал, достаточно добавить
немного смертоносного яда в воздух.
- Да, но как? - сказал Файнберг. - Как только мы проникнем в
компрессорную, Лучи начнут действовать...
- Думай, ну, думай же! - воскликнул Джонсон с нетерпением в голосе. -
Откуда там Лучи? Ведь в случае тревоги жизнь Членов Совета зависит только
от бесперебойной работы аппаратуры в этом помещении. Ты думаешь, они пошли
бы на риск установки там Глаз и Лучей? Нет, они удовольствуются тем, что
пошлют туда полдюжины Стражников, чтобы следить за несколькими техниками,
которые там работают. Естественно, дверь и стены этого помещения защищены
свинцовым экраном на тот случай, если что-то приведет в действие Лучи,
расположенные в соседних коридорах. Если нам удастся провести человек
десять наших людей к этому месту, нам останется только прикончить
Стражников, запереть экранированную дверь и пустить газ в систему
вентиляции, после чего конец Совету Гегемонии.
- Да, но как именно пробраться туда? - спросил Гомес. - Ведь как
только мы нападем, придут в действие Лучи в коридоре.
- Файнберг, ты специалист, - сказал Джонсон. - Сколько времени
проходит между тем моментом, когда Глаз регистрирует Запрещенное Деяние, и
реакцией соответствующего Луча?
- Максимум от двух до трех секунд, - ответил Файнберг.
- А сколько до того момента, когда доза радиации становится
смертельной?
- Скажем, не более двух секунд.
- Что же, - сказал Джонсон, - у нас есть пять секунд между началом
нашей операции и тем моментом, когда дверь захлопнется за нашими спинами.
- Так это же просто неосуществимо, - сказал Файнберг. - Не может быть
и речи о том, чтобы взорвать дверь или расплавить ее лазером за это время.
К тому же, я думаю, мы не должны этого делать по той причине, что дверь
должна остаться невредимой, чтобы выполнять свою роль экрана от радиации.
- Абсолютно правильно, - согласился Джонсон. - А если дверь уже
открыта? Тогда шесть человек вполне могут быстро войти и закрыть ее менее,
чем за пять секунд, не правда ли?
- Несомненно, - ответил Файнберг. - Но как практически это
произойдет? Мы постучим и вежливо попросим Стражников впустить нас? Ведь
может так случиться, что Опекун расценит это как Запрещенное ДЕяние.
- Не беспокойтесь об этом, единственное, что мне необходимо знать,
это возможно ли наделать достаточно фальшивых документов, чтобы высадить
двести человек на Меркурии до начала официальных празднеств? Что ты об
этом скажешь, Мэйсон?
- Нелегко, но осуществимо, - ответил Мэйсон. - Остается проблема
двери. Меня тоже это беспокоит.
Улыбка Джонсона стала шире.
- Я уже упоминал о нашем человеке в системе обслуживания
Министерства, не так ли? Так вот, его зовут Джереми Дэйд, и он работает
как раз в компрессорной!
Улыбка Джонсона стала еще шире, а суровые лица, окружавшие его, стали
терять выражение недоумения, стали мягче. Заговорщики переглядывались. Они
начали разделять его веру. Выложив этот последний козырь, он превратил
выглядевший до сих пор утопический проект в реальность.
В то же время это было нечто новое, к чему надо было еще привыкнуть:
после десяти лет неудач и огорчений, провала даже менее амбициозных
предприятий дело, казалось, должно было завершиться верным успехом. Но в
плане Джонсона не было, с виду, никаких недочетов.
Аркадий Дунтов перевел дыхание и с некоторой нервозностью обвел
взглядом непроницаемые лица восьми Ответственных Агентов Братства Убийц.
Семеро из них, казалось, погрузились в глубокое раздумье, как будто
пытались взвесить значение только что полученной информации. И только
восьмой, Роберт Чинг, спокойно улыбнулся.
- Так вот, - подвел итог Дунтов, - Джонсон планирует уничтожение
Совета Гегемонии посредством газа. Предприятие безнадежно
самоубийственное, но это не заставит отступить такого, как он, фанатика.
- Каково ваше мнение, Главный Агент? - сказал Брат Фелипе.
- Действительно, что вы об этом думаете, Главный Агент?
Все взгляды были обращены на Чинга, все ждали, что он ответит.
Однако, когда Чинг заговорил, оказалось, что обращается он только к
Дунтову, пристально глядя на него взглядом проникновенным и слегка
обеспокоенным.
- А вы, Брат Дунтов, вы что скажете? Ведь вы присутствовали, вы
хорошо знаете Бориса Джонсона.
- Что я скажу? О чем, братья? - пробормотал сконфуженный Дунтов.
- Начнем с плана Джонсона, - сказал Роберт Чинг.
Дунтов обратил внимание на то, что вопрос не был задан ему конкретно,
и он начал думать вслух:
- Что ж, нет сомнений, это довольно сложно. Однако, атакуя здание
снаружи, они действительно вынуждают Совет запереться в спасительном для
него Зале Заседаний. Если им повезет, и если организация будет достаточно
четкой, им может удастся ввести своих агентов в компрессорную. Конечно, не
все может пойти, как по маслу, но ведь они привыкли к такого рода
действиям. А уж оказавшись на месте и пользуясь эффектом внезапности, они
без особых затруднений смогут разделаться со Стражниками, а затем судьба
Членов Совета станет пустой формальностью. Просто надо проникнуть в
компрессорную до того момента, когда уровень радиации дойдет до опасного
уровня. Если у них это получится, то их план увенчается успехом. А так как
у них там есть свой человек...
- Н-да, - сказал Роберт Чинг. - Прекрасный анализ, Брат Дунтов. В
целом вы различили все нюансы, не правда ли, Братья?
Дунтов обвел взглядом Ответственных Агентов и заметил в выражениях их
лиц отблески своего собственного сомнения.
Роберт Чинг также обратил внимание на всеобщее недоумение и
рассмеялся.
- Так вот, друзья мои. Жизнь Совета висит на ниточке. Демократическая
Лига играет ва-банк. Речь идет о сотнях жизней. И все это зависит от
одного человека. От одного!
Вдруг Дунтов понял. Ведь это было предельно ясно: все зависело от
Джереми Дэйда! "От агента Лиги, который работает в компрессорной", -
пробормотал он.
- Вот суть проблемы, - сказал Роберт Чинг. - Так вот, если, благодаря
этому самому Дэйду, Джонсону и его людям удастся попасть в помещение,
Совет обречен. Если же Дэйду не повезет, значит, Джонсона и его людей ждет
верная смерть, а Гегемонию - триумф. Один-единственный человек, от
которого зависит успех или провал операции. Это ничего не напоминает вам,
Братья?
- Рука Хаоса! - воскликнул Смит. - Его величие случай во всем своем
блеске! С одной стороны - Лига со своими людьми, которых она бросает в
бой, Лига со своим невероятно сложным, если не сказать - ненадежным,
планом, а с другой - Гегемония со всеми своими возможностями и своей
гигантской организацией подавления, а в центре всего этого - жалкий
индивидуум, который является всего лишь простой пешкой на шахматной доске!
Роберт Чинг опять улыбнулся.
- Я бы не сказал, что это правильно. Подумайте только: перед вами
Гегемония со своими строгими порядками, членами Совета с их параноидальной
одержимостью безопасности. Не кажется ли вам как минимум странным, что они
выбирают для собрания единственную планету, где у Лиги есть агент,
внедренный в самое решающее место? Не кажется ли вам странным, что этот
агент до сих пор не обнаружен? Подумайте. При совпадении такого количества
случайных факторов - не имеем ля мы основания различать во всем этом руку
Порядка, замаскированную под видом Хаоса?
- Что вы имеете в виду, Главный Агент? - спросил Брат Фелипе.
- Задумайтесь сами, - продолжал Чинг. - Какую более соблазнительную
приманку можно предложить Лиге, чем Совет Гегемонии в полном составе,
поданный практически как будто на закуску? Каким бы наивным он ни был,
мистер Джонсон сам почувствовал бы ловушку, если бы не был уверен, что у
него есть решающий фактор в лице мистера Джереми Дэйда! Но, предположим,
этот мистер Дэйд тоже попадает в ловушку. Тогда в чью же пользу
оборачивается этот решающий фактор, в пользу Лиги или в пользу Гегемонии?
- Ну, конечно, - воскликнул Дунтов. - Теперь ясно, что это ловушка.
Чинг кивнул.
- Да, я тоже так думаю. Мы не знаем, естественно, всех деталей, но мы
должны верить в способности Гегемонии и в то, что ловушка сработает. В
этом отношении мистеру Джонсону есть чему поучиться у Кустова. Но главный
вопрос для нас вот в чем: в каком направлении мы должны действовать?
- Самым справедливым, может быть, было бы вообще не вмешиваться, -
высказался Н'Гана. - С первого взгляда может показаться, что Лига является
силой, оппозиционной Гегемонии, но, если анализировать ее действия с точки
зрения социальной динамики в свете теории Марковица, то можно сделать
вывод, что она действует на самом деле как предвиденный фактор -
подпольная оппозиция - и поэтому способствует снижению социальной
энтропии. Пусть Гегемония делает все, что хочет: исчезновение Лиги только
нам на руку, особенно в данный момент, когда близится к концу разработка
проекта "Прометей".
- Твоя аргументация не лишена смысла, - согласился Роберт Чинг. -
Н-да. В самом деле, Лига обречена, а случай, который представляется для ее
полной нейтрализации, стоит многих других. Однако, мне не хотелось бы
отдавать преимущество и Гегемонии в этой операции. Это было бы равнозначно
усилению Порядка. К тому же, если Лига и должна исчезнуть как социальный
фактор, то я совсем не желаю смерти Борису Джонсону...
- Я что-то совсем не узнаю вас, Главный Агент!
Н'Гана усмехнулся.
- Можно подумать, что у вас есть какая-то слабость к этому типу!
Чинг улыбнулся.
- А разве нельзя хотя бы иногда позволить себе что-нибудь в таком
роде? Этот человек меня трогает: он двигается наугад во тьме, чтобы
способствовать триумфу Демократии, о которой он ничего не знает. Он даже
не может опереться на Теорию Социальной Энтропии, чтобы укрепить свою веру
в неизбежное падение Гегемонии. Вся деятельность Демократической Лиги
является длинным перечнем провалов. Однако он не опускает руки. В конце
концов, неудачливая храбрость является также фактором Случайности. Как
героизм. Как чистое и простое ослепление. А в Джонсоне сочетаются эти три
достоинства. Или недостатка. К тому же, если судить объективно, он ведет
борьбу, параллельную нашей. У нас общая цель - падение Гегемонии и
всеобщая свобода. Несмотря на все его недостатки, разве не заслуживает
такой человек, нечто большего, чем бесславная смерть в лапах Гегемонии?
Брат Фелипе рассмеялся.
- А вы уверены в том, что не рационализируете произвольно обычное
чувство аффекта, Главный Агент?
Роберт Чинг улыбнулся и пожал плечами.
- Еще раз я оказываюсь во всем виноватым. Но подумайте сами: разве
сама аффективность не является фактором Случайности? Спасая Бориса
Джонсона, без достаточных на то оснований, разве не следуем мы закону
Хаоса? Важное уточнение: я ведь предлагаю спасти не Лигу, а только Бориса
Джонсона. Лига должна исчезнуть, но Гегемония не должна извлечь из этого
выгоду. У нас особая роль. На этот раз мы открыто примем сторону Лиги. К
тому же, мы должны получить перевес как над Лигой, так и над Гегемонией.
Мы указываем победителя и побежденного, однако и победитель может быть
неудачником!
- Мне кажется, что у вас уже есть готовый план, Главный Агент, -
сказал Фелипе.
- Конечно, - ответил Роберт Чинг. - Это будет самый хаотичный акт,
который мы когда-либо осуществляли, акт, который понравился бы самому
Марковицу. Я даже осмеливаюсь утверждать, что невозможно сделать ничего
более хаотичного, кроме, разве что, Всеобщего Хаотичного Акта.
Затем он продолжал, повернувшись к Дунтову:
- Я считаю, что для вас настал момент порвать с Демократической
Лигой, Брат Дунтов. Мне кажется, что будет справедливо, если мы доверим
вам руководство нашей небольшой экспедицией на Меркурий. До сих пор вы
служили Хаосу в тени - и вы хорошо служили ему. Теперь вы будете служить
ему открыто. У меня есть некоторые планы на ваш счет. Планы в масштабе
Галактики.
Дунтов был ошеломлен. Он в растерянности покачал головой, как
лунатик. Он чувствовал, что чудо захватывает его, - то самое чудо,
которому он до сих пор служил всей душой, слепо, безоговорочно веря в
него. И эта вера была вознаграждена!
Однако у этого нового чувства был в то же время небольшой горьковатый
привкус.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26