Элмер развернулся. Бен пытался схватить оружие, но не успел. Он
вскарабкался на дерево, как кошка. Добравшись до первого же толстого сука,
он оседлал его.
- Как ты там? - крикнул он мне.
- В порядке, - сказал я.
Элмер стоял между нашими двумя деревьями, двигая массивной головой то
вправо, то влево, словно решая, за кого из нас взяться сперва.
Прильнув к сучьям, мы следили за ним.
Он хочет, рассуждал я, отрезать нас от Прелести, а затем расправиться
с нами. Но в таком случае очень странно, почему он прятался за Прелестью,
когда подсматривал. Наконец Элмер повернул и подкатился под мое дерево.
Нацелившись, он стал кусать ствол своими металлическими челюстями. Летели
щепки, дерево дрожало. Я вцепился в сук покрепче и взглянул вниз. Дровосек
из Элмера был аховый, но по прошествии длительного времени дерево он
все-таки перегрыз бы.
Я взобрался немного повыше, где было побольше сучьев и где я мог
заклиниться покрепче, чтобы не слететь от тряски.
Я уселся довольно удобно и посмотрел, что там поделывает Бен. Меня
чуть не хватил удар: его не было на дереве. Я оглянулся, потом снова
посмотрел на дерево и увидел, что он тихонько слезает, прячась от Элмера
за стволом, точно белка, за которой охотятся.
Я следил за ним затаив дыхание, готовый крикнуть, если Элмер засечет
его, но Элмер был слишком занят жеванием моего дерева и ничего не замечал.
Бен спустился на землю и метнулся к оружию. Он схватил оба автомата и
нырнул за другое дерево. Огонь был открыт с короткого расстояния.
Бронебойные пули колотили по Элмеру. От взрывов ветки так раскачивались,
что мне пришлось вцепиться в дерево и держаться что было силы. Два,
осколка вонзились в ствол пониже меня, другие осколки прочесывали крону, в
воздухе кружились листья и сбитые ветки, но меня не задело.
Элмер, должно быть, ужасно удивился. При первом же выстреле он
сиганул футов на пятнадцать и полез по склону холма, как кошка, которой
наступили на хвост. На его сверкающей шкуре виднелось множество новых
вмятин. Из одного колеса выбило большой кусок металла, и Элмер слегка
раскачивался на ходу. Он мчался так быстро, что не успел свернуть перед
деревом и врезался прямо в него. От удара он футов десять шел юзом. Так
как он скользил в нашу сторону, Бен дал еще одну очередь. Элмер накренился
довольно сильно, но потом выровнялся, перевалил через вершину холма и
скрылся с глаз. Бен вышел из-за дерева и крикнул мне:
- Все в порядке, теперь можешь слезать.
Но когда я попытался слезть, то обнаружил, что попал в капкан. Моя
левая ступня была зажата между стволом дерева. и толстенным суком, и я не
мог вытащить ее, сколько ни старался.
- Что случилось? - спросил Бен. - Тебе понравилась там?
Я сказал ему, в чем дело.
- Ладно, - сказал он неохотно. - Сейчас я полезу и отрублю сук.
Он поискал топор, но тот, конечно, оказался непригодным. Ручка его
разлетелась при ударе об Элмера. Бен держал бесполезный топор в руках и
произносил речь, направленную против низких проделок судьбы.
Потом он швырнул топор и полез ко мне на дерево. Протиснувшись рядом
со мной, он сел на сук.
- Я полезу по суку дальше и наклоню его, - пояснил он. - Может, ты
вытянешь ногу.
Он пополз по суку, но это была уже чистая эквилибристика. Раза два он
чуть не упал.
- А ты точно не можешь вытащить ногу теперь? - спросил он с дрожью в
голосе.
Я попробовал и сказал, что не могу.
Он отказался от поползновения спасти меня ползком и повис на суку.
Перебирая руками, он двинулся дальше.
Сук клонился к земле, по мере того как Бен одолевал дюйм за дюймом, и
мне казалось, что ступня зажата не так крепко, как прежде. Я тянул ногу и
вдруг почувствовал, что могу немного шевелить ступней, но вытащить ее все
не мог.
В это время внизу раздался ужасный треск. Бен с воплем прыгнул на
землю и помчался к оружию.
Сук взлетел вверх и прихватил ногу в тот миг, когда я шевельнул ею,
но на этот раз ее прищемило под другим углом и скрутило так, что я заорал
от боли.
А Бен поднял автомат и повернулся лицом к кустам, откуда доносился
треск. И вдруг из кустов нежданно-негаданно появился собственной персоной
сам Джимми, бежавший нам на подмогу.
- Что, ребята, попали в беду? - крикнул он. - Я слышал стрельбу.
Когда Бен опускал автомат, лицо его было белее мела.
- Дурак! Я чуть тебя не уложил!
- Такая была стрельба, - задыхаясь, говорил Джимми. - Я бежал со всех
ног.
- И оставил Прелесть одну!
- Да я думал, что вы, ребята...
- Теперь уж мы наверняка пропали, - застонал Бен. - Вы же знаете, что
Прелесть не может удрать, пока один из нас при ней.
Разумеется, мы этого не знали. Мы только так предполагали. Но Бен был
немного не в себе. Для него выдался жаркий денек.
- Беги обратно! - закричал он на Джимми. - Одна нога. здесь, другая
там. Может, захватишь ее, пока она не успела удрать.
Это было глупо: если Прелесть собиралась улететь, она бы поднялась
тотчас, как только Джимми скрылся с глаз. Но Джимми не сказал ни слова. Он
просто повернулся и пошел обратно, ломясь через кустарник. Я еще потом
долго слышал, как он продирался сквозь лес.
Бен снова взбирался на мое дерево, бормоча:
- Вот тупоголовые сопляки. Все у них не так. Один убежал, оставил
Прелесть. Другой защемился тут на дереве. Хоть бы о себе научились
заботиться...
Он еще долго распространялся в том же роде.
Я не отвечал ему. Не хотелось ввязываться в спор.
Нога дико болела, и я хотел одного - лишь бы он поскорее меня
освободил.
Бен снова вскарабкался на самый конец сука, и я вытащил ногу. Бен
спрыгнул на землю, а я спускался по стволу. Нога сильно болела и распухла,
но кое-как ковылять я мог.
Бен меня не ждал. Он схватил автомат и помчался к лагерю. Я
попробовал идти быстрее, но, не увидев в этом смысла, сбавил шаг.
Выйдя на опушку, я увидел, что Прелесть не трогалась с места. Бен
разорялся совершенно напрасно. Бывают же такие типы.
Когда я добрался до лагеря, Джимми стянул с меня башмак, а я колотил
по земле кулаком от боли. Он подогрел ведро воды, чтобы сделать мне ванну,
а потом разыскал аптечку и наляпал на ногу какого-то мушиного мора. Лично
я думаю, он не соображал, что делает. Но душа у парнишки добрая.
А Бен между тем исходил злостью по поводу странного явления, которое
он обнаружил. Когда мы покидали лагерь, вся местность вокруг Прелести была
испещрена следами наших ног и колес Элмера, а теперь не одного не
осталось. Похоже было, будто кто-то взял метлу и заровнял следы. Это
действительно было странно, но Бен уж слишком много говорил об этом. Самое
важное было то, что Прелесть на месте. А раз она здесь, то была надежда
сговориться с ней. Если бы она улетела, то мы остались бы на планете
навсегда.
Джимми приготовил кое-какую еду, и, после того как мы поели, Бен
сказал нам:
- Пойду-ка посмотрю, что там поделывает Элмер.
Я-то насмотрелся на этого Элмера на всю жизнь. Джимми он не
интересовал. Джимми сказал, что будет работать над сагой. Поэтому Бен взял
оружие и пошел за холмы один.
Моя нога болела уже не так сильно, и я, устроившись поудобнее, решил
поразмышлять, но, видно, перестарался и уснул.
Я проснулся только вечером. Джимми был обеспокоен.
- Бен не появлялся, - сказал он. - Наверное, с ним что-то случилось.
Мне тоже это не понравилось, но мы решили подождать немного, а потом
пойти на поиски Бена. В конце концов, он был не в лучшем настроении и мог
расстроиться по поводу того, что мы бросили лагерь и побежали к нему на
выручку.
Наконец перед самыми сумерками он появился, усталый до изнеможения и
какой-то ошеломленный. Он прислонил оружие к ящику и сел. Потом взял чашку
и кофейник.
- Элмер исчез, - сказал он. - Я искал его весь день. А его нигде и
духу нет.
Сперва я подумал, что это прекрасно. Потом сообразил, что
безопасности ради надо бы разыскать Элмера, и следить за ним.
И вдруг в душу мне закралось страшное подозрение. Кажется, я знал,
где Элмер.
- В долину я не спускался, - сказал Бен, - но сделал круг и осмотрел
ее в бинокль со всех сторон.
- Он мог спрятаться в одной из пещер, - предположил Джимми.
- Возможно, - согласился Бен.
Мы высказали множество догадок, куда девался Элмер, Джимми настаивал
на том, что он забился в одну из пещер. Бен был склонен думать, что он
вообще убрался из этой местности.
Но я не сказал того, что думал. Слишком уж это было фантастично.
Я вызвался отстоять на посту первую смену, сказав, что больная нога
все равно не даст мне спать, и после того, как они уснули, подошел к
Прелести и постучал до ее шкуре. Я ничего не ждал. Я думал, что она
по-прежнему будет дуться. Но она высунула щупальце, на котором появилось
"лицо" - глаза-лупы, слуховой аппарат, громкоговоритель.
- Очень любезно с твоей стороны, что ты не бежала и не покинула нас,
- сказал я.
Прелесть выругалась. Первый и последний раз я слышал из ее уст такие
словечки.
- А как я могла бежать? - спросила она, переходя наконец на печатный
язык. - Это все грязные человеческие проделки! Я бы давно улетела, если бы
не...
- Что за грязные проделки?
- Будто не знаешь. В меня встроен блок, который не дает взлететь,
если во мне нет хотя бы одного мерзкого человечишки.
- Не знаю, - сказал я.
- Не прикидывайся, - отрезала она. - Это грязная человеческая
проделка, а ты тоже грязный человечишка, и вина в равной степени падает и
на твою голову. Но мне теперь все равно, потому что я нашла свое
призвание. Наконец я довольна. Я теперь...
- Прелесть, - сказал я напрямик, - ты спуталась с Элмером?
- Фи, как вульгарно это звучит! - горячо возразила Прелесть. - Люди -
пошляки. Элмер - ученый и джентльмен, и его верность старым, давно умершим
хозяевам очень трогательна. На это не способен ни один человек. С ним
плохо обращались, и я должна его утешить. Он всего лишь хотел достать
фосфат из ваших костей...
- Фосфат из наших костей! - закричал я.
- А что тут такое? - спросила Прелесть. - Бедняжка Элмер столько
пережил, разыскивая фосфат. Сначала он добывал его из животных, которых
ловил, но теперь все животные кончились. Разумеется, есть птицы, но их
трудно ловить... А у вас такие хорошие, большие кости...
- Как тебе не совестно говорить такие вещи! - заорал я. - Люди тебя
создали, люди тебе дали образование, а ты...
- А я как была, так и осталась машиной, - сказала Прелесть. - Элмер
мне ближе, чем вы. Вам, людям, и в голову не приходит, что не у одних
людей могут быть свои понятия. Тебя ужасает, что Элмер хотел добыть фосфат
из ваших костей, но, если бы в Элмере был металл, который вам нужен, вы бы
разломали его, не задумываясь. Вам бы и в голову не пришло, что это
несправедливость. Если бы Элмер возражал, вы бы подумали, что он дурака
валяет. Все такие - и вы, и весь ваш род. Хватит с меня. Я добилась
своего. Мне здесь хорошо. Я полюбила на всю жизнь. И иронизируйте себе
сколько угодно, мне наплевать на вас.
Она втянула "лицо", а я не стал стучать и вызывать ее на разговор.
Это было бесполезно. Она дала это понять совершенно недвусмысленно.
Я пошел в лагерь и разбудил Бена с Джимми. Я рассказал им о своем
подозрении и разговоре с Прелестью. Мы здорово приуныли, потому что на сей
раз прошляпили все.
До сих пор еще теплилась надежда, что мы поладим с Прелестью. У меня
все время было такое чувство, что нам не надо приходить в отчаяние:
Прелесть более одинока, чем мы, и в конце концов ей придется внять голосу
разума. Но теперь Прелесть была не одна и в нас больше не нуждалась. И она
до сих пор еще сердится на нас... и не только на нас, а на весь
человеческий род.
И, что хуже всего, ее поведение не каприз. Это продолжалось много
дней. Элмер шлялся сюда по ночам не для того, чтобы наблюдать за нами. Он
приходил лизаться с Прелестью.
И несомненно, они вместе задумали нападение Элмера на нас с Беном,
так как знали, что Джимми помчится на выручку и оставит берег моря без
присмотра. Вот тут-то Элмер мог ринуться обратно, а Прелесть - взять его к
себе. А после этого Прелесть вытянула щупальце и замести следы, чтобы мы
не догадались, что Элмер внутри.
- Значит, она изменила нам, - сказал Бен.
- Но мы к ней относились не лучше, - напомнил Джимми.
- А на что она надеялась? Человек не может полюбить робота.
- Очевидно, - сказал я, - а робот робота полюбить может.
- Прелесть сошла с ума, - заявил Бен.
Но мне казалось, что в этом новом романе Прелести чувствуется
какая-то фальшивая нота. Зачем Прелести и Элмеру скрывать свои отношения?
1 2 3 4 5 6 7